Отклонения, связанные с методом 5 часть

В этой главе предпринимается попытка рассмотреть влияние культуры на по­знание. Под познанием понимаются процессы, в ходе которых индивид получает и использует знания об окружающих его объектах. Данная совокупность процессов включает маркировку, анализ, категоризацию, мышление, логическое мышление и планирование. Изучение данных процессов привлекало не только психологов и педагогов, но и тех, кто занимался детским развитием и политическими проекта­ми. В результате в ходе исследований когнитивных процессов были собраны об­ширные сведения (см.: Altarriba, 1993; R. С. Mishra, 1997).

Основные проблемы

Как представляется, кросс-культурные исследования познания занимались тремя основными вопросами, поднятыми Берри и Дейзеном (Berry & Dasen, 1974). Они связаны: а) с качественными различиями когнитивных процессов в разных куль­турных группах; б) с количественными различиями когнитивных процессов в раз­ных культурных группах; и в) с особенностями формирования когнитивных опе­раций и их организацией в разных культурных группах. Кросс-культурная пси­хология имеет интересную историю исследований этих вопросов (см.: Jahoda & Krewer, 1997, а также Segall, Dasen, Berry & Poortinga, 1999, где историческая тема изложена более подробно).

В целом, исследования отвергли представления о «превосходстве—неполноцен­ности» отдельных культурных групп. Предполагается, что в разных культурах люди по-разному воспринимают и организуют свой мир. Специалисты по кросс-культурной психологии пытаются понять и объяснить различия в когнитивном поведении индивидов и групп с точки зрения «опыта, определяемого культурой». При этом ни к когнитивному поведению, ни к самим группам или индивидам не применяются никакие оценочные характеристики, как не предпринимаются и по­пытки определить их статус или место в иерархии. Такая точка зрения находится

в резком противоречии с мнением ряда психологов, которые до сих пор пытаются дать оценку (расовым/этническим) группам в соответствии с их когнитивными способностями.

Подход эмпириков

Исследования когнитивного развития отражают влияние нативистов и эмпириков. Нативисты считают, что все феномены, связанные с познанием и восприятием, носят врожденный характер и не требуют от организма никакой активной деятель­ности. Эмпирики, в свою очередь, полагают, что реакция организма на различные стимулы, поступающие из окружающей среды, определяется опытом и научением.

Теории эмпириков занимали центральное место в кросс-культурных исследо­ваниях познания; в соответствии с этим они строились одним из нескольких спо­собов. Чаще всего при кросс-культурных исследованиях познания использова­лась теория «транзакционного функционализма» (Brunswik, 1956). Она делает акцент на адаптивной ценности интеракций и утверждает, что познание помога­ет индивиду справиться с задачами, которые ставит перед ним окружающая сре­да. Данный подход использовался для объяснения когнитивных характеристик ряда культурных групп (Berry, 1966,1976; Berry et al., 1986; R. С. Mishra, Sinha & Berry, 1996).

Предпринимались и попытки сближения этих противоположных точек зрения. Сегодня в кросс-культурной психологии широко распространено мнение об уни­версальном характере когнитивных процессов (для всех народов). Однако чтобы понять сущность и направление развития этих процессов, необходимо проанали­зировать повседневные ситуации в жизни индивида, в ходе которых данные про­цессы проявляют себя. Данные исследований говорят о том, что в различных об­ществах в понятие «когнитивные способности» вкладывается разный смысл (Berry, 1984; Berry & Bennett, 1991; Dasen, 1984; Serpell, 1989; Wober, 1974); по-разному определяется и поведение, полезное для членов данного социума. Во многих об­ществах мы находим свидетельства того, что их когнитивные задачи резко отлича­ются от тех, которые считаются значимыми на Западе. Таким образом, чтобы дать когнитивным процессам обоснованную оценку, важно понять: а) экологический контекст народа; б) когнитивные задачи, которые стоят в данной культуре перед детьми; и в) каким образом эти задачи ставятся перед детьми.

Анализ этих моментов важен и для оценки успехов личности в области когни­тивного развития. Знание когнитивной задачи поможет нам оценить прогресс ин­дивида в данном направлении. Исследования показывают, что культуры действи­тельно по-разному подходят к оценке определенных видов когнитивного поведе­ния. Например, в некоторых обществах высоко ценится «глобальное» решение проблем, опирающееся на «размышления», в то время как в других обществах пред­почтительным является «аналитическое» решение проблем, опирающееся на «бы­строе» принятие конкретных решений. Очевидно, что когнитивное развитие в та­ких обществах будет идти в различных направлениях.

