Главная Обратная связь

Дисциплины:

Архитектура (936)
Биология (6393)
География (744)
История (25)
Компьютеры (1497)
Кулинария (2184)
Культура (3938)
Литература (5778)
Математика (5918)
Медицина (9278)
Механика (2776)
Образование (13883)
Политика (26404)
Правоведение (321)
Психология (56518)
Религия (1833)
Социология (23400)
Спорт (2350)
Строительство (17942)
Технология (5741)
Транспорт (14634)
Физика (1043)
Философия (440)
Финансы (17336)
Химия (4931)
Экология (6055)
Экономика (9200)
Электроника (7621)


 

 

 

 



Отпечатано с готовых диапозитивов в АООТ «Типография „Правда"». 191119, С.-Петербург, Социалистическая ул., 14. 2 часть




ская) виктимология, поскольку в ином качестве она пока не сущет-ствует) — это новое научное направление, развивающееся в рамках криминологии. Как таковая она, скорее всего, останется в составе криминологии и в том случае, если получат развитие исследования жертв не криминального происхождения, которые, что вполне воз* можно, оформятся в самостоятельную научную дисциплину. Поэто­му возражать против такого термина не следует [40, с. 16]. Он поле­зен/ так как указывает на сущностное содержание виктимологии жертв преступлений.

Виктимология изучает определенную (связанную с жертвой) часть / явлений, имеющих место в сфере причин преступности и условий, спо­собствующих совершению преступлений. Но именно эти явления только в полной их совокупности изучаются криминологией. Таким образом, предмет виктимологии в этой части — элемент предмета кри­минологии.

Виктимология возникла в криминологии не случайно. Она родилась на криминологическом материале, но осмысленном в новом ракурсе, с иных позиций. Сформировав в своих недрах виктимологию, кримино­логическая наука тем самым изменила традиционный подход к изуче­нию и оценке обстоятельств, специфически реализующихся в явлении преступности. Новизна виктимологии не в том, что она «открыла» жерт­ву как до того не известную криминологии. Жертва никодга не была для криминологии секретом. Обратившись к предмету, в принципе, извест­ному (жертве), но практически почти не изученному, она в значительной мере изменила устоявшиеся привычные представления о криминологи­ческих механизмах, нашла новые пути проникновения в существо крими­нальных процессов и раскрыла резервы усиления профилактических возможностей в сфере контроля над преступностью. Криминология в , процессе своего развития идет по пути углубления в существо исследуе­мых явлений, а это приводит к выделению в известной мере автономных сфер исследований. Отсюда и возникновение виктимологии как нового научного направления в криминологии.1 Она и в дальнейшем будет раз­виваться в ее рамках как самостоятельное направление, отрасль или част­ная теория (в данном случае не столь важно). Это объективная ситуация, и изменить ее волевым решением, даже оформленным в научную пози­цию, вряд ли возможно.

1 Ривман Д. В. Виктимология и профилактика преступлений Дис. ... д-ра юрид наук. Л , 1979 С. 23-24.


Пока виктимология будет иметь своим предметом только потерпев­ших от преступлений и все, что с ними связано, и тем самым оставаться только криминологической, она не выйдет из состава этой науки. При­знание ее междисциплинарной, вспомогательной для уголовного права, уголовного процесса, криминалистики наукой ни э коей мере не даме* нитее криминологического характера. Комплексная «глобальная* Шк* типология не «уведет» из криминологии виктимологию криминальной жертвы» потому что ее предмет — составная часть предмета криминоло­гии и весь круг интересов сосредоточен в сфере преступности.

Изучение потерпевшего как действующей фигуры уголовного судо­производства, как личности, с которой имеют дело оперативно-розы­скные и следственные службы, конечно, необходимо и имеет много­летнюю историю. Однако его направленность, угол зрения иные, не криминологические^ (это вопросы следственно-судебной процедуры, оценки доказательств и др.). Все, что касается детерминационных прояв­лений потерпевшего, истории формирования его личности, реализации им типичных для него установок и оценочных позиций, уголовный про­цесс, криминалистика, оперативно-розыскная деятельность, уголовное право получают от виктимологии. Именно виктимологической (т. е., по существу, криминологической) информацией она и может им «помочь».

Возможен и обратный процесс — обогащение виктимологического знания информацией о потерпевшем в уголовном процессе, уголовном праве, криминалистике, оперативно-розыскной деятельности.

