Сравнительно-анатомические доказательства

Все животные имеют единый план строения, что указывает на единство происхождения. В частности, об общих предках рыб, земноводных, рептилий, птиц и млекопитающих говорит строение гомологичных органов (например, пятипалой конечности, в основе которой лежит скелет плавников кистепёрых рыб). О единых предках свидетельствуют и атавизмы — органы предков, развивающиеся иногда у современных существ. Например, к атавизмам у человека относится возникновение многососковости, хвоста, сплошного волосяного покрова и т. п. Ещё одно доказательство эволюции — наличие рудиментов — органов, утративших своё значение и находящихся на стадии исчезновения. У человека — это остатки третьего века, аппендикс, утрачиваемый волосяной покров и т. п.

25.Место человека в системе животного мира. Особенности семейства гоминид.

Появление в процессе эмбрионального развития человека хорды, жаберных щелей в полости глотки, дорсальной полой нервной трубки, двусторонней симметрии в строении тела - определяет принадлежность человека к типу Хордовых(Chordata). Развитие позвоночного столба, сердца на брюшной стороне тела, наличие двух пар конечностей - к подтипу Позвоночных(Vertebrata). Теплокровность, развитие млечных желез, наличие волос на поверхности тела свидетельствует о принадлежности человека к классу Млекопитающих(Mammalia). Развитие детеныша внутри тела матери и питание плода через плаценту определяют принадлежность человека к подклассу Плацентарных(Eutheria). Множество более частных признаков четко определяют положение человека в системе отряда Приматов(Primates).

Итак, с биологической точки зрения, человек - один из видов млекопитающих, относящихся к отряду приматов, подотряду узконосых.
Место человека разумного в современной классификации представляется следующим образом:

Подвид Homo sapiens sapiens
Вид Homo sapiens
Род Homo
Триба Homini
Подсемейство Homininae
Семейство Hominidae
Надсемейство Hominoidea
Секция Catarrhini
Подотряд Harlorhini (Antropoidea)
Отряд Primates

Классификация

Семейство гоминид делится на два подсемейства с 4 родами и 7 современными видами:

• подсемейство Понгины Ponginae
• орангутаны, Pongo
• калимантанский орангутан, Pongo pygmaeus
• суматранский орангутан, Pongo abelii
• подсемейство Гоминины Homininae
• триба Гоминини Hominini
• гориллы, Gorilla
• западная горилла, Gorilla gorilla
• восточная горилла, Gorilla beringei
• шимпанзе, Pan
• обыкновенный шимпанзе, Pan troglodytes
• бонобо или карликовый шимпанзе, Pan paniscus
• люди, Homo
• человек разумный, Homo sapiens

Вместе с тем, антропологи предпочитают относить к гоминидам только собственно людей и некоторых их вымерших предков (Australopithecus, Ardipithecus и др.). Существовали также переходные ископаемые формы между ними и другими приматами (уранопитек, накалипитек и др.), систематическое положение которых не определено.

Гоминиды в антропологии выделяются на основании двух простых критериев: двуногость и редукция зубо-челюстного аппарата (уменьшение клыков, параболическая форма зубной дуги, укороченные челюсти). Они также отличаются от других приматов более крупным мозгом (от 600 до 2000 мл)^[1].

26.Биологическое наследие человечества.

приматов, животных, ближе других стоящих к человеку, а они приводят нас к выводу, совершенно противоположному тому представлению, которое долгое время господствовало в научной среде. Если биологическое наследие человека ѕ животное наследие, то главным образом оно является наследством, доставшимся нам от высших приматов, а высшие приматы скорее дружелюбны, чем агрессивны.
Ошибочное представление об агрессивности животного начала в человеке закономерно вытекает из того общего псевдонаучного способа мышления, который можно назвать необоснованным зооцентризмом. Как возникают подобного рода заблуждения? Попытаюсь обозначить этапы их возникновения. Во-первых, ученый конструирует некую теорию, то есть предубеждение, на основе которого из всего эволюционного диапазона, из всего многообразия животного мира выбирается одно животное, которое может служить иллюстрацией положений, выдвигаемых автором. Следующее, что делает автор ѕ это закрывает глаза на те поведенческие проявления животного, которые не укладываются в его схему. Если автор хочет доказать, что деструктивность человека имеет инстинктивную природу, он возьмет за образец жизнь волчьей стаи и постарается забыть о повадках кроликов. И наконец, такой ученый просто забывает о том, что онтогенез есть краткое повторение филогенеза, что история индивидуального развития отдельного организма в целом повторяет историю животного мира в целом. Если же мы будем подниматься вверх по филогенетической лестнице, от низших животных к высшим, то мы обнаружим, что у высших животных по сравнению с низшими голод, например, как таковой играет уже не столь большую роль в поведении, что большее мотивационное значение для них приобретает аппетит (302). Более того, мы наблюдаем все большую изменчивость, постепенное удлинение периода взросления и, что самое важное, неуклонную редукцию мотивационной роли рефлексов, гормонов и инстинктов, и постепенное замещение их фактором интеллекта и социальными детерминантами.
Подводя черту под анализом этологических данных, еще раз напомню, что экстраполяция этих данных на человека ѕ весьма деликатное дело и требует осторожного исполнения. Во-вторых, скажу, что биологическая или наследственная тенденция к деструктивной, злобной агрессии действительно обнаруживается у некоторых животных, но все же реже, чем принято думать, некоторые же виды животных вовсе не проявляют оной. В-третьих, тщательный анализ конкретных случаев агрессивного поведения у животных убеждает нас в том, что сама агрессивная реакция ѕ скорее вторичный феномен, производный от множества детерминант, а не обусловлена одним лишь врожденным инстинктом агрессии. В-четвертых, чем выше мы поднимаемся по филогенетической лестнице, чем ближе подходим к человеку, тем реже мы сталкиваемся с данными, свидетельствующими в пользу предполагаемой инстинктивности агрессии и тем менее убедительны эти данные, а поведение человекообразных обезьян и вовсе не позволяет нам говорить о чем-то подобном. В-пятых, изучая высших приматов, самых близких родственников человека, мы не только не обнаруживаем злобной агрессии в их поведении, но находим многочисленные проявления дружелюбия, склонности к сотрудничеству и даже проявления альтруизма. И наконец, последний, крайне важный момент, о котором я считаю своим долгом упомянуть, состоит в том, что поведение невозможно отделить от мотивации. Большая часть этологов и зоопсихологов сегодня сходятся во мнении, что плотоядные животные убивают только для того, чтобы добыть себе пищу, а вовсе не из садистских побуждений, точно так же как мы забиваем скот не потому, что нам нравится вид крови, а потому, что нам нужны бифштексы к ланчу. Всеми этими рассуждениями я хочу приблизить вас к тому. что впредь