Экологическая ситуация в России

Думается, что разработка экологической политики государства, российского законодательства, научных аспектов экологического права - есть одна из форм обеспечения эколо­гической безопасности населения, охраны природной среды и рационального использования ее ресурсов. Другая сторона экологического права– возмещение причиненного природе или здоровью человека вреда. Она должна осуществляться в комплексе с экономическими, политическими, нравственно-воспитательными, образовательными мерами и др. В настоящей рабо­те рассмотрены основные аспекты развития экологического права, современной российской политики в сфере экологии и охраны окружающей среды, состояние этой проблемы, ее разработанность в экологическом праве, действующем российском законодательстве и на практике. При написании работы автор² использовал юридическую учебную литературу, Уголовный Кодекс РФ, Конституция РФ, другие источники и нормативно-правовые акты.

Гражданское право как наука: проблемы теории и практики Вводные положения Как известно, термин «гражданское право» понимается в четырех значениях: 1) гражданское право как отрасль права; 2) гражданское право как отрасль законодательства; 3) гражданское право как наука; 4) гражданское право как учебная дисциплина. Гражданское право как отрасль права и как отрасль законодательства исследованы достаточно хорошо. Мы тоже провели ряд конференций, посвященных этой теме: Актуальные проблемы частного права (2002 г.), Гражданское право в системе права (2007г.), Гражданское право и гражданское законодательство (2009 г.), Предмет, метод и система гражданского права (2010 г.). Однако гражданскому праву как науке и как учебной дисциплине в литературе уделяется очень мало внимания. Монографических исследований практически нет[1]. Можно назвать сравнительно немного и научно-теоретических статей[2]. Большое внимание уделяется в науке гражданского права истории развития гражданского права[3]. Проводятся исследования и по истории науки гражданского права Казахстана[4]. Ввиду слабой исследованности как науки гражданского права, так и правовой науки в целом в научных исследованиях, посвященных конкретным юридическим проблемам, встречается немало путаницы в определении научных понятий. Понятие, определение, термин, проблема, теория, доктрина, концепция, категория – что означают и как соотносятся между собой эти понятия? Все это не очень ясно и понятно ввиду слабого освещения этих проблем в литературе. Поэтому чтобы построить в целом внятную и обоснованную систему науки гражданского права, мне пришлось обратиться к истокам – к философии науки – и выяснить, что означают и как соотносятся между собой эти понятия. А потом уже накладывать эти значения на структуру науки гражданского права. Поэтому в данной работе много ссылок на общие понятия, разработанные в философии науки. Было больше, но я постарался максимально сократить этот материал. Соотношение науки гражданского права, общей теории права и философии права В научной литературе выделяются три уровня познания права[5]: практическая юриспруденция, общая теория права, философия права[6]. Отраслевые науки имеют более тесные связи, в первую очередь, с общей теорией государства и права (гражданское право – с общей теорией права), но имеют связи и с философией права. Все они вместе составляют относительно целостное и относительно самостоятельное юридическое образование – комплекс органически связанных между собой и взаимодействующих друг с другом юридических наук[7]. Д.А. Керимов, рассматривая соотношение философии, общей теории государства и права и специальных юридических наук, приводит справедливое замечание философов П.В. Копнина и А.Г. Спиркина, которые писали: «Конкретные науки, являясь по отношению к философии специальными, в свою очередь могут выступать как методологические по отношению к более узким разделам данной области знания»[8]. Таково же соотношение между философией, общей теорией государства и права и специальными юридическими науками: общая теория государства и права, базируясь на философии, разрабатывает методологические проблемы правоведения, вооружает общими методами исследования все отраслевые юридические науки[9]. Непроходимой границы между отраслевыми науками и общей теорией государства и права нет и не может быть. Исследования в области гражданского права могут достигать такой степени теоретического обобщения, что они находятся уже на общетеоретическом уровне. Эти исследования входят в достижения общей теории права. И в то же время