Отрезвляющий ветер реальности

Как глупо, мы должно быть, выглядели. Три мальчика, играю­щие в глупую игру, называемую «Давайте будем мужчинами и поедем в Африку». Три непредусмотрительных юнца, живущих в

ГИБРАЛТАРСКИЕ ДНИ

дешевой утопии, созданной из высоких идеалов и детских фанта­зий - вот кем мы были для всех остальных, и мы были един­ственными, кто этого не видел. Даже маленькая старая леди смогла заглянуть в наш бессмысленный придуманный мир и показать нам ту реальность, от которой мы раболепно прятались. Это было так, словно нас с горящими от стыда лицами и высунутыми языками поймали на краже печенья. После всех наших надежд и планов, победных амбиций и страстного желания бороться с обстоятельствами на темном континенте, чем все обернулось -триумвиратом амбиций, юношеской никчемности и сражением на копьях с ветряными мельницами?

Мы удивлялись, действительно ли они все чувствовали по­добное, что эта поездка, столь драгоценная для нас, была просто большой тратой времени. Той ночью мы обсуждали возмож­ность возвращения назад в Англию и Начала всего по новой. Мы могли бы продать наши часы, если нужно, на бензин и, вероятно, попробовать еще раз через пять месяцев или около того. Мы предприняли грандиозную попытку и проиграли; мы знали толь­ко одно - мы не можем остаться на Гибралтаре навечно. Воз­можно, нам нужно было повернуться к фактам лицом и делать что-нибудь немного более «реалистичное».

Мы не поехали в город в ту ночь. Вместо этого мы сидели на темном пляже рядом с нашим Лендровером и неотрывно смотрели на пустынное море. Мы чувствовали себя, как ста­рик на одиноком пляже, ненужными и неоцененными равно­душным миром. Огни Морокко казались теперь очень при­зрачными и далекими.

Мнение остальных

Не давайте мнению остальных лю­дей, включая близких родственников, по­зволить разрушить ваши мечты. Вы единственный знаете, что ваша цель зна­чит для вас. Другие люди всегда имеют отличную от вашей перспективу. Они могут быть очень рассудительными в сво­их комментариях и критике, но они про­сто не понимают. Вы можете уважитель­но отнестись к их словам и взвесить их, но решение и его последствия выносить только вам.

«Самым суще­ственным фактором является настойчи­вость в отношении того, что ваше реше­ние никогда не по­зволит вашей энер­гии или энтузиазму быть подмоченными малодушием, кото­рое может неожи­данно наступить». -Джеймс Вайтком Рили.

103

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

ГЛАВА II

Поворотный момент

а следующий день было воскре сенье и «наш пляж» был напо ловину заполнен отдыхающими гибралтарцами, которые медленно про­гуливались по краю воды или обедали под ярким солнцем. Мы, забыв о своих проблемах и неудачах, плавали и играли в мяч. Отовсюду раздавался счастливый смех, и слышны были звуки музыки.

Да, мы не смогли поехать в Африку, но это не означало, что мы должны были по­стоянно сожалеть об этом. Всегда суще­ствует завтра, и мы могли вернуться на Гибралтар и попробовать все сначала. Не­важно, сохраним ли мы Лендровер и инст­рументы для следующей попытки через несколько месяцев. Разочарованные? Да! Побежденные? Никогда!

Африка останется здесь и в сентябре, и на этот раз мы не сделаем никаких ошибок. Мы боролись и проиграли, но пер­вое сражение не решает исхода войны. Мы были невозможно опечалены, но не сломлены. Было стыдно пройти так далеко и развернуться у самого порога, но мы все же оставались у него - не отдалившись слишком далеко.

Наши жизни меняются

В понедельник утром, как стойкие викинги, готовые при­нять и вынести самое худшее, мы зашагали на почту. Бодро улыбаясь, мы представились работнику почты, как дисципли­нированные солдаты, гуляющие перед увольнением. Джеффа ожидало тоненькое письмо из Лондона от друга его отца, с которым он только однажды встретился в детстве и к которо­му он обращался с просьбой о заеме 75 фунтов. По мере того,

ПОВОРОТНЫЙ МОМЕНТ

как распечатывалось письмо, мы стояли и терпеливо ждали подобно обреченным жертвам, услышавшим звук взведенного курка. Сначала Джефф прочел письмо про себя, а затем вслух для нас: неожиданно мир вокруг нас заполнился яркой вспыш­кой света и музыки - радостной сокрушительной симфонией великолепного облегчения и отмены приговора. Осада была рассеяна, и, гремя, прибыла конница во спасение. Мы снова были покорителями мира, разразившимися ликованием и ис­пытывающими триумф. Хлопая друг друга по спинам, зарази­тельно смеясь и прыгая от радости, возбужденные, мы застав­ляли Джеффа перечитывать письмо снова и снова. Оно было кратким и ясным по своей сути:

«Дорогой Джеффри,

Твой отец написал мне и сообщил, что ты будешь в Лондоне этой зимой, и я с нетерпением ожидаю этой встречи с тобой, уже повзрослевшим молодым челове­ком. Наше свидание, я думаю, состоится тогда, когда ты вернешься из своего путешествия по Африке. Это плохо, что ты потратил свои деньги, но я тоже был молодым человеком в подобной ситуации, и я понимаю, как легко оказаться без денег, когда не умеешь пра­вильно распорядиться своим бюджетом.

То, что вы, мальчики, придумали — замечатель­но, и было бы позорно отказаться от этого из-за глупого просчета в расходах. Вы должны в полную силу использовать свою молодость, пока у вас есть возможность, и вы не обременены ответственнос­тью. Чтобы быть уверенным, что твои испытания не будут в дальнейшем иметь сложностей, я дал рас­поряжение моему банку перевести сумму в 150 фун­тов на твое имя в Барклейз банк, Гибралтар.

Пожалуйста, не чувствуй себя обремененным этим долгом, и если есть еще что-нибудь, что я могу для тебя сделать, пожалуйста, не стесняясь, пиши. Пожалуйста, передай привет своим друзьям. Я же­лаю тебе всего хорошего и удачного путешествия. Искренне ваш, Джек Теринг.

Как можно словами выразить столь великую благодар­ность, когда вы чувствуете комок в горле, готовый разразиться фонтаном слез, благодарность человеку, которого мы никогда не встречали, живущему в далеком городе, который своим лю-

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

безным жестом оказал столько теплоты и поддержки, что это изменило наши жизни? Мы подошли к своему Рубикону у врат Геркулеса, и протянутая через мили рука помощи этого человека уверенно втолкнула нас в несущийся поток.

Для нас это был уже не вопрос: будем ли мы иметь успех или нет. Это была реализация нашей мечты, у нас появился шанс сделать все возможное в соответствии с нашими возмож­ностями. Мистер Джек С. Теринг стал нашим символом вдохно­вения, знаменем, под которым мы гордо вошли в Африку.

Что-то всегда случается

Это был самый важный для меня урок. Я проживал это снова и снова. Я обнаружил, что если вы окончательно скло­няетесь к совершению какого-либо действия, а затем надолго зависаете, что-то всегда случается. Многие люди теряют му­жество в своем сердце и отступают за один день, за один шаг или за одно действие перед прорывом, ведущим к величайше­му успеху. Как будто природа устраивает испытание, чтобы посмотреть насколько сильно в действительности вы этого хотите; этот момент - отступление или продолжение - де­монстрирует из чего вы в действительности сделаны.

«Большинство людей отступают тогда, когда они почти достигли успеха. Они сдаются за милю до финиша. Они уходят в последнюю минуту игры, за один шаг до победного прикосновения.»

