Сбор материала и стилистический анализ

Чтобы написать курсовую, как уже ясно, нужно справиться с несколькими непростыми задачами: чётко сформулировать для себя тему, собрать материал, организовать его, то есть расположить во взаимосвязи и тем придать соответствующую форму тексту – изложить материал так, чтобы написанное было воспринято адекватно. А надо ещё не забыть привести список использованной литературы, которая покажет теоретическую основу представленной работы и которая может пригодиться читателю.

В этом разделе сосредоточусь на сборе материала, необходимого для раскрытия темы. Правильно подобрать материал – значит выполнить бо́льшую и сложнейшую часть курсовой работы, потому что собрать материал – это значит доказать мысль, защищаемую автором. Но прежде, чем непосредственно перейти к нашей теме, полезно обратить внимание на логическую последовательность зарождения текста и его восприятия читателем, которую схематизировал Ю. М. Лотман[79]. Правда, позволю себе заменить выражения кодирующий механизм языка и декодирующий механизм языка, использованные в лотмановской схеме,на те выражения, которые, очевидно, больше соответствуют терминологии «Лекций…» А. И. Горшкова.

Материал действительности   Языковой материал, выбранный автором

Материал действительности   Языковой материал в восприятии читателя

Если следовать схеме, видно, что автор, посылая сообщение, выбирает материал действительности, связанный с темой, и для этого материала уже выбирается языковой материал, который требует организации. А читатель, получив текст, использует тот же механизм, чтобы текст понять, но действует в обратном направлении: идёт от организованного языкового материала к материалу действительности, то есть для понимания проводит анализ формы.

С созданием текста (языкового материала в употреблении), как известно, связано два процесса: выбора и организации, объединенияязыкового материала. Аспект выбора языковых единиц достаточно хорошо изучен: мы уже представляем себе типичные единицы, которые можно обнаружить в некоторых разновидностях употребления языка. Подобно языковым единицам научного стиля, в специальной литературе описаны, описываются и классифицируются языковые единицы других «функциональных стилей»[80]. С этих позиций выбирают, выписывают и классифицируют соответствующие средства выражения, что находит отражение в названии того или иного исследования. Так, заголовок «Сложное синтаксическое целое с сочинительным союзом в антропоцентрическом аспекте» непосредственно отражает тему статьи. Её авторы изучили сложные предложения, соответствующие отражённой в заголовке теме исследования, привели в статье немало примеров и констатировали: «Употребительность ССЦ в речи обусловлена возможностью выразить с их помощью разные иллокутивные[81] намерения адресанта и разные модально-оценочные смыслы, совмещенные в одном текстовом произведении»[82].

В «практической» речи, например в научной, тема обычно напрямую связана с названием работы, поэтому, как и в предыдущем случае, легко понять, на какой уровень изучения языка ориентирована следующая статья и как отобраны примеры для анализа и иллюстраций: «Авторские неологизмы в современной беллетристике (на материале произведений Б. Акунина)». А вот цитата из названной статьи: «Окказионализм «раскоромыслиться» <…> образован префиксально-суффиксально-постфиксальным способом, как и узуальное «раскошелиться»[83]и т. д., иллюстрирующей принципы выбора и характеристики языковых единиц, которые привлеки внимание исследователя.

Конечно, выбор языковых единиц уже частично отражает точку зрения автора (примеры из статей позволяют в этом убедиться) благодаря тем ассоциациям, которые вызывают средства выражения. Но, чтобы понять характер употребления, организации языковых единиц, нужен другой подход. Такой подход предложен в «Лекциях по русской стилистике».

Языковые единицы – знаки. Их изучают с одной и той же научной позиции – строя языка – так давно, что это перестало приносить новую информацию. В современном языкознании уже понимают, что «абсолютизация изучения строя»[84] ведёт к искажению представлений о языке как средстве общения, а приёмы изучения языка, выработанные в результате исследования строя, но применяемые для понимания произведения, ведут к путанице и затрудняют изучение употребления языка.

