ГЛАВА 5 Решения и еще раз решения 5 часть

Два других охранника замерли в шоке. Запах крови из ран первого, кто попался мне под руку, обжег мои ноздри. Мое лицо трансформировалось, и я зарычала на них:

— Или подойдите ко мне, чтобы я могла убить вас, или приведите Кира!

Но мое требование оказалось излишним. Кир сам появился в дверях, аплодируя.

— Прекрасно, — сказал он как гордый отец. — Немного предсказуемо. Крови не достаточно, но в целом отличный дебют. Не могу дождаться того момента, когда увижу, каким ты станешь убийцей, — он подошел к двум оставшимся целыми телохранителям, а потом направился к тем трем, которые лежали стеная на лужайке. Появились еще двое, чтобы помочь раненым вернуться внутрь.

— Ненавижу разочаровывать тебя, но я здесь не для того, чтобы получить твое одобрение, — сказала я, пока мое лицо возвращалось к нормальному виду. — Я ищу Далию.

— Я предполагал, что сегодня снова увижу тебя. Прошу, заходи, — Кир указал на дверь, и я осторожно последовала за ним.

В коридоре стояла непроглядная темнота. Я могла лишь следовать за шлепаньем его босых ног по мраморному полу.

Я чувствовала себя вдохновленной дракой снаружи, странные фантазии о резне мелькали в моей голове. Я поняла, что если бы сейчас напала первой, то могла бы убить Кира, прежде чем он понял бы, что случилось. Неслышно ступая, я подошла ближе.

— На твоем месте я бы не стал делать этого.

Его слова потрясли меня:

— Делать что?

Его смех наполнил темноту, и дрожь пробежала у меня по позвоночнику.

— Ты только что серьезно ранила трех моих работников. Я уверен, ты считаешь себя настоящим героем, но они были людьми. Драка с вампиром — совершенно иное дело, и, уверяю тебя, я выиграю. — Он повернулся и, хотя в комнате не было видимого источника света, его глаза засверкали. — Но могу обещать тебе, ты получишь удовольствие.

Идиотка. Конечно, он читал мои мысли благодаря узам крови. Учитывая, какой возбужденной я была, он, вероятно, мог почувствовать мой адреналин через весь город.

Я услышала лязг металла о металл и скрип открывающейся двери. Свет полился сквозь широкие двойные двери, и мы вошли в помещение, которое оказалось кабинетом.

В массивном каменном очаге горел огонь, а пол был застлан персидским ковром. Кир прошел по комнате и зажег пару ламп Тиффани, дернув за их цепочки.

— Прямо арт-деко.

— Рад, что тебе это нравится, — он улыбнулся. — Пожалуйста, присаживайся.

Я устроилась на кожаной кушетке у огня.

— Я не сказала, что мне нравится.

Кир засмеялся и сел рядом со мной. Слишком близко. Дружелюбно обняв меня одной рукой за плечи, он погладил мою шею своими длинными ногтями, проведя ими по шраму. Мой пульс ускорился, но не от страха.

Соберись, Кэрри. Ты смогла сопротивляться ему прежде. Будь настороже.

— Разве тебе не нравится этот ковер? — спросил он, указывая на богато украшенное покрытие под нашими ногами. — Когда они ткут это, то всегда намеренно допускают ошибку. Знаешь почему? — Я не ответила. — Потому что только Аллах может сделать все идеально, — Кир мягко вздохнул. — Я изучаю этот ковер снова и снова, но так и не могу найти дефект.

— С какой целью?

— Этот ковер напоминает мне тебя. Ты была бы совершенством, если бы не один незначительный дефект, — он пощекотал мое ухо длинным когтем, и я задрожала.

— Какой же?

Он наклонился, его холодное дыхание коснулось моего уха.

— Твоя человечность, — отодвинувшись назад, Кир сложил пальцы перед грудью. — Ты подумала еще раз над моим предложением?

— Да, — я не лгала.

— И?

