Несостоявшийся тандем: Абаев – Марр

Н.Я. Марр полагался на своих лучших учеников, и, ссылаясь на них, называл осетин ираноязычными. Он говорил об осетинах, "успевших за это время пройти процесс языковой трансформации из яфетического состояния в индоевропейское, как это обнаруживают читанные в ЯИ работы наших осетиноведов проф. Томашевского и Абаева". (10, стр. 310). Но В.И. Абаев был влюблен в Вс. Миллера, кажется, из всех ученых он ему пришелся наиболее близко к сердцу. Такой вывод я сделала из книги Бориса Александровича Калоева о Василии Ивановиче Абаеве... (Но сначала я хочу сказать о книге. Она произвела на меня сильное впечатление и о ней надо бы говорить и писать особо. Она пронзительна и кажется исповедью. Чьей? Василия Ив. Абаева? Самого Калоева? Оба варианта возможны. Более того. При всей незамысловатости стиля изложения, мне она показалась зашифрованной, выражением какого-то кода, который автор хотел, чтобы читатели расшифровали. И он давал ключ к тому! Обе части книги - научно-теоретическая и дневниковая - способствуют проникновению в какие-то другие глубины, чем те, которые уже известны осетиноведам.

Книга дошла до меня поздно. Изданная в 2001 г., ко мне она попала в 2007. Увы! Позади уже был октябрь 2006...)

Небольшой книги Б.А. Калоева хватает на то, чтобы представить достаточно драматическую связку, - Н.Я. Марр-В.И. Абаев. Перескажу лишь некоторые фрагменты из книги (в моем понимании).

Н.Я. Марр сделал новый поворот в истории и в языкознании. Это был поворот от Вс. Миллера в несколько другую сторону. Он желал бы вернуть Вс. Миллера в его тему, но впустив в нее еще один элемент, - местное население, кавказских автохтонов. И он создал специальный институт, наверняка единственный в мире с таким грандиозным замыслом. И он выбрал себе учеников. Из студентов кавказской группы отобрал В. Абаева, талантливого, с большими интеллектуальными возможностями. Студент принял предложение, но спросил - бывает ли так, что студент оказывается сотрудником института. Н.Я. Марр, наверное, только улыбнулся в ответ. И они стали сотрудниками открытого института (Института языка и мышления).

В.И. Абаев, между прочим, в юности жаждавший стать философом, вполне мог им стать в сотрудничестве с Н.Я. Марром, который сам по интеллекту был - философ. Но В.И. Абаев по-прежнему хранит любовь к Вс. Миллеру. Он воспринял всю его теорию иранизма, в том числе в отношении осетин. И в институте академика Н.Я. Марра осетин стали считать ираноязычными, подтвердив мнением В.И. Абаева трактовки предыдущего века. Н.Я. Марр специально сам этой проблемой не занимался, разве что коснулся проблемы образования мн. числа с аффиксом -ta. И мы видели, что это убедительно, и подумалось, что Вс. Миллер сам наверняка готов бы был "работать вместе с Марром". И он нашел бы выход из своих собственных тупиков. И, может быть, он бы вышел из той ниши, которую создали языковеды - из созданной новой науки сравнительной грамматики. Но ниша оказалась удобной и комфортной. ("Лондон" - разделили на два слога и получили ирано-осетинское происхождение). Это Н.Я. Марр был неистовый и не искал комфорта в науке. Хотя и В.И. Абаев был неистовый и тоже не искал комфорта. Однако любимый ученик Н.Я. Марра уже вросся в теорию Вс. Миллера и желал продолжать именно ее. И он разошелся со своим учителем. Разошелся внутренне, по состоянию души, как говорят. Здесь я сошлюсь на точные слова Б.А. Калоева. "...хотя В.И. Абаев стал учеником Н.Я. Марра со студенческой скамьи, он не воспринял его учения, остался убежденным сторонником метода сравнительного языкознания". Б.А. Калоев пишет и более пространный абзац на эту тему: " В.И. Абаев, хотя и считался первым учеником Марра (что соответствовало действительности), в душе , как он поведал мне позднее в личной беседе, не воспринял нового учения своего учителя и следовал по пути других предшественников (А. Шегрена, Вс. Миллера), для которых единственным методом изучения языков был сравнительный. На мой вопрос, знал ли Марр о его отношении к этой теории, Василий Иванович ответил: "Конечно, нет. Я не хотел обидеть его". И дальше фраза В.И.Абаева, над которой можно думать: "Марр был выдающимся ученым, внесшим большой вклад в изучение древностей Кавказа. Но когда он отошел от кавказской тематики, перестал быть таковым".