Все теоретические подходы, которые пытаются исследовать когнитивное раз­витие в разных культурах, обращаются к этим вопросам в первую очередь. Следу-

ющий раздел описывает эти подходы. Дается также краткая характеристика иссле­дований, проводимых на каждой из теоретических установок.

Теоретические подходы

Для осмысления взаимосвязей между культурой и познанием были приняты че­тыре теоретических подхода (Berry, Poortinga, Segall & Dasen, 1992). Это подходы с точки зрения: а) общего интеллекта; 6) генетической эпистемологии; в) конкрет­ных навыков и г) когнитивных стилей. Данные подходы различаются между собой по трем основным позициям: а) концептуализация экокультурных контекстов; б) структура когнитивного поведения; и в) существование центральных когнитив­ных механизмов.

Общий интеллект

Подход с точки зрения общего интеллекта является одним из первых в изучении познания. Он базируется на идее единой когнитивной компетентности, определя­емой как общие способности, которые проявляются в позитивной корреляции между действиями и рядом когнитивных задач (вербального, пространственного, числового и т. п. характера). Центральный когнитивный механизм, получивший название g-фактор (Spearman, 1927), определяет разный уровень умственных спо­собностей у разных людей. Фоновые социокультурные факторы, такие как эконо­мические интересы, а также культурный и образовательный опыт формируют кла­стер. Крупный кластер свидетельствует о благоприятной окружающий обстанов­ке, а небольшой кластер — о неблагоприятной. Кроме того, предполагается, что личность, которая находится в благоприятных условиях и имеет позитивный опыт, имеет больше возможностей для развития центрального когнитивного механизма и будет демонстрировать более высокий уровень умственных способностей (Carroll, 1983; Sternberg, 1985).

Кросс-культурные исследования умственных способностей выявили факторы более узкого характера, нежели g-фактор (Burg & Belmont, 1990; Irvine, 1979; Vernon, 1969). Верной предложил иерархическую модель интеллекта. Он исполь­зовал проведенное Хеббом разграничение между интеллектом А (генетический багаж) и интеллектом В (потенциальные возможности, раскрывшиеся в результа­те взаимодействия с культурной средой) и ввел понятие интеллекта С (выполне­ние конкретного теста) как важной составляющей. Разграничение между интел­лектом В и интеллектом С позволяет специалистам но кросс-культурной психоло­гии оценить роль культуры. Поскольку интеллект В не определяется должным образом при помощи тестов, интеллект С неотражает действительных способно­стей индивида, представляющего данную культуру. Ряд факторов, задаваемых культурой (язык, содержание тестовых заданий и мотивация), также оказывает влияние на способность индивида выполнить тест (Sternberg, 1994). Следовательно, опираясь лишь на итоговые показатели тестов, чрезвычайно трудно делать выводы об уровне умственных способностей отдельного человека.

Авторы нескольких недавних публикаций склоняются к мнению о генетической основе интеллекта (Herrnstein & Murray, 1994; Rushton, 1995). Взяв за основу ряд

внешних признаков (цвет кожи, структура волос) представителей определенных групп населения, Раштон заявляет, что различия в оценках теста умственных спо­собностей имеют под собой генетическую основу как для индивидов, так и для групп. Такие интерпретации косвенно вводят понятие «дефицит», в то время как подход с точки зрения культуры делает акцент на понятии «отличие». Мак-Шейн и Берри (McShane & Berry, 1988) дали критическую оценку заявлениям такого рода. Они утверждают, что различия в выполнении теста могут быть связаны с разнообразными факторами, такими как бедность, питание, состояние здоровья или культурная дезорганизация. Ирвайн (Irvine, 1983) указывает на то, что в стра­нах третьего мира эти факторы играют важную роль, определяя уровень выполне­ния тестов. Сеси (Ceci, 1994) отмечает, что во многих исследованиях к значитель­ным колебаниям итоговых показателей в тестах умственных способностей приво­дят «годы обучения» (years of schooling). Следовательно, для того чтобы выводы в отношении умственных способностей были достаточно обоснованными, необхо­дим учитывать перечисленные факторы.