они остаются в рамках гражданского права. Из этих рассуждений можно сделать вывод, что наряду с общей теорией права существует и развивается теория гражданского права. Юридическая наука, правоведение, юриспруденция – эти понятия в литературе употребляются обычно как синонимы, хотя иногда пытаются как-то найти различные оттенки этих понятий. Соотношение гражданского права как науки и как отрасли права Совпадают ли по объему гражданское право как отрасль права и гражданское право как наука? Если гражданское право как отрасль права – это система норм, регулирующих на началах равенства имущественные и личные неимущественные отношения, то правильно ли будет утверждение, что наука гражданского права – это учение о гражданско-правовых нормах? Это не так. Наука гражданского права изучает, помимо норм права, другие правовые явления, связанные с правовыми нормами. Следовательно, гражданско-правовая наука по объему значительно шире, чем гражданское право как отрасль права. Необходимо четко разграничивать понятия «гражданское право как отрасль права» и «гражданское право как наука». Между тем в литературе эти понятия нередко путаются. Например, Н.И. Овчинников утверждал, что хозяйственный договор не может быть правовым институтом, потому что он не вписывается в систему договорных институтов гражданского права. Поэтому это собирательное понятие, теоретическая конструкция[10]. Налицо смешение системы гражданского права и системы гражданско-правовой науки. Конечно, хозяйственный договор - теоретическая конструкция, но это в системе науки гражданского права. А чем же он является в системе самого гражданского права? В.В. Гавриленко, отчаявшись найти место международного частного права, объявил его искусственным образованием, учебно-методическим и научным термином для обозначения совокупности правовых норм[11]. Ну, хорошо, это термин. А дальше что? Если есть совокупность норм, то эта совокупность должна занимать какое-то место в системе права. Список таких высказываний можно легко увеличить[12]. Если вернуться к вопросу о соотношении по объему науки права и системы права, то наиболее традиционное представление заключается, тем не менее, в том, что предметом правовой науки являются нормы права. Данное положение подверглось в литературе резкой критике сначала Б.И. Пугинским и Д.Н. Сафиуллиным[13], а затем В.А. Беловым[14]. Причем делают они это в весьма резких выражениях. Например, Б.И. Пугинский и Д.Н. Сафиуллин пишут: Предметом исследования науки и «ядром» преподавания в юридических вузах, по сути, остается право, отождествляемое с системой норм. Но в таком виде объект выглядит весьма убого и малопривлекательно, вследствие чего начинается его приукрашивание. В предмет помимо системы норм предлагают включать разные добавки. Это превращает учебные дисциплины в мешанину из разнородных, малосовместимых положений. Важно отметить, что необходимость таких дополнений определяется объективным усмотрением каждого ученого, носит произвольный, случайный характер. Никем и никогда не показана обязательность включения в научный объект тех или иных компонентов, характер и степень их отнесенности к праву, объективные связи с другими его сторонами. Подобный способ работы имеет имя – эклектика[15]. Не менее резко отзывается о состоянии гражданско-правовой науки В.А. Белов. И какую причину такого состояния находит В.А. Белов? Оказывается, все дело в том, что цивилисты и вообще юристы изучают только нормы права, причем подменив их нормами закона. А коренная причина заключается в том, что под правом понимаются только нормы закона, а надо понимать правоотношения. Не от нормы к жизни, а от жизни к норме – должен быть подход к праву[16]. В общем-то, это социологический подход к пониманию права, что практически признает и сам В.А. Белов[17]. По моему, хорошо на эти упреки давным – давно ответила Р.О. Халфина: «В пылу полемики с представителями «узконормативного» понимания последним ставилось в вину то, что наука вынуждена ограничиваться якобы только изучением нормы. Однако такое обвинение не имеет под собой никакой почвы. Ведь именно с позиции нормативного понимания права разрабатываются теория правоотношения, правотворчества и правоприменения, теория юридических фактов и фактического состава, проблемы ответственности, эффективности правовых норм, раскрываются противоречия правовой надстройки, исследуются взаимосвязь и взаимодействие государства, права и экономики, права и других явлений жизни общества. Все это свидетельствует о том, что при традиционном понимании права можно плодотворно сопоставлять норму права и другие виды социальных норм, право и его реализацию, его воздействие на процессы жизни общества, эффективность, адекватность и т.