Расстройства ассоциативного процесса

Ускорение мышления выражается в ускоренном течении ассоци­ативных процессов; мысли очень быстро сменяют друг друга, их так много, что больные, несмотря на очень быструю («пулемет­ную») речь, все-таки не успевают их высказывать. Внешне такая речь больных может напоминать шизофазию (разорванную речь), однако если ее записать, например, на магнитофон, то потом мож­но найти в ней определенный смысл, чего нет при шизофазии.

Для патологически ускоренного течения ассоциативных про­цессов характерна также отвлекаемость: мышление больного ста­новится поверхностным, склонным к моментальному переключе­нию; все, что попадает в поле зрения такого больного, тут же при­влекает его внимание, занимает его мысли, дает новое направле­ние его идеям. Крайняя степень отвлекаемости выражается в «скачке идей» (fuga idearum), когда мысли больных, молниеносно сменяя друг друга, переключаются с одного предмета на другой так быстро, что уже трудно бывает уловить в них какой-нибудь общий смысл.

Глава 7. Расстройства мышления 71

Может быть прерывистость ассоциаций (так называемые шпер-рунги; от нем. sperrung — загораживание, баррикадирование).

Замедление мышления характеризуется бедностью ассоциаций, ^медленным течением ассоциативного процесса, заторможенно­стью его. Больные с такими явлениями жалуются, что у них «ча­сами не бывает в голове никаких мыслей», «ничего не приходит в юлову». На вопросы они обычно отвечают очень лаконично, од­носложно, иногда только словами «да» или «нет», часто после очень долгой паузы, когда у спрашивающего уже может создаться впечатление, что больной не расслышал или не понял вопроса. Сами больные в таком состоянии говорить не начинают, ни к ко­му ни за чем не обращаются.

Патологическая обстоятельность мышления заключается в чрезвычайной вязкости, тугоподвижности мыслительных про­цессов; больным очень трудно переключиться с одной темы на другую, они застревают на самых незначительных деталях, им все кажется важным, нужным — каждая мелочь, каждый штрих; они не могут выделить главного, основного, существенного.

Патологическая обстоятельность мышления характеризуется очень малой продуктивностью, подчас же вообще непонятно, что больной хотел сказать, какой смысл имела его длинная витиева-[ая речь (лабиринтное мышление).

Персеверация мышления (лат. perseveratio — настойчивость, упорство) — патологическое застревание, задержка на одних и тех же представлениях, что клинически выражается в повторении (иногда очень длительном) одних и тех же фраз или слов. Чаще всего такие больные могут правильно ответить только на первый попрос врача, а затем уже однообразно повторяют тот же ответ или части его.

Больного, страдающего тяжелой формой церебрального атеросклеро-и, спрашивают, где он лечится Больной отвечает «В больнице имени Со-иовьева» — «Сколько времени вы здесь7» — «Больница Соловьева». — «Ва­ша специальность до болезни?» — «Больница Соловьева». - «Чем вы сего-шя занимались?» — «Больница Соловьева»

Вербигерация (от лат. verbum — слово + gero — веду, совершаю) — речевая стереотипия — бессмысленное, нередко ритмическое по-вгорение одних и тех же слов, реже — фраз или их обрывков.

Паралогичное мышление характеризуется отсутствием в мышле­нии логической связи; выводы, которые делает больной в таких слу­чаях, не только не закономерны, но часто совершенно нелепы: «Я иболел шизофренией, потому что в детстве мало ел манной каши» или «Я хочу спать, а потому научите меня, пожалуйста, музыке».

Резонерство — склонность к пустым рассуждениям, когда, как творят, «очень много слов и мало мыслей». Такое мышление ха­рактеризуется бесплодностью, отсутствием конкретности, целе-

72 Часть II. Общая психопатология

направленности: «Вы видите, как это важно, мне бы хотелось ска­зать и отметить, что это очень важно, важность значительная, это надо отметить, вы же не будете думать, что это не важно».

Разорванность мышления выражается в отсутствии связи меж­ду отдельными мыслями или даже отдельными словами. Речь та­кого больного может быть совершенно непонятной, лишенной всякого смысла, и поэтому ее нередко называют словесной ок­рошкой, словесным салатом.

