Первые теледебаты Никсон-Кеннеди

26 сентября 1960 года

Говард Смит. Добрый вечер.

Телевидение и радиостанции Соединенных Штатов и их дочерние компании рады приветствовать двух главных кандидатов на пост прези­дента США для обсуждения проблем текущей политической кампании. Они не нуждаются в представлении. Кандидат от партии республи­канцев — вице-президент Ричард М. Никсон, и кандидат от партии де­мократов — сенатор Джон Ф. Кеннеди.

Согласно правилам, установленным самими кандидатами, каждый кандидат выступит со вступительной речью в течение примерно восьми минут и с заключительной — в течение примерно трех минут.

Между ними кандидаты будут отвечать на вопросы или комменти­ровать ответы на вопросы своих оппонентов, заданные журналистами. Первые дебаты из четырех задуманных будут посвящены внутрен­ней политике Соединенных Штатов.

И сейчас со своим вступительным словом выступит сенатор Джон Кеннеди.

Джон Кеннеди. Господин Смит, господин Никсон. На выборах 1860 года Авраам Линкольн задал вопрос, может ли наша нация существовать наполовину рабской и наполовину свободной.

На выборах 1960 года, за которыми следит весь мир, мы зададим другой вопрос: может ли мир существовать наполовину рабским и на­половину свободным, пойдет ли он по пути, который изберем мы, — на пути свободы, или же он изберет для себя путь рабства.

Я думаю, в большей степени это будет зависеть от того, что мы дела­ем здесь, в США, от того, какое общество мы строим и какую силу мы представляем.

Сегодня вечером мы обсуждаем вопросы внутренней политики, тем не менее, я не хотел бы ограничиваться только ими. Хотя, надеюсь, все, что мы скажем сегодня, не будет расценено непосредственно как еще один удар по г-ну Хрущеву и Советскому Союзу, с кем мы, можно ска­зать, ведем борьбу за выживание.

Г-н Хрущев находится в Нью-Йорке, и он, разумеется, непосред­ственно поддерживает коммунистическое наступление во всем мире в связи с возрастающей мощью Советского Союза.

Китайские коммунисты всегда отличались большой численностью населения, но они стали важны и опасны только теперь, когда они ста­ли копить силы в пределах собственной страны. Страна же, где живем мы, общество, которое мы строим, силы, которые мы наращиваем в Со­единенных Штатах, — все это во имя свободы.

Если мы преуспеем здесь, если мы выполним наши обязательства, если мы будем двигаться вперед, то я думаю, что свобода будет в безо­пасности во всем мире. Если же мы потерпим неудачу в этом нелегком деле, то и свобода, возможно, будет потеряна.

Поэтому я задам вам вопрос еще раньше, чем вы только задумаетесь над этим: делаем ли мы для этого столько, сколько реально можем сде­лать? Так ли мы сильны, как должны быть? Достаточно ли мы сильны, как должны быть, если мы собираемся сохранить нашу независимость и если мы готовы протянуть руку дружбы тем, кто обратится к нам за помощью, тем, кто обратится к нам, чтобы выжить? Я хочу сделать это очевидным, однако боюсь, что мы прикладываем недостаточно усилий, и лично я, как американец, не удовлетворен тем, что мы делаем сейчас. Америка — великая страна, но, я думаю, она могла бы стать еще бо­лее великой! Америка — сильная страна, но я думаю, что она могла быбыть еще сильнее!

Я недоволен тем, что 50% мощностей наших сталелитейных заводов остаются невостребованными!

Я недоволен тем, что в Соединенных Штатах в прошлом году показатели экономического роста были самыми низкими среди главных промышленно развитых стран мира. А ведь экономический рост — это сила и способность выживать. Высокие его показатели говорят о том, что мы обороноспособны и в состоянии выполнять наши обязательства за гра­ницей.

Я недоволен тем, что многие из 9 млрд долларов, которые могли бы пойти на еду, попросту сгнивают! И это притом, что существует голодный мир, а 4 млн американцев ждут ежемесячных пайков продоволь­ствия от Правительства по средней цене 5 центов в день на человека!

Мне известны случаи в штате Западная Виргиния, здесь в Соединен­ных Штатах, когда дети приносили домой часть школьного завтрака, с целью хоть как-то накормить членов их семей. И я не думаю, что мы вы­полняем наши обязательства по отношению к этим американцам.

Я недоволен тем, что в Советском Союзе в два раза больше ученых и инженеров, чем у нас!

Я недоволен тем, что многие наши преподаватели получают поистине смешные деньги или наши дети идут в школу не на полный учеб­ный день. Я думаю, мы должны иметь первоклассную образовательную систему!

Я недоволен тем, что вижу таких людей, как Джимми Хофф, отвечающего за крупнейший профсоюз в Соединенных Штатах, все еще на свободе.

Я недоволен тем, что мы не в состоянии полностью использовать собственные природные ресурсы. Мы, Соединенные Штаты, которые развивали долину штата Теннесси и которые построили Гранд-Кули и другие дамбы на Северо-Западе страны, мы по существующему рейтингу производства гидроэлектроэнергии, являющейся признаком промышленно развитого общества, к 1975 году будем производить меньше этой энергии, чем Советский Союз!

Вот все те вещи, которые, я думаю, могут сделать наше общество сильным и стабильным.

Я не буду доволен до тех пор, пока каждый американец не будет на­слаждаться полным исполнением его конституционных прав. У негритянского ребенка (это верно так же и о пуэрториканцах и мексиканцах и некоторых из наших городов) вдвое меньше шансов пойти в школу, чем у белого малыша. У него втрое меньше шансов поступить в колледж, чем у белого студента. А в дальнейшем у него втрое меньше шансов стать профессионалом своего дела и приобрести собственный дом. Наконец, у него в четыре раза больше шансов остаться безработным, чем у белого человека. Я думаю, мы способны на лучшее. Я не желаю, чтобы таланты любого американца пропадали впустую!

Я знаю, есть те, кто хочет повесить всю ответственность на прави­тельство. Я абсолютно не согласен с таким подходом. Я хочу, чтобы ин­дивидуумы были в ответе за свои обязанности, а штаты — за свои. Но я думаю также, что существует и национальная ответственность.

За прошедшие 25 лет каждая часть социального законодательства подверглась бурному обсуждению. Однако граждане Соединенных Штатов по отдельности, возможно, никогда бы не развили долину шта­та Теннесси. Коллективным же трудом они сделали это.

Хлопковый фермер из Джорджии (или арахисовый фермер, или молочный фермер в Висконсине и Миннесоте) не в состоянии защи­тить себя от гнетущего взаимодействия сил спроса и предложения на рынке, но, работая на базе эффективных правительственных программ, он может сделать это.

Семнадцать миллионов американцев, которым за 65, живут за счет социальных дотаций в размере в среднем 78 долларов в месяц и не спо­собны содержать себя самостоятельно, но они могут содержать себя че­рез систему социального обеспечения.

Я не верю в большое правительство, но я верю в эффективное пра­вительственное действие, и я думаю, что это — единственный путь, пой­дя по которому, Соединенные Штаты смогут сохранить свою свободу. Это единственный путь, которым мы должны двигаться вперед. Я ду­маю, мы можем достигнуть большего. Я думаю, мы оказываемся перед необходимостью работать лучше, если мы собираемся выполнять те обязанности, с которыми столкнули нас обстоятельства и время.

Никто другой не сделает это за нас! Если Соединенные Штаты по­терпят неудачу, то и сама свобода потерпит неудачу. И я думаю, все бу­дет зависеть в большей мере именно от того, что мы сделаем здесь, в нашей стране.

Причина того, что Франклин Рузвельт имел добрососедские отно­шения с Латинской Америкой, состояла в том, что латиноамериканцы чувствовали: американское общество было снова на подъеме. Я хочу, чтобы мы возвратили тот образ США. Я хочу, чтобы латиноамериканцы, африканцы и азиаты снова начали обращаться именно к Америке, подражали именно нам во всех наших начинаниях, задавались вопро­сом, что делает Президент Соединенных Штатов, а не Хрущев или ки­тайские коммунисты. Вот в чем обязанность нашего поколения!

