Главная Обратная связь

Дисциплины:

Архитектура (936)
Биология (6393)
География (744)
История (25)
Компьютеры (1497)
Кулинария (2184)
Культура (3938)
Литература (5778)
Математика (5918)
Медицина (9278)
Механика (2776)
Образование (13883)
Политика (26404)
Правоведение (321)
Психология (56518)
Религия (1833)
Социология (23400)
Спорт (2350)
Строительство (17942)
Технология (5741)
Транспорт (14634)
Физика (1043)
Философия (440)
Финансы (17336)
Химия (4931)
Экология (6055)
Экономика (9200)
Электроника (7621)


 

 

 

 



А НУ-КА РАЗ, ДВА, ТРИ, ЧЕТЫРЕ! 8 часть



Между тем мы продолжали репетировать, готовясь к новой записи. Фили были готовы финансировать студийное время и выпускать альбом, правда, не подписывая при этом контракт, ограничиваясь устными договоренностями. К тому моменту Игорь Тонких по всей видимости, все-таки решился работать с нами. Филями были уже оплачены запись "Непогоды" для "УП-3" и наша первая в жизни профессиональная фото-сессия, сделанная суперским фотографом, автором 90% наших фотоизображений, Колей Орловым.

Мы нашли крутую и недорогую студию. Совсем новую, правда, в Санкт-Петербурге. В качестве саунд-продюсера мы планировали подписать Мишу Кольчугина, писавшего "Камнем по голове" "КиШ". Сессии на "Добролете" (так называлась студия) были запланированы на август.

Мы договорились с Шумным, что на время записи остановимся у него. Бюджет был небольшой, нам было нужно уложиться в восемь десятичасовых смен, которые были отпущены и на запись, и на сведение. У Шумного мы все вчетвером занимали одну комнату, Димон и его огромная московская сторожевая собака Бяша проживали в другой.

Записывались мы по ночам. На многих студиях, и "Добролет" не исключение, ночные смены стоили намного дешевле, чем дневные.

Миша Кольчугин оказался милым парнем, опытным звукорежиссером, но, тем не менее, ему пришлось немало помучиться с нами. Если в исполнительском плане мы были более или менее готовы к записи, то в техническом - нет. Максовская гитара фонила и давала песок вместо уверенного и плотного перегруза. На "Добролете" не было своих комбов, и во всех последующих случаях (нами было записано там еще три пластинки), мы брали недостающий бэк-лайн в аренду отдельно. На этот раз другой инструмент мы добыли у Яши Цвиркунова из "КиШ" и добились правильного гитарного звука, скоммутировав имевшийся на студии малюсенький фендеровский комб с басовым комбом и перегрузив сигнал дополнительно через Яшин же процессор.

Лехин бас тоже был не фонтан, однако это мы смогли побороть малой кровью. Мы снова имели конкретное мозгоебство с барабанами и вокалом. "Добролет" не оборудован всеми этими новомодными японскими цифровыми приборами, позволяющими редактировать запись компьютерными программами, и все неровняки, лажи и плавающие темпы так и остались на альбоме. С вокалами мне очень помог Пит, приезжавший к нам на запись из Москвы на несколько дней. Денис записал все бэк-вокалы, которые на этот раз были неотделимой частью аранжировок песен, а не просто подпевками. Кроме этого, он показывал мне, как справиться с наиболее трудными в вокальном плане местами, а один кусок в "Непогоде" ("Кто-то ищет тебя / среди дождя-а-а-а"), который мне тотально не давался, спел сам.

Главной нашей целью на "Добролете" было не допустить такого же позорного результата, как в случае с записью "Best before...". Мы максимально перегрузили гитару, писали множество дабл-треков, пытались добиться тяжелого звука барабанов и отрулили модный (Green Day style) рокочущий бас. Во время сведения (30 часов на 15 песен, две из которых потом стали радио-хитами!) мы зорко следили за тем, чтобы баланс вокала и инструментов был в пользу последних. Вокал вперед выдвигают не рокеры, а поэты. Бочка, ведущий барабан и гитара были на первом плане. Бас - чуть за ними, вокал притоплен, короче, все как у Ramones. "Че-то у вас нихуя слов не разобрать" - так некоторые, непривыкшие к РОКу слушатели, называют такой тип баланса. Для всех них существует стандартный ответ: "Хотите разбирать слова? Купите пластинку группы "Чайф"".