Средства выражения, так сказать, семантически подвижны: они способны менять значения. К изменению значений ведёт их употребление. Количество средств выражения в языке велико, но ограничено, а вот характер их употребления неограничен: «язык неистощим в соединении слов» (Пушкин). И именно употребление ведёт к изменению значения языковых средств, потому что их сочетание, их соотносительные связи порождают содержание, которым обладает текст. Как было замечено, сеть отношений, которая порождается выбранными и организованными языковыми единицами обусловливает их смыслы всей композицией данного текста. Поэтому понять содержание можно, только изучив форму произведения: она носитель содержания. А формы многообразны, и в них есть свои закономерности.

Уже ясно, что стилистика как дисциплина, изучающая употребление языка, вырабатывает свои категории и свои приёмы изучения текста. Изучение употребления языка опирается на принцип единства текста, а единство текста всегда отражается на смыслах языковых единиц. В то время как при изучении языковых единиц вне текста ничего не остаётся делать, как соотносить значение языковой единицы с «общим» употреблением, например придерживаться словарного значения слова. Последнее очень хорошо и удобно в «практическом» языке, на изучение и освещение которого направлена дисциплина «Русский язык и культура речи». В «практическом» языке соотносительные связи, которые есть между языковыми единицами, стали настолько привычными, что мы их почти не замечаем, и это не мешает взаимопониманию. Но и в практически направленном языке слова не всегда соответствуют кодифицированным значениям (в художественном тексте это обычно: так, глагол читать в стихотворении А. Ахматовой, которое рассмотрим ниже, имеет не только словарное значение воспринимать написанное, но и позволяет выразить смысл, который служит созданию образа одинокой женщины, привыкшей узнавать о чём-либо из книг, а не непосредственно от людей при прямом общении с ними; тем самым смысл одиночество обнаруживается и в слове читать).

Уже давно известно, что слово в тексте не равно слову как отдельно взятой номинативной единице. Таково свойство любого языкового знака, который приобретает конкретное значение в контексте. Ещё А. С. Пушкин заметил, что «все слова находятся в лексиконе: но книги, поминутно появляющиеся, не суть повторение лексикона»[85].

Таким образом, задача, на которой сосредоточена стилистика, сводится к анализу формы, через которую проявляет себя содержание: как употребляется язык, или как выбран и организован языковой материал произведения, или как создаётся определённое содержание, – это всё об одном и том же. Как? – вопрос, ориентирующий на форму текста.

Именно изучение формы словесных произведений привело к потребности закрепить в специальном термине явление, характерное для мало-мальски развёрнутого словесного целого, в термине, указывающем на сохранение в слагаемом текста элемента целого. Продуманный смысл слова неизбежно включается, проникает в ту последовательность средств выражения, которую мы называем словесным рядом (можно сказать, что слова прозрачны). Поэтому на поставленный выше вопрос «Как употребляется язык?» может ответить анализ текста по словесным рядам.

Поскольку «словесные ряды есть там, где есть текст» (Горшков), термин помогает и в анализе, и в построении любого словесного произведения. Подобно тому, как свойства сло́ва связывают его с предметом употребления языка, так и словесный ряд соединяет, благодаря соотносительности средств выражения, слово с другими словами, что возможно, как уже было сказано, в рамках со-держащей формы. Приставка со- и указывает на исходную категорию употребления языка – соотносительность средств выражения. Значение этой соотносительности доказывается тем, что при её нарушении сообщение может не только меняться, но и теряться; пример последнего случая также будет показан ниже.

Конечно, лучшим объектом изучения являются произведения малого размера, в которых начало и конец можно охватить сразу, как бы одним взглядом, и, следовательно, понять смысл каждой единицы; это даёт возможность сделать описание текста исчерпывающим. Вероятно, потому Р. О. Якобсон предпочитал заниматься предельно короткими текстами, например пословицами и поговорками[86]. Последуем и мы его примеру. (Хотя категория словесного ряда делает возможным описание организации текста и количественно большого, благодаря свойству обнажать, или эллиптически показывать, «несущее» слагаемое текста и указывать на его связь со сферой употребления языка. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть в «Лекциях…» примеры анализа прозаических произведений)

Значимость словесного ряда проявляется особенно отчётливо, когда он ведёт к правильному пониманию текста. Иллюстрировать последнее, а заодно и показать, как можно собирать материал, можно с помощью анализа одного из стихотворений А. Ахматовой.