Генетическая эпистемология

Подход с точки зрения генетической эпистемологии занимается процессами раз­вития, которые проходят в определенной хронологической последовательности. В соответствии с данным подходом считается, что поведение формируется в зави­симости от различных когнитивных задач. Согласно взглядам Пиаже, когнитивное развитие проходит четыре стадии (сенсомоторная, дооперациональная, конкрет­но-операциональная и формально-операциональная). Хотя Пиаже и определил возрастной диапазон, соответствующий этим стадиям, он признавал, что возраст, в котором конкретный ребенок достигнет определенного этапа, может в значитель­ной степени зависеть от его физического, когнитивного или культурного опыта (Piaget, 1974). Были также проведены исследования влияния культурных факторов на стадиях конкретных и формальных операций (Dasen & Heron, 1981; Gardiner, Mutter & Kosmitzki, 1998).

В исследованиях развития на конкретно-операциональной стадии первоочеред­ное внимание обычно уделялось развитию памяти. В одной из первых работ Дейзен (Dasen, 1972) подытоживает данные по выполнению заданий, связанных с памя­тью, и распределяет результаты по следующим категориям.

1. Культурные группы, в которых память у детей появляется почти одновре­менно с американскими и европейскими детьми (например, дети из Нигерии, Замбии, Гонконга, иранские и австралийские аборигены).

2. Группы, у которых память обычно формируется раньше (например, урожен­цы Азии).

3. Группы, у которых память появляется на 2-6 лет позже (например, африкан­цы, американцы и европейцы с низким социально-экономическим статусом).

4. Группы, в которых отдельные индивиды не могут выполнить конкретные операции даже достигнув отрочества (например, алжирцы, непальцы, индейцы с побережья Амазонки и сенегальцы).

Значительный корпус данных кросс-культурного характера убедительно сви­детельствует о том, что а) структуры или операции, относящиеся к дооперацио-нальному периоду, универсальны и б) функционирование этих структур и уровень, на котором оно осуществляется, зависят от факторов, действующих в рамках определенной культуры. Нуити (Nyiti, 1982) приходит к следующему выводу: «не­смотря на то что дети, принадлежащие к разным культурам, сталкиваются с раз­личными реалиями, все они используют одни и те же мыслительные процессы или операции» (р. 1*65). При этом некоторые более поздние исследования обнаружи­ли дополнительные стадии в последовательности, описанной Пиаже. Саксе (Saxe, 1981, 1982) обнаружил свидетельства этого, изучая представления о числах у ок-сампин в Папуа-Новой Гвинее. Представители этого народа используют числовую систему, основанную на названиях частей тела.

В отношении формально-операционального мышления исследователи иногда высказывают мнение, что во многих обществах людям не удается достичь этого уровня (Shea, 1985). Хотя это верно прежде всего в отношении тех обществ, где люди не получают систематического образования, свидетельства существования формально-операционального мышления не всегда очевидны даже у получивших образование испытуемых. Ките (Keats, 1985) работал с австралийскими, малай­скими, индийскими и китайскими студентами и выявил наличие формально-операционального мышления у части испытуемых во всех группах, однако далеко не у всех в каждой из групп. Сессия, посвященная специальному обучению, при­вела к улучшению выполнения во всех группах. Это говорит о том, что различия между группами главным образом проявлялись на уровне «выполнения».

Исследование Тейпа (Таре, 1987) показало важность использования адекват­ных в культурном отношении ситуаций с не получившими школьного образова­ния испытуемыми при изучении формально-операционального мышления. Саксе (Saxe, 1981) работал с жителями острова Понам, которые придерживаются опре­деленной системы, давая имена своим детям. Давая имена девочкам, они учитыва­ют порядок появление в семье дочерей, то же самое происходит, когда имена дают­ся мальчикам, но при этом используют другие серии имен. Саксе разработал зада­чу на формально-операциональное мышление, используя известные правила, в соответствии с которыми дают имена дочерям и сыновьям. Испытуемых попро­сили сконструировать гипотетические семьи в соответствии с правилами, по кото­рым даются имена. В такой ситуации испытуемые смогли решить вопросы отно­сительно детей одного из полов или обоего пола, что подтверждает, что они дей­ствительно обладают способностью к формально-операциональному мышлению.