На этом я связку двух замечательных ученых закрываю. Она не имела шансов на развитие. Все сложилось трагично. В 50-х годах Сталин "закрыл" тему "языкознания Марра". Направление пошло под откос. Теперь уже речь шла не о новом направлении, а о личных покаяниях, осуждении Учителя. В.И. Абаев этого не сделал. И, может быть, это было еще более благородно со стороны ученика, не воспринявшего теорию Учителя. В газетах писали: "Нераскаявшийся маррист". Ученый совет требовал раскаяния. Но ведь он не был марристом в науке, как можно понимать из книги Б.Калоева. Он не предал Марра как человек, как личность. При том, что в науке он пошел другим путем. (Ах, это все так сложно!)

Язык, как этно-индикатор

"Я спросил сегодня у менялы, что дает за полтумана по рублю..."

Продолжая тему ираноязычности осетин, я не скажу, что не чувствую хотя бы присутствия в нашей речи тех, иранских, слов. Например, когда я впервые прочитала есенинскую строчку - "Я спросил сегодня у менялы, что дает за полтумана по рублю...", мое осетинское нутро встрепенулось. "Туман" - в нашем лексиконе присутствовал. В детстве, бывало, в нашем осетинском селе Нарт о нем говорили, как сегодня говорят о "миллионе", ну, или "сотнике". В общем, фантастическая сумма денег. Такая огромность, что можно было купить на нее, наверное, целый мешок семечек. Да где же взять такой "туман"? В нашем детском представлении это была главная денежная единица мира. Я заглянула сегодня в Интернет, посмотреть, что это слово означает нынче, и прочитала: "иранская денежная единица".

Примеры слов, напоминающих по произношению иранские, можно приводить, ссылаясь на всех осетиноведов, которые активно их приводят списками. Но я остановлюсь лишь на некоторых примерах источников осетинского словообразования, которые имеются в книге Вс. Миллера. Он использует языковой инструмент не только для доказательства ираноязычности осетин, но и для ответа на свой главный вопрос: откуда предки осетин пришли на Кавказ? Миллер филолог и у него есть прекрасный способ прибегнуть к использованию такого мощного инструмента познания как язык, в целях решения задач не только лингвистических, но и исторических. "За отсутствием данных истории остается прибегнуть к данным языка. И спросим себя, не сохранилось ли в них каких-нибудь следов пути, которыми шли предки осетин, прежде чем водворились на Северном Кавказе", - пишет он в "Осетинских этюдах". Слова выбираются не случайные, а те, которые определяли способ жизни людей в те времена - названия металлов, животных, растений.

Вс. Миллер не допускает мысли, что предки осетин стоят на месте (как автохтоны), а слова приходят к ним сами с другими племенами. Как сегодня к нам приходят слова - "телефон", "Интернет" и т.д. Не мы за ними куда-то отправляемся, они сами внедряются в среду. И не американцы приходят для этого к нам . Так и слова к осетинам могли приходить "по воздуху", "путем эфира", или "на птичьем хвосте". Но Вс. Миллер постоянно под воздействием гипотезы Клапрота, что осетины - осколки алан. Аланы же пришли на Кавказ к первым векам. Для всего, что не гармонирует с этой датой, надо искать эффект "первотолчка", отослать осетин куда-то в далекую пра-прародину. Помогут ли для распознавания этой последней - слова (язык осетин)? Что скажут они? Откуда пришли? Где зародились?

Исторические эпохи различались по виду металла, который был известен населению (племенам, народам) и которым население пользовалось. Первый вопрос Вс.Миллер адресует им, металлам. "Откуда путь держите, золото и железо?"

Золото и железо в осетинском языке Миллер относит к чисто иранским словам и потому считает, что они были известны предкам осетин еще в отдаленные времена, когда они жили в непосредственном общении и соседстве с другими народами иранской группы. (То есть, на далекой, неведомой доисторической прародине).

Далее следует слово - олово. Исследователь констатирует (1, стр. 509 -513), что с оловом предки осетин познакомились уже из выхода из первоначальной родины, "хотя не известно, у какого народа они заимствовали его. Похоже, с грузинским, персидским, арабским, турецким, черкесским, абхазским, удинским и др".