В конечном счете не столь уж важно, признается ли за виктимологи-ей право на самостоятельное существование или ей отводится место в рамках криминологии. Таким образом, в отношении криминологиче­ской виктимологии, изучающей жертву преступления, обозримая пер­спектива связана только с криминологией.

Время ответит на вопрос о том, станет ли виктимология комплекс­ной наукой о жертвах, виктимности и виктимизации во всем их спектре или параллельно сформируются научные дисциплины каждая со своим предметом (криминальными и не криминальными жертвами). За тер­мином «виктимология» стоят отнюдь не мнимые, а реальные проблемы, изучение которых в интересах борьбы с преступностью, в целом защиты жертв, обеспечения их безопасности совершенно необходимо.

Как научное направление виктимология находит себе место и в Общей и в Особенной части криминологии: общие проблемы викти­мологии являются элементом Общей части криминологии, а викти­мология отдельных видов преступности, групп преступлений, групп


I

Потерпевших входит в Особенную часть криминологии (это частные

%иктимологические теории).

Дискуссии по виктимологическим проблемам ведутся и за рубежом. Разброс мнений впечатляет: от признания виктимологии самостоя­тельной наукой (Б. Мендельсон) до признания ее частью криминоло­гии (X. Нагель) [173, с. 347]. Есть и сторонники полного отрицания какой-либо полезности виктимологии (Г. Кайзер) [46, с. 122,125,126]. Вряд ли нужно доказывать, что такая позиция неконструктивна. Даже за сравнительно короткий период практического обращения к виктимилогическому аспекту борьбы с преступностью уже разработа­ны рекомендации, которые помогают многим потенциальным жертвам избежать виктимизации. Осуществление мер виктимологической про­филактики лозволило получить весьма ощутимый положительный 4 эффектов предупреждений преступлений [61, с. 420].

1.2. Виктимологические идеи, представленные в религиозной и художественной литературе

Представления о жертве,, которая не только своим поведением или отношением к тому, кто причиняет ей вред, но вообще самим фактом своего существования способствует возникновению опасной для себя ситуации, возникли много веков назад. Сведения о жертвах определен­ных психологических типов мы находим уже в древнегреческих мифах.

Царь Фив Эдип (герой мифа и трагедии Софокла «Царь Эдип», написанной на его основе) в силу неосознаваемых им обстоятельств оказывается мужем собственной матери и убийцей своего отца. Узнав о содеянном, он ослепляет себя. Эдип — тип невиновной или, точнее, по-особому виновной жертвы, обозначаемой сегодня как «комплекс Эдипа», «Эдипова вина».

В библейском сюжете о Каине и Авеле виктимологическая ситуа­ция иная. Потенциальная жертва Авель осознает опасность, исходя­щую от брата, но в силу определенного психологического состояния (чувства некой вины перед ним) не противится обстоятельствам, идет с Авелем в поле, где и погибает от его руки. Авель иной, чем Эдип, тип жертвы: он — жертва с ощущением некой вины, поэтому не находит в себе сил к сопротивлению и как бы внутренне оправдывает действия причинителя вреда. Его поведение — объективно провоцирующее, хотя он этого не осознает.


Тип жертвы, которую мы сегодня определили бы как агрессивный с элементами некритичности, описан в сюжете о Самсоне и Далнла Виктимное поведение Самсона характеризует его как неоправданно самоуверенного, переоценивающего свои силы. Этот тип жертш свя­зан с так называемым комплексом Самсона [148, с. 8-11; 153, с» 17^/19: 102, с. 6].

Начиная со средних веков тема «виновной» и «невиновной* жерт* вы преступления находит отражение в художественной литературе.1

Так, героиня романа известного английского писателя Д. Дефо (1661-1731) «Молль Флендерс» преступница Молль делится своим опытом совершения преступлений исходя из состояния,жертвы. В зави­симости от него рна решает, прибегнуть ли к шантажу или просто обво­ровать человека, если он достаточно слаб, чтобы сопротивляться. Но Дефо очень точно прослеживает процесс не только криминалиэации, но и виктимизации Молль как начальный этап ее продвижения к «карье­ре» профессиональной воровки и проститутки. Молль выступает в ро­мане не только как преступница, но и как жертва обмана обольстителя и собственного легкомыслия.