— И я все еще не решила. Но я не собираюсь отказываться от своей человечности, даже если выберу тебя.

— Почему нет?

— Потому что это неправильно. Убивать ради удовольствия неправильно, — я пронзила его ледяным взглядом. — Я слышала, что ты сделал с той маленькой девочкой.

— С которой? — он подмигнул мне. — Я тут подумал, позаботилась ли ты о том, чтобы поискать других представителей нашего вида и спросить их, что они думают о твоем отстаивающем идеалы «Движении»? Грядет война. Ты на самом деле думаешь, что находишься на стороне победителя?

— Я не собираюсь быть на стороне тех, кого возбуждают убийства. Это все, что имеет для меня значение.

Его лицо стало серьезным:

— Кэрри ты делаешь из себя мученицу, тогда как я могу сделать тебя королевой.

Его печаль казалась настоящей. Выражения его глаз оказалось достаточно, чтобы заставить меня пообещать, что подумаю еще раз. Я стерла кровавую слезу с его щеки, и его губ коснулась улыбка.

— Останься со мной Кэрри, — прошептал он, уткнувшись в мою ладонь.

Я быстро убрала руку от его лица. Мои пальцы горели от нашего соприкосновения, и я содрогнулась от злости.

— Я здесь из-за Далии.

— Какого черта ты хочешь от Далии? Помимо того прискорбного инцидента с пожаром, за который она была серьезно наказана, все, что она делала, она делала по моему приказу. Если хочешь наказать кого-то, тогда, пожалуйста, наказывай меня, — озорная улыбка осветила лицо моего создателя.

Я не доставила ему удовольствия своей реакцией.

— Ты послал Далию убить меня.

Гнев исказил его лицо.

— Что?

— Прости, я что, заикаюсь? Она пыталась убить меня. И я это не оценила.

Кир нахмурился сильнее, на этот раз от замешательства.

— Если бы она пыталась убить тебя, ты бы сейчас была мертва. Далия очень хорошо умеет это делать.

— Ну что ж, она промахнулась, — я встала и подошла к большим окнам до пола. Шторы еще не были задернуты, будто он не беспокоился о том, что скоро наступит день. Я никогда на самом деле не наблюдала за восходом солнца, так что у меня не было представлений о том, как долго тот длится. Или, что более важно, начиная с какого момента, он может убить меня. Я должна была вернуться обратно к Натану.

— А-а, ты встретила мистера… как он сейчас себя называет? Гранта?

Я выругалась про себя. Я не собиралась думать о нем в присутствии Кира. Лгать не было смысла.

— Да.

— И я полагаю, он сказал тебе о наших прошлых… приключениях? — Кир пытался сдержать свою злость, пока говорил, но я все же почувствовала ее из-за уз крови. — Неудивительно, что у тебя эта… склонность к человечности.

Я держалась спокойно, несмотря на множество эмоций, захвативших мое сознание.

— Он сказал мне, что его послали убить тебя. Он сказал мне, что у тебя такая же кровь.

— Так и есть, я не создавал его, но я был там, когда мой создатель обратил его. Однако нас с трудом можно назвать братьями, — Кир встал и зашагал по комнате. — Итак, Нолен мертв? Я рад слышать это, даже если и не сам убил его.

Нолен?

— Он не мертв. Но мне нужна Далия, чтобы исправить то, что она сделала с ним.

Кир рассмеялся, как будто я сказала что-то остроумное. Он вытащил две сигары из коробки красного дерева и протянул одну мне. Я отказалась.

— Я хочу, чтобы он умер, Кэрри. Какого черта я бы стал помогать ему?

— Потому что это правильно, — мой ответ прозвучал неубедительно даже для моих ушей.

— Но, Кэрри, разве не ты только что обвиняла меня в убийствах ради удовольствия? — он зажег сигару и сделал несколько затяжек.

Я попыталась сдержать рвоту, когда тошнотворный сладкий дым наполнил мои ноздри.

— Измени мое мнение. Отдай мне Далию.