X. Росс. Пэрот.

Одно тоненькое письмо

«Наш самый значительный недо­статок - не недоста­ток денег, которых всегда не хватает для совершения чего-либо, а скорее - недостаток идей. Если идеи хорошие, то деньги как бы там ни было потекут туда, где в них нужда­ются.»

-Роберт Шулер

Какие изменения в жизни может внести одно письмо! Одно письмо, со­держащее отказ, может разрушить ваши надежды и подвергнуть сомнению вашу цель. Оно может отпугнуть вас как тщедушный и глупый бродяга. Одно письмо поддержки восстанавливает вашу веру, утверждает вашу миссию и, в конечном итоге, делает возможным ваше путешествие. Ирония судьбы зак­лючается в том, что помощь может прий­ти со стороны дальнего родственника или даже совершенного незнакомца.

РАЗДЕЛ IV

Проблескиреальности

АМЫЙ ВЕЛИКИЙ УСПЕХ В ЖИЗНИ при--ходит тогда, когда вы готовы от­казаться от цели за один шаг от нее. Это такое время в вашей жизни, когда вы чувствуете себя неспособны­ми ее осуществить и готовыми принять любой результат, каким бы он ни был. Но так или иначе вы упорствуете. И в этот момент вмешивается судьба. Судь­ба действует. Что-то происходит.

Любое испытание, которое вы принимаете и через кото­рое проходите на вашем пути, просто готовит вас для более серьезных трудностей и вызовов. Проблемы и трудности ни­когда не кончаются. Они только меняются и становятся бо­лее жесткими, как только вы взрослеете и мужаете.

Никогда не желайте достижения простых вещей. Вместо этого желайте стать сильнее и лучше. Никогда не ищите про­стой выход. Наоборот, ищите трудный путь для достижения.

Природа добра. Она никогда не посылает трудности, слиш­ком большие, чтобы с ними не справиться. Она также умна. Она готовит вас шаг за шагом, постепенно усложняя препят­ствия и требования, пока вы не будете готовы для больших

испытаний, когда они наступят.

Пока у вас есть ясная цель, план ее достижения и желание быть гибкими перед лицом меняющихся обстоятельств, вы будете продолжать двигаться впе­ред и вверх. Когда, в конце концов, вы оглянитесь, вы будете удивлены тому, как далеко вы прошли. Но это ничто по сравнению с тем, как далеко вам еще придется пройти.

ГЛАВА 12

Марокко и Атласские Горы

ЧЕТВЕРГ, 4 МАЯ, В 2 ЧАСА ДНЯ МЫ переправились паромом в Тангиер и после недолгих таможенных формальностей продолжили свой путь в город. Наш, с открытым верхом, Ленд-ровер теперь был плотно загружен кон­сервами, коробками, оборудованием и одеждой. Наверху плотно упакованного груза сидел Боб и две молодые англи­чанки, которые ехали с нами только до Тангиера. Мы, казалось, запаслись всем.

Еда заняла большую часть салонно­го пространства и сделала Ровер похо­жим на переполненный грузовой фургон.

Прикинув расстояние, мы ожидали вскоре появления на дороге нашего нового пункта назначения - Лагоса, Нигерия. Процесс закупки продуктов был значительно упрощен. Мы купили толь­ко 30 консервов разных разновидностей, содержащих бобы, спа­гетти, мясные полуфабрикаты, колбасу, персики и зеленый горо­шек. У нас было 48 консервов сгущенного молока, для добавле­ния в кофе и чай плюс бульонные кубики, сахар, соль, перец и чеснок. Общая стоимость продуктов, включая 2 плитки на бен­зине для приготовления еды, составила приблизительно 100$.

Мы рассчитали, что двух приемов пищи в день, утром и вечером, нам хватит. Скудность диеты из-за недостаточного разнообразия пищевых продуктов была бы возмещена интер­валами между приемами пищи, доводя чувство голода до того уровня, когда любая еда становится в радость.

Так или иначе, нам не удалось все точно и правильно рас-

МАРОККО И АТЛАССКИЕ ГОРЫ

считать, и мы решили, что будет безопаснее принять такое решение позднее и тогда поступить в соответствии с ним. Сей­час планирование двухразовой диеты казалось довольно точ­ным. Мы всегда могли дополнить его чаем и бульонными ку­биками.

Магия карты

У большого, испанского типа здания с видом на море, нахо­дящегося на окраине города, мы высадили обеих девушек, пожелав им удачи в предполагаемых ими планах поработать лето в приюте для сирот. Сами мы вернулись в Касбу - основ­ной торговый район - для того, чтобы купить страховку на­шего средства передвижения, чего мы не могли сделать на Гибралтаре.

Исходя из этого, мы чувствовали необходимость покупки карты для предстоящего путешествия уже сейчас. После не­скольких часов поиска мы были удивлены и глубоко разоча­рованы, обнаружив, что здесь, в Тангиере, не было карт Африки и пустыни Сахары.

Мы знали, карта была очень существенна. Мы попытались разузнать о карте в офисе компании Шины Мишле. Секре­тарь не имела об этом никакого представления и отправилась к своему боссу, господину Туэрни.

Госпадин Туэрни вежливо проинформировал нас о том, что Мишле не продает карты, а только шины. Мы вежливо побла­годарили его и вернулись обратно к машине. Не успели мы сесть, продолжая размышлять над создавшейся ситуацией, как он внезапно появился, пытливо на нас взглянул, и затем, протя­нув нам карту, удалился.

Я все еще помню тот момент, его точное время и место, тот теплый полдень на автостоянке. Мы подозревали, что только что произошло что-то очень важное. Мы развернули карту 2 на 3 фута шириной и длиной и уставились на чудо современ­ного мира.

Современное чудо

Это была карта Мишле номер 953, охватывающая Африку от Средиземноморья через Марокко и Алжир к югу почти на 3000 миль. Это было невероятно, настоящее произведение ис­кусства. На ней был указан каждый городишко, каждый город и каждая граница через Сахару и вглубь прилежащей Сахаре территории. Она, очевидно, рисовалась и совершенствовалась

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

многие годы в те времена, когда французы управляли большей частью Африки. В течение последующих недель это оберну­лось для нас невероятным благословением. Я не могу предста­вить, как мы могли бы выжить без нее. Она, определенно, спас­ла наши жизни.

Это был жизненно важный урок. Позже у меня появи­лась возможность понять, что наличие любой карты или лю­бого плана лучше, чем ничего. А если это что-то абсолютно дельное, как эта наша карта, тогда это может стать решающим фактором между победой и поражением. Просто удивительно, как, тем не менее, много талантливых и умных людей не дос­тигли достаточного уровня или вовсе потерпели фиаско в жизни из-за неудачного или вовсе отсутствующего планиро­вания и приготовлений. Иногда первые 10% времени, которые вы инвестируете в выполнение подготовительных домашних ра­бот, определяют 90% значимости того, что происходит после.

Спустя 2 часа и истратив 48$ - позволявшие въехать на Африканский континент и оставаться там в течение трех ме­сяцев - мы продолжили путешествие по направлению к Раба­ту по южной дороге, напевая: «Это не будет длиться долго, нет, это долго не продлится».

Технические трудности

Мы были правы, это не продлилось долго. Через 12 км от Тангиера мы начали замечать любопытные вещи, происходя­щие с нашим любимым Лендровером. Например, радиатор был не в порядке. Он пузырился, пускал пар, кипел и оставлял водяные следы по всей дороге.

Несколько минут бессмысленного глазения на радиатор убедили нас в том, что это, должно быть, неплохая идея сидеть и ждать пока он остынет, что мы и сделали. Сначала не было никакой возможности проехать хотя бы малое расстояние на ограниченных дорогах Гибралтара, а теперь - сломаться в пути так скоро - тоже не было хорошим предзнаменованием.