Персонаж романа того же автора «Полковник Джек» Билл со знани­ем дела говорит о легкомыслии тех, кто хранит свои бумажники в слиш­ком просторных карманах {153, с. 19-20]. Поскольку автор говорит сло­вами своего героя, следует признать, что в его произведениях есть высказывания, свидетельствующие о понимании роли жертвы в за­рождении и развитии преступления. Сегодня для этого мы бы ис­пользовали термин «виктимологическая ситуация».

Один из героев повести другого английского писателя — Томаса Кинсея «Убийство, рассматриваемое как искусство» (20-е гг. прошлого столетия) характеризуется так: «Он был со всех точек зрения хорошим объектом для убийства,., У него имелись деньги, но не имелось никакой возможности оказать хоть какое-то сопротивление», Автор повести про­водит идею, что отдельные люди обладают определенными свойствами, делающими их более, чем других, предрасположенными к роли жертвы

I. и. I.IIIMM ........ ..,..,. in .L I .... I..IIII I .1. I .1.1. <

1 Влияние художественной литературы на формирование основных идей в современной виктимологии отмечено некоторыми зарубежными иссле­дователями. См.: Fattak A. La victimologie — qu'est — elle, et quel est son avenir?//Revue Internationale de Criminologie et de Police Technique. 1967. № 2,113-124; № 3,193-202; Amelunxm C, Das Opfer der Straftat Hamburg, 1970; SchneiderH. Victimologie. Wissenschaft von Verbrechensopfer.Tubingen, 1975.


I 'it даже зарождающими в сознании преступника намерение лишить их | жизни [102, с. 6,7],

| В новелле «Причина» немецкого писателя Леонарда Франка (1882-* 1961) сюжетная линия очевидно виктимологична: поэт Зайлер убивает t ненавистного с юношеских лет учителя, убедившись, что он не изменил­ся и продолжает издеваться над беззащитными учениками. В механиз­ме убийства решающую роль сыграли поведение жертвы, ее взаимоот­ношения с убийцей, причем между причиной и следствием лежит промежуток в двадцать семь лет.

В новелле другого немецкого писателя — Франца Верфеля (1890-1945) «Не убийца, а жертва виновата», вышедшей в свет в 1920 г., рас­крывается процесс зарождения мысли о преступлении у отцеубийцы , цод влиянием и в результате накопления агрессивных аффектов, си­стематически насаждаемых отцом — будущей жертвой [154,102].

Виктимологический аспект личностных отношений, деформирован­ных буржуазным образом жизни, применительно к теме «преступник-жертва» с особой силой раскрывается в романе Теодора Драйзера «Американская трагедия» (1955). Криминально-виктимологический характер описываемой ситуации заключается в том, что Клайд (герой романа), намереваясь утопить беременную от него девушку, заманивает ее на озеро, однако не решается привести свой замысел в исполнение, В лодке происходит объяснение, обманутая девушка укоряет героя и уг­рожает ему разоблачением. Случайно лодка опрокидывается, и девушка тонет. На судебном процессе Клайд пассивен и безучастен, случившееся угнетает его настолько, что он психологически не в состоянии восстано­вить происшедшие события и не находит в себе си л для защиты. Это тип (хотя и своеобразный) преступника-жертвы [154, с. 21-22].

С потрясающей глубиной дан психологический анализ различных типов жертв, влияние не только поведения, но и самих качеств лично­сти жертв на возникновение и развитие криминогенно-виктимных си­туаций в условиях социальной несправедливости, бессмысленных страданий и унижений, слащавости и корыстолюбия в произведениях Ф. М. Достоевского.

Один из героев его романа «Братья Карамазовы», Федор Павлович Карамазов, «человек не только дрянной и развратный, но вместе с тем и бестолковый», всей логикой своего отвратительного поведения по­следовательно создает и развивает конфликтную ситуацию, провоци­рует свое ближайшее окружение. Это тот случай, когда жертва с неиз­бежностью доводит свою обреченность до логического завершения.


Его родной сын Дмитрий говорит об отце: «Вижу лишь развратного сладострастника и комичного комедианта».1

Иной тип жертвы и иной механизм преступления раскрыты bl, ро­мане Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Жертва Рас-кольникова Алена Ивановна -т злобная, алчная, безжалостна» рос­товщица, паразитирующая на стесненном материальном положении окружающих, спекулирующая на их несчастии. Своим откровенно злобным, корыстным поведением она вызывает у Раскольникова Не­преодолимое отвращение, в конечном счете инициировавшее мькгль об убийстве.