Кир направился ко мне. Я поняла, что он собирался сделать и напряглась.

Он вытянул руку слишком быстро, чтобы я могла отступить. Его сигара упала на бесценный ковер. Одна рука обвилась вокруг моей талии, и он крепко прижал меня к груди. Затем дернул меня за волосы, резко оттягивая мою голову назад.

— Я хочу кое-что прояснить между нами, так чтобы не было дальнейших недоразумений. Мне наплевать на твое мнение обо мне. В конце концов, в твоих венах моя кровь. Я владею тобой.

— Нет! — инстинкты приказывали мне освободиться, но я не хотела показывать, что боюсь его.

Он наклонился вперед, уткнувшись губами в мое горло. Сигара все еще горела у наших ног. Это дало мне возможность сконцентрироваться на чем-то другом, кроме ощущения его языка на моей коже.

— Твой ковер сейчас загорится.

Я отступила назад, и, к моему удивлению, он отпустил меня. Я не знала, хватило бы у меня сил бороться с ним. Не глядя на сигару, Кир затоптал ее босой ногой.

С трудом сглотнув, я посмотрела ему в глаза.

— Если ты позволишь Натану умереть, «Движение» пошлет кого-нибудь еще, кого-нибудь более сильного. Они будут преследовать тебя как свора гончих псов. А я не хочу, чтобы это случилось.

— Правда? — зловещая радость озарила его лицо. Это совсем не успокоило мои нервы.

— Правда, — внезапно мой рот пересох от понимания того, что я имела в виду именно то, что сказала. — Ты мой создатель.

Он просто пожал плечами:

— Ну, я не могу позволить, чтобы Нолен охотился за мной. Ты видела, что он натворил в последний раз. А мне не нравится драться. Это так грубо. Ты можешь придумать что-нибудь, что бы заставило меня захотеть пойти на такой ужасный риск?

Конечно, я могла. Я просто не хотела предлагать ему это.

— Просто скажи это, Кир.

Он прикрыл глаза, как будто смаковал восхитительное блюдо:

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Это как музыка.

— У меня нет времени, просто скажи это! — моя горячность испугала меня.

— Ты не ценишь драматизм, — он щелкнул языком. — Хорошо. Пообещай, что вернешься ко мне, чтобы остаться, и я помогу твоему драгоценному Натану.

Я протянула руку, пытаясь казаться спокойной. Вместо того чтобы пожать ее, он поднес мои пальцы ко рту и поцеловал кончик каждого. Я почувствовала опаляющий жар, охвативший мою руку, как будто он сунул ее в огонь.

— Решено, — Кир подошел к дверям и распахнул их. — Далия! — его яростный крик эхом пронесся по темному коридору. Через секунду комната за одной из дверей наполнилась светом.

— Ты хотел меня? — услышала я ее мурлыканье, заглушившее стук каблуков по мраморному полу. Потом она завопила.

Крепко схватив рукой ее рыжие кудри, Кир втащил Далию в комнату. Она была одета так же как в ту ночь, когда я встретила ее, в тесную черную футболку и длинную юбку. Единственным отличием, которое я заметила сейчас, оказался избыток драгоценностей: колец и ожерелий, украшенных серебряными пентаграммами. Кир бросил ведьму на пол, и она поползла прочь, когда он пнул ее.

В иной ситуации я бы отвернулась при виде такой жестокости, но было трудно чувствовать к ней жалость, после всего что она сделала. Особенно с тех пор, как она собиралась убить меня.

Ведьма не молила о милосердии, когда мой создатель снова схватил ее и дернул за волосы, обнажая горло. Его лицо изменилось, он обнажил клыки.

Далия не отпрянула, но это сделала я. Лицо Кира вызвало воспоминания о стекле, вонзающемся в мой череп, скользких лужицах из человеческих органов под моими коленями и чувстве беспомощности в хватке убийцы. Я зажала рот, чтобы заглушить стон.