Паралогичное мышление, резонерство и разорванность мыш­ления наиболее характерны для шизофрении.

Бессвязность мышления (инкогерентность, инкогерентное мы­шление; лат. in — частица отрицания + coheerentia — сцепление, связь) характеризуется полной хаотичностью, бессмысленностью мышления, речь состоит из набора отдельных слов, никак: между собой не связанных: «Чудо-чудо... жили-были ... ах, как холодно ... день, пень, лень ... до свидания ...». Инкогерентность внешне может напоминать то, что носит название разорванного мышле­ния, но главное отличие состоит в том, что разорванное мышле­ние возникает на фоне ясного сознания; инкогеренция же всегда является следствием помрачения сознания (обычно по типу аментивного синдрома, аменции).

Символическое мышление. Символика свойственна и нормаль­ному мышлению тогда, когда она отражает общепринятые идеи, взгляды, связана с той или иной реальностью (например, симво­лика гербов, математических знаков, наконец, рисунков в виде сердца, пронзенного стрелой).

При патологическом символизме (свойственном главным обра­зом больным шизофренией) эта патология мышления сугубо инди­видуальна и непонятна окружающим. Эта символика может касаться как отдельных слов, понятий, так и всего строя мышления в целом. Больной может воспринимать символически и речь окружающих.

Больной при беседе с врачом, пишущим его историю болезни, отвечал довольно адекватно до тех пор, пока врач не попросил его объяснить смысл поговорки «Куй железо, пока горячо». Больной, спокойно до того сидящий, вдруг вскочил и кинулся к окну. На вопрос, почему он так по­ступил, ответил: «Вы же сами сказали: «Куй железо* ... значит, «беги, пока не поздно».

Больные с символическим мышлением могут придавать осо­бый смысл самым обыденным вещам («желтый цвет обоев — зна­чит, здесь живут ненадежные, склонные к изменам люди»; слова «хороший аппетит» говорят о том, что этот человек «сживет со света всех ему неугодных».

При выраженных изменениях мышления речь больных может состоять из одних им понятных символов, в том числе и неологиз­мов (употребление новых, ни на что не похожих словообразова-

Глава 7. Расстройства мышления 73

пий; больной при выражении удовольствия говорит «блюм-Олям», а при недовольстве чем-то — «пури-прури»).

Наглядным примером символического мышления могут быть рисунки, стихи и вообще любое творчество больных. Метерлинк — очень талантливый человек, к сожалению, страдавший шизофре­нией, вывел в своей широко известной пьесе-сказке образ Синей птицы, ставшей затем для всех людей символом недосягаемого, призрачного счастья.

Сверхценные идеи

Патология мышления может выражаться в таком феномене, как сверхценные идеи — гиперквантивалентные идеи (от лат. hyper — над, сверх + лат. quantum — сколько + valenti — сила) — мысли, возникающие в связи с какими-то действительными фактами или событиями, но приобретающие для человека особую значимость, определяющие все его поведение. Характеризуются большой шоциональной насыщенностью, выраженным эмоциональным подкреплением. Например, человек, действительно пишущий С1ихи и, может быть, удостоившийся за это когда-то похвалы, на­чинает думать, что он необыкновенный, чрезвычайно талантли-вый, гениальный поэт, и вести себя соответствующим образом. Непризнание же его окружающими он расценивает как происки недоброжелателей, зависть, непонимание и в этом своем убежде­нии уже не считается ни с какими реальными фактами.

Такие сверхценные идеи собственной исключительности могут возникать и по поводу других чрезвычайно переоцениваемых способ­ностей: музыкальных, вокальных, писательских. Может переоцени­ваться и собственная склонность к научной деятельности, изобрета-юльству, реформаторству. Возможны сверхценные идеи физического недостатка, недоброжелательного отношения, сутяжничества.