В 1933 году Франклин Рузвельт сказал в своей инаугурационной речи, что его поколение американцев имело свидание с судьбой. Я ду­маю, у нашего поколения такое же свидание. Однако вопрос теперь та­кой: может ли свобода быть выстояна в случае самого серьезного напа­дения из тех, что она когда-либо знала? Я думаю, может быть. И я ду­маю, наконец, все будет зависеть от того, что мы сделаем здесь. Я думаю, пришло самое время Америке снова начать шевелиться!

Г-н Смит. А сейчас вступительное слово вице-президента Ричарда М. Никсона.

Ричард Никсон. Г-н Смит, сенатор Кеннеди. Со многим, что сказал только что сенатор Кеннеди, можно согласиться. Нет сомнений, что мы можем обсуждать нашу внутреннюю по­литику, признавая то, что она во многом опирается на наше междуна­родное положение. Нет сомнений, что наша нация не может оставаться в стороне от всего этого, так как сегодня мы находимся в состоянии гонки, исход которой может быть фатальным, — гонки не только с Кремлем, но и с Пекином. Сейчас мы ведем в этом соревновании, что и подразумевал, думаю, сенатор Кеннеди. И когда вы находитесь в состоя­нии гонки, единственный способ оставаться впереди состоит в том, чтобы продолжать двигаться вперед. Поэтому я полностью согласен с сенатором Кеннеди в этом отношении.

Но с чем, в таком случае, мы не согласны?

Я думаю, наши взгляды расходятся в вопросе о том, каково состоя­ние Америки сейчас. Мы не согласны со многими замечаниями сенато­ра в отношении США, которые он высказал сегодня и высказывал на протяжении всей своей кампании, — замечаниями о том, что Соеди­ненные Штаты остановили свое развитие.

Мы слышали сегодня вечером, например, заявление о том, что рост нашей экономики и валового продукта был на низшем уровне по сравнению со всеми остальными индустриальными странами мира.

Мы же, говоря о прошедшем годе, подразумеваем, конечно, 1958-й.

Это был год спада. Но когда мы смотрим на рост ВНП в этом году — году восстановления, — мы находим, что он составляет 6,9% и является одним из наиболее высоких в мире сегодня. Позже я вернусь к этому вопросу.

Возвращаясь к проблеме того, как Соединенные Штаты должны питаться вперед и куда они двигаются, я думаю, будет неплохо вос­пользоваться советом одного известного человека: «Давайте обратимся к отчетам!»

Соединенные Штаты останавливаются?

Верно ли то, что сегодняшняя администрация, как заявлял сенатор Кеннеди, была администрацией отступления, поражения, застоя?

Верно ли то, что в области электроэнергии и во всех других областях, которые он упомянул, мы не продвинулись вперед, чем, несомнен­но, обеспокоена страна?

Думаю, нам следовало бы сравнить отчеты о росте экономики во премя семи лет правления президента Трумэна и семи лет правления Эйзенхауэра.

Когда мы сравниваем эти два отчета в областях, которые сенатор Кеннеди затронул сегодня вечером, думаю, мы находим, что Америка сильно продвинулась вперед.

Возьмем школы. Мы построили больше школ за эти семь лет, чем за предыдущие годы, — столько, сколько до Эйзенхауэра было построено в течение 20 лет.

Возьмем гидроэлектрическую отрасль. За эти семь лет мы так раз­вили эту отрасль, как никогда до этого в истории.

Возьмем больницы. Мы обнаружим, что их также было построено больше, чем при прежней власти. То же самое верно и о дорогах...

Давайте положим это на сроки, и всем все станет очевидно.

Мы часто слышим об уменьшении валового национального продук­та, но в этом отношении я позволю себе утверждать, что, когда мы срав­ниваем рост ВНП при нынешней администрации с ростом во времена предыдущей, то видим, что если тогда за семь лет он составил всего 11%, то сегодня — 19.

Все это — показатели того, что при нынешней власти рост эконо­мики был больший, чем при предыдущей. Но давайте рассмотрим это на примере одной семьи.

Что случилось конкретно с вами?

При Эйзенхауэре ваша заработная плата возросла в пять раз по срав­нению с временем правления Трумэна.

А что скажете о налогах, которые вы платите?

При Эйзенхауэре они в пять раз ниже, чем при Трумэне.

Что в результате?

В результате средний доход семьи повысился на 15% при Эйзенхау­эре против двух процентов при Трумэне.

Таким образом, это никакая не остановка. Однако каким бы хорошим отчет ни был (и я хотел бы это подчеркнуть), этого все же недостаточно.

Никогда нельзя останавливаться на достигнутом. Отталкиваясь от него, необходимо стремиться к новым вершинам. Верю, в этом и есть весь секрет прогресса.

Мы знаем способ, как достичь прогресса, и, думаю, прежде всего, наш собственный отчет доказывает, что мы знаем и путь.

Сенатор Кеннеди утверждает, что он верит, что знает этот путь

Я уважаю ту искренность, с которой он делает это предположение, но, с другой стороны, если мы вглядываемся в различные программы, которые он предлагает, они нам кажутся вовсе не новыми. Они кажутся просто возвращением программы трумэнской администрации, ему пред­шествующей. И я полагаю, в течение вечера он все-таки укажет нам на новые пути, которые помогут нам достичь большего, чем прежде.

Какую программу предлагаем мы?

Мы — за ту программу, которая расширит образовательные возмож­ности, которая даст всем американцам равный шанс на получение образования и всех других вещей, необходимых и дорогих сердцам наших людей.

Мы — за ту программу, кроме того, которая сделает медицинское обслуживание пенсионеров намного лучше того, что мы имеем сейчас. Здесь, позволю себе заметить, мы с сенатором Кеннеди снова пре­следуем одну и ту же цель. Мы хотим помочь старикам. Мы хотим ви­деть, что они имеют действительно адекватное медицинское обслужи­вание. Весь вопрос в средствах достижения этой цели.

Думаю, средства, которые избрали мы, достигнут ее лучше, нежели средства, избранные им.

Я мог бы привести лучшие примеры, но что бы то ни было — будь то жилье, или здравоохранение, или медицинское обслуживание, или шко­лы, или развитие электроэнергии, — у нас есть программа, которая, ве­рим, расшевелит Америку, продвинет ее вперед.

Теперь, когда мы смотрим на эти программы, я полагаю, что в их оценке мы предпочитаем говорить, что испытание программы состоит и том, как вы ее проводите. Я подсчитал, сколько денег потребуется де­мократам для проведения своей программы — на 13,2—18 млрд долла­ров в год больше, чем мы тратим сейчас.

Республиканцам это также обойдется дороже — на 4—4,9 млрд дол­ларов в год больше, чем требуется сейчас.

Но разве это значит, что его программа лучше нашей? Нисколько! Вопрос не в том, насколько больше денег потратит Федеральное правительство. Вопрос в том, чья администрация будет про-нодить правильные реформы. И в нашем случае, я верю, именно наша программа задействует творческий потенциал 180 млн американцев.

Я считаю, программа, которую собирается проводить сенатор Кен­неди, задушит весь этот творческий потенциал.

Я считаю, другими словами, что его программы приведут нас к застою, а не прогрессу.

В заключение я хотел бы обратить внимание вот на что. Сенатор Кеннеди заметил в его речах, что мы недостаточно сострадаем бедным, пожилым и другим несчастным людям.

Хотелось бы, чтобы вы понимали в течение этой кампании, что его и мои мотивы искренние. Я знаю, что значит быть бедным. Я знаю, что значит видеть безработных людей.

Я знаю, что сенатор Кеннеди так же глубоко понимает проблемы, кик и я. Наши цели одни — средства различны.

Г-н Смит. Спасибо, г-н Никсон.

На этом заканчиваются вступительные речи. И теперь кандидаты ответят на вопросы журналистов или прокомментируют ответы друг друга.