Взгляд Кира быстро скользнул по моему лицу. На его гротескной физиономии появились какие-то эмоции, полагаю, это было сожаление. Ему не нравилось то, что он испугал меня.

Он отпустил Далию и позволил своему лицу принять нормальный вид.

— Ты пыталась убить ее!

Теперь ведьма заныла, как будто знала, что ее ложь будет бесполезной:

— О-о, я так раскаиваюсь.

— Тебе жаль? Тебе повезло, что все так хорошо обернулось для меня, ты, сопливая сука. Иначе я отдал бы тебя «Клыкам», когда они приедут, — говоря это, Кир обходил вокруг нее.

— Нет! — она потянулась к нему, вцепившись в его ногу. — Я убила того парня из книжного магазина ради тебя! Ты должен быть счастлив.

Он отшатнулся от ее прикосновения, как будто она была прокаженной.

— Тебе не разрешается убивать тех, кого ты хочешь. Как ты можешь ожидать, что я обращу тебя, если у тебя нет самоконтроля?

Ее лицо побледнело:

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? Я сделаю все, что угодно. Просто скажи, чего ты хочешь от меня!

Кир качнулся на пятках, притворяясь, что раздумывает:

— Есть ли способ исправить то, что ты сделала с ним? Что для этого надо?

— Противоядие, — сказала Далия, вытирая нос рукавом.

— И где мне найти это противоядие? — терпеливо спросил мой создатель.

Слезы засверкали на лице ведьмы.

— В моей комнате.

— Почему бы тогда тебе не пойти и не принести его? — он отослал ее так легко, как будто велел ребенку пойти и поиграть.

— Спасибо, — прошептала я, когда она ушла.

— Это не подарок, Кэрри. Не обманывайся.

— Это не подарок, но это благородный поступок. Даже если ты получишь награду за него, — я смотрела на Кира, пытаясь заставить его почувствовать истинный вес моих слов.

Он подошел ко мне и обхватил мое лицо ладонью:

— Бедная маленькая девочка. Большой Плохой Волк перехитрил тебя?

Я попыталась отвернуться, но он сжал мой подбородок и склонился к моему лицу. Я открыла рот под натиском его губ. Казалось, кровь, струящаяся в моих венах, стала одновременно обжигающе горячей и пронзительно холодной. Его возбуждение подпитывало мое собственное. Его острые когти царапали мне спину под футболкой, следуя по линии моего позвоночника. Я не могла насытиться ощущением его языка на моем, его дыханием на моих губах.

Кир отстранился, оставив меня задыхающейся и покрасневшей, тогда как он выглядел так спокойно, будто просто побывал у стоматолога. Но когда он поднял руку, чтобы откинуть назад прядь своих длинных, почти белых волос, его пальцы дрожали.

— Полагаю, это все, чего ты хочешь, Кэрри. Но когда тебе нужна была помощь, ты не позвала «Движение». Я не был последним выходом. Я был выбором.

Мое тело затряслось от жестокой правды его слов.

Мы смотрели друг на друга во враждебном молчании, пока не пришла Далия. Она прочистила горло, стоя в дверях, и бросила на меня убийственный взгляд:

— Я принесла твое гребаное противоядие.

Кир протянул руку, чтобы взять пузырек, и она почти швырнула его ему. Он чмокнул ее в щеку и отвернулся:

— Теперь будь хорошей девочкой и перенеси свои вещи в комнату для прислуги. Кэрри понадобится гостевой номер.

Я ожидала взрыва, но она просто смотрела на Кира. Полное осознание того, что я узурпировала ее место, еще не пришло к ней. Я не хотела оказаться рядом, когда Далия наконец поймет это.

Вернувшись ко мне, Кир вложил флакончик в мою ладонь. Я мрачно смотрела на пузырек. Это была цена моей свободы. Я могла бы бросить его на пол и никогда не возвращаться.

— Но ты не сделаешь этого, — Кир понимающе изогнул бровь, прочитав мои мысли. — Твое слово значит очень много. Ты принесешь это Нолену, увидишь, как он поправится, и вернешься ко мне завтра ночью после заката.