Человек, имеющий небольшой косметический недостаток, на­пример слегка оттопыренные уши, считает, что это — трагедия всей а о жизни, что окружающие к нему из-за этого плохо относятся, что псе его неудачи связаны только с этим «уродством». Или человека к го-то действительно обидел, и он после этого ни о чем другом уже не может думать, все его помыслы, все его внимание направлены юлько на это, он уже и в самых безобидных действиях видит только одно — желание ущемить его интересы, вновь задеть его. То же мо­жет касаться и сутяжничества (кверулянства — от лат. querulus — жа­лующийся) — склонности к бесконечным жалобам, рассылаемым во всевозможные инстанции, причем число этих инстанций все возрастает, так как в конечном итоге каждая инстанция (например, |азета, суд и т.д.), куда вначале жаловался такой сутяга, не признав­шая его «правоты», сама становится объектом очередной жалобы.

Сверхценные идеи особенно характерны для психопатичес­ких личностей.

74 Часть II. Общая психопатология

Бредовые идеи

Наиболее качественно выраженным расстройством мышле­ния является бред.

Бредовые идеи (бред) — неправильные умозаключения, ошибоч­ные суждения, ложная убежденность, не соответствующие дейст­вительности. От обычных человеческих заблуждений бред отлича­ется следующим: 1) он всегда возникает на болезненной основе, это всегда симптом болезни; 2) человек полностью убежден в до­стоверности своих ошибочных идей; 3) бред не поддается никакой коррекции, никакому разубеждению со стороны; 4) бредовые убеждения имеют для больного чрезвычайную значимость, так или иначе они влияют на его поведение, определяют его поступки. Просто заблуждающийся человек при настойчивом разубеждении может отказаться от своих заблуждений. Никакими фактическими доказательствами бредового больного разубедить не удастся.

По клиническому содержанию (по теме бреда) все бредовые идеи с известной долей схематизма можно разделить на три боль­шие группы: 1) бредовые идеи преследования; 2) бредовые идеи величия; 3) бредовые идеи самоуничижения (депрессивный бред).

Бредовые идеи преследования

Бред отношения заключается в патологическом убеждении че­ловека, что все имеет к нему отношение: окружающие смеются над ним, перемигиваются по его адресу, он вызывает их насмеш­ливое или даже брезгливое к себе отношение. Такие больные пере­стают посещать общественные места, пользоваться обществен­ным транспортом, ходить в театр или на лекции, так как убежде­ны, что стоит им только появиться, как все тут же замечают их, на­смешливо улыбаются, как-то подозрительно смотрят, плохо гово­рят о них. Разновидностью бреда отношения является бред особого смысла (особого значения). При этом самым обычным вещам боль­ные придают особое значение, видят в них особый для себя смысл.

Больная, увидев на столе журнал с фотографией тигра в клетке, убежден­но заявляет. «Все понятно. Специально положили эту картинку, чтоб подска­зать, что скоро переправят меня в тюрьму». Другой больной, увидев на одной из студенток желтую кофточку, со злобой стал кричать преподавателю. «А, я знаю, вы нарочно привели ее сюда, чтоб всем студентам стало известно о мо­ей импотенции, вы же знаете, что желтый цвет об этом сигнализирует»

Сенситивный (от лат. sensibilis — чувствительный) бред отноше­ния формируется на основе таких особенностей личности, как за­стенчивость, впечатлительность, ранимость, мнительность.

Бред отравления заключается в болезненной убежденности чело­века в том, что его хотят отравить, поэтому он отказывается от еды («постоянно яд в пищу подсыпают»), не принимает лекарств («под видом лечения отравить хотят»), не покупает расфасованных продук­тов («я же знаю, что мне дадут бутылку с отравленным молоком»).

Глава 7. Расстройства мышления 75

Бред воздействия может иметь много различных вариантов: больной убежден, что на него на расстоянии воздействуют гипно-юм, электричеством, атомной энергией, влияя таким образом на ci о мышление, поступки, вызывая у него сексуальное возбуждение.

Больной сообщает: «Существует преступная группа, которая с помощью особых аппаратов постоянно держит меня под лазер­ными лучами. Они воруют мои мысли, жгут мои внутренности, создают мне плохое настроение».

Бред преследования в собственном смысле означает патологиче­скую убежденное^ в гом, чго «преследователи» находятся в непо­средственном окружении больного, ходят за ним по улице, под­стерегают его под окнами дома, под видом больных проникают вслед за ним в клинику: «Я постоянно чувствую за собой слежку, за мной по пятам идут какие-то подозрительные личности в кепках, куда ни пойду, всюду они меня подстерегают, убить хотят».