Теория Пиаже была реконструирована в процессе дополнения как структурны­ми, так и контекстуальными аспектами. Такие новые теории в русле теорий Пиа­же (Case, 1985; Demetriou, Efklides & Platsidou, 1993; Fisher, 1980; Pascual-Leone, 1970) концентрируются на инвариантности структуры в разных ситуациях, требуя при этом включения ситуационных переменных. Дейзен и де Рибопьер (Dasen & de Ribaupierre, 1987) изучали способность этих теорий принять во внимание ин­дивидуальные и культурные различия. По их мнению, ни одну из них нельзя на­звать удовлетворительной, поскольку они не прошли достаточной кросс-культур­ной проверки.

Конкретные навыки

Подход с точки зрения конкретных навыков был впервые предложен в рамках экспериментальной антропологии (Cole, Gay, Click & Sharp, 1971) и не предпола­гал существования центрального когнитивного механизма. Наибольшее внимание уделяется в нем изучению связи между отдельной особенностью экокультурного контекста (например, опыта) и способностью к осуществлению определенной ког­нитивной деятельности (например, классификации стимулов). Данный подход предполагает, что «культурные различия в большей степени определяются ситуаци­ей, в которой используются определенные когнитивные процессы, нежели наличи­ем какого-либо процесса у одной культурной группы и отсутствием его у другой» (Cole et al., 1971, p. 233). Таким образом, данный подход признает связь способно­сти к осуществлению определенной когнитивной деятельности с экокультурными особенностями групп без участия центрального когнитивного механизма, опосре­дующего воздействие культуры на познание.

Убедительное подтверждение такой точки зрения было получено при исследо­вании способности фермеров народности кпелле в Либерии определить точное ко­личество риса (Gay & Cole, 1967). Кпелле занимаются выращиванием риса в гори­стой местности и часто продают излишки риса для пополнения скудного дохода. Они хранят рис в бадьях, консервных банках и мешках и пользуются стандартной минимальной мерой для риса, которую называют копи(консервная банка) и с ее помощью определяют количество риса при повседневном обмене. Взрослых и детей кпелле сравнивали с взрослыми американскими рабочими и школьниками в отношении точности определения различных количеств риса. Обнаружилось, что взрослые кпелле, по сравнению с взрослыми американцами, выполняют эту зада­чу чрезвычайно точно, ошибаясь в среднем на 1-2 %, в то время как американцы допускали ошибки до 100%. Такая точность не свойственна фермерам кпелле в иных ситуациях, Изучение памяти с помощью теста/гее recall¹ у кпелле (Cole et al., 1971), способности запомнить вес у детей мексиканских гончаров (Price-Williams, Gordon & Ramirez, 1969), способности к воспроизведению образца у замбийских и шотландских детей (Serpell, 1979) и понимания «выгоды» детьми из Шотландии и Зимбабве (Jahoda, 1983) также в основном говорят в пользу представления о «специфичности» когнитивных процессов.

Данные подобного характера были получены при изучении влияния грамотно­сти у народности вай (Либерия) на способность к выполнению определенной ког­нитивной деятельности. Грамотность у вай оказывала влияние лишь на выполнение нескольких отдельных тестовых заданий (например, описательная коммуникация и грамматические суждения). Столь ограниченная роль грамотности объяснялась ее «ограниченным» использованием в обществе.

Берри и Бепнетт (Berry & Bennett, 1991) изучали крее на Северном Онтарио в Канаде, у которых использование грамотности носит не такой ограниченный ха-

Free recall (свободное воспроизведение) — один из основных тестов для изучения памяти. Он состо­ит в том, что испытуемому предъявляют список слов, которые он должен запомнить. Затем испы­туемого просят воспроизвести эти слова (например, записать в любом порядке). Это называют задачей свободного воспроизведения, потому что испытуемый может вспоминать слова в любом порядке. — Примеч. науч. ред.

рактер, как у вай. Влияние грамотности было заметным лишь при выполнении за­дач, связанных с чередованием, а также задач пространственного характера, то есть задач, которые включали когнитивные операции, важные для письма. Тем не ме­нее анализ показал позитивную корреляцию между всеми показателями теста, позволяя предположить образование общих паттернов в мышлении. Образование паттернов выполнения действий было отмечено в другом исследовании, в котором проверялось воздействие определенного культурного опыта (ткачество) на воспро­изведение образцов различными средствами (например, при помощи карандаша и бумаги, песка, проволоки и жестов) (R. С. Mishra & Tripathi, 1996).

