Аналитические различия исследования человека в разных науках

Выдающийся русский социолог М.М.Ковалевский не мыслил науки без комплексного изучения личности. Еще в 1884 г. он стал одним из основателей Московского психологического общества. В 1908 г. профессор Ковалевский совместно с профессором де Роберти и позднее ассистентами П.А.Сорокиным и К.М.Тахтаревым составили ядро первой в России кафедры социологии Петербургского психоневрологического института, созданного В.М.Бехтеревым. Тем самым была заложена основа координированной работы прежде разрозненных специалистов. Знаменательно, что это произошло путем укрепления контактов с физиологами, к тому времени прочно занявшими свои позиции в научном мире. Приведем свидетельство американского психолога: «Русские физиологи больше, чем кто бы то ни было, заложили основу американского бихевиоризма. Даже до того, как Павлов взволновал научный мир своими экспериментами над условными рефлексами, И.М.Сеченов развил механическую психологию» [162, с. 229]. Развернулась борьба за развитие точных методов изучения личности.

Марксистско-ленинская альтернатива. Представление К.Маркса о личности было отчеканено в знаменитом тезисе: «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность (в немецком оригинале "ансамбль") всех общественных отношений» [89, с. 3].

В полемике с представителями субъективной социологии В.И.Ленин упрекал последних в том, что они начинают с личностей, будто личность есть нечто первичное и элементарное. На деле же личность — продукт всей человеческой истории, общественно-исторической формации, представитель определенного класса [78, с. 391]. Социолога должны интересовать не состояния отдельных индивидов, а вероятные действия определенных классов. «Личные исключения из групповых и классовых типов, конечно, есть и всегда будут. Но социальные типы останутся» [76, с. 207]. «Дело тут именно в социальном типе, а не в свойствах отдельных лиц» [77, с. 140]. Впрочем, последнее утверждение вполне согласуется с представлениями о личности западных классиков социологии («личность — проекция культуры»).

Отметим здесь, что и в последующие годы ленинско-сталинская редакция исторического материализма отличалась упрощенным представлением о личности. Человек рассматривался как существо в основном рациональное. Достаточно сделать людей сознательными — и они будут делать то, что хорошо, и не будут делать то, что плохо. Роль эмоций, страстей недооценивалась.

Ленинградский социолог А.В.Баранов провел контент-анализ газеты «Известия» с 1919 по 1964 гг. Словарь упоминаемых мотивов колебался от 12 до 20. В 1919 г. первые места по числу упоминаний занимали: 1. верность идеалам коммунизма, долг перед государством; 2. национальные чувства; 3. материальная заинтересованность. Далее шли классовая солидарность, классовый инстинкт; страх за жизнь и имущество; голод; стремление к знаниям. Политические чувства всегда встречаются чаще любого класса мотивов, но в 1939 и в 1954 гг. они упоминаются чаще, чем все другие, взятые вместе (см. подробнее: И.Б.С. № 9. Материалы и сообщения. Количественные методы в социальных исследованиях. М., 1968).

С каждым годом идеологическая линия становилась все более жесткой. Некоторые обществоведы столь усердно демонстрировали свою марксистскую партийность, что вообще отрицали необходимость изучения личности. Один из них, например, писал: «Поскольку личность с ее индивидуальными, чисто личными чертами накладывает только второстепенный отпечаток на исторические события, поскольку сила ее не в ее личных, а в ее общеклассовых чертах, поскольку основную роль в поведении и психике людей играют общеклассовые черты, постольку ясно, что поведение и психика индивида не могут и не должны быть основным объектом изучения, что основным объектом должны быть поведение и психика класса» [147, с. 38]. В развитом виде это направление представлено позднее [43].