— Откуда мне знать, что это не принесет ему еще большего вреда, — крикнула я Далии. Не думаю, что она видела меня, хотя смотрела прямо в мою сторону.

— Не принесет, — Кир снова завладел моим вниманием. — Она знает, что произойдет, если она солгала.

Тут Далия сломалась, ее плечи затряслись от беззвучных рыданий, когда она закрыла лицо одной рукой. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь плакал так грациозно, а в своей жизни я повидала много слез. Но Кир, казалось, даже не заметил. Он поцеловал меня в лоб и подтолкнул к двери.

— Теперь иди, солнце скоро встанет.

Он не последовал за мной. Я заколебалась, проходя мимо ведьмы. Я не знала, предложить ли ей слова утешения или посыпать соль на ее раны, но, посмотрев в ее полные ненависти глаза, я продолжила свой путь.

Коридор озарился светом, когда лампочки затрещали и стали разлетаться на мелкие осколки от силы злости Далии.

— На закате, — крикнул мне Кир. — Не заставляй меня приходить за тобой.

ГЛАВА 9 Противоядие

Я покинула дом, в то время как из электрических приборов в коридоре извергался водопад искр. В этот раз я бежала по лужайке, но только чтобы отвоевать нам немного времени. Не зная, как Натан отреагирует на противоядие, я хотела привезти его в безопасное место, прежде чем средство начнет действовать.

Зигги покинул место водителя, наверное, чтобы позаботиться о Натане. Я постучала в заднюю дверь и отскочила, когда та распахнулась. Зигги пригнулся около тела Натана, нацелив деревянный кол прямо мне в сердце.

Узнав меня, он бросил оружие.

— Прости. Расслабляться нельзя ну никак.

— Все в порядке, — проворчала я, забираясь в фургон и закрывая за собой двери. — Как он?

— Жив, но и только. Что ты обнаружила?

Я показала ему противоядие, искрящееся грязно-голубым светом в стеклянном пузырьке.

— Садись за руль, я волью это ему в горло и, надеюсь, оно не сработает, пока мы не вернемся обратно в квартиру.

— Что ты имеешь в виду? — Зигги откинул брезентовый занавес и пробрался за руль.

— Просто я не имею представления о том, что оно сделает с ним.

Когда мотор чихнул и заработал, я осторожно пробралась вперед, к голове Натана, но тут меня швырнуло к нему на грудь, когда фургон накренился, наехав на обочину.

Этот контакт оказался неожиданным и пугающим. Даже бесчувственный, без уз крови, связывающих нас, Натан все еще привлекал меня. Несмотря на то, что он лгал о том, кем был. Или на то, что не сказал мне о вампирской связи с моим создателем. Я напомнила себе, чем пожертвовала ради его благополучия.

Открыв пузырек, я вылила содержимое в его полуоткрытый рот. «Надеюсь, что у противоядия ужасный вкус», — подумала я, недовольно нахмурившись. Затем откинулась на стенку кузова и стала ждать. Почему я сделала это? Когда я собралась помочь ему, то чувствовала, будто делаю это для друга. А когда обнаружила, что едва знаю его, то все же не стала останавливаться.

Я не хотела признавать тот факт, что Кир мог оказаться прав. С проблемой Натана… или Нолена… можно было обратиться к «Движению», но моим первым побуждением было бежать к моему создателю.

Встав на колени рядом с Натаном, я пощупала его пульс. Ничего. Ни дыхания. Ни рефлексов.

Потерпев поражение, я легла рядом с ним, больше по необходимости, чем ради близости. Мое тело болело от усталости. Мои чувства были в полном беспорядке. Единственный человек, с которым, как я думала, нахожусь в безопасности, ну, может, не совсем в безопасности, но все же в большей, чем с другими, не являлся тем, кем я его считала. То, что он был мертв, делало ситуацию еще хуже. Слезы катились по моим щекам. Я пыталась плакать так, чтобы Зигги не услышал меня.