Выбор жертвы предопределен и личностью и социальным статусом жертвы. Это тип активной (хотя и неосознанно) провоцирующей жерт­вы, в отличие от кроткой и ни в чем неповинной Лизаветы, которая по­гибла под топором Раскольникова лишь потому, что случайно оказалась рядом с ростовщицей. Она — «случайная», нейтральная жертва.

В романах Ф. М. Достоевского глубоко раскрываются не только виктимологическая сторона преступлений, значение отношений меж­ду преступником и жертвой в генезисе криминологических механиз­мов, но и «самоубийственные» последствия совершаемых деяний для преступника: так, Раскольников «становится нравственным изгоем, жертвой своей идеи»; в его натуре есть и добро, и зло, но зло побеждает [102, с. 22-24; 153, с. 22-24].

Психология преступления с учетом роли жертвы отражена в про­изведениях А. П. Чехова. В рассказе «Убийство» раскрывается меха­низм преступления через взаимодействие преступника, жертвы, треть­их лиц в конкретной ситуации как следствие предыстории отношений основных действующих лиц разыгравшейся трагедии.

В повести «Драма на охоте» представлены три типа жертв от пре­ступлений, совершенных одним преступником: Ольга Николаевна, поведение которой было очевидно (хотя и неосознанно) провокаци­онным, шаг за шагом приближавшим ее к развязке драмы; слуга Кузьма — своим поведением, явно неосторожным и нерешительным, он невольно способствовал нападению; садовник Франц, оставший­ся без своих сбережений, так как, будучи человеком неосторожным, позволил преступнику лично проследить, где он прятал свои деньги [128, с. 18-22].

1 Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы. Собр. соч.: В 12 т. М.: Правда, 1982. Т. 2. С. 7.


J 1.3. Возникновение и развитие виктимологии

Мысль о жертве как криминогенном факторе витала в воздухе. Обра­щение к жертве все более ясно представлялась необходимым в интере­сах борьбы с преступностью. В конце XIX—начале XX в. тема жертвы стала отчетливо звучать в сочинениях уже не только литераторов, но и юристов, психологов и, конечно, криминологов. Среди первооткрыва­телей виктимологической темы — автор исследования «Убийство и его мотивы» Ф. Т. Джас и А. Фейербах с его книгой «Документальное изло­жение знаменитых преступлений». Оба автора наряду с криминальной проблематикой обращаются и к жертве, являющейся с моральной точки зрения частично (наряду с преступником) ответственной за убийство! Описывая случай отцеубийства, Фейербах так говорит о жертве этого преступления: «Он сам был причиной всего, что с ним произошло, и ему принадлежит большая часть тяжелой моральной ответственности за собственное убийство» [101, с. 19-20].

В XX в. представители научного направления, получившего назва­ние «интеракционизм», провели ревизию всех криминогенных фак­торов и отметили значительную роль жертвы в криминализации лич­ности. Фрагментарные исследования роли жертвы в преступлении предпринимались многими учеными. Так, в учебнике Э. Сазерленда «Криминология» третья глава посвящена жертвам преступления [44, с. 182; 45, с. 107-108].

Среди практиков, обративших внимание на важность учения о жертве преступления, канадский криминолог А. Фаттах называет американца А. В. Аллена, даже отводит ему роль основоположника виктимологии. В мае 1926 г. Аллен выступил с докладом, в котором отметил: «Когда со­вершается преступление, мы хватаем виновного и направляем к нему пси­хиатра, "чтобы тот его обследовал. Мне думается, что аналогичное обсле­дование стоило бы проводить и в отношении некоторых жертв. Это дало бы большую пользу и для практики и для науки» [101, с. 20].

Установить ученого, которого можно было бы назвать единствен­ным «отцом» или основоположником виктимологии в ее современном понимании, довольно трудно.

Создание виктимологии связывается с именами Ганса фон Гентига (1888-1974) и Бенджамина Мендельсона (1900-1998). Время рожде­ния виктимологии, очевидно, следует соотнести с 1941 и 1947-1948 гг., когда были опубликованы разработанные ими ее основополагающие положения.