Новые песни также предопределяли другой подход к звуку. Некоторые из них уже не были столь в Ramones-стиле, мы много слушали современный американский поп-панк. "Панк-рок песня" и "Пиво на вино", например, имели совсем иную структуру, нежели наши старые вещи. Они были построены на гармониях другого сорта. Важной частью их стал басовый рифф - элемент аранжировки, который мы до того почти не использовали. Гармонические интервалы в припевах и других частях новых песен стали важной частью звучания, так делали многие наши любимые группы, а значит, так надо было делать и нам.

Записываясь, мы не думали о том, что делаем продукт, который возможно подтолкнет группу наверх. Мы очень надеялись на то, что будучи выпущенным на лейбле, а не DIY, альбом получит дистрибьюцию по всей стране, и каждый панк в любом городе России сможет позволить себе купить его. Попадание на радио было мало возможным, мы писали конкретную жескотню, ничего подобного на здешних FM станциях тогда не крутили. Договор с Филями не подразумевал масштабного промо для группы, только рецензии на альбом в прессе. Никаких клипов, рекламных роликов - ничего. В процессе записи мы пытались сами для себя определить те вещи, которые теоретически могли бы пойти на радио. Таковыми нам отчего-то казались "Ночь-день-ночь" и "Непогода". Ну, еще "Панк-рок песня", но она была слишком на "малодоступную" для масс тему.

Когда мастер-диск был привезен в Москву и Фили ознакомились с его содержанием, альбому была спрогнозирована долгая жизнь с массой переизданий. Я знаю, что он действительно худо-бедно продается до сих пор. Последнее, третье переиздание с бонусами случилось не так давно.

Игорь Тонких отнес материал на "Максимум", Козыреву. Михаил выделил "Непогоду" (кто бы сомневался) и... "Дурную башку", чего мы никак не ожидали. Он также пообещал не только включить обе вещи по очереди в плэй-лист станции, но и всестороннюю поддержку выхода альбома. Все это было настолько нереально, что даже не верилось, что это происходит с нами.

Мы - на радио! Круто. Интересно, как мы будем звучать из бытовых "мыльниц"? А из приемников в такси? Казалось, что еще немного, и мы вылезем из болота. Прощайте, раздача флаеров и клейстер, здравствуйте компакт-диски и большие красивые афиши!

Фили испытывали в отношении нас определенный энтузиазм, пластинка, возможно, могла стать реальным прорывом для группы. Все опять шло слишком хорошо. В нашем случае это, как правило, означает, что вот-вот настанет жопа. Пиздец подкрался по своему обыкновению незаметно, хотя и был результатом некоторых незаметных постороннему наблюдателю процессов.

Через несколько дней после возвращения со студии в Москву, Леха забил со мной стрелу.

В течение недолгого спича (когда надо, Леха может быть весьма жестким и конкретным) он объяснил мне, почему группа не может существовать дальше в том виде, в котором существует.

Основная причина была в Рубане. На протяжении нескольких последних лет Денис выпивал и делал это с пугающей активностью. Пребывая в жопу, он становился просто неприятен, назойлив и агрессивен. Общение с ним было невозможно, и это послужило причиной некоторого охлаждения наших с ним отношений. Плодотворно заниматься музыкой с ним в составе становилось все сложнее и сложнее, в один момент стало ясно, что это вовсе невозможно. Мы больше не были развлекающимися подростками. Группа потихоньку вырастала в ДЕЛО ВСЕЙ ЖИЗНИ, а при таком раскладе иметь рядом с собой вменяемых партнеров важнее, чем невменяемых старых приятелей. Но была и еще одна причина, поважнее бухалова.

Несмотря на определенные старания, опыт, накопленный за почти семь лет активного участия в рок-группе, "Студию джазовой импровизации "Замоскворечье"", которую Денис посещал несколько лет, ему так и не удалось вывести свою игру на новый уровень. Конечно же, он играл намного лучше, чем пять лет назад, но тем не менее. Еще Родионов уделял огромное количество времени на репетициях занятиям с Денисом. Он пытался объяснять ему конкретные места песен, где ритмика отличалась от стандартных "тум-ПАМ, тум-тум-ПАМ", учил с ним синкопы, расставляя их в нужных местах, как того требовала мелодика песен, и чего сам Рубан тотально был не в состоянии чувствовать. Родя постоянно настаивал на игре под метроном, что всегда осуществлялось с немыслимым напрягом и сопротивлением со стороны Дениса.