Приверженцы этого подхода отдавали себе отчет в ряде связанных с ним про­блем. Основная из них — «его неспособность объяснить общность в поведении людей» (Laboratory of Comparative Human Cognition, 1983, p. 331). Что же касает­ся способности к осуществлению определенных действий, то теперь понятно, что «навыки и знания, приобретенные в одних условиях, часто проявляются в других условиях при соответствующих обстоятельствах» (р. 331). В относительно недав­ней разработке Коул (Cole, 1992) предложил концепцию «модульного принципа». Он утверждает, что психологические процессы обладают этнокультурной специ­фикой, но рассматривает различные местные условия как модули, которые нахо­дятся в сложной взаимосвязи с культурными контекстами и определяют входы ин­формации в центральный когнитивный механизм, оперирующий ею. В отноше­нии культурного контекста Коул признает следующее;

Нет сомнения, что культура включает определенные повторяющиеся модели, но нет сомнения и в том, что она далека от единообразия и что повторение ею данных моде­лей воспринимается в процессе взаимодействий локального характера, ограничен­ных определенными локальными рамками... Следовательно, любой, кто интересует­ся проблемой культуры и познания, должен заниматься составляющими культуры, воздействующими на интеллект: их место где-то в промежутке между «сделанным точно по образцу целым» и «случайной совокупностью артефактов* (р. 250).

Ретроспективно оценивая свои теоретические взгляды, Коул (Cole, 1996) при­знал: «Чего нам не хватало, так это систематического осмысления связи между психической реальностью, которую мы создали путем исследовательской практи­ки, и психологической реальностью людей в их повседневной практике» (р. 97). Исследования, которые используют «социально-исторический подход» (Vygotsky, 1978) и подход с точки зрения «повседневного познания» (Schliemann & Carraher, глава 8 наст, изд; Schliemann, Carraher & Ceci, 1997), представляют собой попытку преодолеть хотябы часть этих проблем.

Когнитивные стили

Подход с точки зрения когнитивных стилей был сформулирован Фергюсоном (Ferguson, 1956), который считал, что «культурные факторы предписывают, что и в каком возрасте должно быть усвоено; следовательно, различные виды культур­ной среды ведут к формированию различных паттернов способностей» (р. 156). Таким образом, те, кто использует данный подход, занимаются поиском внутрен­них связей (паттернов) в когнитивных действиях и делают теоретическое допуще­ние о том, что различным паттернам способностей свойственно развиваться в раз-

личных экокультурных условиях, в зависимости от тех требований, которые предъ­являются к индивиду на протяжении его жизни.

Особое внимание в процессе исследовательской работы привлек к себе среди других когнитивных стилей полезависимый-поленезависимый стиль (Witkin & Goodenough, 1981). Кросс-культурные исследования полезависимого-поленезави-симого когнитивного стиля главным образом проводились в рамках экокультур-ной схемы, предложенной Берри (Berry, 1966,1976, 1987). В соответствии с этой схемой экология и усвоение культуры рассматриваются как два основных комп­лекса «входных» переменных, а культура групп и поведение отдельных людей вос­принимаются как «адаптивные проявления, соответствующие требованиям, кото­рые к индивидам и группам предъявляют экокультурные условия». Вяткин и Берри (Witkin & Berry, 1975; Berry, 1981, 1991) представили обширные обзоры кросс-культурных исследований полезависимого-поленезависимого стиля. Их данные в целом говорят о том, что когнитивный стиль индивидов и групп можно предска­зать, ознакомившись с их экокультурными характеристиками и особенностями, связанными с усвоением культуры (Berry, 1976, 1981).

Изучение полезависимого-поленезависимого когнитивного стиля в рамках эко-культурной схемы на протяжении десятилетий вызывало интерес исследователей. Д. Синха (Sinha, 1979, 1980) изучал детей из кочевых групп, занимающихся охо­той и собирательством, а также из кочевых и оседлых сельскохозяйственных групп, которые представляли культуры племенного и иного характера. Охотники и соби­ратели обнаружили большую степень психологической дифференциации (полене-зависимость), чем лица, которые занимались сельским хозяйством. Было выявле­но также, что проживание в холмистой местности в сочетании с определенными культурными практиками интеллектуальной элиты усилило процессы дифферен­циации среди детей Непала (D. Sinha & Shresta, 1992). На примере детей сантал было выявлено, что обучение в школе, урбанизация и .индустриализация также по­вышают уровень дифференциации (G. Sinha, 1998).