Корреспонденты:

Г-н Ванокер. Я — Сандер Ванокер, NBC News.

Г-н Уоррен. Я — Чарльз Уоррен, Mutual News.

Г-н Новине. Я — Стюарт Новине, CBS News.

Г-н Флеминг. Боб Флеминг, ABC News.

Г-н Смит. И первый вопрос сенатору Кеннеди от г-на Флеминга.

Г-н Флеминг. Сенатор, вице-президент в его кампании сказал, что вы наивны и время от времени незрелы. Он поднял вопрос лидерства. В связи с этим ответьте, пожалуйста, почему, по вашему мнению, люди должны голосовать за вас, а не за вице-президента?

Г-н Кеннеди. Вице-президент и я вместе вошли в Конгресс в 1946-м. Мы оба служили в трудовом комитете. Я состоял там в течение че­тырнадцати лет, то есть столько же, сколько и он. Так что наш опыт в правительстве сопоставим.

Во-вторых, думаю, нужно задать вопрос: «Какие программы мы со­бираемся проводить?»

К каким партиям мы принадлежим?

Я из Демократической партии, которая в этом столетии дала Аме­рике Вудро Вильсона, Франклина Рузвельта и Гарри Трумэна и которая всегда поддерживала и вела те программы, о которых я рассказал сегод­ня вечером.

Г-н Никсон же выходит из Республиканской партии. Он был выд­винут ею. И нельзя отрицать тот факт, что в течение прошлых 25 лет республиканские лидеры выступили против федеральной помощи об­разованию, медицинского обслуживания пенсионеров, развития штата Теннесси, развития наших природных ресурсов.

Думаю, г-н Никсон достойный лидер его партии, и надеюсь, он ска­зал обо мне то же самое.

И главный вопрос, стоящий перед нами: какую программу и ка­кую партию мы хотим видеть в качестве лидирующей в Соединенных Штатах?

Г-н Смит. Г-н Никсон, хотели бы вы прокомментировать услы­шанное?

Г-н Никсон. У меня нет комментариев.

Г-н Смит. Следующий вопрос — г-н Новине.

Г-н Новине. Г-н вице-президент, ваша кампания подчеркивает цен­ность вашего восьмилетнего опыта, и вопрос возникает относительно того, являлись ли вы наблюдателем, участником или инициатором по­литических действий? Расскажите, пожалуйста, какие ваши предложения, что вы сделали за прошедшие восемь лет, были приняты администрацией?

Г-н Никсон. Было бы достаточно трудно охватить их все в течение всего двух с половиной минут.

Я полагаю, что эти предложения можно просто перечислить. Прежде всего, после каждой из моих иностранных поездок я давал рекомендации, которые были приняты.

Например, после моей первой поездки за границу я настоятельно рекомендовал, чтобы мы тщательнее развивали наши программы по обмену, поскольку они имели отношение к обмену лидеров в трудовой и в информационной областях.

Я делал и другие рекомендации после каждой из других поездок. Например, после моей поездки в Венгрию я сделал некоторые ре­комендации насчет ситуации с венгерскими беженцами, что было при­нято и президентом, и Конгрессом, который потом внес некоторые по­правки в закон.

В пределах администрации, как председатель президентского коми­тета по ценовой стабильности и экономическому росту, я также имел возможность давать рекомендации, которые были приняты в пределах администрации и которые, я думаю, были разумно эффективны.

Насколько мне известно, сенатор Кеннеди в его речи в Кливленде вчера предположил, что тот комитет не был особенно эффективен. Я же позволю себе заметить, что с тех пор, как комитет был создан, в пределах Соединенных Штатов цены оставались на должном уровне.

Г-н Кеннеди. Мне хотелось бы заметить, что и сейчас, и в своей всту­пительной речи вы несколько ложно оперировали цифрами, г-н Ник­сон. Когда вы говорили об администрации Трумэна, вы забыли, что г-н Трумэн пришел к власти в 1945 году — в конце войны, в переходный период, когда возникали вынужденные трудности, с которыми сталкивались Соединенные Штаты, а ценовой контроль был поднят. Так что я считаю достаточно некорректным такое использование статистики, когда сравниваются прошедшие восемь лет и предшествующие им семь пет. Я бы предпочел взять полный статистический отчет прошлых 20 лет правления демократов и восемь лет республиканцев, чтобы показать весь период роста.

Что касается ценовой стабильности, я не уверен, что тот комитет действительно когда-нибудь давал Конгрессу какие-либо рекомендации изменения законодательства в отношении управления ценами. Что же до обмена студентами и профсоюзами, как председатель подкомис­сии по Африке я считаю, это было одним из самых неудачных наших политических мероприятий в отношении Африки и Латинской Амери­ки. Мы действительно предложили так называемый обмен для студен­тов Конго. Однако их оказалось немногим больше 300, что, в то же вре­мя, превышало число студентов, принятых федеральным правитель­ством в прошлом году.

Так что не думаю, что мы сильно продвинулись в этих двух облас­тях. По крайней мере, мы не двигались с должной энергией.

Г-н Смит. Следующий вопрос сенатору Кеннеди от г-на Уоррена.

Г-н Уоррен. Сенатор Кеннеди, в течение вашей краткой речи несколь­ко минут назад Вы упоминали проблемы ферм.

Г-н Кеннеди. Это так.

Г-н Уоррен. Я хотел бы спросить вот что. Я полагаю, это факт, что кандидаты в президенты традиционно дают обещания фермерам. Мно­гие люди, думаю, не понимают, почему правительство платит ферме­рам и за недостаточное производство зерновых, и за их перепроизвод­ство. В таком случае позвольте мне спросить, сэр: почему фермер не может работать подобно руководителю завода? Если автокомпания пе­репроизводит некоторые машины, Дядя Сэм не приходит и не скупает излишек. Чем же, в таком случае, лучше фермеры?

Г-н Кеннеди. Думаю, потому, что если бы федеральное правитель­ство вышло из программы и перестало ее поддерживать, то, думаю, у нас был бы полный экономический хаос. Растения фермера весной и урожаи осенью. Их сотни тысяч. Фермеры действительно не в состоя­нии управлять собственным рынком в достаточной степени хорошо. Они выводят свои зерновые культуры или домашний скот на рынок, как пра­вило, одновременно. У них есть лишь несколько покупателей, которые покупают их молоко или свинину, — как правило, несколько больших компаний. Поэтому фермер заключает сделки на рынке неэффективно. Я думаю, опыт 1920-х годов показал, как свободный рынок может повлиять на сельское хозяйство. И если произойдет сельскохозяйствен­ный крах экономики, то и остальная экономика Соединенных Штатов рано или поздно разрушится.

Фермеры — рынок сбыта номер один для автомобильной промыш­ленности Соединенных Штатов. Автомобильная промышленность — рынок сбыта номер один для стали. Таким образом, если экономичес­кий рост фермерского рынка продолжит снижаться так резко, как в пос­ледние годы, тогда, я думаю, спаду подвергнутся и другие отрасли эко­номики.

Так что полагаю, правительство должно вмешиваться в фермерское хозяйство. Во-вторых, я возражаю против предоставления фермам полной са­мостоятельности в связи с тем, что нет никакого более эффективного контроля над удержанием спроса и предложения в балансе. Понижение цены предложения для ограничения производства не сработало, и те­перь у нас имеются огромные излишки в размере 9 млрд долларов, вы­сокие фермерские налоги и самые низкие доходы от фермерства за мно­гие годы. Таким образом, думаю, эта политика в отношении фермер­ства потерпела неудачу. Насколько я могу судить, единственная программа, которая будет работать и которая создаст эффективный ба­ланс спроса и предложения, может быть осуществлена только за счет вмешательства правительства.

Поэтому я думаю, что федеральное правительство после одобрения фермерами их товаров должно попытаться привести спрос и предло­жение на основные предметы потребления к балансу, и в дальнейшем оно должно эффективно контролировать их производство, чтобы исчез 5-6%-ный профицит, приводящий к 15—20%-ному изменению в цене.