Бред материального ущерба характеризуется ложной убежден­ностью в том, что окружающие постоянно обворовывают больно-ю, крадут его вещи и деньги, носят его одежду, получают за него по зарплату или пенсию, портят его имущество, морят его голо-юм: «Вот так и сплю в шапке и валенках, только сними — тут же украдут, уже очки украли, все книги растащили, даже кофейник унесли». Бред материальною ущерба наиболее типичен для пси­хозов старческого возраста.

Бред порчи, бред околдования. У больного человека появляется убежденность в том, что он стал жертвой колдовства, «его испор-1или заговором», «дали выпить какого-то зелья и он теперь стал совсем немощным», «от него осталась одна только тень», его «сглазили дурные глаза». Такой бред не следует смешивать с суе-иериями, когда подобные идеи носят характер простого заблужде­ния и не являются следствием болезни.

Бред обвинения, состоит в болезненном убеждении, что окру­жающие обвиняют человека в каких-то неблаговидных поступ­ках, считают вором, насильником, клеветником, а он «никак не может доказать свою невиновность», ему «все равно не верят», а иногда даже и специально «подстраивают факты». Так, больная по целым дням не встает с постели, поскольку убеждена, что даже при отлучках в туалет ей «подсунут в постель чужую вещь и всем уже будет доказано, что она — воровка». Или больной без конца обращается к окружающим со словами: «Я никогда не писал ано­нимок, умоляю вас, поверьте мне, я никогда не был пасквилян-юм, ну почему мне никто не верит!» Этот бред наиболее типичен для пресенильных психозов.

Бред ревности — больной или больная немотивированно рев­нуют жену или мужа, без всякого повода убеждены в супружеской

76 Часть II. Общая психопатология

неверности, они в самых невинных вещах видят «неоспоримые доказательства» своей правоты.

Больной сообщает' «Жена каждое утро выходит на балкон, чтобы по­лить цветы, а на самом деле сигнализирует этим любовнику, ко!да меня не будет дома» Или. «Коврик у дверей сдвинут в сторону, ясно, что без меня здесь был кто-то чужой, ведь и я, и жена очень аккуратны»

Бред ревности может встречаться при различных заболевани­ях, в частности при алкоголизме.

Бредовые идеи величия

Бред изобретательства выражается в том, что больной убеж­ден, что он сделал выдающееся открытие, изобрел вечный двига­тель, открыл причину рака, нашел средство для максимального продления человеческой жизни, изобрел «эликсир вечной моло­дости», «средство для усовершенствования человеческой поро­ды». Близок к этому бреду и бред реформаторства, когда больной убежден, что «открыл идею преобразования мира» и совершит «гениальную реформу».

Бред высокого происхождения заключается в убежденности больного, что он сын всемирно известного писателя, кинозвезды, «последний отпрыск дома Романовых» и т.д., а «те, кто считается сейчас родителями, всего лишь воспитатели», «подставные лица», «родители в условном смысле».

Бред богатства заключается в убежденности больного, что он «владелец несметных сокровищ», «обладает всеми золотыми за­пасами на земле», «ему ничего не стоит подарить каждому студен­ту по золотой шубе», у него «дом в миллион комнат».

Любовный, эротический (сексуальный) бред заключается в том, что больной или больная твердо убеждены в необыкновенно сильной любви к ним какого-то человека, возможно, даже и не­знакомого, который «безумно любит на расстоянии». Такие боль­ные настойчиво добиваются встречи с «возлюбленным» или «лю­бимой», буквально преследуют их, все поведение окружающих и особенно «предмета любви», по их мнению, подтверждает пра­вильность их мысли: «Он делает вид, что мы незнакомы, потому что оберегает меня от нападок своей нелюбимой жены», «Она специально надела красное платье, чтобы показать, как сильна ее любовь ко мне», «Он специально женился, чтобы не бросить тень на мою репутацию».

Нелепый бред величия (грандиозных размеров) — так называе­мый мегаломанический (от греч. megas — большой) («все дети на земле родились от него», «все книги, какие в мире есть, написал я, но только под разными именами», «я один могу сразу съесть де­сять быков») характерен для прогрессивного паралича.

Глава 7. Расстройства мышления 77