Потом… как будто произошло чудо: Натан застонал и пробормотал что-то, что звучало как «отвали», отмахнувшись от меня. Давясь и кашляя, он выплюнул остатки противоядия на свою футболку. Но и проглотил достаточно. И был жив.

Я села, растерянно смотря на него.

— Я думала, ты мертв!

— Хотел бы я, чтобы так и было, — сказал он, когда, наконец, смог говорить. Затем приподнялся на локтях и сжал голову. — Что случилось?

— Мы… — я остановилась, — м-м-м, последнее ты что помнишь? — Его ответная ухмылка заставила мое лицо загореться. — Ну, ты внезапно отключился.

— Как я мог сделать что-то настолько глупое? — Натан потер виски.

— Это не ты, это Далия.

Он шлепнулся обратно на золотисто-красное ворсистое покрытие и закрыл глаза.

— Мы в фургоне?

— Да, нам пришлось вытащить тебя из здания. Там было что-то типа… — я замолчала, не зная как сказать, что источник его средств к существованию сгорел.

— Гребаный пожар, — подсказал Зигги с переднего сиденья. — О, Боже, как же я рад, что ты проснулся.

Грозный сигнал какой-то машины привлек его внимание обратно к дороге, когда фургон сильно вильнул. Я вцепилась пальцами в грязный ковер. Это оказалась единственная вещь, за которую можно было держаться.

— Зигги! Смотри на дорогу! — велел Натан, хотя его голос все еще был немного слаб. Потом повернулся обратно ко мне. — Здание сгорело?

Я неловко поерзала:

— Может быть, нет. Когда мы уезжали, как раз появились пожарные машины.

— Великолепно. Просто великолепно, — он закрыл лицо руками, и я увидела, как под футболкой задрожали твердые мускулы его живота. Я действительно надеялась, что он не плачет. Но в следующее мгновение у него вырвался безумный смех.

— Что смешного?

Он воспринял эту новость слишком хорошо.

— Ничего, ничего, — Натан потер щеки руками, растягивая покрытую щетиной кожу. — Знаешь, примерно месяц назад в моей жизни все было абсолютно нормально. Понадобился всего лишь один факс из «Движения», и я снова по уши в дерьме, — Натан вздохнул. — Итак, Далия напала на меня. Она никогда не делала этого прежде.

— Она пыталась заслужить одобрение Кира, — пояснила я ему.

— Ладно, народ, — позвал Зигги, когда фургон со скрипом остановился. — Солнце как раз встает. Советую вам бежать как проклятым.

Через секунду задняя дверь распахнулась. Тусклый утренний свет обжег мои глаза. Натан отпрянул.

— Возьми ключи! — крикнул Зигги.

Я схватила их и выскочила наружу.

К моему величайшему облегчению здание все еще стояло. Пламя было погашено, покрытые сажей пожарные толклись около своего автомобиля.

Две полицейские машины с вращающимися мигалками загородили тротуар. Казалось, книжному магазину нанесен значительный ущерб. Молодой нагловатый офицер полиции с важным видом прохаживался рядом, когда заметил нас.

— Немного опоздали, не правда ли?

Прежде чем я смогла ответить, Зигги вышел из задней части фургона: Натан, тяжело опирался на его плечо.

— Ух! Нам нужно втащить его наверх, пока он снова не начал блевать. О, Боже!.. что случилось с книжным магазином? Мы живем прямо над ним.

Я увидела, как Натан свесил голову набок как будто был пьян. Коп нахмурился:

— Здесь был пожар, но нам удалось потушить его. Ваш друг придет в себя?

Его вопрос адресовался мне. Слишком усталая, чтобы лгать, я открыла и закрыла рот, издав несколько нечленораздельных звуков. Настойчивый взгляд Зигги прожигал мой затылок. Он, должно быть, передал какой-то импульс в мой мозг, чтобы я снова могла говорить, потому что слова начали изливаться из меня:

— Все будет в порядке. Я знаю. Я врач.