Я думаю, что программа г-на Бенсона потерпела неудачу, и я дол­жен сказать после чтения речи вице-президента перед фермерами, по­скольку он читал мою, что не считаю ее сильно отличающейся от г-на Ьенсона. Не думаю, что это обеспечит эффективный правительствен­ный контроль. Я думаю, что цены предложения привязаны к среднеры­ночной цене прошлых трех лет, что соответствует теории Бенсона. По-пому я не верю, что это будет сильно разниться с прошлым, а значит, и вряд ли принесет успех в будущем.

Г-н Смит. Г-н Никсон, прокомментируете сказанное?

Г-н Никсон. Я, конечно, не согласен с сенатором Кеннеди по поводу его предложения относительно ферм.

Он предположил, что нам необходимо двигаться в этом отношении и направлении правительственного контроля, что означало бы также взлет цен, которые и так высоки для потребителей.

Я считаю, что это ложное направление. Не думаю, что это сработало м прошлом; не думаю, что это будет работать в будущем.

Программа, которую проводил бы я, отличается от существующей программы в этом отношении. Она подразумевает, что правительство ответит за то, чтобы вытащить фермеров из нужды, в которой они сейчас находятся по вине правительства же (это главная причина, по кото­рой мы можем позволить фермеру остаться одному). Фермерство создало профицит урожая, поскольку правительство потребовало этого от него посредством закона, принятого во время войны.

Теперь же, когда оказалось много лишнего урожая, именно на нас лежит ответственность избавить фермера от этих излишков. Пока же мы не снимем этот тяжкий груз со спины фермера, необходимо дей­ствовать согласно программе (вроде той, о которой говорил я), которая поможет фермеру не быть в убытке. Но я предложил бы поддерживать фермеров не через такую программу, что предложил сенатор Кеннеди, который поднял бы цены, но через такую программу, что возместила бы фермеру убытки, заплатила бы ему столько, сколько он получил бы за свой излишек.

Г-н Смит. Следующий вопрос вице-президенту Никсону от г-на Ванокера.

Г-н Ванокер. Г-н вице-президент, с тех пор как г-ном Новинсом был задан вопрос об исполнительном лидерстве, я хотел бы продолжить эту тему.

Многочисленные республиканские слоганы (мы видим их на баннерах по всей стране) гласят, что надо учитывать опыт (это написано под изображениями непосредственно вас, сэр), подразумевая, что у вас было больше правительственного исполнительного опыта принятия решений, чем у вашего оппонента.

На пресс-конференции 24 августа Президента Эйзенхауэра попроси­ли привести пример главной вашей идеи, которую он принял. Его ответ был (цитирую): «Если вы дадите мне неделю, я бы сказал. Я не помню».

С тех пор прошел месяц, но президент так и не вернулся к этому вопросу. И теперь я задаюсь вопросом, сэр, чья версия правильней: ва­ших республиканских коллег или же Президента Эйзенхауэра?

Г-н Никсон. Я сказал бы, г-н Ванокер, что, если бы вы знали прези­дента, это было бы весьма остроумным замечанием. Кроме того, пола­гаю, было бы неправильно для президента Соединенных Штатов рас­крывать случаи, в которых члены его партии давали рекомендации, по­скольку я давал ихвтечениемногихлетион их принимал или отклонял. Президент всегда утверждал, и весьма основательно, что он имеет право сам решать, принимать или не принимать совет, не выдавая со­ветника первому встречному, включая и представителей Конгресса.

Я могу сказать сейчас только следующее: в течение многих лет я со­стоял в Совете национальной безопасности. Я был в Кабинете. Я встре­чался с законодательными лидерами. Я встречался с президентом, ког­да он принимал сложные решения в отношении Ливана.

Президент спрашивал моего совета, я давал его. Иногда мой совет был реализован, иногда нет. Я не заявляю, что сам принимал решения. Напротив, я считаю, никакой президент не должен когда-либо позволять кому-либо еще принимать ключевые решения. Только он должен делать это. У советников одна обязанность — совещательная, и то, ког­да их об этом просят. Что касается моего опыта в качестве политическо­го исполнителя, не мне оценивать его объемы.

Я могу лишь добавить: мой опыт оценят люди, так же как и опыт сенатора Кеннеди оценят люди.

Как только президент указал нам на Конгресс, мы стали его члена­ми. Наш опыт отличается лишь тем, что я работал в качестве исполни­теля, он — в качестве законодателя.

И вот, люди теперь имеют возможность сравнить его опыт с моим. И уверен, он, так же как и я, будет готов согласиться с тем, что решит народ, независимо от его решения.

Г-н Смит. Сенатор Кеннеди?

Г-н Кеннеди. Да, я лишь только скажу, что вопрос действительно не только в опыте, но и в том, как оценит нас будущее, и в том, каких це­лей мы достигнем для США, да и будем ли мы вообще способны их до­стигнуть.

Авраам Линкольн стал Президентом в 1860 году. Будучи побежден­ным на выборах в Сенат в 1858-м, он вскоре стал выдающимся прези­дентом. Определенной дороги к президентству не существует. Нет ни­каких гарантий, что, если вы изберете одну дорогу или другую, вы ста­нете успешным Президентом.

Я состоял в Конгрессе в течение 14 лет. Я голосовал за прошлые во­семь лет, и вице-президент осуществлял контроль над Сенатом и вы­полнял свои другие обязанности; я вынес решения более чем по 800 во­просам, в том числе будучи членом Сенатской комиссии по иностран­ным делам, по вопросам, которые затрагивают не только внутреннюю безопасность Соединенных Штатов, но и нашу внешнюю политику.

Вопрос на самом деле таков: какой кандидат и какая партия сможет решить проблемы, которые возникнут перед Соединенными Штатами и 1960-х?

Г-н Смит. Следующий вопрос сенатору Кеннеди от г-на Новинса.

Г-н Новине. Сенатор Кеннеди, в связи с теми проблемами будущего, о которых вы говорите, и программой, что вы излагали ранее в вашей речи, вы призываете к расширению некоторых из программ социаль­ного обеспечения, например школ, увеличению жалованья преподавателей, улучшению медицинского обслуживания и так далее, но вы од­новременно призываете и к сокращению федерального долга. Отсюда я задаюсь вопросом, если бы вы стали президентом в январе, где бы вы взяли деньги на все это?

Г-н Кеннеди. Я не говорил об этом! Я не говорил о сокращении феде­рального долга, потому что, вы и сами понимаете, просто нереально сократить его в 1961 году в 2—3 раза.

Я думаю, у нас есть обязательства перед страной в сфере безопасно­сти в связи с проблемами, с которыми мы вынуждены сталкиваться в этом отношении. И поэтому я никогда не предлагал существенно умень­шить долг в 1961 году в 2 или...

Г-н Новине. Сенатор, я основываюсь на одной из ваших же речей...

Г.- Кеннеди. Нет, я такого никогда...

Г-н Новине (продолжая) ...Вы предположили, что сокращение процен­тной ставки поможет привести к сокращению федерального долга и...

Г-н Кеннеди. Нет, нет. Ни сокращение процента, ни сокращение про­центной ставки...

Насколько я могу судить, трудности с деньгами — результат напря­женной денежной политики государства. Финансовая политика нынеш­них властей содействовала замедлению развития нашей экономики, из-за чего спад 1958 года превысил даже спад 1954-го и замедлил нашу эко­номическую активность в 1960-м.

Однако о чем я говорил, так это о том, что те программы, о которых я вел речь, насколько я могу судить, совершенно оправданы в финансо­вом отношении. Медицинское обслуживание пожилых людей я помес­тил бы под программу социального обеспечения. Вице-президент и я расходимся во мнениях на этот счет. Программа Явите—Никсон, или Никсон—Явите, потребует 600 млн долларов от правительства и столько же от штатов. Программа же, которую защищаю я и которая провали­лась в сенате из-за пяти голосов, обеспечила бы медицинское обслужи­вание пенсионеров через программы социального обеспечения и опла­чивалась бы через эту систему, а также через социальный налог.