В 1941 г. появилась статья немецкого криминолога, эмигрировав­шего в США, Ганса фон Гентига «Замечания по интеракции между преступником и жертвой»,1 в которой он впервые противопоставил таким составляющим преступления, как «жертва» и «преступник», которые до этого рассматривались как механические, статичные по­нятия, динамическую концепцию преступности и преступного, дове­дения, согласно которой жepf ва преступления не должна рассматри­ваться лишь как пассивный объект, ибо она — активный суфь^кт процесса криминализации [173, с. 346]. Он показал, что, исследуя с происхождение ситуаций по значительному количеству уголовных дел, можно найти жертву, которая либо поддается, либо содействует, либо провоцирует, т. е. является одним из причинных факторов. «Взаимоотношения между преступником и потерпевшим, — писал он, — вероятно, соответствуют взаимоотношениям между хищными и травоядными животными. Разница в отношениях между хищными и травоядными животными в мире животных и в отношениях между преступником и потерпевшим заключается в том, что хищным зве­рям приходится самим охотиться за добычей, в то время как жертва преступления во многих случаях, по-видимому, сама активно вводит в искушение преступника... Если мы считаем, что есть прирожденные преступники, есть и прирожденные жертвы».2 Как видно, еще в ран­них своих исследованиях Г. Гентиг подчеркивал наличие связи меж­ду жертвой и преступником и их взаимодействие в процессе совер­шения преступления [49, с. 10^11].

В 1948 г. Гентиг опубликовал монографию «Преступник и его жерт­ва. Исследование по социобиологии преступности», в которой он сфор­мулировал и развил принципиальные для виктимологии положения. *

Гентиг выделяет три категории понятий, составляющих предмет виктимологии: а) посягатель-жертва, б) латентная жертва, в) отноше­ния между посягателем (причинителем вреда) и жертвой, '

Преступника и потерпевшего он рассматривает как субъектов взаи­модополняющего партнерства. В ряде случаев жертва формирует, вос-

1 См. Hentig H. Remarks on the Interaction of Perpetrator'and Victim // The

Journal of Criminal Law and Criminology. 1941. V. 31. P. 303-309.

В курсе советской криминологии Г. Гентиг назван ошбочно американским

криминологом, и его фамилия пишется в другой транскрипции как Ханс фон

Хентиг (см.: Курс советской криминологии. М, 1988. Т. 1. С. 169).

2 Hentig Я. Remarks on the Interaction of Perpetrator and Victim // The Journal

of Criminal Law and Criminology. 1941. V. 31. P. 303-309;


!* питывает преступника и завершает его становление; она молчаливо ^ соглашается стать жертвой; кооперируется с преступником и прово­цирует его. Гентиг писал: «Негласное взаимопонимание преступника и жертвы является основополагающим фактом криминологии. Разу­меется, никаких договоренностей, тем более паевых, при этом не за­ключается, однако имеет место интеракция, взаимодействие и обмен элементами причинности» [173, с. 350].

В монографии рассматриваются различные типичные ситуации и отношения, связанные с личностью и поведением жертвы, различные типы жертв, обладающих особой притягательностью для преступников, особенной возможностью к сопротивлению, бесполезностью для обще­ства: старики, женщины, эмигрантыХ«иноверцы»), национальные мень­шинства, алкоголики, безработные, дети и др. В отдельные группы жертв выделяются «обезоруженные» (с нечистой совестью, совершив­шие преступление и потому не имеющие возможности сопротивляться вымогательству, шантажу) и, наоборот, «защищенные», т. е. богатые, способные обеспечить свою безопасность. Выделяются также «мнимые» жертвы, жертвы с отягощенной наследственностью, жертвы, склонные стать преступниками, и др. [153, с. 32].

В 1956 г. Г. Гентиг опубликовал многотомный труд «Преступление», последний том которого — «Жертва как элемент окружающего мира» — справедливо оценивается как «подлинная энциклопедия виктимологи-ческого учения, оказавшая огромное влияние на дальнейшее развитие не только виктимологии, но и криминологии в целом» [49, с. 12].

Наряду с Г. Гентигом первооткрывателем проблемы жертвы на прин­ципиально новом уровне, создателем виктимологии и автором ее назва­ния является Б. Мендельсон. В отличие от Г. Гентига, который никогда не использовал этот термин и не выводил виктимологию за пределы кримийологии, Б. Мендельсон рассматривал ее как самостоятельную научную дисциплину.