Содержание стихотворения, о котором пойдёт речь, редко кому поддаётся при первом прочтении, потому что сначала кажется, что в тексте отражены разрозненные впечатления и мысли (на практических занятиях ни один из студентов не смог после первого чтения найти верный ключ к пониманию произведения). Но вот само стихотворение поэта.

Дверь полуоткрыта, Радостно и ясно

Веют липы сладко… Завтра будет утро.

На столе забыты Эта жизнь прекрасна,

Хлыстик и перчатка. Сердце, будь же мудро.

Круг от лампы жёлтый… Ты совсем устало,

Шорохам внимаю. Бьёшься тише, глуше…

Отчего ушёл ты? Знаешь, я читала,

Я не понимаю… Что бессмертны души[87] .

Последние две строчки стихотворения, как правило, сначала воспринимаются ошибочно, то есть в прямом соответствии с употреблёнными в них словами, – дословно, без учёта контекста. И стихотворение, в результате такого прочтения, кажется неинтересным, даже слабым. Чтобы разобраться в смысле строк и понять произведение, нужно несколько раз внимательно его перечитать с целью поиска той основы, которая служит единству текста.

В этом произведении, как и в других, можно вычленить много словесных рядов, например те, которые связаны с рифмой, ритмом (конечно же, они тоже связаны с идеей!). Но обратим внимание только на те единицы текста, которые непосредственно раскрывают содержание.

В основе языковой композиции стихотворения лежит контрастный принцип организации языковых средств, выражающий образ лирической героини. Этот принцип виден и в архитектонике: первые две строфы отражают действительность, увиденную героиней, две последние – душевные переживания, поданные в виде её обращения к самой себе. Этому соответствует выбор языкового материала. Например, внешние подробности передаются с помощью слов, отображающих окружение героини: Это – реалии: дверь, липы, хлыстик, перчатка, круг от лампы, шорохи. Две последние строфы сосредоточены на передаче внутреннего состояния: жизнь прекрасна, сердце, будь же мудро, – неслучайнов них ведущую роль играют оценочные слова.

Контрастность, «несогласованность» можно наблюдать и во временно́й организации предложений, в переходах от реального наклонения к ирреальному, в резкой смене типов предложений, в изменении порядка слов. Так, первая строфа, первые две строки и четвёртая второй строфы организованы формой настоящего времени; третья строка второй строфы – прошедшего; третья строфа сочетает будущее время, настоящее вневременное и императив; четвёртая строфа – прошедшее, настоящее и опять настоящее вневременное. Синтаксические конструкции тоже привносят значение неустойчивости, подвижности в эмоциональный портрет героини. В тексте представлены и двусоставные, и односоставные предложения с различным порядком слов, изменчивой интонацией. Но это – характеристика со стороны состава стихотворения, да и та неполная.

Разрозненные, на первый взгляд, средства выражения я, сердце (метонимическая замена я) связаны в единую последовательность, в которой проявляется лирический образ.

Наблюдение за движением смыслов, обеспечивающих единство стихотворения, приближает к пониманию стихотворения. Начало стихотворения – это перечисление реалий, появление которых в тексте мотивируется только скользящим взглядом героини (наподобие знаменитой строки Ночь, улица, фонарь, аптека…, передающей взгляд лирического героя в произведении А. Блока). Доминантой высказывания ушёл ты стихотворение связывается в единое словесное целое. Эта доминанта способствует конкретизации и приращению смысла многих единиц. Так слова получают дополнительное значение разлуки, переживания, боли.