В самом деле, что касается олова, то здесь нет надобности прибегать к "первоначальной прародине". Олово - инструмент бронзовой культуры, которая была создана, как свидетельствует Кобанская культура, в самом что ни на есть центре Кавказа. А вот что касается железа, то по Миллеру выходит, что с ним осетины раньше познакомились, чем с оловом, еще находясь на "прародине", не на Северном Кавказе? И это было, по мнению Вс. Миллера, по крайней мере, во ІІ тыс. до н.э. Но это звучит как недоразумение. Ибо железный век наступил позже бронзового.

Еще один металл - серебро. Тоже не иранского, а, возможно, - считал Вс. Миллер, угро-финского происхождения. Свинец также не находит аналогии в иранских языках и может быть урало-алтайским.

То есть, если названия меди, серебра, свинца действительно урало-алтайского происхождения, то предки осетин пришли на Кавказ не с Юга, а с Севера, с обильных металлами отрогов Урала, далее по пути, по которому шли угро-финские и урало-алтайские племена - между Уральским хребтом и Каспием.

Но, мне кажется, заниматься поисками условий знакомства с металлами - медью, свинцом, серебром, - прибегая к Урало-Алтайским источникам рудных богатств, - нецелесообразно. В то время как осетины жили в самой сердцевине других гор - Кавказских, с богатыми источниками всего этого сырья, из которого, кстати, кобанцы так искусно выделывали свои исторические изделия, обрабатывали металлы не урало-алтайские, а самые свои родные.

Слова, относящиеся к скотоводству - смешанного происхождения - иранского и отчасти урало-алтайского. То же с некоторыми названиями птиц (урало-алтайские). Древние иранские племена действительно занимались скотоводством, а горские аборигены тем более вынуждены были им заниматься. Так что племена вполне могли обмениваться названиями.

Вс. Миллер считает, что слова, относящиеся к земледелию, не дают возможности судить о том, занимались ли осетины земледелием на своей прародине. (Опять о доисторической прародине речь). Миллеру кажется, что древние осетины были кочевыми племенами. И потому у них так мало слов, связанных с земледельческими занятиями. Вот разве что "нартхор".

Ну, конечно, мало! Если осетины исконно горцы, то откуда было им заниматься земледелием? Есть притча, как осетин искал свою землю и не мог ее обнаружить. Оказалось, что она под его буркой.

Говоря о горцах, возможно предположить, что земледелием они могли заниматься с огромными трудностями. Это не только "исторической прародины" касалось бы, но и гораздо более поздней, вполне реальной родины. "В некоторой степени они им были известны. Например, то, что связано с "хор" - нартхор. Но они (слова) трансформировались, что говорит о позднем происхождении". Конечно, позднее происхождение! Горцы собирали землю своими руками и выкладывали ее террасами. "Теория рисков" при этом срабатывала с замечательной точностью. Утром встал, а земли уже нет, снесло ливнем или разметало ветром.

"С огородными овощами и фруктами осетины познакомились большей частью через Грузию. Значит, эти отрасли были им совершенно незнакомы". Ну, конечно же, незнакомы. Это потом появились "унальские груши", когда удалось научиться выживать в горах, когда охота и скотоводство закономерно стали дополняться труднейшим для горца земледельческим трудом. Но, даже переселившись на плоскость, у осетин слабо развивались земледельческие направления. Так, мне кажется, не привились, или очень долго прививались такие направления как разведение ягод. Или цветов. Наверное, это генетически заложено в осетинах - жалко землю "тратить" на "баловство", "роскошь". Уж лучше он картошку посадит. Или тот же "нартхор" разведет, чтобы побольше было корма для скота.

На меня не произвело впечатления Миллерово исследование происхождения слов. Сам принцип мне кажется несовершенным. По крайней мере, для решения поставленной исследователем задачи - откуда, мол, пришли. Наши предки могли и не кочевать сами (физически) для сбора слов со всего известного тогда племенного мира. Слова имеют крылья, они продукты Дедалов, и сами приходят, по своим, неведомым для нас, маршрутам. Они падают на автохтонную почву и если в ней оказываются питательные вещества, взрастут - слогами, отдельными буквами, звуками. Из них и образуется то, что лингвисты назвали понятием - языковой "субстрат".