«Жуть! Посмотри на этот пар. Проклятый радиатор выг­лядит развалившимся. Неужели у нас недостаточно проблем?»

«Очевидно, нет.»

«Ты хочешь казаться забавным».

«Не-а.»

«Ты заполнил немецкие канистры водой, Боб?»

«Что ты имеешь в виду, заполнил ли я их? Это была твоя работа, не так ли?»

«Да? Кто сказал, что это была моя работа?»

ПО

МАРОККО И АТЛАССКИЕ ГОРЫ

«Да заткнитесь вы оба. Я заполнял их.»

Держась двумя колесами у обочины, чтобы освободить путь проходящему транспорту, мы похромали 12 км по направлению обратно в город, чтобы найти станцию обслуживания.

«Интересно, сколько это будет стоить?»

«Возможно, целый королевский откуп.»

«Да уж, эти арабы известные воры.»

«И жулики.»

«И мошенники.»

«Не можем ли мы ехать немного быстрее?»

«Зачем?»

«Я начинаю слегка уставать от этих "детей на велосипедах, обгоняющих нас и смеющихся.»

«Ну что ж, я знаю, что тебе в таком случае делать.»

«И что же?»

«Не смотри на них.»

Подозревающие умы

В первой попавшейся нам в предместье города пыльной маленькой мастерской, куда мы свернули, мы вооружились французским словарем прежде, чем что-либо предпринимать. С преувеличенным выражением горя на лице, отчаянно листая только что приобретенную маленькую книжечку, мы поведа­ли о наших неудачах, одетому в пропахшему потом футболку, владельцу «Альфонсоз». Наконец, мы подвели его к нашему транспорту и указали на преступный радиатор, в ответ, на что, лицо владельца мастерской осветилось пониманием.

Кивая и улыбаясь, как бродяга-моряк, Альфонсо выразил сожаление по поводу того, что не может помочь нам лично, но, если мы поедем с ним в город, он отведет нас к своему другу, который знает толк в радиаторах. Испытывая сомнения, мы все же загрузились сзади в его видавший виды пикап и поеха­ли с ним по улицам.

«Куда мы едем?»

«Он везет нас к своему другу.»

«Зачем?»

«Возможно, чтобы разделить заработок. Знаешь ли, один умник направляет молокососов к другому, и потом они делят добычу между собой.»

Он остановился перед крошечным магазинчиком с вывес­кой «РАДИАТОРЫ» над дверью и радушно представил нас своему заволновавшемуся другу Мануэлю.

«Кто это?»

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

«Его сообщник, я думаю.»

После принятого ритуала рукопожатий они одновремен­но затараторили в течение нескольких секунд по - арабски. «О чем они говорят?»

«Они решают, сколько с нас взять. Как ты думаешь?» Наши дурные предчувствия усиливались.

Никакого быстрого решения

Мы надеялись на быстрый и недорогой ремонт, который мог бы быть осуществлен за несколько минут при помощи ацетиленовой горелки, и мы снова могли бы быть в пути. И к тому- же, и раньше у нас бывали проблемы с радиаторами -поломанными абсолютно и требующими замены. Этот, каза­лось, вполне мог обойтись ремонтом.

Альфонсо сдал нас в руки своего криминального партнера и исчез с избитым: «Счастливого пути!». Мануэль сказал, что ра­диатор вышел из строя, и когда мы с ним договорились, он, с поразительным мастерством, сорвал его вниз. Это без каких-либо сомнений свидетельствовало о том, что радиатор был дей­ствительно безнадежен. Он был ржавый и прогнивший изнутри.

Мы стойко подчинились неизбежности судьбы, принимая необходимость приобретения другого радиатора, поиск кото­рого включал обход трех складов лома и критический осмотр пяти использованных радиаторов. После осмотра четвертого радиатора Мануэль перестал выглядеть как пират-варвар и предстал перед нами добросовестным уважаемым мастером.

Наши опасения быть обманутыми оказались необоснован­ными. Мануэль, наконец, одобрил пятый радиатор, снизил цену в половину того, что хотел за него на хранилище лома араб, когда тот сообразил, что радиатор для туристов.

После четырех часов поиска, проб, сварки и проверки воз­можных дефектов наш счет составил 17 $, а радиатор, снова установленный на Ровер, прекрасно функционировал. Мы вы­дали Мануэлю 20 $ и массу благодарностей, хотя запчасть обошлась нам в 13$. Такая искренняя честность должна была быть вознаграждена.

Одна из самых удивительных вещей, с осознанием кото­рой вы сталкиваетесь в вашей жизни, заключается в том, что большинство встречаемых вами людей являются действитель­но хорошими, честными, достойными и добропорядочными. Только случайно встреченный вами плохой или бесчестный человек заставляет вас с подозрением относиться к каждому.

МАРОККО И АТЛАССКИЕ ГОРЫ

Дорога на Касабланку

Солнце уже садилось, когда мы снова выбрались из Танги-ера, после того как приготовили ужин прямо на тротуаре ря­дом с остывающим радиатором, к невероятному изумлению прохожих.

Направляясь в Касабланку, мы не нуждались более в оста­новках; мы составили предварительный график и отставали от него уже на полдня.

Было 3 часа дня, когда мы, замученные и сонные за долгие день и ночь, прошедшие после того, как мы покинули Гибрал­тар, подъехали к Касабланке. Напуганные головорезами и во­рами, которыми печально известен город интриг, мы останови­лись посреди обширного поля, вдалеке от каких-либо строе­ний и уснули там в окружении своего имущества, считая, что так риска будет меньше.

Так прошла наша первая ночь в Африке. Маленький маль­чик, присматривающий за полудюжиной овец, был единственным свидетелем нашего появления из Ровера на следующее утро. Стирая с себя многочисленные следы, оставленные коробками, на которых мы располагались ночью, зевая и потягиваясь под теплым солнышком, мы достали на завтрак несколько консер­вов. После поедания колбасы с горохом, мы приехали в ожив­ленный город современных небоскребов и суматошности движе­ния, и через несколько минут растерялись в поисках места, где можно было бы купить дисконтные талоны на бензин.

Вперед к Марракешу

К тому времени, как мы выпутались из лабиринта тесных мощеных улиц, у нас были талоны, и мы направлялись в сторо­ну Марракеша.

Изменения, наблюдаемые нами в людях и в целом в стране с того момента, как мы покинули Гибралтар, были весьма зна­чительными. Пропали брюки, рубашки и куртки, характерные для Европы. Их сменили просторные мантии и темные бурну­сы арабов, лица женщин были скрыты от взоров, за исключе­нием узкого разреза для глаз, сквозь который они разглядыва­ли нашу процессию.

Пожилые люди, пасущие овец или не разгибаясь срезаю­щие ряды волокнистых початков на скалистых полях, были закутаны в закрывающие голову балахоны, защищающие уши и шеи от палящего солнца. Все сливалось под просторными

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

складками одежды, обернутой вокруг тел, и только огрубев­шие ноги были видны в прорехах плетеных веревок их кожа­ных сандалий.

Солнце было жарче, чем за день до этого. Поля, за исклю­чением тех, что имели примитивную ирригационную систему, были высохшими и заросшими редкой желтой травой и каки­ми-то необычными колючими деревьями. Речка, казалось по­павшая сюда каким-то чудом, была мелкой и коричневой от грязи; непригодная для питья вода лениво текла вдоль пыль­ных берегов, обсаженных чахлыми кипарисами. Сельская мес­тность, с древними каменными домами и поломанными заборами, с петляющими среди скал и спускающимися к ним тропинками, создавала общее впечатление безжизненности и забвения.