Составим небольшой экспериментальный текст, который поможет объяснить мысль стихотворения, потому что в данном случае экспериментальный текст – такая операция, которая позволяет развёрнуто и относительно полно раскрыть, расшифровать, так сказать, сжатое содержание произведения. Итак: Веют липы сладко, потому что Дверь полуоткрыта, потому что ушёл дорогой человек. Забыты хлыстик и перчатка, они напоминают об ушедшем любимом. Шорохам внимаю – слабый шум оборачивается надеждой на его возвращение. Круг от лампы жёлтый замечает героиня потому, что ОН ушёл.

Слово шорох обнажаетинструментовку стихотворения на звуки о, у, с, ж и ш, выражая движение болезненной тишины, сопровождаемое веянием лип. Подбор звуков – лабиализованных гласных, свистящих, шипящих – ориентирован на слово веять.Количество свистящих и шипящих увеличивается к концу стихотворения. Звуковой ряд, взаимодействуя с лексическим, наполняется семантикой одиночества.

Грамматические формы тоже связаны с единой мыслью стихотворения и способствуют её углублению. Так, значение сравнительной степени наречий тише, глуше в тексте не конкретизируется, не раскрывается: глуше, тише, чем что? чем когда? Эти слова попадают в ряд, охваченный смыслом ты ушёл, и перекликаются с тем прошлым героини, когда ОН был рядом с ней.

Стилистический контраст отражается и в создании антитезы, которая обнаруживается при сопоставлении лексических значений с ситуативным, контекстуальным. Речь идет о значении строк Радостно и ясно // Завтра будет утро. // Эта жизнь прекрасна, с одной стороны, и с другой – я читала, что бессмертны души. Слова о бессмертии наполняются новым смыслом благодаря сопоставлению и противопоставлениюстрок, сохраняющих смысл ты ушёл, отмеченный выше: смерть желанна, но, если бессмертны души, бессмертие – с болью, с осознанием одиночества – невыносимо. Получается: жить нельзя и умереть нельзя. Понимание единства текста, сохранение в конце стихов смысла ты ушёл позволяет передать ужас от безысходности.Стихотворение заканчивается на этой высокой ноте и порождает ею перекличку с литературой о наказании бессмертием. Без подобного предварительного анализа невозможно правильное прочтение этого стихотворения и со сцены. При чтении произведения вслух важно, конечно же, передать голосом ужас от осознания безысходности.

Анализ стихотворения подсказывает, как можно собирать материал для курсовой. Он ориентирует на поиск средств выражения, объединённых соотносительными связями, – словесных рядов. Значит, нужно находить семантически и стилистически однородные языковые единицы, объединение которых приобретает указующую функцию и подсказывает их смыслы в произведении.

Выписывать в карточки отдельные, разрозненные, лишенные связи с текстом языковые единицы бесполезно. Нужны их сцепления, нужен учёт контекста, поэтому важно осмысливать относительно цельные, завершённые отрывки или произведения малой формы и находить в них приёмы сохранения и развития определённого содержания. В разных частях текста, если он количественно большой, одно и то же значение может проявлять себя по-разному, в разных словах и конструкциях. Выписки различных отрывков из произведений позволят сравнивать принципы объединения языковых единиц в словесные ряды.

Искать смыслы нужно, помня об асимметрическом дуализме знака, о компонентах содержательной структуры слова, о возможности сохранения в одном средстве выражения множества информации. Они (смыслы) могут обнаруживаться в звуках / буквах, словах, конструкциях внешне совершенно не похожих друг на друга. Тем же путём, вероятно, нужно идти при поиске средств проявления образа автора, образа рассказчика, персонажей, приёмов создания композиции произведения.

Особенно трудно, но интересно, изучать образ автора как организующее начало текста. На изучение образа автора ориентируют темы, которые начинаются со слов стилистический анализ. Стилистический анализ любого произведения предполагает поиск единого организующего ядра, которое и заключено в понятии образ автора. Задача ещё более усложняется, если искать языковое проявление образа автора по нескольким сопоставляемым произведениям.Вместе с тем такая работа может позволить приблизиться к пониманию индивидуального творческого начала.