Во-вторых, я поддерживаю федеральную помощь образованию и подкрепление зарплат преподавателей из федерального бюджета. Ду­маю, это — хорошие инвестиции. Я считаю, нам необходимо сделать это. И я думаю, из-за непосильного для многих бремени налога на соб­ственность большинство из наших детей будут малообразованны, а пре­подаватели получат недостаточное вознаграждение за их труды.

Нет большего дара экономике и обществу, чем первоклассная обра­зовательная система.

Я верю, что мы сможем построить сбалансированный бюджет и лишь серьезный кризис или спад смогут нарушить это равновесие. Как-то на встрече г-на Никсона с г-ном Рокфеллером по вопросам экономиче­ского роста Рокфеллер заметил, что пятипроцентный экономический

рост принес бы к 1962 году налоговый доход в бюджет в размере 10 мил­лиардов долларов. Как бы там ни было, уверен, мы сможем финансиро­вать необходимые программы в пределах сбалансированного бюджета, если бизнес в стране останется на должном уровне.

Г-н Смит. Г-н Никсон, ваш комментарий?

Г-н Никсон. Да. Я думаю, г-н Новине обращался не к одной из речей сенатора Кеннеди, но ко всей демократической платформе, которая дей­ствительно собиралась сократить национальный долг.

Я думаю также, и хочу подчеркнуть это особо, что в принципе не­возможно, как того желает сенатор Кеннеди, в короткий срок сокра­тить национальный долг или уменьшать налоги. Фактически необхо­димо, наоборот, поднять налоги.

Сенатор Кеннеди указывает на то, что можно было бы проводить медицинское обслуживание пенсионеров за счет социального обеспе­чения. Однако в таком случае поднимутся налоги для тех, кто платит за социальную безопасность.

Итак, что касается сделанных сенатором Кеннеди предложений, я думаю, будет два варианта развития событий: или необходимо будет все-таки поднять налоги, или же бюджет так и не достигнет равновесия. А от­сутствие баланса означает инфляцию, которая, естественно, нанесет жесткий удар по тем самым пенсионерам, о которых мы говорили выше.

Что до поддержки школ, я одобряю это, как одобрил и сенатор Кен­неди в январе этого года, сказав, что строительство новых школ возы­меет больший эффект, чем прибавка к жалованью преподавателям. Я одобряю это, так как считаю это наилучшим способом реально по­мочь школам. При этом мы избежим контроля (влияния) федерального правительства за учителями.

Г-н Смит. Следующий вопрос вице-президенту Никсону от г-на Уоррена.

Г-н Уоррен. Г-н вице-президент, вы упоминали школы. Думаю, буквально вчера вы говорили о безнадежной программе поднятия образовательных стандартов. И вот сегодня вы уже рассуждаете о преимуще­ствах образования.

Г-н вице-президент, вы также говорили в 1957 году, что жалованья школьных учителей были не чем иным, как национальным позором. Вы требовали повысить их зарплату, добавляя, что, если ситуация не изменится, все это может привести к национальному бедствию.

И все же вы отказались утверждать в Сенате закон об увеличении зарплаты учителей, будто боясь ответом «да» скомпрометировать себя. Что вы скажете на этот счет, сэр?

Г-н Никсон. Я ужасно рад, что вы задали этот вопрос, потому что, как вы знаете, я как раз только что ответил на него, отвечая на предыду­щий вопрос, но, как видно, не смог закончить мысль. [Смех.]

Думаю, причина того, что я голосовал против назначения федераль­ным правительством большего жалованья преподавателям, такая же, как и у сенатора Кеннеди, когда он в январе этого года на его пресс-конфе­ренции заявил, что хотя он и ратовал за строительство новых школ, но он сомневался в необходимости увеличения зарплаты учителям. По крайней мере, так я понял его слова.

Теперь же сенатор Кеннеди вдруг стал выступать за увеличение феде­ральным правительством жалованья преподавателям. Почему сенатор Кеннеди все-таки переменил свою позицию поданной проблеме? Поче­му я делаю это сейчас? Потому что я за высокое жалованье учителей, но против зависимости нашего образования от федерального контроля.

Если федеральное правительство получит власть платить препода­вателям, оно также неизбежно, по моему мнению, получит власть уста­навливать образовательные стандарты и сможет диктовать, что можно преподавать, а что — нет. Полагаю, это было бы плохо для страны; по­лагаю также, это было бы плохо для учителей.

Мы можем поступить по-другому. Мы можем увеличить жалованье преподавателей другим способом. Как высказался сенатор Кеннеди на той же пресс-конференции в январе, чтобы обеспечить повышение зар­плат учителям, необходимо поддерживать строительство школ. В ито­ге, все местные школы сохранят часть денег, которые и смогут потра­тить на увеличение жалованья преподавателям.

Я должен также подчеркнуть следующее: как только ответственность о зарплате учителям возьмет на себя федеральное правительство, мест­ные организации и руководство штата тотчас же перестанут этим зани­маться. Другими словами, я считаю, что отвечать за это должны все-таки местные власти. Зарплаты учителям за прошедшие восемь лет по­высились, однако, на 50%. Но этого все равно недостаточно. Необходимо делать больше. Но я не верю, что нет иного способа достичь этого, кро­ме как перепоручить ответственность за зарплату учителей федераль­ному правительству с его массивной программой.

Я возражаю тут не из соображения денег. Я возражаю против конт­роля федерального правительства за образованием и, в конечном счете, за свободой американцев, так как в контроле над образованием во мно­гом заключается и сила правительства.

Г-н Смит. Комментарий сенатора Кеннеди.

Г-н Кеннеди. Вице-президент цитирует мои слова, произнесенные в январе 1960-го, когда я и правда не считал разумными выплаты жалова нья преподавателям из федерального бюджета. Но такое решение про­блемы не было выходом для Сената уже в феврале.

Выход же был такой: деньги будут отдаваться в штаты, которые сами определят, на что их тратить — на строительство новых школ или на выплату жалованья учителям.

В этом вопросе наши с вице-президентом мнения расходятся. Я го­лосовал в пользу этого предложения (и в дальнейшем поддержал его настоятельно), потому что думаю, что это обеспечило материальную помощь нашим преподавателям безо всякого федерального контроля. Г-н Никсон же считал иначе. И именно из-за его голоса мое предложе­ние проиграло¹.

Я не хочу, чтобы федеральное правительство выплачивало жалова­нье преподавателям непосредственно; но если деньги будут идти в шта­ты и сами штаты смогут определить, пойдут ли они на строительство школ или на материальную поддержку учителей, по моему мнению, бу­дет обеспечена защита и местным властям, и школьным комитетам. Отсюда следует, что мое предложение базируется на здравом смысле, и именно поэтому я так старался пролоббировать его в Сенате. Очень жаль, что не получилось.

Во-вторых, были сделаны заявления, что демократическая платформа потребует огромных средств из бюджета и что я якобы буду ратовать за его дисбаланс.

Это абсолютно неверно, полностью ошибочно.

Я не высказываю вам здесь свою личную точку зрения. Все очевид­но из отчетов.

Моя точка зрения — можно провести все эти программы, о которых мы только что говорили, но растянув их во времени. Тогда мы останемся и пределах сбалансированного бюджета, а наша экономика продви­немся вперед.

Г-н Смит. Следующий вопрос сенатору Кеннеди от г-на Ванокера.

Г-н Ванокер. Сенатор, вы обещали избирателям, что, если станете презедентом, вы будете стараться протолкнуть в Конгрессе законопроект о медицинской помощи пенсионерам, введении повсеместно ми­нимального размера оплаты труда, федеральной помощи образованию.

Теперь, на августовской сессии в Конгрессе — когда вы, по крайней игре, рассматривали возможность того, что станете президентом, и когда, в частности, у вас было подавляющее большинство в Сенате — вы не смогли сдвинуть эти законопроекты с мертвой точки. Как же вы теперь можете быть уверены в том, что будете способны протолкнуть их в январе...

Г-н Кеннеди. Давайте рассмотрим законопроекты...