п.»[18]. В.А. Белов, приведя эту цитату, соглашается, что спорить с этим невозможно. Но, патетически восклицает он, на каком основании в предмет науки, призванной к изучению права, вдруг начинают включаться явления, не являющиеся правом? По его мнению, включить в предмет правоведения и остаться при этом до конца последовательным можно только в одном случае: при объявлении правом не норм, а … самих правоотношений[19]. В общем-то эти аргументы мало отличаются от тех многочисленных нападок, которые нормативная концепция понятия права претерпела от представителей различных концепций широкого понимания права, в том числе социологической концепции. Новым является только то, что критика ведется с позиций определения предмета юридической методологии и правовой науки. Однако все равно остается непонятным, каким образом определение права как системы норм может помешать исследованию таких чисто правовых явлений, как реализация права, применение права, правоотношение, правосознание и другие правовые явления? Ведь признание правом системы норм никак не мешает исследованиям и столь любимых А.В. Беловым субъективных прав и обязанностей, составляющих гражданское правоотношение[20]. В.А. Белов утверждает, что правовая наука может изучать только явления, являющиеся правом. Весьма странное утверждение. Если правом является только правоотношения, на каком основании правовая наука изучает такие явления как, например, правосознание? Или может ли право изучать такие явления как другие (помимо права) нормативные образования: нормы и отношения нравственности, религии и т.п. и связи с ними правовых норм и правовых отношений? Что касается изучения фактических жизненных отношений, то их исследованием, наряду с чисто правовой наукой, занимается специальная наука – социология права, и эффективность этой науки мало зависит от того, признаем мы правом нормы или правоотношения. Правовые понятия и категории Центральное место в содержании правовой науки занимают правовые понятия и категории. Правовые научные понятия – это содержательные предметные образы, которые воспроизводят в мышлении (идеально) объективную суть реальных процессов правовой действительности и отношений, существующих в ней, и выражают специфически правовую качественную определенность данных процессов и явлений[21]. Если говорить об общих определениях понятия, то обычно его связывают или с отражением общего свойства предмета и выделением общих для предметов признаков, или с отражением сущности предмета. Рассматривают понятие и как форму мышления[22]. Наряду с «понятием» используются «термин» и «определение». Каково их соотношение? По мнению С.С. Алексеева, термины – это словесные обозначения понятий, используемые при изложении содержания закона (иного нормативного юридического акта)[23]. Е.А. Прянишников, рассматривая связь «явление – понятие - термин» в качестве единства, считает, что важнейшее свойство рассматриваемого единства состоит в том, что основным, определяющим и первичным в нем будет явление действительности. Понятие же - это отражение такого явления в сознании людей, а термин служат словесным выражением понятия[24]. Что касается определения, то оно понимается как одно из важных средств научного познания, состоящее в дискурсной и четкой констатации значения и смысла используемых терминов[25] или как (дефиниция – от слова definitio – предел, граница) – логическая операция, раскрывающая содержание понятия с помощью указания его существенных признаков[26]. Проанализируем любое понятие, закрепленное в гражданском законодательстве. Например, ст. 378 ГК называется «Понятие договора». В п.1 ст. 378 ГК закрепляется: «договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей». Здесь мы имеем понятие «договор», которое содержит в себе все стороны, сущность такого правового явления как «договор», все положения о нем, закрепленные в ГК и других законах, а также в науке гражданского права. Это понятие выражено в термине «договор». Текст, закрепленный в п.1 ст. 378 ГК, является определением договора. Что касается категорий, то это те же понятия, но основные, фундаментальные понятия, которые максимально обобщают особенное, специфическое в объекте данной науки, это наиболее общие понятия, характеризующие данный объект изучения[27]. Категория в научной терминологии – общее понятие, отражающее наиболее существенные