Легче справляться с более конкретными темами, такими как, например, «Межтекстовые связи в рассказе…», «Приёмы субъективации в рассказе…», «Языковые средства исторической стилизации в повести…», «Словесные и композиционные средства создания образа (персонажа)…». Но и в раскрытии этих тем, разумеется, готовых рецептов нет. Но надо стремиться к изучению произведения как единого целого. Поэтому, по замечанию А. И. Горшкова, главной темой курсовых работ является стилистический анализ какого-либо небольшого (в 4 ‒ 8 страниц) прозаического произведения – рассказа.

Заключение

В представленных рекомендациях была поставлена цель помочь студентам написать курсовую работу по теоретической стилистике русского языка: помочь увидеть своеобразие языка науки, а также обоснованно и рационально провести стилистический анализ с опорой на категории текста.

Этой цели помогает, надеюсь, и главная мысль, которую я стремился провести в образцах стилистического анализа: язык в тексте отражает не реальную действительность, но литературно пережитую и эстетически преломлённую – литературную действительность; поэтому она подчиняется воле автора, или, точнее, его литературно выраженному образу, то есть литературная действительность зависит от выбранного и организованного языкового материала, соотнесённого не столько с оружающим миром, сколько с образом автора. Следовательно, основная задача стилистического анализа – исследовать не содержание текста, а то, как оно выражено. Это требует изучения соотносительности способов языкового выражения.

Соотносительность способов языкового выражения особенно отчётливо проступает в повторении компонента смысла слова, объединяя языковые единицы в словесные ряды – структурные основы текста. Повторяющийся смысловой компонент делает языковую единицу «заметной», как бы встраивая её в словесный ряд. Совпадение (повторение) смысловых компонентов языковых единиц разных ярусов позволяет словесный ряд вычленить и тем самым получить основания анализа произведения. Таким образом, категория соотносительности способов языкового выражения как исходная категория стилистики даёт ключ к решению тех конкретных задач, которые были сформулированы в «Предисловии».

И последнее: дело, конечно, не в формальных требованиях к курсовой, выполнение которых часто подталкивает к желанию поскорее и кое-как «освободиться» от работы, а в том, чему можно научится в ходе анализа произведения. В результате же добросовестного труда можно получить и удовлетворение от процесса познания – понимание того, как выражено содержание изученного текста.

Список использованной литературы

Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции. – М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.

Аверинцев С. С. Филология // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. − 2-е изд. − М.: Большая Российская энциклопедия, 2000.

Античная эпистолография. – М.: Наука, 1967.

Аврорин В. А. Проблемы изучения функциональной стороны языка. – Л.: «Наука», 1975.

Архарова Е. А. Авторские неологизмы в современной беллетристике // Социальные варианты языка­ III: Материалы международной научной конференции 22 – 23 апреля 2004 года. – Нижний Новгород: НГЛУ, 2004.

Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. − М.: «Художественная литература», 1975.

Бахтин М. М. Язык в художественной литературе // Бахтин М. М. Собрание сочинений в семи томах. Т. 5. – М.: «Русские словари», 1997.

Белинский В. Г. Статья восьмая. «Евгений Онегин» // Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. Т. 7. – М.: Издательство АН СССР, 1955.

Виноградов В. В. О теории художественной речи. − М.: «Высшая школа», 1971.

Виноградов В. В.О языке художественной литературы. – М.: Гос. издательство художественной литературы, 1959.

Виноградов В. В. Поэтика русской литературы. Избранные труды. – М.: Наука, 1976.

Виноградов В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове). Изд. 2. − М.: Высшая школа, 1972.

Виноградов В. В. «Стилистика русского языка» проф. А. И. Ефимова // Ефимов А. И. Стилистика русского языка. – М.: «Просвещение», 1969.

Виноградов В. В. Стиль Пушкина. – М.: Гослитиздат, 1941.

Виноградов В. В. Стилистика, теория поэтической речи, поэтика. − М.: АН СССР, 1963.

Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. – М.: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения РСФСР, 1959.