Г-н Ванокер (продолжает) ...Если вы не были способны сделать это в августе?

Г-н Кеннеди. Давайте возьмем законопроекты.

Во-первых, мы действительно продвигали в Сенате закон, обеспе­чивающий минимальную зарплату в размере 1,25 доллара. Он потерпел неудачу, потому что его не поддержал парламент и 11 голосов. На самом деле две трети республиканцев в парламенте голосовали против мини­мальной заработной платы в размере доллара и двадцати пяти центов, но большинство демократов поддержало закон. Почти две трети из них голосовало за доллар двадцать пять. Однако нам угрожало бы вето, если бы мы все-таки установили такой минимальный размер оплаты труда.

Чрезвычайно трудно продвинуть какой-либо законопроект, когда ему противостоит такой человек как президент, имеющий огромную власть.

Президенту требовалась лишь поддержка его вето на любой закон одной третью голосов или в Сенате, или в парламенте.

Во-вторых, мы и правда пытались продвинуть закон «О федераль­ной помощи образованию» в Сенате. Но он также потерпел неудачу, провалился из-за Палаты представителей. Закон был задушен и Право­вым комитетом. И это факт, что во время августовской сессии четверо членов комитета от Республиканской партии объединились с двумя де­мократами и не дали возможности закону «О федеральной помощи об­разованию» даже пройти в парламент.

Четыре демократа голосовали за это. Каждый республиканец в Пра­вовом комитете голосовал против посылки того законопроекта в Палату представителей.

В-третьих, что касается медобслуживания пенсионеров, здесь была та же самая борьба, которая продолжалась в течение 25 лет в секторе социального обеспечения.

Мы хотели связать это с социальным обеспечением. Мы предложи­ли поправку, чтобы сделать так. 44 демократа голосовали за; 1 респуб­ликанец голосовал за! Но мы сразу были информированы о том, что если закон будет нами одобрен, сам Президент Соединенных Штатов нало­жит на него вето.

В моем представлении, энергичный президент-демократ, поддержан­ный демократическим большинством в парламенте и Сенате, способен провести все эти программы в жизнь. Но если вы — демократическое большинство при республиканском президенте, то угроза вето постоянно висит над вами. Если все так и останется, нас ждет такое же столкновение сторон и отсюда бездействие, как во время августовской сессии.

Г-н Смит. Г-н Никсон, комментарий?

Г-н Никсон. Думаю, очевидно, что мои взгляды несколько другие. Я хотел бы добавить, что, когда сенатор Кеннеди апеллирует к Правовому комитету, он упускает деталь, что там вообще-то восемь демок­ратов и всего четыре республиканца. И снова я сказал бы, что как-то нелогично винить этих четырех республиканцев, когда, даже будучи в большинстве, демократы не могут пролоббировать что-то через этот комитет.

Я сказал бы далее, что обвинение президента в его власти наложить исто из-за неспособности сенатора и его коллег реально действовать во иремя специальных сессий даже не стоит комментировать.

Когда президент использует свое право вето, он должен иметь сто­ронников не только среди трети Конгресса, но и среди обычных людей. Поэтому давайте рассмотрим следующее.

Если большинство членов Конгресса чувствовало, что эти специ­фические предложения могли бы разрешить некоторые проблемы, по­чему же тогда это самое большинство — представленное демократами, — почему же они не принимали те законы, а оставляли решение их судьбы с президентом, который и накладывал вето?

Причина того, что эти особенные законы в этих различных областях, которые были упомянуты, не устанавливались не в том, что прези­дент был против них, а потому, что народ был против них. Потому что они были чересчур экстремальные; и я убежден, что те альтернативные пути решения проблем в области здравоохранения, в области образова­нии и в области благосостояния, которые предлагаю я вместе с республиканцами, пройдут в Конгрессе, так как они не такие экстремальные и будут стоить американцам денег или свободы.

Г-н Смит. Следующий вопрос вице-президенту Никсону от г-на Флеминга.

Г-н Флеминг. Г-н вице-президент, а как вы считаете, сможете ли вы работать с демократическим большинством в парламенте и Сенате, чем это делал сенатор Кеннеди?

Г-н Никсон. Я бы вот что сказал: мы, конечно, ожидаем обеспечить несколько мест и в парламенте, и в Сенате.

Мы надеемся контролировать парламент, получив на грядущих выборах большинство мест в нем, однако мы, конечно, понимаем, что не сможем управлять Сенатом.

Я сказал бы, что президент способен править! Президент способен провести свою программу в жизнь, если он будет обладать поддержкой страны, поддержкой людей.

Иногда мы ошибочно считаем, что проведение тех или иных зако­нов в Сенате или парламенте зависит лишь от законодательного боль­шинства и всего в этом роде.

На самом деле все не так. Всякий раз, когда большинство людей за программу, парламент и Сенат вторят этому. И не важно, будет ли пар­ламент или Сенат демократическим или республиканским! Если стра­на голосует за кандидата в президенты и за те предложения, что он дела­ет, я полагаю, вы обнаружите, что даже президент-республиканец (как в моем случае) сумеет провести свою программу через Конгресс.

Теперь я также хотел бы сказать, что, какими бы ни были предложе­ния сенатора Кеннеди, проблема не в том, что президент может нало­жить вето. Проблема в доверии людей к этим предложениям. И вы дол­жны всегда помнить, что президент не может ничего остановить, если он не будет иметь людей позади него. И причина того, что вето Прези­дента Эйзенхауэра были поддержаны, а Конгресс старался не посылать к нему те законопроекты, на которые вето было как бы наложено апри­ори, в том, что люди и Конгресс, большинство из них, знали, что страна поддерживает президента.

Г-н Смит. Сенатор Кеннеди?

Г-н Кеннеди. Хорошо, давайте в таком случае получше рассмотрим те законопроекты, которые вице-президент посчитал «чересчур экст­ремальными».

Один касался одного доллара и двадцати пяти центов в час для тех, кто работает на компании, имеющие миллион долларов прибыли в год. Я совершенно не считаю этот закон чересчур экстремальным. И все же почти две трети к трем четвертям республиканцев в Палате представи­телей голосовали против этого предложения.

Второй законопроект был посвящен федеральной помощи образо­ванию. Из-за провала закона о зарплате учителям можно предположить, что он попросту не учитывал потребностей людей. Дело в том, что эта был закон, который был значительно меньше того, который вы, г-н Никсон, нам сегодня рекомендовали.

Это не был экстремальный законопроект, и все же мы не смога заставить ни одного республиканца поддержать его; по крайней мере, думаю, четверо из восьми демократов голосовали за то, чтобы послать его в парламент. Ни одного республиканца! Они все присоединились к демократам, которые были против. Я не говорю, что демократы объединены в их поддержке програм­мы, но я действительно говорю, что большинство из них все-таки объе­динено. Но я говорю о том, что большинство республиканцев настрое­но противоположным образом.

Третьим законопроектом было медицинское обслуживание для пен­сионеров, которое мы хотели связать с социальным обеспечением, так как, будучи финансируемым из фондов социального обеспечения, ме­дицинское обслуживание не развивало бы дефицит казны.

Предложение же, продвинутое вами и г-ном Явитсом, стоило бы 600 млн долларов. Г-н Рокфеллер отклонил ваше предложение в Нью-Йор­ке; он сказал, что он в корне не согласен с принципом такого финансиро-нания; сказал, что оно должно основываться на социальном обеспечении.

Так что все эти три программы весьма умеренные. Я думаю, просто нее это показывает различие между нашими двумя партиями.

Г-н Смит. Вопрос г-на Уоррена к сенатору Кеннеди.

Г-н Уоррен. Сенатор Кеннеди, к другой теме.

Коммунизм часто описывается как идеология или вера, которая су­ществует где-нибудь в другом месте, но не в Соединенных Штатах. Позвольте мне спросить вас, сэр: насколько все-таки сегодня серьезную угрозу для нашей национальной безопасности представляют коммуни­стические подрывные действия в Соединенных Штатах?