Однако Денис либо прикладывал мало старания и усидчивости, либо от природы имел небольшие способности к чувствованию ритмики. Дело почти не двигалось с места. Ко всему прочему, процесс усугублялся немыслимым самомнением Рубана. "Я барабанщик и играю семь лет! Кто вы такие, что бы говорить мне, как и что делать? Вы что, все охуенные музыканты? Родя, иди, поучись на гитаре играть!"

Не то, что мы совсем хуево звучали, нет, так тоже сказать нельзя. На примере множества групп, где все музыканты имеют одинаково низкий исполнительский уровень, можно видеть, что некоторые такие банды могут играть более или менее монолитно. Если люди много репетируют друг с другом, то, в конце концов, они заучивают наизусть все кривости и неровняки друг друга и в нужных местах играют с одинаковыми ошибками. Эта практика дает на некоторое время видимость относительно стабильной, ровной игры. Как правило, лажи у таких групп, слышат только другие музыканты. Публике все это не особенно заметно. И, тем не менее, если группа планирует развиваться, долго так продолжаться не может.

Видя, что все его старания имеют весьма слабый результат (или вообще никакого результата), Вован не раз и не два пытался говорить со мной о возможной смене барабанщика. Еще за полтора года до записи "Украл..." Родя говорил мне все то, что потом сказал Леха.

Я не видел путей, как это можно сделать. Рубан всегда был неотделимой частью группы, стоял у истоков, был в составе еще до меня. Ситуацию, при которой мне (или кому-то еще) пришлось бы объявить Денису, что он больше не в группе, невозможно было даже представить. В последнее время, приняв на грудь, он любил поразглагольствовать о своем высоком статусе в банде. Все чаще и чаще он договаривался до телег вроде: "Эта группа - моя. Название мое, я его придумал (?!) Песни тоже мои". Он со странным пренебрежением относился ко всем "некоренным" участникам ансамбля, когда-либо игравшим в нем. Люди, формировавшие репертуар, - настоящие, а не самозванные авторы песен, парни, определявшие звук группы, ее лицо, ходили у Рубана чуть ли не в сессионщиках! Денис не мог и, по всей видимости, никогда не пытался избавиться от абсолютно бессмысленного позиционирования себя в качестве "РУБАНА из "Четырех Тараканов". Весьма сомнительный статус для тех дней. Особенно если ты пытаешься навязать окружающим видимость его значимости пьяными ударами себя в грудь и прокручиванием по десятому разу за день кассеты с "Украл..." тотально охуевшим от этого дела гостям.

Несмотря на весь подобный кал, я всегда отвечал Роде, что тому следует забыть о своих намерениях.

Я никогда не был МУЗЫКАНТОМ, и все те вещи, что пытался внушить Родя, мне не были очевидны. Другими словами, мне казалось, что если мы будем больше заниматься ритмикой на репах и накручивать Рубана на занятия с метрономом дома, то все у нас будет хорошо. Вован же понимал, что такой мазы нет и все эти мероприятия в случае с Денисом просто впустую потраченные время и энергия. Он устал быть непрошеным сенсэем, объясняющим взрослому парню элементарные вещи, вместо того, чтобы в свое удовольствие хуярить в группе. А кто захочет оставаться без кайфа в группе, которая приносит одно напряжение?

Как признался мне Вован через несколько лет после своего ухода - причиной того было еще и то, что ситуация с Рубаном оказалась неразрешимой.

После того как Родя покинул банду, заморочки с барабанщиком взял на себя Леха. Он оказался намного терпеливее и мягче и, будучи неплохим психологом, прекрасно понимал все тонкости непростого рубановского характера. Леха не взрывался на репах, не орал, не кидал инструмент на пол. Небольшими шагами, ласково и ненапряжно показывая Денису все сложные для него места, преподнося это как только что пришедшую ему в голову новую аранжировочную идею, он смог подготовить группу к записи "Украл...". Но после того как альбом был готов, Леха также перестал видеть пути для продолжения игры в прежнем составе. Не знаю, что послужило для него последней каплей. Может быть, напряги с записью барабанов на студии, может быть, некий личный момент в общении с Денисом.