Винокур Т. О. Винокур Т. Г. Законмерности стилистического использования языковых единиц. − М.: Наука, 1980.

Воронцов Г. А. Письменные работы в вузе. – Ростов н/Д: Издательский центр «МарТ», 2002.

Гаврилова Г. Ф., Малычева Н. В. Сложное синтаксическое целое с сочинительным союзом в антропоцентрическом аспекте // Филологические науки. – 2000. №5.

Гегель. Лекции по эстетике. Книга третья // Гегель. Сочинения. Т. XIV. − М.: АН СССР. Институт философии, 1958.

Голуб И. Б. Стилистика русского языка. − М.: Рольф, 2001.

Горшков А. И. Лекции по русской стилистике. – М.: Литературный институт им. А. М. Горького, 2000.

Горшков А. И. Русская словесность. От слова к словесности. Учебное пособие для учащихся 10 − 11 классов общеобразовательных учреждений. − М.: Просвещение, 1966 (и послед. издания).

Горшков А. И. Русская словесность: Методические рекомендации к учебнику и сборнику задач и упражнений. – М.: Просвещение, 1996 (и послед. издания). Горшков А. И. Русская стилистика. – М.: Астрель – АСТ, 2001.

Горшков А. И. Русская стилистика. Стилистика текста и функциональная стилистика. – М.:АСТ, Астрель, 2006.

Горшков А. И. Русская стилистика и стилистический анализ произведений словесности. – М.: Литературный институт им. А. М.Горького, 2008.

Горшков А. И. Теоретическая стилистика русского языка // Программа по русскому языку и стилистике. − М.: Издательство Литературного института, 1999.

Горшков А. И. Теоретические основы истории русского литературного языка. − М.: Наука, 1983.

Горшков А. И. Теория и история русского литературного языка. − М.: «Высшая школа», 1984.

Гришунин А. Л. Цитата // Краткая литературная энциклопедия в 9 томах. Т. 8. − М.: «Советская Энциклопедия», 1975.

Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. − М.: Прогресс, 1984.

Золотова Г. А., Онипенко Н.К., Сидорова М.Ю. Коммуникативная грамматика русского языка. – М.: Институт русского языка РАН им. В. В. Виноградова, 2004.

Зубова Л. В. Современная русская поэзия в контексте истории языка. – М.: Новое литературное обозрение, 2000.

Ильенко С. Г. Возвращаясь к концепции образа автора В. В. Виноградова // Русистика: лингвистическая парадигма конца ХХ века. Материалы научной конференции <…>. − СПб.: Издательство Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов, 1999.

Ильин И. А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. В двух томах. Том первый. Учение о Боге. − М.: Изд. Г. А. Лемона и С. И. Сахарова, 1918.

Карамзин Н. М. Что нужно автору // Карамзин Н. М. Избранные сочинения в 2-х томах. Т. 2. − М. − Л.: «Художественная литература»,1964.

Кожин А.Н., Крылова О. А., Одинцов В. В. Функциональные типы русской речи. ­– М: «Высшая школа», 1982.

Кожина М. Н. О закономерных связях функционирования языковых средств с экстралингвистическими основаниями стилей // Исследования по стилистике. – Пермь: Пермский университет им. А. М. Горького, 1974. Вып. 4.

Кожина М. Н. О речевой системности научного стиля сравнительно с некоторыми другими. – Пермь: Пермский университет им. А. М. Горького, 1972.

Кожина М. Н. Стилистика русского языка. – М.: «Просвещение», 1977.

Кожина М. Н., Дускаева Л. Р., Салимовский В. А. Стилистика русского языка. − М.: Флинта: Наука, 2008.

Комлев Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова. – М.: Едиториал УРСС, 2003.

Костомаров В. Г. Конструктивно-стилевые векторы // Русская речь, № 1, 2005. – С. 52 – 61.

Костомаров В. Г. Наш язык в действии. Очерки современной русской стилистики. – М.: «Гардарики», 2005.