Путешествие по бедной земле

Здесь велосипеды и ослы были самым распространенным видом транспорта. Глина вперемешку с палочками, сформо­ванная в кирпичи, и европейская известь были самыми распро­страненными строительными материалами. Усталость и пас­сивность, столь давно поселившиеся на земле бедных, приучи­ли их воспринимать нужду и добывание скудных средств к существованию, своим образом жизни, который никто в этом мире не ставил под сомнение. Было несложно понять, откуда взялся мусульманский закон Рока («Все записано и не может быть изменено»), который столь беспрекословно был принят этими людьми.

Испания была бедной страной, с ее крестьянами и поездами третьего класса, ее грязными улицами и закопченными городами, но то, что мы видели сейчас, было бедностью, настолько глубоко врезавшейся в лоно и социальную структуру этой земли, что казалась неискоренимой. Люди выглядели так, как будто они очень давно смирились с тем, что другой образ жизни мог стать для них шагом к распаду их системы. Перемена воспринималась не чем-то прогрессивным или даже регрессивным, а просто пере­мещением состояния бедности в его продолжение.

Сидя за рулем нашего Лендровера, мы чувствовали себя несравнимо богаче жителей этой страны, но для них, казалось, это не имело большого значения. Наше состояние не вызыва­ло ни злорадства, ни желания много об этом говорить; нам достаточно было это знать, это иметь и не придавать этому значения.

МАРОККО И АТЛАССКИЕ ГОРЫ

Маршруты через Сахару

Наша красивая, подробная и удивительно точная карта Мишле указывала 3 основных маршрута через Сахару. Мы решили придерживаться нашего собственного плана - пере­сечь Марокко до Сахары, пересечь Сахару через Испанскую Марокко до Сенегала, пройти еще 1800 миль, путешествуя вок­руг Африканского хребта до Нигерии. Этот маршрут проходил почти через каждую страну западной Африки и простирался почти на 5000 миль, и насколько мы могли судить, был самым интересным и самым познавательным из трех маршрутов.

Целью того дня был Агадир, находящийся на юге Марокко, на Атлантическом побережье. Он мог стать нашим трампли­ном к Сахаре, и мы полагали, что добираться туда мы будем долго и утомительно, хотя завершить это путешествие нам хотелось как можно скорее.

Испытывая страстное желание ежедневно преодолевать мак­симальную дистанцию, мы упорно ехали дальше, только на час остановившись в Марракеше, чтобы съесть ужин и заправить канистры. Затем мы отправились в ночь через Атласские горы.

Ужасные дороги

Дорога, ведущая в Атласские горы, была заасфальтирована так же, как и та, что вела в Тарродент и Агадир с другой стороны. Но те 60 км, которые лежали между ними, были наи­худшими среди всех, они устроили нам два часа тряски и упор­ной борьбы с рулем и коробкой передач.

Три раза пришлось наполнять радиатор водой из немец­ких канистр, но как бы там ни было, Ровер неплохо держался весь путь.

Когда мы вернулись на проезжую дорогу, сразу после полуно­чи, мы начали испытывать чувство гордости и симпатии к нашей машине, которые постепенно перерасли в неистребимую любовь. Я вспоминаю тот Ровер с неумирающей привязанностью, как ста­реющий человек может помнить свою детскую любовь.

К тому времени мы валились с ног от усталости и не мог­ли думать ни о чем другом, кроме как о том, как добраться в Агадир и лечь спать. В три часа дня мы еще ехали по темным тихим улицам города к морю, затем вдоль набережной, пока не уткнулись в утес, достаточно высоко подымающийся над уров­нем дороги. Там, на его скалистой поверхности, мы разложили На земле наши мешки и уснули как дети.

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

Дальнейший ремонт

Ночью потек радиатор, его нужно было запаять паяльной лампой, итак, это стало нашей первой задачей на этот день. После завтрака в узком грязном проулке, во время, которого обе наши плиты вспыхнули, мы нашли нужную нам ремонт­ную мастерскую. Французский араб, владелец мастерской, был очень услужлив, и вдобавок к тому, что не взял с нас плату за сварку, дал несколько полезных советов в отношении нашего предполагаемого маршрута. Во-первых, в чем его полностью поддержал его партнер, нам не следовало предпринимать по­пытки пересечения Сахары в это время года. Мы сломаем машину, и нам придется ее оставить. Кроме того, это было бы очень опасно, поскольку мы ничего не знали о путешествиях по пустыням. И в любом случае в пустыне совершенно нечего смотреть.

Нет легкого пути

Мы поблагодарили его за заботу, но наши лица выражали дружеское безразличие к его мрачным предсказаниям. Мы также дружелюбно уверили его в том, что не собираемся про­водить в пустыне времени больше, чем это необходимо. Мы собирались ехать прямо к Черной Африке без дальнейших отлагательств. Когда он понял, что мы не намерены прислуши­ваться к его мрачным предубеждениям, он подкинул нам еще один лакомый кусочек для размышлений. Марокканцы и ал­жирцы были втянуты в территориально - пограничный спор в отношении того района, через который мы в этот день соби­рались ехать. На прошлых неделях уже было убито несколь­ко солдат. Если мы все же должны ехать, нам стоило бы посе­тить главную военную часть в городе и достать разрешение, позволяющее нам проехать через границы. Эта часть инфор­мации нас очень заинтересовала.

Спор на границе

Мы мало что понимали в африканской политике, и у нас не было никакого желания быть в нее вовлеченными. Наша экспедиция была вполне дружеской - этакий жест доброже­лательности - и в любом случае мы можем избежать всего, что будет нехорошо для нас. Поэтому прямо из мастерской мы отправились в армейскую главчасть, чтобы достать про­пуск, позволяющий нам проехать через эту спорную террито-

МАРОККО И АТЛАССКИЕ ГОРЫ

рию. Мы прибыли в субботу только после полудня, но офисы были уже закрыты и могли остаться закрытыми до понедель­ника. Поскольку мы не могли продолжать путь без официаль­ного разрешения, нам пришлось ждать, пока офисы вновь от­кроются. Это было не слишком обременительно, поскольку на много миль вокруг Агадира простирались прекрасные сол­нечные пляжи. Все же мы были слегка встревожены отсроч­кой, вносящий беспорядок в наш график, который призывал нас проделывать200 миль в день.

Почти небеса

В 10 милях по берегу от Агадира Mbi нашли маленькую необитаемую бухту с сотней ярдов чудесного чистого песка, защищенную от ветра и невидимую со стороны главной доро­ги. Это был Тот тип пейзажа, который содержится в туристи­ческих рекламных брошюрах, заманивающих отпускников в Северную Африку. Солнце целый день светило тепло и ярко. Наша приватность оставалась вне сомнений. За исключением случайно проезжающего на своем сонном ослике араба, мы никого больше за все выходные не видели. Вода была чудес­ная, как теплый шелк на ощупь, и мы, отказавшись от плавок, скакали нагишом, чтобы быть как можно ближе к природе и слиться с ней. В том месте, в то время, казалось, не было цены, которую можно было бы переплатить за ощущение быть по­корителями мира. Это было само совершенство - за исключе­нием одной небольшой детали, и это были мухи.