Берри и соавторы (Berry et al., 1986) изучали детей обоего пола и взрослых, при­надлежащих к центральноафриканским культурным группам биака (пигмеи, занимающиеся охотой и собирательством), банганду (главным образом, занимаются сельским хозяйством, иногда охотой и собирательством) и гбану (занимаются исключительно сельским хозяйством), используя восемь параметров дифференци­ации, относящихся к когнитивной сфере, и три — к социальной сфере. Для сбора данных использовались опросы родителей и соседей, отметки детей и наблюдения взаимодействия детей с родителями при выполнении специально спланированной задачи, а затем на основании полученных данных оценивалась природа социали­зации ребенка. Усвоение культуры оценивалось как на субъективном, так и на объективном уровне.

Данные по когнитивным тестам подтвердили представления о когнитивном стиле. В выборках биака и банганду при социализации основное внимание уде­лялось тому, чтобы сделать детей самостоятельными, умеющими полагаться на свои силы, в то время как в выборке гбану акцент делался на взаимозависимость. Тем не менее разл-ичия в социализации не были жестко связаны с когнитивным

(полезависимым-поленезависимым) стилем детей, С другой стороны, усвоение культуры — как в контакте, так и через тесты — оказывает существенное влияние на выполнение теста в прогнозируемом направлении.

В более позднем исследовании Р. Мишрассоавторами(К.. С. Mishraetal., 1996) изучали детей и родителей, принадлежащих к племенным культурным группам, проживающим в штате Бихар в Индии: бирхор (группа, занимающаяся охотой и собирательством и ведущая кочевой образ жизни), асур (группа, которая недавно начала вести оседлый образ жизни, хозяйство носит смешанный характер — охота и собирательство сочетаются с сельским хозяйством) и ораон (давно занимаются сельским хозяйством). В каждой из культурных групп наблюдались различия среди испытуемых в отношении количества переменных тестового и контактного усвоения культуры. При оценке акцентов в процессе социализации (в отношении уступчивости или настойчивости) в разных группах использовалось сочетание наблюдений, опросов и тестирования. Полученные данные подтвердили предпо­ложение о существовании когнитивных стилей, причем оказалось возможным про­гнозирование данных стилей на основе экокультурных характеристик и особенно­стей усвоения культуры в изучаемых группах. Сведения об акцентах социализации, полученные со слов родителей и детей, не давали возможности прогнозировать когнитивный стиль детей, в то время как такие переменные, как поддержка роди­телей и ответная реакция (полученные путем факторного анализа), могли служить надежным основанием для предсказания когнитивного стиля определенной на­правленности. Почти такие же результаты были получены в исследовании детей, принадлежащих к культуре тару в зоне Гималаев в Индии, представляющих вы­борки из групп охотников-собирателей, сельскохозяйственного населения и наем­ных работников (К. Mishra, 1998).

Р. Мишра (R. С. Mishra, 1996) исследовал не обучавшихся в школе детей, при­надлежащих к культурной группе бирджа в штате Бихар в Индии, Он использовал в своем исследовании Иллюстрированный рассказ-тест замаскированных фи­гур (Embedded Figures Test, EFT) и Индо-Африканский тест замаскированных фигур I для оценки когнитивного стиля. Оценивались расстояние, на которое дети еже-1 дневно удалялись от своего дома (уходя в лес или в деревню), и их деятельность, решение о которой они принимали самостоятельно. В целом, дети, которые уходили i в лес, проходили большие расстояния и занимались большим количеством видов самостоятельной деятельности, чем те, которые перемещались в окрестностях деревни. Дети, уходившие в лес, обнаруживали значительно более высокие показа­тели по обеим системам оценки когнитивного стиля, чем деревенские дети, что| было отнесено на счет более дифференцированных требований, которые предъ­являет детям обстановка в лесу.

Таким образом, исследования, которые придерживаются данного подхода, сви­детельствуют о том, что воздействие культуры на познание нельзя исследовать, просто наблюдая способность различных культурных групп к выполнению опре­деленных когнитивных задач. Весьма важен анализ культурной жизни разных групп, их способностей к определенным видам поведения, требуемым в условиях конкретной культуры, а также способа обучения необходимым навыкам.

Отличия между перечисленными подходами указывают на возможность разно­го понимания взаимосвязи между культурой и познанием в процессе эмпириче­ского исследования. Насколько мы понимаем, нет разногласий в отношении роли культуры в процессе познания. Различие между направлениями состоит в том, как они подходят к культуре, познанию и взаимосвязи между ними.