Кузин Ф. А. Кандидатская диссертация. Методика написания, правила оформления и порядок защиты.– М.: «Ось-89», 2006.

Культура русской речи. Учебник для вузов.− М.: НОРМА, 2000

Лесков Н. С. Письмо к О. Елшиной от 16 / VI. 1886 // Русские писатели о литературе. − Л.: Советский писатель, 1939.

Лакшин В. Я. Открытая дверь: Воспоминания и портреты. – М.: Московский рабочий, 1989.

Лаптева О. А. Внутристилевая эволюция современной русской научной прозы // Развитие функциональных стилей современного русского языка. – М.: Наука, 1968.

Лотман Ю. М. Избранные статьи в трёх томах. Т. 1. – Таллинн: «Александра», 1992.

Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история. – М.: «Языки русской культуры», 1999.

Лотман Ю. М. Пушкин. – СПб: «Искусство – СПб», 1999.

Митрофанова О. Д. Научный стиль: проблемы обучения. – М.: «Русский язык», 1976.

Одинцов В. В. Стилистика текста. – М.: КомКнига, 2006.

Потебня А. А. Слово и миф. − М.: Издательство «Правда» ,1989.

Писарев Д. И. Базаров // Писарев Д. И. Сочинения в четырёх томах. − М.: Государственное издательство художественной литературы, 1955.

Письма русских писателей XVIII века. – Л.: Наука, 1980.

Подшивалов В. С. Сокращённый курс российского слога, изданный Александром Скворцовым. – М.: Университетская типография, у Ридигера и Клаудия, 1796.

Пушкин А. С. Собрание сочинений в десяти томах. Т. IX. – М.: Издательство «Правда», 1981.

Разинкина Н. М. О понятии стереотипа в языке научной литературы (К постановке вопроса) // Научная литература: Язык, стиль, жанры. ‒ М.: Наука, 1985.

Рассел Б. Человеческое познание: его сферы и границы. − М.: ТЕРРА – Книжный клуб; Республика, 2000.

Русские писатели о литературном труде. Сборник в четырёх томах. − Л.: Советский писатель, 1954 − . 1955.

Русские писатели о языке. − Л.: Советский писатель, 1954.

Розенталь Д.Э., Джанджакова Е. В., Кабанова Н. П. Справочник по правописанию, произношению, литературному редактированию.− М.: ЧеРо, 1998.

Рябцева Н. К. «Донаучные» научные образы // Логический анализ языка: Противоречивость и аномальность текста. – М.: Наука, 1990. – С.162 – 174.

Славгородская Л. В. Взаимодействие устной и письменной речи в сфере научного знания // Лингвистические исследования научной речи. – М.: 1979.

Солганик Г. Я., Дроняева Т. С. Стилистика современного русского языка и культура речи. − М.: «Академия», 2007.

Солганик Г. Я. Стилистика текста.– М.: Дрофа, 1997.

Толстой Л. Н. Полн.собр. соч. Т.1. – М.– Л.: «Художественная литература»,1928.

Тынянов Ю. Н. Проблема стихотворного языка // Тынянов Ю. Н. Литературная эволюция. Избранные труды. − М.: «Аграф», 2002.

Флоренский П. А. Собрание сочинений. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. − М.: «Мысль», 2000.

Шмелёв Д. Н. Русский язык в его функциональных разновидностях. ‒ М.: Наука, 1977.

Щерба Л. В. Опыты лингвистического толкования стихотворений // Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. − М.: Государственное учебно-педагогическое издательство Министерства просвещения РСФСРС, 1957.

Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. − Л.: Наука, 1974.

Чудаков А. П. В. В. Виноградов: арест, тюрьма, ссылка, наука // Седьмые тыняновские чтения. Материалы для обсуждения. – Рига – Москва: 1995 – 1996.

Эко У. Как написать дипломную работу. Гуманитарные науки. – М.: КДУ, 2004. Якобсон Р. О. Работы по поэтике. – М.: Прогресс, 1987.

Якобсон Р. О. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». Сборник статей. − М.: «Прогресс», 1975.