Мухи везде

С первых лучей солнца на восточном небе и до последней темно - красной полосы на западном горизонте, всюду были мухи. Утром мы просыпались с мухами на губах, вокруг глаз и в ушах. Мы были окружены облаками мух при каждом при­еме пищи и в течение дня - гудение, ползанье и назойливые полеты раздражающих нас мух. Любое действие, предполага­ющее спокойное сидение, сопровождалось размахиваниями чем-нибудь вперед и назад затем, чтобы отогнать мух. Беседа на расстоянии напоминала игру в махалки. Махание руками, как мельничными крыльями, удерживающее мух на дистанции, скоро стало частью нашей жизни здесь, в Северной Африке, частью такой же необходимой, как и дыхание. Через какое-то время мы привыкли к мухам так же, как кто-то привыкает наклады­вать пластырь на рану. Мы очень радовались заходящему сол-

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

нцу, разгоняющему мух; их не будет видно целый день до рас­света великолепия следующего утра, когда они вернутся в не­скончаемом количестве.

Жизнь наподобие этой

Мухи Северной Африки, как ветер и дождь Франции, и булыжник Испании были притчей во языцех. Кажется, что когда бы вы не предприняли какую-нибудь новую затею, вас начинают осаждать бесчисленные мелкие проблемы, детали и неожиданные раздражители плюс тяжелые и бесчестные люди всех мастей. Они сопутствуют ситуации. Это неизбежная часть цены, которую вы должны заплатить, чтобы выполнить что-нибудь новое или достойное внимание. Это вероятно, то, что имел в виду Вильям Джеймс из Гарварда, когда писал: « Что невозможно изменить, нужно принять». Мы встали с солныш­ком и мухами в понедельник утром, полные страстного жела­ния продолжить путь в Африку. Мы поплавали, чтобы взбод­риться, знал, что пройдет почти неделя, прежде чем мы снова достигнем моря под Сахарой в Сенегале на другой стороне пустыни.

Карта, радиатор и предостережения

Зовите это удачей, судьбой или проявлением братской любви, но так часто одной вещью, в которой мы больше всего нужда­емся в определенный момент, снабжает нас провидение, чтобы подготовить к следующему уровню. Без карты Миш-ле, предыдущей поломки и ремонта ра­диатора мы бы, несомненно, погибли в пустыне Сахара. Любой опыт незави­симо от того, насколько он был неожи­данным или огорчающим, обучал нас чему-то необходимому для преодоления испытаний и выживания неделями.

ГЛАВА

Наилучшее планирование для мышеи и людей

8 часов утра мы выехали на до рогу из гравия и направились к военному административному зда­нию; у нас была карта и французский словарик, чтобы объяснять то, что мы хотели. Нам потребовался минимум слов, чтобы составить сообщение и пе­редать его небритому марокканскому солдату, стоящему у центрального вхо­да. Мы нуждались в официальном лице, рассматривающем процедуру пересече­ния границы. Нас, в конце концов, про­вели в пустой кабинет, где из мебели были только стол и два стула. На одном из стульев громоздился большой раздражен­ный капитан. Ответ, который мы получили, оказался совер­шенно бесполезным. Граница была закрыта. Временно. Не было никакой возможности пройти через оспариваемую террито­рию. Это было слишком опасно. Если марокканцы не застре­лят нас в спину, алжирцы, вероятно, смогут обеспечить нам пулю в лицо. Он был вежливым, кратким и занятым. Мы дол­жны были найти другой маршрут.

«Итак, это было быстро,»- сказал Боб. «Что нам делать теперь?»

« Как сказал этот человек, мы должны найти другой маршрут.»

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

Назад к прочерченным границам

Увы! Это был один из взлетов и падений покорителей мира. Но почему складывалось впечатление, что с нами случаются только падения? Склонившись над картой в машине после шести недель терпеливого планирования, за шесть минут разрушен­ного мароканским бюрократическим аппаратом, мы мрачно разработали другой план.

Второй маршрут через Сахару на нашей карте пролегал через Алжир, пересекая сердце Сахары, Мали и продолжаясь вдоль реки Нигер в Даоми, к западу от Атлантического океана и, наконец, в Нигерию. Чтобы сократить этот маршрут до ми­нимума, нам придется проехать целый ряд запущенных дорог, которые тянулись на протяжении 400 миль в восточном на­правлении, пересечь мороканское побережье, граничащее с Алжиром и город, называемый Фигиг. Оттуда мы должны бу­дем повернуть на юг, чтобы пересечь пустыню и снова ока­заться на пути в Нигерию.

Два шага вперед, один назад

Приезд в Агадир стоил нам четырех дней, истраченного за 600 миль пути бензина и 1/8 наших запасов. Возвращение назад в восточном направлении значило долгую тяжелую езду.

«Это дьявольски долго», сказал Джефф, сворачивая карту, так как маршрут уже был определен.

«С нашей средней скоростью мы можем быть в Алжире через 20 часов», подсчитал я. «Чем скорее мы начнем, тем раньше закончим».

«Что за чепуха», возмутился Боб. «Это значит, что маши­ну придется снова вести всю ночь. Какой смысл в этом?».

«Мы отстаем от графика, Боб», сказал Джефф.

«Мы должны наверстать время, которое потеряли, а затем догнать время, которое мы потеряли, пока догоняли время, ко­торое потеряли раньше.»

«Н-да, что может быть проще этого?» Джефф ослабил рем­ни и направил Ровер назад на основную дорогу.

Солнце уже начало обрушиваться на матерчатую крышу, создавая удушающую жару в салоне автомобиля, особенно когда он не двигался. Это был поистине долгий путь.

Через час после того, как мы миновали Агадир, мы съехали с дороги в оливковую рощу и спустились в тень, чтобы охла­диться. Перенагрев происходил из-за того, что явилось след-

НАИЛУЧШЕЕ ПЛАНИРОВАНИЕ ДЛЯ МЫШЕЙ И ЛЮДЕЙ

ствием комбинации недостаточного контакта в системе вос­пламенения и перенагревания. Мы решили исправлять все од­новременно.

Когда мотор остыл, мы установили набор сверхпрочных элементов, который мы купили в Гибралтаре. Они были осо­бой разновидности, какой мы не видели раньше и каковую не сможем увидеть больше никогда. Эти удивительные элементы служат вечно, уменьшают потребления газа, сообщают авто­мобилю большее ускорение и способствуют его быстрому ох­лаждению.

Но сейчас был полдень. Солнце было настолько интенсив­ным, что палило воздух даже в тени, убеждая нас в том, что езда сейчас плохая идея, и что ехать надо позже, после полу­дня. Это было наше первое пребывание на жаре полуденного солнца, то, что вскоре нам придется* испытывать ежедневно.

Неожиданная встреча

Позже днем, вскоре после того, как мы снова выехали в путь, мы проследовали мимо большого Лендровера. В нем на­ходились две английские девушки, которых мы подвозили от парома в Тангиере четыре дня назад.

Узнавание произошло одновременно, и мы, и они останови­лись, чтобы поприветствовать друг друга. Они ехали от голов­ной железнодорожной станции в Агадире в сопровождении крепкого телосложения англичанки, и были на пути в Тарро-дент находящийся 30 километрами дальше. Там они будут работать все лето со слепыми детьми. Они поинтересовались, не хотели ли мы последовать за ними и зайти к ним на чашку чая.

Через 40 минут мы въехали в окруженный грязной стеной город и вплотную последовали за их автомобилем через уз­кие тенистые улицы. Он остановился в глубине города перед большими воротами в стене, окружающей старый марокканс­кий дом. Ворота открыл древний араб, который также и зак­рыл их после того, как мы вошли во внутренний двор.

Дом в форме коробки был сложен из грязевых кирпичей, окруженный маленькой лужайкой с цветами. Он имел высо­кие мозаичные потолки и был удивительно прохладным внут­ри. На другой стороне двора аккуратными рядами стояли цве­тущие апельсиновые деревья на ковре из пышной травы. Я не мог сдержаться, чтобы не подумать, что это было чудесное место для приюта слепых детей.