Суть его телеги сводилась к следующему: мне предлагалось выбрать из двух вариантов. Либо мы с ним ищем двух(!) музыкантов в группу (с Максом продолжать также не имело смысла, правда по другим причинам) и, возможно, начинаем все сначала. Либо он, Леха, просто соскакивает из "Четырех Тараканов". В первом случае мы рисковали потерять все, что было накоплено группой к тому моменту. Не было никаких сомнений в том, что попытайся мы сохранить старое название для нового состава, мы напоремся на такое яростное сопротивление со стороны Дениса, что просто наживем себе кровного врага. В отношении репертуара тоже было не все так просто. И если с песнями моего или Лехиного авторства все было ясно, то со старыми вещами, Родиными например, могли возникнуть проблемы. Рубан неоднократно провозглашал себя единоличным собственником всего репертуара группы, безо всякого на то основания. Наш альбом выходил под маркой "Четыре Таракана", и все те кайфы, которые его выход сулил группе, теперь оказывались бесполезными. Что толку нам от того, что "Дурная башка" станет чемпионом эфира, если диджей будет объявлять ее как песню группы "Четыре Таракана"? Помимо всех этих проблем мы еще дико подставляли лейбл. ФИЛИ, несколько лет раздумывая над тем, подписывать нас или нет, вложив в итоге в нас немалую сумму, получали альбом несуществующей группы. То-то радости будет Тонких!

Мы теряли фэнов, полученных несколькими годами титанического труда и постоянных выступлений. Нам снова предстояло искать музыкантов, причем не полусессионщиков, таких как Макс, а парней, способных стать настоящей частью ансамбля. Единомышленников.

Мы понимали, что даже если мы как-то изъебнемся и нам удастся задекларировать преемственность между нашей новой группой и группой "Четыре Таракана", мы потеряем массу времени на поиск новых людей и репетиции с ними. И это в момент, когда выходит альбом, радио играет песни, и новые возможности, немыслимые доселе, открываются во всем своем многообразии.

Но, тем не менее, мы решились на этот шаг.

После того, как о нашем намерении узнал Рубан, все худшие ожидания воплотились в реальность. Перестать быть частью группы означало для него потерять все то, на чем строилось его личное ощущение себя в этой жизни. Представьте себе, что долгое время, настолько долгое, что вы уже и не помните, когда это началось, вы жили с четким пониманием своего места. Мифологизируя его, накручивая вокруг него все остальные проявления существования, принимая его за точку отсчета и систему координат, вы вдруг это место теряете. Вы больше не "РУБАН из "Четырех Тараканов", что бы это ни значило для вас, и что бы это ни означало для остальных.

Я очень надеялся, что это событие отрезвит Дениса и позволит ему взглянуть на вещи под другим углом. Насколько я знаю, этого не произошло. Человеческая психика - сложный механизм, ослабленная психика - это плохо работающий сложный механизм. Результатом такой "плохой работы", как правило, являются не попытки устранить поломку, а имитация нормального функционирования. Защитные механизмы заработали немедленно, и каждый, кто так или иначе попадал в рубановские лапы, в качестве собутыльника или простого гостя (что реже), уходил с ясным пониманием того, как именно зовут Главного Врага Рода Человеческого. Скажите, как его зовут? Ди! (па па-па-па-ра-рам), ма! (па-па-па-па ра-рам), Сид! Правильно. Садитесь, пять.

Даже Петухов, профессиональный музыкант, поигравший со Снейком последние свои годы в "Наиве" и с отличным барабанщиком в "Маша и Медведи", тем не менее, говорил со мной о том, не возьмем ли мы Рубана обратно. Рубан и Пит остались близкими друзьями, но рекомендовать другим сделать то, на что сам бы не пошел никогда - это лицемерие.

На меня выливались декалитры кала. Дома у Дениса, во дворе, среди братвы и музыкантской тусовки, в Давыдково и где бы то ни было. Слухи доходили обрывками, я был готов к такому повороту (не маленький мальчик) и не придавал им особенного значения. Просветил меня один приятель, причем вывалил сразу все. Итак: я (?!) выгнал Рубана, чтобы: - прекратить играть панк-рок, так как единственным реальным пункером в группе был как раз Денис; - продаться, стать единоличным "боссом" в группе; - и, набрав сессионщиков-марионеток, рулить ими как заблагорассудиться. Помимо собственно причин такого вот отношения к "старым друзьям-однополчанам", моя личность получила еще немало частных определений в принципе. Оказывается, я "залезаю в любую жопу без мыла", причем одновременно "лижу" эту самую "жопу". Никто не пробовал осуществить оба действия одновременно? Не пробуйте, не получится. Доказано опытным путем. Я к тому же "иду по трупам", "выгоняю основоположников и теоретиков ансамблей из них". А сколько было различных вариантов смешнейших и нелепейших телег, связанных с моей предполагаемой сочинителями этих телег национальностью? Не сосчитать!