связи и отношения реальной действительности и познания[28]. Правовые категории – это предельные по уровню обобщения фундаментальные абстрактные понятия теории правоведения[29]. Во многих, почти во всех, казахстанских законах одной из первых статей выступает статья, называемая: «Основные понятия, используемые в настоящем Законе». Такая статья есть даже в кодексах (Налоговый, Таможенный, Трудовой, Экологический, Кодекс о здоровье народа и системы здравоохранения). Легче назвать законы, где нет этой статьи (Гражданский кодекс, Гражданский процессуальный кодекс, Уголовный, Уголовно-процессуальный, конституционные законы о Президенте, Парламенте, Правительстве, ряд финансовых законов и т.д.). Каюсь, к появлению подобной законодательной практики в Казахстане приложили руку мы с проф. Ю.Г. Басиным и проф. А.И. Худяковым. В Советском Союзе подобной практики не было. Но когда мы создавали первые законы независимого Казахстана, нам почему-то показалось удобным с точки зрения законодательной техники сгруппировать все понятия, используемые в конкретном Законе, в отдельной статье. В начале 90-х прошлого столетия у нас состоялась по этому поводу дискуссия с основным разработчиком российских законов проф. А.Л. Маковским, который выступал резко против такой практики. Он считал, что основные понятия должны быть сосредоточены в отношении гражданского права в Гражданском кодексе. Нельзя для каждого закона создавать отдельные понятия. Это обязательно приведет к разночтениям и противоречиям между ГК и другими законами. Надо признать, что в этих возражениях есть доля истины. Однако раз запущенный маховик законодательного процесса раскрутить в обратную сторону уже невозможно. При подготовке в прошлом году проекта Закона «О государственном имуществе» мы попытались не включать в закон специальную статью об основных понятиях. Нам удалось продержаться почти до передачи дела в Парламент, но эту статью включили насильно и в Законе «О государственном имуществе», принятом 1 марта 2011 г., эта статья уже красуется. Из предыдущего изложения нетрудно заметить, что, говоря о правовых понятиях и категориях, мы относим их то к правовой науке, то к праву и законодательству. В чем дело? И как их различать? И надо ли различать? Мне кажется, здесь необходимо иметь в виду особенности права как нормативной системы. Если взять научные понятия психологии, например, то они так и останутся научными понятиями, как их ни раскрывай. В отличие от этого правовые научные понятия неразрывно связаны с правом как нормативной системой. Правовые научные понятия или воплощаются в правовые понятия системы права, или пытаются там воплотиться. Это неизбежная судьба нормативных систем (не только права, но и религии, общественных организаций и других нормативных систем). Поэтому при определении правовых понятий необходимо четко различать, к чему они относятся: к правовой науке или к самому праву. А.М. Васильев предлагает разграничивать понятия «правовые категории» и «категории права». Правовые категории – научные понятия, которые выступают как инструмент научного мышления и служат для отображения объективной сути правовых явлений. Категории права – компоненты правовой нормативной структуры, инструмент правового регулирования[30]. А.Г. Диденко подчеркивает, что необходимо различать научные и легальные понятия. Легальные определения понятий в отличие от научных должны подчиняться не только правилам логики, но и правилам законодательной техники[31]. Отличие правовых понятий от понятий в других отраслях науки заключается как раз в том, что многие правовые категории, выработанные юридической наукой, закрепляются в нормах права, и превращаются в категории права. В этом качестве они уже выступают не просто как атрибуты абстрактного мышления, но и как общеобязательные государственные установления, как средство регулирования общественных отношений. Иногда эти понятия очень трудно разграничить, но надо помнить, что в первом случае правовая категория работает в целях познания окружающей действительности, во втором случае (категория права) – в целях правового регулирования[32]. Например, такие очень своеобразные понятия как оценочные понятия, фикции и презумпции[33], несомненно, являются легальными (закрепленными в законодательстве) понятиями. Однако в то же время это и научные понятия. Более того, научные понятия по объему шире, чем легальные понятия. Это связано с тем, что существуют оценочные понятия, фикции и презумпции, которые выработаны правовой наукой, но в законодательство еще не включены. Юридические конструкции в науке права и в системе права Юридическая конструкция представляет собой некую идеальную модель, которая должна отражать структурное строение правоотношений, юридических фактов или их элементов, правонарушений[34]. Если юридические конструкции выражены в нормах права, они становятся нормативными юридическими конструкциями. С.