«Слепота», сказала миссис Уолтере, разливая ментоловый чай по крошечным чашкам.» Это считается проклятьем, нало­женным на семью Аллахом. Если ребенок не становится зря­чим к пяти годам, они полагают, что единственный путь спасе­ния от проклятия - это покончить с ребенком».

«Вы же не имеете в виду, что семья убьет своего ребенка?»

«Не так ли?» Да, ответила она. Это в порядке вещей у арабов. Однако ребенок часто отвозится в город, где его ос­тавляют умирать от голода и мучений.

«Определенно должен, быть какой - либо закон против такого решения вопроса,» сказал Джефф. «Есть ли какой-нибудь способ остановить это?»

«О да», ответила она. Это контролирует полиция. Боль­шинство детей было привезено сюда благодаря постановле­нию полиции или после того, как они были найдены скитаю­щимися или ужасно избитыми и оставленными умирать.

«Почему бы родителям не приносить детей сюда?» - спро­сил Боб.

«Мы уже шесть лет, как стараемся это поддерживать. Но они чувствуют, что это как-то противоречит их вере, и они редко так поступают.»

В это время открылась дверь со двора, и небольшая ше­ренга маленьких арабских детей была в спокойствии препро­вождена в комнату тем стариком, который открывал нам во­рота. Их одежды были старыми, но аккуратными и чистыми, и их маленькие лица засияли, когда миссис Уолтере заговорила с ними на арабском. Это были мальчики и девочки в возрасте от 5 до 12 лет, и их стеклянные рассредоточенные взгляды немедленно выдавали в них слепых.

Сияющий счастьем

«Это Фредди», сказала мисс Уолтере, сгребая одного из маленьких мальчиков к себе в объятия. «У него было тяже­лое время, пока мы его не забрали, правда, Фредди?»

Маленький мальчик, очевидно, не понял слов, но его, лицо осветила радостная улыбка, появившаяся от звука голоса.

«Его бабушка привела его к нам после того, как он был ужасно избит и оставлен диким собакам за воротами города. Мы не думали, что он выживет, но он перехитрил нас.»

Фреди подошел к нам на наши голоса и пожал каждому по очереди руку. На его лице было множество следов от не-

НАИЛУЧШЕЕ ПЛАНИРОВАНИЕ ДЛЯ МЫШЕЙ И ЛЮДЕЙ

давно излеченных порезов, и одна рука была забинтована. Но даже со шрамом и пустым взглядом его лицо сияло счастьем. После того как детей провели в сад, чтобы они поиграли на траве перед обедом, мы поднялись, извинившись и, поблаго­дарив мисс Уолтере за чай и просветительский прием. Мы пожелали девушкам хорошего лета и убедили их в том, что сами найдем выезд из города.

Добро, которое делают люди

После того, как покинули приют, мы некоторое время еха­ли в тишине, пока не вернулись на дорогу и не отправились прочь из Таподента.

«Интересно было бы узнать, каково это ехать по местам, о которых даже не слышал,» сказал Джефф, нарушая тишину. «Посмотри на тех девушек позади», сказал Джефф: «готовых провести целое лето, заботясь о неизвестных детях, во имя бескорыстной пользы».

«Что ж одна из тех вещей, о которой ты даже не слышал. Все, что мы можем прочесть в газетах, это статьи о маршах протеста и гангстерских войнах.»

«Да, это правда», сказал Джефф. «Об этом можно пораз­мыслить».

Позднее я узнал, что в этом мире делается много добра, но оно никогда не получает огласку, не превозносится и не воз­награждается. Многие настоящие герои и героини - обычные мужчины и женщины, которые бескорыстно ежедневно слу­жат другим. Как написал Роберт В. Сервис: «В том радость боренья и искра веселья, чтоб людям служить, отдавая себя...»

Ночь тяжелого дня

Мы свернули с проложенной дороги на гравий, как только село солнце. Уже через два часа стало темно, и мы были без­надежно потеряны в лабиринте следов грузовиков, и то, что, казалось, было дорогой через скалистую грубую почву, на са­мом деле оборачивалось тупиками. Езда на всех четырех ко­лесах выносила Ровер через развалины в 300 ярдов шириной и дальше на протоптанные тропинки и козьи дорожки.

Незадолго до 11 вечера, после многочасовой езды кругами мы сражались с проложенной гравием дорогой, когда наткну­лись на знак, проинформировавший нас о том, сколь мало мы проехали в тот вечер. Получасом позже правая передняя шина Начала спускать, и мы накренились вплоть до полной останов­ки. Все говорило о том, что ночь будет мерзкой.

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

Неподготовленные к неизбежному

Мы столкнулись с небольшой проблемой. Из-за того, что самые дешевые шины на Гибралтаре продавались по 8 фунтов за штуку, мы не приняли во внимание тот факт, что только две наши шины были в относительно сносном состоянии. Цена в 4 фунта за самый дешевый домкрат, которую мы увидели, удер­жала нас от того, чтобы присоединить его к коробке с инстру­ментами, которую мы приготовили перед отъездом. Мы также не купили гаечный ключ для подтягивания болтов. За исклю­чением нашего запасного колеса, мы не могли бы подготовить­ся хуже, даже если бы предприняли ряд усилий.

Но у нас не было недостатка в воображении. Дергая туда-сюда и ворча, мы подняли передок Ровера с помощью 3-х не­мецких канистр, чтобы снять спущенное колесо. Пока Боб свинчивал колпак с запасного колеса, а Джефф готовил чай, я различными способами пытался раскрутить ржавые болты без специального гаечного ключа. У нас, его не было, особенно среди ночи посередине места под названием «нигде».

Закон дороги

Нам оставалось только положиться на следующего авто­мобилиста и на закон дороги - на веру, с которой мы путеше­ствовали. Это было простое, негласное взаимное соглашение, управляющее поведением водителей в менее населенных об­ластях. Если мы видели на дороге кого-либо, имеющего труд­ности, мы останавливались и делали все возможное, чтобы ему помочь, и в свою очередь мы пожинали плоды оказанной нам помощи, когда у нас возникали такие проблемы, как в данный момент.

В тех поездках, которые у нас были по северной Британс­кой Колумбии и через Северную Америку - особенно по сель­ской местности - мы воспринимали этот закон дороги, как ответственность за езду, такую, которая заставляет выключать фары, когда они бьют « в лицо» встречному транспорту. У нас не было сомнений в том, что в таком безлюдном месте этот закон в чести; это был только вопрос времени, когда проедет следующий автомобиль, и будут ли у водителя необходимые инструменты. Имея опыт вождения в тысячи миль, мы присое­динились к негласному братству дороги. Так как мы сами все­гда выполняли эти обязанности, у нас не возникло страха ос­таться незамеченными одним из членов сообщества.

НАИЛУЧШЕЕ ПЛАНИРОВАНИЕ ДЛЯ МЫШЕЙ И ЛЮДЕЙ

Дружелюбный водитель автобуса

Вода для чая начала закипать, когда в поле зрения появил­ся первый автомобиль. Прошло полных 15минут прежде, чем он - автобус - поднялся и затем опустился к площадке, на которой мы стояли и пили чай.

Он сделал мягкую остановку в 20 футах от нашего Ровера и осветил яркими фарами место, где мы расположились с чаш­ками. Я подошел к двери, объяснил наши проблемы крупному водителю и спросил, имеется ли у него нужный гаечный ключ. Он кивнул, уверяя меня в том, что у него есть большая короб­ка с инструментами, и заглушил мотор."Повернувшись к пас­сажирам, он что-то сказал по-арабски и хихикнул, на что пас­сажиры захихикали в ответ и начали покидать свои места, выходя из автобуса по собственным-нуждам.