— А-атлично, — офицер полез в карман своего пальто и вытащил блокнот. Очевидно, я пока никуда не пойду. — Мне нужно задать вам несколько вопросов.

Кожа на задней части моей шее начала вздуваться волдырями от солнечного света. Я услышала, как Натан начал издавать звуки, как будто его сейчас вырвет. Я повернулась, и Зиги встряхнул своего друга, толкая его ко мне.

— Твоя очередь разбираться с блевотиной. Я останусь и поговорю с офицером. Если понадобиться тебя о чем-то спросить, я приведу его наверх, — Зигги широко улыбнулся полицейскому. — Вас это устроит?

Натан снова застонал на этот раз более убедительно, и коп отошел.

— Хорошо, уведите его, прежде чем мне придется арестовать его за нарушение порядка в нетрезвом состоянии. Наверху безопасно. Пожарная бригада расчистила завалы в здании. Квартиру тоже привели в порядок.

Натан неуклюже повис на моем плече, и мы заспешили к двери. Как только она была закрыта, Натан кинулся вверх по лестнице и направился прямиком в ванную. Очевидно, он был актером, работающим по системе Станиславского.

— Святые небеса, — присвистнув, сказала я, когда он обхватил руками унитаз и начал блевать. Я сдернула полотенце с вешалки и смочила его под краном.

— Какая мерзость, — опустившись на колени рядом с ним, я прижала компресс ко лбу, обхватив рукой его дрожащую спину. — Не борись с ней.

— Тебе надо было стать няней, а не доктором, — прохрипел он. Его тело содрогалось от озноба, который неминуемо следует за рвотой. — Или мамой.

Я громко рассмеялась:

— Да. Я не уверена, что была предназначена для этого.

— Ты не хотела иметь детей? — Он не сказал это обвиняющим тоном, как мог бы сделать кто-то, кто в это время толкает детскую коляску, например. Мне всегда приходилось объяснять, почему у меня нет желания иметь детей. Я собиралась сказать ему это, когда он снова заговорил: — В любом случае, это вопрос, который не имеет значения, поскольку теперь ты не можешь сделать это.

Ледяная боль пронзила мою грудь, остановив дыхание. Я встала и оперлась на раковину:

— Что?

Его лицо стало зеленее, чем это было возможно, но я знала, что это не имело ничего общего с действием лекарства.

— Прости. Я думал, ты знала.

— Нет, я не знала. Все… все в порядке, — я махнула рукой, надеясь, что выгляжу достаточно циничной. — Я никогда на самом деле не думала об этом. Никогда не планировала быть мамой. Да и, вероятно, не очень хорошо справлялась бы с этим.

Но сейчас, когда у меня не было выбора, я оплакивала потерю этой возможности. «Ты смешна, Кэрри».

— Я думаю, ты была бы прекрасной мамой, — его слова звучали измученно, но, возможно, лишь из-за сильной тошноты.

— Да, конечно. Скажи это моему последнему бойфренду.

Натан сел, оперевшись на стену, чтобы не упасть. Капельки пота усеивали его кожу, но он уже не выглядел таким бледным, как несколько секунд назад. Пристальным взглядом он исследовал мое лицо.

— Почему ты так говоришь?

Отвернувшись, чтобы снова намочить полотенце, я пожала плечами. Не нужно было упоминать Эрика. Хотя мы расстались девять месяцев назад, рана внезапно оказалась невероятно свежей.

К своему удивлению, я начала рассказывать всю глупую историю.

— Потому что он ругал меня за то, что я не была бы достаточно хорошей мамой для его предполагаемых детей, — несмотря на болезненную правду этих слов, я все же смогла сдержать смешок. — По существу, он, казалось, был убежден, что мы закончим медицинский колледж, я останусь дома и буду печь пироги, пока он будет делать карьеру. Он решил, что купит дом рядом с Бостоном. Я сказала, что приеду туда после интернатуры, и он предъявил мне ультиматум. Когда я сообщила ему, что все же собираюсь закончить интернатуру, он ответил, что это к лучшему. Он хотел детей и не мог представить меня хорошей матерью. Вот так.