Г-н Кеннеди. Думаю, они вполне серьезны. Я считаю, к этому вопросy мы должны подходить с большим вниманием и осторожностью.

Мы должны поддержать все те законы, которые Соединенные Штаты проводят, чтобы защитить нас от... м-м-м-м... тех, кто был бы рад уничтожить нас изнутри.

Мы должны поддерживать министерство юстиции и ФБР в их усилияих, и мы всегда должны быть начеку.

Я думаю, являясь государством, поддерживающим сильное общество, Соединенные Штаты могут сразиться с любой внутренней угрозой. Но самая главная угроза — внешняя, и она все еще существует.

Г-н Смит. Г-н Никсон, прокомментируете?

Г-н Никсон. По большому счету, я согласен с оценкой сенатора Кеннеди в этом отношении.

Вопрос коммунизма в пределах Соединенных Штатов волновал нас в прошлом. Но он также будет проблемой и в течение многих последу­ющих лет.

Мы должны помнить, что «холодная война», которую г-н Хрущев и его коллеги ведут, распространилась на весь мир. Она прямо здесь, в Сединенных Штатах.

Именно поэтому мы должны продолжить всегда быть начеку.

Но мы также должны быть и справедливы. Справедливы потому, что, будучи справедливыми, мы поддерживаем те самые свободы, которые коммунисты хотели бы уничтожить.

Мы поддерживаем стандарты поведения, которые они никогда не примут. И в этой связи, я думаю, мы должны смотреть в будущее, имея в виду тот факт, что мы боремся с коммунизмом дома не только соглас­но нашим законам, которые направлены против коммунистов (то есть против тех немногих, кто действительно становится ими или сочувству­ющими), но мы также боремся с коммунизмом, восставая против той повсеместной несправедливости, которая существует в нашем обществе, так как на ней кормятся коммунисты. И в этой связи я снова сказал бы, что, в то время как сенатор Кеннеди говорит, что мы — статус-кво, я действительно полагаю, что он согласится с тем, что я так же искренне верю в улучшения в области федеральной помощи образованию и здра­воохранению, как и он.

Опять же, вопрос не в целях. Мы оба преследуем одни и те же цели.

Вопрос в средствах.

Г-н Смит. Вопрос г-на Ванокера к вице-президенту Никсону.

Г-н Ванокер. Г-н вице-президент, в одном из ваших более ранних заявлений вы сказали, что мы продвинулись вперед, мы построили боль­ше школ, мы открыли больше больниц.

Теперь, сэр, не правда ли то, что все эти строительства производят­ся за счет местного финансирования?

Вы утверждали, что администрация Эйзенхауэра была ответственна за строительство этих школ или же все-таки его проводили местные власти?

Г-н Никсон. Вовсе нет. Фактически ваш вопрос побудил меня ак­центировать внимание на том, на чем я и сам хотел остановиться. Слиш­ком часто при оценке того, движемся ли мы вперед или нет, мы обраща­емся лишь к федеральному правительству — к тому, что оно делает.

Сегодня действия федерального правительства не являются показа­телями движения Америки. Необходимо рассматривать действия и фе­дерального правительства, и правительства Штатов, и местных властей, и, более всего, индивидуальных предпринимателей. И лишь тогда МВД сможет оценить, движется Америка или нет.

Например, наш валовой национальный продукт составляет приблизительно 500 миллиардов долларов. Примерно 100 из 125 млрд долла­ров из этого — результат деятельности правительства. А 400 млрд мы получили благодаря деятельности индивидуальных предпринимателей. И если говорить о причинах того, что Америка продвинулась впе­ред в своем развитии при Эйзенхауэре, то, думаю, мы построили столько школ, больниц и шоссе именно благодаря поощрению администраци­ей Эйзенхауэра индивидуальных предпринимателей. В итоге мы полу­чили наибольшее расширение частного сектора экономики, какое было засвидетельствовано за этот восьмилетний период. И это рост. Это имен­но тот рост, который нам нужен. Это тот рост, который нынешняя власть поддерживала и всячески старалась стимулировать.

Г-н Смит. Сенатор Кеннеди?

Г-н Кеннеди. Я думаю, мы живем в богатой стране. Я думаю, мы живем в сильной стране. И я думаю, что главное, что нам необходимо сде­лать сейчас, — это выбрать достойного президента, выбрать достойную власть, если мы собираемся сохранить наше образование, наш эконо­мический рост и развитие наших природных богатств.

Советский Союз имеет огромную прибыль. Недостаточно сравнить то, что, возможно, было сделано 8, или 10, или 15, или 20 лет назад. Я хочу сравнить то, что мы делаем, с тем, что делают наши противники, для того чтобы к 1970 году Соединенные Штаты были впереди и в обла­сти образования, и в области здравоохранения, и в области строительства, и, конечно, в экономической сфере.

Я думаю, что это наша приоритетная задача и основная функция Федерального правительства.

Г-н Смит. Полагаю, пришло время для финальных речей.

Мы закончили с вопросами и комментариями. Теперь время подытожить сказанное.

Голос. На это каждому кандидату отводится по три минуты двадцать двадцать сепкунд.

Г-н Смит. Три минуты и двадцать секунд для каждого кандидата. Вице-президент Никсон, вы готовы произнести первую заключительную речь?

Г-н Никсон. Спасибо, г-н Смит.

Сенатор Кеннеди, прежде всего, я думаю, надо показать, где мы на самом деле стоим в развитии, при всем уважении к Советскому Союзу с быстрым экономическим ростом.

Действительно, Советский Союз двигался быстрее, чем мы. Но при­чина этого очевидна. Они начинали движение с намного более низкой ступени, нежели мы.

Хотя их рост и был быстрее, тем не менее сегодня их ВНП всего лишь 44%. У нас такие показатели были аж 20 лет назад! И, видя этот большой разрыв, можно с уверенностью сказать, что мы сейчас явно продвинулись дальше по сравнению с двадцатилетней давностью.

Но разве это причина для самодовольства?

Вовсе нет, поскольку они просто фанатики. Мы же должны выжать все, что можно, из нашей экономики.

Я полностью согласен с сенатором Кеннеди в этом отношении.

Где мы не расходимся во мнениях, так это в средствах, которые мы готовы использовать для того, чтобы стать страной с наиболее развитой экономикой в мире.

Я с уважением утверждаю, что сенатор Кеннеди слишком часто по­лагался бы на федеральное правительство в решении вопросов, стиму­лирующих наш рост.

Я полагаю, что, когда мы исследуем демократическую платформу, когда мы исследуем предложения, которые он сделал сегодня вечером, когда мы сравним их с предложениями, которые сделал я, то поймем, что эти предложения, сделанные им, не кончились бы большим ростом для нашей экономики, в отличие от программ, которые защищал я.

Есть еще много пунктов из его программы, которые я бы с удоволь­ствием прокомментировал, но поговорим хотя бы о здравоохранении.

Наша программа здравоохранения, та, которую поддержали сена­тор Джавитс и другие республиканские сенаторы, обеспечивает всех людей старше 65 лет медицинской страховкой, если они этого захотят. Она предоставит возможность пенсионерам самим выбирать страховую компанию — частную или государственную, но не заставит их непре­менно сделать это, если они не захотят.

Его программа, зависящая от социального обеспечения, требовала бы от всех людей, имеющих социальное обеспечение, получить и госу­дарственную страховку. А те слои населения, которые не охвачены со­циальным обеспечением, не вошли бы в эту программу вообще.

Вот как минимум одна сфера, где, я думаю, наша программа будет действовать лучше, чем его.

Другая вещь, которую бы я непременно сделал, — это понизил бы цены на рынке. Думаю, это поймут люди, жившие при администрации Трумэна, когда правительство тратило много больше, чем получало.

Сбережения целого поколения были съедены инфляцией. Люди, которые могут себе позволить меньше всего: люди с низкими дохода­ми, люди с фиксированными доходами, — все они будут неспособны погасить счета в конце месяца.