Подходящий инструмент

Пока водитель и его напарник возились с инструментами, коробку с которыми они достали из багажного отделения с дру­гой стороны автобуса, пассажиры - все мужчины, одеты в раз­личных стилях - высыпали из автобуса, чтобы понаблюдать.

Водитель нашел Т-образный гаечный ключ и подошел спе­реди к Роверу, чтобы его опробовать. Мы последовали за ним, желая заняться делом в случае, если ключ подойдет. Он подо­шел, но водитель и его помощник отказались от нашей помо­щи, в шутку настаивая на том, что сами обо всем позаботятся. В таких обстоятельствах не оставалось ничего другого, кроме как налить следующую чашку чая.

В свете задних фар Ровера и габаритных огней автобуса собрались пассажиры, которые сидели или стояли, тихо бесе­дуя и наблюдая с выражением любопытства на лицах. Неко­торые из них сидели на корточках, а трое или четверо распо­ложились на земле в своих костюмах или просторных балахо­нах, скрестив ноги.

Между тем, два пожилых мужчины лежали на земле, под­пирая подбородки руками, с интересом глядя на нас и шепо­том переговариваясь. Они выглядели в точности как седею­щие борзые, свернувшиеся у огня. Мягкое шуршание позади, вызванное возней с шиной, придавало некую таинственность умиротворенной атмосфере. Автомобили окутывала тишина и темнота ароматной летней ночи, напоминающая не подвижные воды моря, омывающие маленький остров, потоками теплого бархата. Над головой небо было усеяно крошечными звездоч-

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

ками, которые едва заметно светились в чернеющих небесах. Это было похоже на волшебство, которое очаровывало нас покоем, предполагающим вечность. Мы прислонились к Рове­ру и, не разговаривая, потягивали чай.

Время ехать

Волшебство развеялось со смехом водителя над немецки­ми канистрами, которые стали заместителями домкрата. Мы положили наши чашки, обхватили Ровер вдоль бампера, при­подымая его и отпуская точно на дорогу. Водитель и пасса­жиры выразили восторженное одобрение и, счастливые, забра­лись назад в автобус.

Мы предложили водителю чашку чая, но он только усмех­нулся, пожал нам руки и занял свое место за рулем. С ревом и сигналами автобус пополз прочь, набирая скорость, плавно раскачиваясь и постепенно исчезая в ночи.

Весь эпизод занял менее 10 минут от старта до финиша. Снова мы остались одни в тишине ночи, стоя у темнеющей задней дверцы Ровера с чашками чая в руках, далеко от дома.

Закон взаимности

С опытом вы поймете, что взаимопомощь один из величай­ших принципов гарантированного успеха и счастья в жизни. Этот принцип лежит в основе Закона Посева и Сбора Урожая и говорит о том: «Что посеешь, то и пожнешь».

В повседневной жизни мы всегда берем то, что до этого туда положили. Какой бы урожай вы не сняли сегодня, это всегда результат того, что вы посеяли вчера. И это неизбежно.

Что бы вы не делали для других, это, в конце концов, будет сделано для вас, так что всегда обращайтесь с другими так, как бы вы хотели, чтобы обращались с вами.

Великий закон гласит: «Чем боль­ше вы отдаете себя и своей энергии, не ожидая чего-либо взамен, тем больше возвратится вам из самых неожиданных источников и наиболее замечательными способами».

Будьте внимательны к чужым нуж­дам. Вознаграждение появится, следуя силе и власти универсального закона. И, в конечном счете, это никогда не кон­чается.

126

ГЛАВА 14

Сменадороги

АССВЕТ ВСТРЕТИЛ НАС НА ПУТИ К ВО стоку через опустошенные земли. Ночью мы снова пересекли Атлас­ские горы, и теперь они, недоступные и голые, тянулись далеко к северу. К за­паду, югу и востоку далеко за горизонт простирался ландшафт, не нарушаемый присутствием деревьев, гор или каких-либо другими безмолвных объектов лю­бого рода. Весь он был покрыт серо-черным скалистым грави­ем, который, плотно прилегая к земле, позволял только слу­чайным пучкам чахлой травы пробиваться из-под его грубой поверхности. Дорога была снабжена отметками и укреплена широкими булыжниками, способными уменьшить разрушитель­ную силу проезжающего транспорта.

Над всем господствовала аура, какой-то особой простой красоты. Даже дрожа от холода раннего утра, голодные и ус­тавшие после долгой ночи, мы не могли не почувствовать не­которое благоговение перед очарованием простоты этой пус­тынной земли.

Край пустыни

«Это самый северный предел Сахары», - сказал Джефф, разворачивая карту во всю длину. «Но нам надо будет про­ехать еще 500 миль к югу, прежде чем начнется настоящая пустыня».

«Если она окажется такой же, как и здесь, что тогда мож­но ждать от ее центра,» - заметил Боб.

«Это, возможно, наимрачнейшая местность на земле, - ска­зал я. «Мы постараемся пересечь ее как можно быстрее, это Уж точно».

«Да», согласился Джефф. «Мы не для того приехали на этот

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

континент, чтобы увидеть Сахару - она просто находится на нашем пути. Чем скорее мы оставим ее позади, тем лучше».

«Мне интересно», забормотал Боб, «что мы хотим увидеть на этом континенте».

«Черную Африку, старик. Вот что. Это уже не так далеко».

Не считая одинокой пасущейся козы с очень короткой шерстью, один Бог знает, чем питающейся, совсем немного ме­стных жителей обитали в этом районе небольших городков, которые казались древнее самой истории. Эти кирпичные скоп­ления жилищ, часто обнесенные высокими стенами, неизменно строились вокруг оазиса, который был виден за много миль из-за яркой зелени высоких финиковых пальм.

Дающая жизнь вода поступала в колодца, вырытые глубо­ко в глине вдоль выжженных берегов ручья и добывалась вручную или механически для тщательного полива располо­женных неподалеку овощных огородов. Тяготы жизни нало­жили свой отпечаток на лица старых мужчин и женщин, кото­рые подняли головы на шум нашей машины и вновь верну­лись к своему нескончаемому труду. Мы были всего в двух днях езды от Европы, но казалось, что мы находимся на земле, где время забыто.

Кзар-эс-Соук

Первый небольшой оазис, которого мы достигли утром, имел одинокую заправочную станцию, где мы починили наше коле­со. Незадолго до полудня мы проехали через Кзар-эс-Соук, первый встреченный нами город. Через 10 км на нас снизош­ло благословение в виде следующей спущенной шины, и мы уселись в ожидании очередного автомобилиста.

Побитый старый грузовик, водителем которого был араб, про­ехал по грязной дороге спустя полчаса, и его улыбающийся шо­фер остановился и выбрался посмотреть, чего мы ждем. Он с радостью одолжил нам нужный гаечный ключ, и после того, как мы заменили шину, уехал. Лучше перестраховаться, чем сожа­леть, вычислили мы и вернулись в Кзар-эс-Соук, чтобы отремон­тировать колесо прежде, чем продолжать путешествие.

По сравнению с относительной суматохой маленьких го­родов, которые мы миновали час назад, все было пусто и тихо, когда мы подъехали к магазину автозапчастей, обнаруженно­му нами на главной площади. Магазины, включая магазин, тор­гующий шинами, были закрыты, так что мы припарковали Ро­вер и сели ждать в тени маленького кафе. Было, очевидно,

СМЕНА ДОРОГИ

время ланча, и мы предположили, что через несколько минут магазины откроются.