Я смотрела на свои руки, на занавеску в душе, на вешалку для полотенец, куда угодно, лишь бы избежать взгляда на лицо Натана. Но он молчал слишком долго, и мне пришлось снова посмотреть на него. Вампир не опустил глаз.

— Он идиот, — Натан произнес эти слова так, как будто на самом деле так думал. И его глаза говорили, что это правда.

Я и забыла, как это, когда тебя ценит другой человек. Это было прекрасно, даже если мне было не совсем понятно, что вызвало такую эмоциональную реакцию у Натана. И все же я не привыкла к такому чувству. Я откашлялась:

— А ты когда-нибудь хотел детей?

Он не ответил сразу же. Но когда сделал это, его слова были аккуратно взвешены, как будто он подсчитывал, сколько может мне рассказать, не выдав слишком много.

— Да, хотел. Но мне также не было предназначено иметь своих детей.

— Жалко, — прошептала я. За маской вымученной жизнерадостности его глаза были пустыми и усталыми, и мука, которую я увидела в них, заставила мое сердце заболеть.

Так же быстро, как я заметила его внутреннюю печаль, та исчезла за гранитной стеной самоконтроля Натана.

— Не жалей меня. У меня есть Зигги. Я всегда хотел сына.

В первый раз он высказал свои истинные чувства по отношению к парнишке. Взгляд на лицо Натана сказал мне, что он не привык раскрывать так много. Плохо контролируемая паника, скользнувшая по его чертам в следующее мгновение, точно объяснила мне почему. Я узнала это выражение, потому что слишком часто видела его в зеркале на своем лице.

Натан на самом деле верил, что если он заботится о ком-то, того обязательно отнимут.

Я отвернулась. К сожалению, мой взгляд наткнулся прямо на заблеванный унитаз.

— Если бы я не знала, что ты вампир, я бы сказала, что у тебя кровотечение верхних отделов желудочно-кишечного тракта. Но, предположу, что это был твой обед.

Натан встал, все еще немного шатаясь, и прополоскал рот над раковиной, прежде чем ответить:

— Когда я пил это, вкус было неплох. Обычно несвежая кровь похожа на жидкость для снятия лака.

— Ты слышал о жидкости для снятия лака? Разве ее выпускали в тридцатых? — я закрыла крышку унитаза и спустила воду. Я не собиралась говорить ему о противоядии, или о том, как получила его.

— Конечно, выпускали. И у меня была подружка в восьмидесятых. Это было примерно двадцать лет назад, но эту химическую вонь забыть нельзя, — внезапно, защищаясь, заявил он.

— Это все же не объясняет, откуда ты знаешь, какова она на вкус. Но думаю, ты прав, ты, должно быть, отравился кровью. Подожди полчасика, прежде чем выпьешь что-нибудь еще, чтобы убедиться, что ты не срыгнешь все назад.

Натан засмеялся.

— Срыгну? Это что, специальный термин? — он посмотрел на себя в зеркало, и, прежде чем я поняла, что он собирается делать, сорвал футболку через голову. — Чем она меня ударила?

— Заклинание или что-то подобное, — я знала, мне следовало осмотреть его глазами врача, но это было трудно сделать, потому что он был таким… полуодетым. Мои пальцы чесались от желания потрогать чеканные изгибы его груди. Я прочистила горло и отвела взгляд. — Так мне кажется.

— Что бы это ни было, оно не оставило следа, — Натан повернул голову и изогнулся, чтобы осмотреть свою спину в зеркало. У меня пересох рот, когда мышцы его корпуса задвигались под кожей.

В гостиной дверь в квартиру открылась и захлопнулась, за этим последовали тяжелые удары солдатских ботинок по полу.