Короче, я - вселенское зло, пацаны и девчонки! И если вы будете продолжать читать эту книгу дальше, вполне возможно, что зло распространится и на вас также. Будьте предельно осторожны!

Попробуйте развернуть ваш экземпляр на 180 градусов, вполне возможно, что при чтении в таком положении влияние зла будет минимизировано.

Итак, "Четырех тараканов" не стало. Раздосадованный Игорь Тонких, человек рациональный и не привыкший терять перспективные группы за просто хуй, попытался применить к ситуации бизнес-подход. Насколько я знаю, он связывался с Рубаном и пытался вести с ним переговоры о возможной денежной компенсации его поруганных чувств. Речь шла о некоей сумме отступных за наше право использовать прежнее название для банды. Таким образом, Денис мог стать первым человеком (и на долгое время единственным), который бы заработал человеческие деньги на этой группе, причем не прикладывая к этому никаких усилий со своей стороны. Подробности мне не известны, знаю только, что Денис предложение не принял. Позже он пытался извлечь из этого своего отказа какую-то пользу. Он бравировал этим перед прессой, сочиняя корявые и малограмотные послания в газеты (представьте себе, было и такое!). Некоторые особо тупоголовые корреспондентки "полос для продвинутой молодежи", называли это в своих публикациях о группе "духом настоящего панка", противопоставляя Рубана нам, "панкам ненастоящим, мультипликационным" (?!). Не знаю, должен ли каждый "настоящий панк" быть собакой на сене?

После того, как группа под названием "Четыре Таракана" перестала существовать, Рубан пробовался в несколько ансамблей. Среди них (насколько я знаю) были "Хобо", "13-ое Созвездие", и "Хоспис" (так сначала называли себя "Ландыши"), Позже он вошел в "группу мечты" - "ТушкА". После распада "ТушкИ" Денис вроде бы пробовал записать сольный альбом. На каком этапе находится эта работа сейчас, я не знаю.

"Украл? Выпил?! В Тюрьму!!!" вышел в ноябре. "Максимум" заиграло сначала "Непогоду", а потом "Дурную Башку" до дыр. "Башка" также оказалась на сборнике, посвященном двухлетию журнала "ОМ". Таким образом, о нас узнали и люди, далекие от панка, и люди, не слушавшие FM станции. В 1997-ом журнал "ОМ" был фетишем для тех, кто тосковал по "не совку", и строил "не совок" хотя бы в своих спальнях. Мы также начали давать интервью, в том числе для абсолютно попсовых журналов. Несмотря на "альтернативный" статус Филей, многие журналисты из подобных изданий интересовались филевскими артистами.

Первый тираж альбома, напечатанный Филями, составил 5 000 кассет и 1 000 CD. В то время не существовало так называемых "дешевых CD" и все компакт-диски, имевшиеся на рынке, стоили примерно столько же, сколько сейчас "коллекционные". Первые CD "Украл..." были напечатаны в Австрии на заводе SONY и имели длиннющую обложку. Все допечатки тиража были выполнены уже в России. Мы достаточно быстро подняли тираж кассет до 15 000, но CD никак не желал продаваться. Я не знаю точное количество проданных на сегодняшний день экземпляров кассет с "Украл...".Что касается компактов - я думаю, что вместе со всеми допечатками и переизданиями мы продали около 15 000 экземпляров. Что бы было с чем сравнивать - только предварительный заказ на предпоследний альбом Земфиры составил 200 000 CD.

Сразу после выхода "Украл? Выпил?! В Тюрьму!!!" я составил компиляцию "Краткое содержание предыдущих серий". В нее вошли все записанные нами когда-либо демо плюс пара ранних вещей, нигде не изданных до этого и один инструментал, позже ставший песней "Гастрит" у "Ульев".