Естественно, тот, кто станет президентом, будет стоять за всякую программу, которая будет означать рост, и я стою за программы, кото­рые принесут рост экономике и прогресс. Но также естественно, что он не позволит тратить доллары менее эффективно, чем они могут быть потрачены.

Г-н Смит. Сенатор Кеннеди, ваше заключение?

Г-н Кеннеди. Г-н Никсон только что отметил, что советское произ­водство составляет лишь 44% от нашего. Я же должен сказать, что эти 44% и эта советская страна могут принести нам большие неприятности сегодня же вечером. Я хочу быть уверенным, что эти 44% так ими и ос­танутся. Я не желал бы видеть тот день, когда отношение будет состав­лять уже наших 60% против их 70, 75, 80 или 90%, когда они пустят в ход всю свою силу и мощь, какую только можно, чтобы уничтожить нас.

Во-вторых, вице-президент упоминал медицинское обслуживание для пенсионеров. Наша программа была поправкой к законопроекту Керра. Керр утвердил обеспечить помощью всех тех, кто не был на со­циальном обеспечении. Я думаю, это — очень понятный контраст.

В 1935 году, когда Акт социального обеспечения был написан, 94 из 95 республиканцев голосовали против него. И г-н Ландон поспешил в 1936 году аннулировать это.

В августе I960'года мы пробовали провести его снова, но и на сей раз мы получили поддержку лишь одного республиканца в Сенате.

В-третьих, я думаю о решении вопроса прежде, чем американцы только начнут делать это. И поскольку мы смотрим на одну и ту же стра­ну, поскольку мы одинаково видим мир вокруг нас, наши цели совпада­ют с целями всех американцев. Вопрос в средствах к достижению этих целей. Средства спорные.

Если вас удовлетворяет все, что сделано на сегодня, если вы думаете, что относительная мощь, и престиж, и сила Соединенных Штатов соразмерно коммунистическим мощи и силе, что мы в достаточной безопасности, что мы как нация, достигаем всего, чего мы нолжны достигнуть, что мы достигли лучшей жизни для наших граждан и могучей силы, тогда согласен — голосуйте за г-на Никсона.

Но если вы чувствуете, что мы должны двигаться дальше в шестидесятых, что функция президента должна указать людям на то, что надо сделать еще, как Франклин Рузвельт сделал в тридцатых, поставить воп­рос о том, что мы должны сделать как общество, чтобы удовлетворить наши потребности в этой стране, защитить нашу безопасность и обеспечить свободу, как я говорил в начале, то вопрос перед всеми нами — и республиканцами, и демократами стоит так: будет ли наше следую-щее поколение свободным, или же оно будет под игом коммунизма? И в этом кроется большая проблема.

И если мы выполним наши обязанности, то, я думаю, свобода по­бедит. Если же мы потерпим неудачу, если мы будем не в состоянии дви­гаться вперед, если мы будем не в состоянии развить необходимые воо­руженные силы, экономическую и социальную силу здесь, в этой стра­не, то, полагаю, все это обернется против нас. Я не хочу, чтобы историки спустя десять лет говорили, что наши годы были годами, когда закон­чилась эра Соединенных Штатов. Я хочу, чтобы они говорили, что это были годы подъема Соединенных Штатов, когда Соединенные Штаты начали двигаться снова. Вот главный вопрос, стоящий перед американ­цами. И только вам решать, что предпочесть, только вам решать, чем станет эта страна в будущем, только вам решать, что делать в будущем.

Я думаю, что мы готовы идти вперед. И именно к этой великой цели, если мы успешны, мы и должны обратиться.

Г-н Смит. Большое спасибо, господа.

Этот час пролетел слишком быстро. Большое спасибо вам за разре­шение представить следующего президента Соединенных Штатов в на­шей уникальной программе.

Кандидаты попросили меня поблагодарить американские телеви­зионные сети и присоединенные станции за то, что они предоставили время и деньги для сегодняшних теледебатов.

Информация о следующих дебатах будет объявлена позже. Это Го­вард К. Смит. Доброй ночи из Чикаго.

Перевод Юлии Кузнецовой

Задание 5

Прочитайте речь Мартина Лютера Кинга, произнесенную им на подмостках Мемориала Линкольна в Вашингтоне (округ Колумбия) 28 августа 1963 года и стала одной из самых изнестных его речей. Прокомментируйте её.

Мартин Лютер Кинг

У меня есть мечта

Пятьдесят лет назад великий американец, под чьей символической сенью мы сегодня собрались, подписал Прокламацию об освобожде­нии негров. Этот важный документ стал ярким лучом света надежды для миллионов темнокожих рабов, опаленных пламенем существующей несправедливости. Он стал радостным рассветом, завершившим дол­гую ночь пленения.

Но спустя столетие мы вынуждены признать трагический факт, что негр все еще несвободен. Спустя столетие жизнь негра, к сожалению, по-прежнему калечится кандалами сегрегации и оковами дискрими­нации. Спустя столетие негр живет на пустынном острове бедности посреди огромного океана материального благополучия. Спустя столетие негр по-прежнему томится на дне американского общества и остается изгнанником на своей собственной земле. Поэтому мы сегодня сюда и пришли, чтобы обнажить всю правду бедственного положения.

В некотором смысле мы прибыли в столицу нашего государства, чтобы получить наличные по чеку. Когда законодатели нашей республики писали прекрасные слова Конституции и Декларации независи­мости, они подписывали тем самым многообещающий вексель, по которому каждый американец становился наследником. Согласно этому векселю, всем людям гарантировались неотъемлемые права на жизнь, свободу и равенство.

Сегодня стало очевидно, что Америка оказалась не в состоянии вы­полнить свои обязательства, чем и обеспокоила своих цветных граждан. Вместо того чтобы выплатить этот святой долг, Америка выдала негритянскому народу фальшивый чек, который вернулся с пометкой «недостаток средств на счете». Но мы отказываемся верить, что банк правосудия разорился. Мы отказываемся верить, что в огромных хра­нилищах возможностей нашего государства недостает средств. И мы пришли, чтобы получить по этому чеку — чеку, по которому нам будут выданы гарантии свободы и справедливости. Мы прибыли сюда, в это священное место, также для того, чтобы напомнить Америке о безотла­гательности выдвинутых нами требований сегодняшнего дня. Сейчас не время довольствоваться незначительными мерами или занимать стра­тегию поэтапного достижения желаемого результата. Настало время выйти из подземелья сегрегации и вступить на залитый солнцем путь расовой справедливости. Настало время открыть двери возможностей всем Божьим детям. Настало время вывести нашу нацию из зыбучих песков расовой несправедливости к твердой скале братства.

Для нашего государства было бы смертельно опасно проигнориро­вать особую важность данного момента и недооценить решимость не­гров. Знойное лето законного недовольства негров не закончится, пока не настанет бодрящая осень свободы и равенства. 1963 год — это не ко­нец, а начало. Те, кто надеется, что негру нужно было выпустить пар и что теперь он успокоится, заблуждаются, что наша нация возвратится к обычному образу жизни. До тех пор пока негру не будут предоставлены его гражданские права, в Америке не будет ни порядка, ни спокойствия. Революционные бури будут продолжать сотрясать основы нашего госу­дарства до той поры, пока не наступит светлый день правосудия.

Но есть еще кое-что, что я должен сказать моему народу, стоящему на благодатном пороге у входа во дворец справедливости. В процессе завое­вания принадлежащего нам по праву места мы не должны давать основа­ний для обвинений в противоправных действиях. Давайте не будем стре­миться утолить нашу жажду свободы, вкушая из чаши горести и ненависти.

Мы должны всегда вести нашу борьбу с благородных позиций дос­тоинства и дисциплины. Мы не должны позволить, чтобы наш созида­тельный протест вылился в физическое насилие. Снова и снова мы дол- : жны стремиться к достижению величественных высот, отвечая на фи­зическую силу силой духа. Замечательная воинственность, которая овладела негритянским обществом, не должна привести нас к недове­рию ко всем белым людям, поскольку многие из наших белых братьев осознали — о чем свидетельствует их присутствие здесь сегодня — что их судь