Полуденное солнце

Холодная Кока-Кола, рекламируемая разбитой витриной в отдалении стоящего кафе, оказалась теплой, но владелец был дружелюбным парнем, так что мы не стали жаловаться. Мои знания французского продвинулись до того уровня, что я уже мог задавать вопросы и понимать простые ответы. Я спросил парня, когда снова откроются магазины.

«О», - сказал он, «не скоро».

«Приблизительно во сколько?»

«О, возможно в четыре или в пять».

Сейчас было только начало второго.

«Все магазины закрываются в полдень», - сказал он.

Ну что же, это было просто прекрасно, нам придется на­слаждаться радостью сидения и ожидания в течение несколь­ких следующих часов.

Мы пересекали страну более менее стабильно, проезжая город за городом в наши первые пять дней в Марокко. Это было наше первое испытание значительной перемены образа жизни, вынуждающее нас подвергнуться воздействию неверо­ятной жары районов пустыни. Мы обнаружили, что во всей северной Африке и Сахаре во время часов, когда солнце в зените, вся работа и большинство каких-либо форм деятель­ности замирает. Чтобы это скомпенсировать, рабочий день на­чинается рано, в 6-7 часов и продолжается с момента оконча­ния перерыва, обычно в 4 часа дня до 7-8 вечера.

Четыре, пять часов в середине дня: люди проводят в шум­ных кафе, где трубит арабская музыка, или во сне, или в делах, требующих минимальных усилий. Редко в жгучую жару по­лудня можно увидеть на дороге машину из-за опасности пере­грева сальников или масла в картере двигателя, которое мо­жет разжижаться до такой консистенции, что не будет боль­ше обеспечивать необходимую смазку. Это может стать при­чиной ступора двигателя, и машина уже никуда не поедет. Многие люди погибали из-за этого. До нас стало доходить, что при пересечении Сахары нас ждет нечто большее, чем плохие дороги и штампы в паспортах.

Отношение ко времени

Нам потребовалось много времени, чтобы пересмотреть имеющееся ускоренное отношение к длительности времени,

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

которое мы вынесли из опыта езды по Европе и Северной Америке. Фактически, мы никогда не сбрасывали со счетов безотлагательность, которая сопровождала нас во всем, что мы старались делать. В конце концов, больше или меньше мы в поразительной степени адаптировались к неспешному тече­нию здешней жизни.

Но в тот момент, с позиции своих двадцати лет, мы не воспринимали «просто сейчас», а только «прямо сейчас». Мы не могли сдерживаться и не становиться, нетерпеливыми, ког­да по каким-то причинам задерживались. Казалось, никто не понимал, что мы торопимся. У нас было расписание, которое нужно было рассчитать, места, которые нужно было посетить и дела, которые нужно было сделать. Для нас промедление было злом. Но мир, в котором мы тогда находились, был таким же естественным, как и полуденная жара.

Трехчасовое ожидание в Кзар-эс-Соуке для того, чтобы отремонтировать колесо, было началом постепенного осозна­ния того, что нам придется преодолевать, путешествуя по Аф­рике; в перспективе длинной дистанции это лишь слегка умень­шило трудность такого преодоления.

Позволяйте себе сами

Успешные люди имеют тенденцию быть ориентированны­ми на действие. У них есть чувство безотлагательности. Они охотно и быстро справляются с одной работой с тем, чтобы переключиться на другую. Для них время бесценно.

Но большинство людей двигается в более медленном рит­ме. Слишком мало пользы они видят в скорости. Они распо­ряжаются своим временем и работают в собственном режиме. Одно из основных общих правил жизни гласит: люди не меняются. Гибкость и адаптация такие же составляющие ва­шей личности, как и ваш собственный ритм. Сбавляйте темп,

когда это необходимо. Не позволяйте себе становиться напряженными, особен­но когда вы зависимы от чужого рас­писания.

Как говорит Библия: «Всему свой черед под небесами.» Иногда самая луч­шая вещь, которую вы можете сделать, это «плыть по течению».

ГЛАВА

Вы умрете в пустыне

этого момента мы начали полу­чать опыт, который был постоян­но востребован в различных си­туациях во время нашего путешествия. Один из арабов в магазине, торгующем шинами, спросил нас, куда мы направля­емся. Мы ответили, что собираемся пе­ресечь Сахару и добраться на юг Аф­рики.

Он немедленно сказал: «О нет, вы не можете этого сделать. Вы умрете в пустыне». Он сказал это с такой убеж­денностью и бесповоротностью, что я усомнился, правильно ли я понял его звучащие по-французски слова.

Я попросил его повторить. Он ска­зал: «Vous allez mourir dans le desert». Я проследил слово за словом, пока в точности не убедился в том, что он ска­зал. Когда я перепроверил значение его слов с ним, он пока­чал головой и засмеялся. Я был прав. Мы тоже засмеялись, предположив, что он шутит или что это распространенный способ приветствия путешествующих по пустыне.

Однако позже он подвел нас к двум своим арабским друзьям и представил, как молодых людей, которые собирались « умереть в пустыне». Они, казалось, достаточно этому обрадовались, как будто мы сказали, что собираемся в Диснейленд, что нас слегка раздражило. Это было не то, что мы хотели услышать.

Знакомая песня

С того дня, где бы и кому бы мы не говорили, что собира­емся пересечь Сахару, нам немедленно отвечали: «Нет, нет.

ПРОЙДЯ МНОГО МИЛЬ

Это невозможно. Вы умрете в пустыне.»

И, между прочим, это происходило не только в арабских городах и с городскими жителями. Часто это были туареги или бедуины, люди, чьи предки жили в сахаре тысячу лет. Они были теми, кому было виднее.

Я убедился, что когда вы решаетесь оторваться от знако­мой почвы и попытаться сделать что - то новое, другое или необычное, люди выстраиваются в ряд, чтобы сказать вам, что вы потерпите неудачу или потеряете ваши деньги, время либо инвестиции - «вы умрете в пустыне».

Чтобы достигать во всем успеха, вы должны научиться игнорировать отрицающих или негативно настроенных людей, многим из которых виднее. Вы должны брать на себя муже­ство шагнуть навстречу судьбе, без каких-либо гарантий на успех, подняться над всеми препятствиями и добиться успеха не смотря ни на что.

Меняющийся ландшафт

Страна, через которую мы проезжали утром, постепенно менялась от каменного ландшафта до скалистой пустыни с редким кустарником. После того, как мы покинули Кзар-эс-Соук с отремонтированной шиной, твердо закрученной на кол­паке, пейзаж изменялся снова, становясь буйно заросшим по­лынью.

После полудня мы пересекли две мелкие речушки; дорога через них была обозначена валунами, расположена в несколь­ких футах от воды. Максимальная глубина составляла почти два фута, но Лендровер пробирался сквозь нее, как небольшая крепкая груженая лодка, хотя вода булькала через двери на пол. Но нам казалось, что нет такого места, где бы машина не смогла проехать.

Больной как собака

После Будениба, 60 км восточнее от Кзар-эс-Соук, ланд­шафт снова стал более равнинным, а плохая дорога стала еще хуже. Мы постоянно подскакивали на тряской размытой до­роге. Непрекращающийся ветер сделал невозможным приго­товление очередного ужина. И вершиной таких маленьких «радостей» путешествия по уединенным местам, стала серьез­ная болезнь Боба. Еще вчера после ужина его стал беспоко­ить желудок, и он не был в состоянии что-либо делать, кроме как давать указания во время завтрака. Джефф и я не прида-

ВЫ УМРЕТЕ В ПУСТЫНЕ

ли этому значения, единственное, что нас беспокоило, так это то, чтобы Боб не съел свою половину, и нам досталось больше еды.