В его докладе «Новые психосоциальные горизонты: виктимология», сделанном на конференции психиатров, состоявшемся в Бухаресте в 1947 г., и в более поздней работе «Новая отрасль биопсихосоциальной науки — виктимология» содержатся многие основополагающие положе­ния виктимологии:

а) рассматривается понятие «жертва» (называется пять групп жертв: совершенно невиновная («идеальная») жертва; жертва с легкой виной; жертва, равно виновная с посягателем; жертва более винов­ная, чем посягатель; исключительно виновная жертва);


6) вводятся понятия «уголовная чета» (дисгармоничное единство носителя агрессии и жертвы и, наоборот, гармоничное единство, как, например, бывает при криминальном аборте со смертель­ным исходом), «кандидат в жертвы», «добровольная жертва», «жертва-провокатор», «жертва-агрессор», «индекс жертвенно­сти» и др [147, с. 157; 153, с. 34].

В 1975 г. Б. Мендельсон опубликовал монографию «Общая викти-мология», в которой развил свою концепцию виктимологии, связав ее(. с созданием «клинической» или «практической» виктимологии, в ор­биту которой должны быть включены не только жертвы преступлений, но и жертвы природных катаклизмов, геноцида, этнических конфлик­тов и войн [49, с. 13].

Анализ воззрений основоположников виктимологии показывает, что они далеко не всегда последовательны в своих рассуждениях, не­которые позиции ими необоснованно абсолютизируются; очевидно, особенно в подходе к жертве, влияние биопсихологической концепции причин преступности. Вместе с тем позитивное содержание их работ, влияние на зарождение и становление виктимологии неоспоримо. Они инициировали интерес к виктимологической проблематике, дали им­пульс исследованиям в этом направлении.

Некоторые идеи и положения Г. Гентига получили свое дальнейшее раз­витие на психологическом уровне в работах швейцарского ученого Генри Элленбергера. Он более детально анализирует понятие «преступник-жерт­ва», разные случаи, когда субъект может стать в зависимости от ситуации преступником или жертвой, последовательно — преступником, потом жертвой (и наоборот), одновременно — преступником и жертвой. Значи­тельное место отводится так называемой прирожденной жертве и патоло­гическим состояниям, порождающим виктимологические ситуации,!

«Элленбергер поднимает вопрос о социальной изоляции как наибо­лее действенном факторе виктимизации, поскольку она развивает у изолированного человека "обман зрения" в отношениях с другими людьми и ведет к непродуманным действиям. Убийцы-рецидивисты ищут свои жертвы предпочтительно среди социально изолированных людей, потому что затраты усилий на них минимальны, как и связан­ная с этим опасность быть задержанными» [173, с. 347].

1 EUenberger H. Psychologische Biziehnugen zwischen Verbrecher und Opfer // Zeitschrif fur Psychotherapie und Medizinische Psychotogie. 1954. № 4; Blenberger H. Relations psychologique entre ie criminal et la victimes // Revue Internationale de Criminologie et de Police Technique. 1956. № 12.


; Идею создания науки виктимологии поддержал американский со-[ циолог Ф. Вертхам. В книге «Картина насилия» он писал: «Жертва убийства — забытый человек. За сенсационным обсуждением аномаль-i ной психологии убийцы мы забываем отметить отсутствие защиты со стороны жертвы. Нельзя понять психологию убийцы, не понимая со­циологии жертвы. Нам необходима наука виктимология». В другой работе — «Клеймо для Каина» — он обращает внимание на такой раз­гул насилия, который делает его уже привычным, как бы естествен­ным в сознании общества.

«Насилие, *+• писал оц, — представляется теперь уже не как нечто чрезвычайное и противоестественное, а, наоборот, подается как обыден­ное естественное явление в жизни современного общества. Оно совер­шается в татсих масштабах и такими средствами, о которых в прежние времена не могла додуматься самая богатая человеческая фантазия... Американцы испытывают сегодня такое влияние пропаганды насилия, какого никогда не испытывало ни одно поколение ни одной цивилизо­ванной нации» [153, с. 35].

В 1956 г. немецкий кримийолог Г. Шульц ввел понятие преступле­ния на почве личных отношений между преступником и жертвой.