С. Алексеев писал, что «юридические конструкции представляют собой специфическое построение нормативного материала, соответствующее определенному типу или виду сложившихся правоотношений, юридических фактов, их связи между собой»[35]. В более поздней работе С.С. Алексеев определял это понятие следующим образом: «Юридическая конструкция – это своеобразное модельное построение прав, обязанностей, ответственности, их типовые схемы, в которые облекается юридический материал»[36]. Как отмечал В.М. Горшенев, «юридические конструкции – это нормативные предписания, органически связанные с дефинициями, ибо они также способствуют установлению определенности и четкости в механизме правового регулирования. Однако их юридическая природа устанавливается не из прямых указаний нормативно-правовых актов, а из общих положений права и юридической практики»[37]. Из всех этих определений ясно, что юридические конструкции могут рассматриваться как некие образования и в системе правовой науки, и в системе права[38]. Но когда речь идет об юридических конструкциях в системе права, авторы говорят о специфическом построении нормативного материала, о средствах построения нормативного материала, об идеальной модели, которая должна отражать структурное строение правоотношений, юридических фактов и правонарушений. Даже если их называют нормативными предписаниями, добавляют, что их юридическая природа устанавливается не из прямых указаний нормативно-правовых актов, а из общих положений права и юридической практики. С.С. Алексеев считает (во всяком случае, раньше считал), что юридические конструкции находятся в идеальной структуре права[39]. Я не совсем понимаю, что такое идеальная структура права, но для меня важно, что это именно структура. В современных работах С.С. Алексеев уже не говорит об идеальной структуре права, но он рассматривает юридические конструкции как модельную схему или типовое построение правомочий, обязанностей и т.п., как структуру в самом точном значении, когда все ее элементы образуют устойчивое строение, «скелет», инфраструктуру типа жесткого организма[40]. Получается, что юридическая конструкция – это модель, типовое построение, структура, построение нормативного материала и т.п. То есть это установление определенных связей между нормами права и институтами, но не сами нормы и институты. В то же время что относит С.С. Алексеев и другие авторы к юридическим конструкциям? С.С. Алексеев приводит как пример случай, когда гражданин сбит автомашиной. Он предлагает три юридические конструкции: социальное обеспечение (Конструкция №1), договор добровольного страхования (Конструкция 2), гражданская имущественная ответственность (конструкция №3). К юридическим конструкциям он относит, в частности: сервитут, узуфрукт, оперативное управление, хозяйственное ведение, регресс, реституцию[41]. В сфере трудового права к юридическим констру

Научно-методическая работа

Посещение и изучение передового педагогического опыта.

Посетила кафедру «Гражданского права и процесса» Юридического Института, ознакомилась с нормативными документами по организации учебного процесса по подготовке студентов. Прослушала лекции профессоров, доцентов, приняла участие в судебном заседании гражданского дела первой инстанции.

В рамках стажировки встретилась с медиатором Пещеровым Б.А. и получила ответы на вопросы, также посетила президентскую библиотеку.

Работала с электронными каталогами Юридического Институт, дополнительно ко всем этим проконсультировалась у ведущих ученых и преподавателей кафедры «Гражданского права и процесса» о проблемах развитии медиации в России и международном праве.

Негосударственное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Юридический институт" (Санкт-Петербург) основан в 1992 г. Имеет государственную лицензию, аккредитацию. Признан ЭФФЕКТИВНЫМ ВУЗом по результатам мониторинга Министерства образования.

Институт имеет собственное охраняемое здание в одном из центральных районов Санкт-Петербурга - на Васильевском острове.

Библиотека института насчитывает более 59 тыс. томов современной юридической литературы.

Заключение

Научная стажировка в Юридическом Институте (Санкт-Петербург, РФ)