Этот сборник был последней записью, которой я занимался от начала до конца DIY. Мы с Саньком Мелешкиным наделали вкладок (уже ризограф!), растиражировали пару сотен кассет и раскидали их по рок-магазинам. Через несколько месяцев небольшой оптовый аудиосклад "Хобгоблин", мечтавший стать фирмой грамзаписи, сделал мне предложение на издание "Краткого содержания..." у них. На вырученный прайс Лехой был куплен у Макса Покровского новый бас. Сейчас этот красный мексиканский "Fender jazz bass" у меня, я пользуюсь им на концертах группы "Приключения Электроников". После выхода "Украл..." до нас впервые в жизни стали доходить телеги сорта "Четыре Таракана" опопсели". Такая постановка вопроса в то время нас очень и очень забавляла. Очевидно ведь, что формулировка "опопсели" означает "стали попсой", то есть, стали чем-то, чем до этого не являлись. Мы реально отдавали себе отчет в том, что так могут говорить исключительно те, кто никогда до этого не слышал нашей музыки. Сравнивать "Украл..." с предыдущим альбомом по тяжести звучания и песенного наполнения было просто смешно.

Песни про бухло с почти метальным звуком или неубедительные попукивания на "Best Before..."?

Люди, говорившие об "опопсении", по всей видимости, были абсолютно не "в теме", однако, поточить языки всегда в кайф. Со временем я обнаружил, что попытки обсуждения (и осуждения) тех или иных вещей ничего в них не смыслящими людьми - это нормальное положение вещей в среде российских рок-фэнов. Приведу лишь один пример (из тысяч!) такого, по меньшей мере, странного подхода. Год спустя после выхода нашего следующего альбома "Посадки нет" я зашел на один панк-чат. Там тусила некая девица. Завидев меня (я зашел под ником "Сид") и выяснив, не тот ли это Сид, она начала рассказывать мне, как мы "в последнее время опопсели". Я попросил ее обозначить момент, когда мы, по ее мнению, заиграли "попсу". И вот девица, поелозив немного и поебав мозги, вдруг выдает такую роскошную сентенцию, что я чуть со стула не упал! "Вот раньше, когда вы играли песни типа "Поезд в сторону Арбатской", вы были молодцы. А теперь - попса!". Я не стал ей говорить, что указанная песня входит в наш последний альбом, который вышел всего пару месяцев назад. Ее воинствующая неосведомленность в том, что она с таким жаром и пылом обсуждает, не оставляла ей никаких шансов!

Очевидно, что те, кто имел возможность и желание покупать наши предыдущие альбомы, изданные DIY, могли судить о нас адекватно. Остальные же, знавшие о группе лишь понаслышке и имевшие мазу козырнуть в тусе знанием названия "андеграундной" панк-группы - вот они реально обломались. Теперь мы перестали быть их собственностью. И... мигом "опопсели".

Теперь группа стала доступна многим, по крайней мере в Москве и Питере (такова была в 1997-ом зона покрытия радио "Максимум"). Нас вдруг расслышало огромное количество абсолютно разных людей. Музыкальные критики и журналисты тоже вдруг узнали о группе, существовавшей почти семь лет и до этого их абсолютно не интересовавшей. Как оказалось, каждый из них имел свой взгляд на то, что ЕСТЬ панк рок. И в их понятия об этом мы катастрофически не вписывались. Было весьма забавно наблюдать, как люди, считающие себя музыкальными спецами, просто расписывались в своей некомпетентности, сочиняя рецензии на наш альбом. Не зная ничего о "родной" западной сцене (самые "продвинутые" из них всякий раз не забывали напоминать о том, что слышали Sex Pistols(?) еще в 80-м), они просто не имели перед собой хоть какого-то эталона для возможности сравнивать нас с кем-то. В то время в России не существовало никакого культурного контекста для нашей музыки. Не желая показаться лохами, они пускались в пространные рассуждения о том, каким должен быть "настоящий панк" (протест, грязь, похуизм, оппозиция и т.д.) и каким не должен быть (альбом "Украл? Выпил?! В Тюрьму!!!" группы "Четыре Таракана"). Поэтому для нас было праздником, если в очередной рецензии нас хотя бы называли "русским ответом Green Day". Несмотря на то, что мы начали едва ли не в одно время с ними (и уж точно на несколько лет раньше их известности в России), такие сравнения, по крайней мере, свидетельствовали о хоть какой-то осведомленности журналиста. Сейчас положение немного поправилось, писать об этой музыке (в большинстве случаев) стали те, кто любит ее и знает. Исключение составляет разве что русский NME, но это вообще клинический случай.