Защитивший докторскую диссертацию «Основные проблемы вик­тимологии» (ФРГ, 1965) Ф. Р. Пааш, разделяя основные идеи Мен­дельсона, тем не менее считает виктимологию разделом крими­нологии. Предложенная им классификация жертв включает: жертв преступников; жертв собственных поступков; преступников, кото­рые становятся жертвами; жертв, которые становятся преступника­ми. В диссертации представлены так называемые предполагаемые, возможные, взаимные, повторные жертвы; жертвы-посредники и жертвы-соучастники.

Швейцарский ученый р. Гассер в книге «Виктимология. Критиче­ские размышления об одном новом криминологическом понятии» подробно излагает историю развития виктимологии, формулирует некоторые теоретические положения, исследует жертву на социо­логическом уровне (одинокая жертва, беженец, иностранный рабочий, жертва с особым семейно-брачным статусом, жертва большого скопле­ния народа и др.). На психологическом уровне выделяются пассивная, неосознанно активная, осознанно активная, осознанно и неосознанно правонарушающая жертва. На биологическом уровне рассматривают­ся физио- и психопатологические черты жертв, жертвы с дурной на­следственностью и «жертвы-рецидивисты». В работе есть и третья


часть — «Профилактика», посвященная мерам защиты жертв от «©ся-гательств.1

В статье А. Фаттаха 4Виктимология: что это такое и каково ее буду­щее?» рассматривается предмет виктимологии» дается расширенное понятие жертвы, к каковым автор относит не только физических» но и юридических лиц» а также общество в целом.

Немецкий криминолог Ильза Маттес в диссертации «Несоверщви-нолетние потерпевшие как свидетели по делам о пресыщениях против нравственности» рассматривает экертв с позиции их отношения к совер­шенному преступлению и вытекающего из него поведения после преступ­ления (сокрытие случившегося, сообщение родителям, другим лицам).'

Предметом исследования М, Вольфганга стали не отдельные лица, а мелкие предприятия, нацменьшинства, расовые группы* жертвы геноцида и других международных уголовных преступлений.

Заметное место в виктимологических исследованиях в западных странах занимают работы Шнайдера («Виктимология», «Жертва # преступник — партнеры в преступлении»), В. X, Нагеля («О месте вик­тимологии в криминологии», «Начало виктимологии»), С. Шафера («Жертва и ее преступник»), К, Миядзавы («Основныепроблемы вик­тимологии») и др. [153, с. 36-37].

Виктимологические исследования проводились и проводятся так­же в Бельгии, Голландии, Швеции, Финляндии, Японии.

В Болгарии, Чехословакии, Польше, Венгрии виктимология также получила определенное развитие, и результаты виктимологических ис­следований нашли отражение в ряде интересных публикаций. К ним следует отнести труды болгарских ученых К. Кочева и Б, Станкова. Пер* вый в монографиях «Общее понятие потерпевшего в уголовном процес­се» (1968) и «Потерпевший как обвинитель в уголовном процессе» (1971) рассматривает проблемы активизации участия потерпевшего в уголовном процессе, его роль как источника информации о совершен­ном преступлении и т. д.

Второй в статье «Умышленные убийства несовершеннолетних (Роль конкретной жизненной ситуации, мотивы и мотивация преступ­ления)» (1970) анализирует с виктимологических позиций взаимо­действие субъективных и объективных факторов в конкретных кри­миногенных ситуациях. Автор считает, что виктимология входит в состав криминологии.

1 Gasser R. Victiraologie. Chur, 1965. См.: Укрепление законности и правопо­рядка в период развитого социализма. Душанбе, 1973. С. 127.


I Принципиальные теоретические положения формулирует в статье ЦК проблематике виктимологии» (1972) Йозеф Заплетал (Чехоелова-Кия). Автор рассматривает виктимологию как часть криминологии, зани-"мающуюся жертвой, указывает на специфику связи между поведением ;<ЗКертвы и преступным намерением посягателя, отмечает, что виктимоло-рщи известна латентная, врожденная (предопределенная) жертва, 1 В работе чехословацкого криминолога И. Котларжа «Некоторые ; сведения, полученные в результате исследования преступлений про­тив нравственности» (1963) выделен раздел «Личность потерпевшего как фактор преступлений против нравственности». Автор приходит к выводу, что в этих преступлениях роль жертвы особенно значима.



Просмотров 594

Эта страница нарушает авторские права




allrefrs.su - 2025 год. Все права принадлежат их авторам!