Не подлежит сомнению, что "Украл..." стал первой попыткой играть поп-панк в России. В той самой стране, где беспонтовые "рокеры" всю жизнь выезжали на противопоставлении себя "попсе продажной". Возникновение поп-панк сцены в России вообще отдельная тема и позже я коснусь ее подробнее.

 

ПОЕЗД В СТОРОНУ АРБАТСКОЙ

На этот раз мы решили не клеить никаких объяв, а искать музыкантов строго в тусовке. Леха опрашивал знакомых и приятелей, я ходил на концерты. Однажды я был на регги-концерте в маленьком клубике на Фрунзенской. Выступали "Аму-дарья" - группа, созданная музыкантами панк-группы "Дети Кеннеди". На барабанах играл чувак, которого можно было не глядя брать в любую группу. Парень играл с офигенным чувством и вкусом, с отличной подачей, нужной атакой и всеми теми пирогами, которые очевидны, когда наблюдаешь за игрой НАСТОЯЩЕГО музыканта. Просто иногда это бывает трудно выразить словами. "Аму-дарья" не исполняли жестких и быстрых песен, однако, по тому, как он играл регги, было ясно, что и поп-панк (и вообще любой панк) у него будет на том же уровне. Чувака звали Серега, и он, сославшись на занятость в четырех(!) группах одновременно (кто бы сомневался!), мое предложение отклонил.

Мы прослушали еще пару человек (среди них также экс-коррозийного Ящера), пока Снейк не дал мне телефон одного своего знакомого барабанщика. Костян Дементьев, как его звали, недавно покинул свою прежнюю группу "Tom Cat" и сидел без дела. Костя играл хорошо. По сравнению с рубановской игрой он неплохо чувствовал ритмику и обладал мощной подачей. Костя был подкован в металле, хард-н-хэви и классическом роке. Также он любил грандж и MTV-альтернативу.

Гитариста искали чуть дольше, правда, никаких кандидатов мы так и не отслушали. Первый же парень, приехавший на прослушивание, был взят в группу. Парень был порекомендован для прослушивания гитаристом группы "Серьга" - Левитиным, Лехиным знакомым. Мне чувак поначалу не очень показался. Леха, заявивший о том, что более нам никого искать не надо, оказался дальновиднее. Санек Голант приехал на первую репу в оранжевой ветровке и с прической, как у братьев Галлахеров. Он не знал ни одной песни из нашего демо, сразу же предложив начать делать новые вещи, чем, наверное, Леху и сразил. Санек фанатично любил Iggy & The Stooges. В остальном панк-роке он знал только группы из телевизора, ну и Pistols с Clash. Его реальные кумиры - это Rollins Stones, конкретно - Кейт Ричардс. Это то, что Санек знает досконально и любит до сих пор.

Если для Костяна наша музыка была просто еще одним направлением рока, в котором он может себя попробовать, то Санек с немыслимой скоростью начал втыкаться во все фишки. Наслушавшись различной музации, которой мы с Лехой ему надавали (я - в основном классику или современный old school pop punk, Леха - эпитафщину и модности), он очень быстро заиграл в нужном ключе, не просто имитируя манеру, а врубаясь в смысл. Дух этой музыки оказался ему настолько близок, что он стал отличным панк-гитаристом за очень короткий срок. Санек - талантливый и разнообразный музыкант и незаподлянский человек. Он не очень прост, как кажется, и далеко не беспредельщик и невменько. Он имеет высшее образование, любит серьезные книжки и серьезные фильмы, умный и эрудированный. Правда, гей. (Шутка юмора, простите, если кого обидел). Санек играл в паре групп до нас, ни одна из них не играла жесткий быстрый гитарный рок.

Первая песня, сделанная с Саньком и Костяном, оказалась "Выходной". Леха принес ее на первую же репу нового состава. Следующей оказалась "Не везет", первоначальный вариант текста которой я сочинил как рэпак-подражание "Кирпичам". "Не везет" были первой нашей песней, сочиненной "от текста". Вообще, мы не особо практикуем подобный подход, стараясь писать слова на музыку, а не наоборот.



Просмотров 571

Эта страница нарушает авторские права




allrefrs.su - 2025 год. Все права принадлежат их авторам!