Факторы и причины социальной напряженности

Под факторами понимаются объективные условия, причинно воздействующие на социальный процесс (явление) случайным образом, в сознательно неустановленном никем направлении.

Необходимость их изучения сегодня сохраняющимся обо-стрением социальной напряженности в крупных городах и на про-мышленных предприятиях. Причинами являются; I) форсированное изменение прежних экономических институтов общества; 2) поли-тическая либерализация, вызванная расширением уровня демократизации общества. Обе причины относятся к числу макросоциальных факторов, практически одинаково воздействующих на все трудовые коллективы, организации и социальные группы и в этом смысле являющихся неуправляемыми, если под субъектом социального управления подразумевать администрацию конкретного
предприятия (учреждения, города). Иначе говоря, предприятия
втянуты в экономическую реформу, в экономическую нестабильность, в процессы демократизации и не могут собственными силами ничего изменить.

Макрофакторами считаются объективные, действующие неза-висимо от данного коллектива и его администрации, факторы со-циальной напряженности. В отличие от них существуют средне-уровневые факторы, которые являются управляемыми и субъек-тивно и объективными. К ним относятся: авторитарный стиль руководства, низкий уровень доверительности к подчиненным, несправедливое распределение зарплаты, недостатки в организации труда и т.п. Они практически полностью зависят от администрации, ее умелого или неумелого руководства. На них можно воздействовать, устранять или смягчать. Именно среднеуровневые факторы, которые можно назвать дисфункциями в социальной организации труда, выступают непосредственным поводом (ибо причиной, на самом деле, могут быть макро-факторы) к обострению трудового конфликта и возникновения забастовки.

Почему именно они? Как показывает статистика, от 60% до 80% промышленных предприятий находятся в крайне неблаго-приятных - социальных, технических, финансово-экономических условиях, но не везде возникают забастовки. Они появляются там, где к действию макрофакторов (общей напряженности в стране) добавляется действие среднеуровневых факторов (рав-нодушие к людям, злоупотребление служебным положением и т.д.). Происходит аккумулирование негативных факторов, возникает "накопленный эффект", т.е. напряженность в собственном смыс-ле этого слова. Когда он достигает критической величины, - по нашим предположениям, это означает, что готовность участ-вовать в забастовке и неудовлетворенность положением дел на предприятии высказывают более 2/3 коллектива, - потенциаль-ная напряженность становится реальной, т.е. разрешается в:

1) рестрикционизме (сознательном ограничении нормы выработки),

2) стихийном неорганизованном протесте (волнении),

3) в ор-ганизованном коллективном приостановлении работы (забастов-ке).

Кроме макро- и среднеуровневых факторов выделены микросоциальные факторы - межличностные нормы и правила, соци-ально-психологический климат в малой группе, совокупность социальных ценностей и психологический тип личности. Человек по своей природе может быть конфликтогенным и с этим ниче-го не поделаешь. Психологический темперамент и характер ма-ло поддаются изменению, хотя социальное окружение, несомнен-но, оказывает влияние. "Оптимист" по своей природе в меньшей степени будет склонен участвовать в конфликтах и фрустрировать, чем "пессимист". Хотя качество быть оптимистом и пессимистом - не только врожденное, но и приобретенное. В исследовании ставится задача выявить, насколько возможно, социально-психологические типы людей, линии их поведения в конфликтной ситуации. Необходимость решения такой задачи объяс-няется тем, что микрофакторы относятся к числу малоуправляемых, они в значительной степени поддаются изменению.

Таким образом, можно выделить три типа факторов или причин возникновения социальной напряженности: I) макросоциальные не-управляемые факторы (зависят от положения дел в обществе), 2) среднеуровневые управляемые факторы (зависят от администрации предприятия), 3) микросоциальные малоуправляемые факторы (зависят от субъективно-ценностной ориентации и психологического склада человека).

Изучение динамики факторов, формирующих социальную напряженность в современной российской армии, показывает, что они имеют комплексную природу, поскольку коренятся одновременно в политической, экономической, социальной и духовной сферах. В политической это неурегулированность социально-политического статуса военнослужащих, использование армии в целях подавления выступлений мирного населения, в экономической - резкое падение уровня жизни военнослужащих и их семей, в социальной - недоверие к армии как социальному институту, массовое уклонение от воинской службы и процветающая в казармах дедовщина, в духовной - нравственное и моральное разложение войск, которое выражается в катастрофическом росте преступности.

По данным исследований С.В.Янина[122], в общественном мнении людей доминируют взгляды, что роль армии в обществе в настоящих условиях принижена, воинская служба стала непопулярной. Только 46% опрошенных не против того, чтобы их сын прошел службу в армии. Особенно заметно неоднозначное отношение людей к профессии офицера: лишь менее 1/3 опрошенных выразили желание, чтобы их сын учился в военном училище, дочти половина отвергает эту мысль вообще. Среди молодых людей призывного возраста каждый третий, признавая необходимость армии для государства, хотел бы избежать призыва, а в случае призыва в армию, каждый второй хотел бы проходить службу рядом с домом. По мнению большинства опрошенных, воинская служба должна быть уделом только профессионалов. В этой связи серьезной проблемой для общества становится проблема борьбы с уклонениями молодежи от призыва на воинскую службу. Так, например, осенью 1992 г. из каждых 100 подлежащих призыву молодых людей в армию было призвано в среднем 20-22 человека. Многие из призывников просто не явились на призывные пункты. Особую обеспокоенность вызывает морально-психоло-гическое состояние молодого пополнения призыва весны-лета 1993 г., среди которого более половины не желают служить в армии по призыву, а каждый третий не удовлетворен службой в своей воинской части.

Понятно, что подобный настрой не способ-ствуют заинтересованному отношению к выполнению служебных обязанностей. Почти половина опрошенных С.В.Яниным офицеров, прапорщиков и мичманов отметили, что нежелание части военнослужащих добросовестно выполнять свой долг является одной из главных причин социально-психологической напряженности в их подразделениях и частях.

В армию и на флот все больше стало приходить юношей, имеющих слабое представление о военной службе. Если в 1989 г. свыше 60% призывников приходили в войска с определенной воинской специальностью, полученной через организации ДОСААФ, то в 1992 г. их число уменьшилось в два раза. Вызывает тревогу физического и психического состояния призывного контингента. По данным статистики, за последние годы показатель годности призывников к службе регулярно снижается на 3-5%. По стране наблюдается заметный рост заболеваемости юношей призывного возраста (особенно заболеваний нервной системы, внут-ренних органов и органов зрения). В целом же, начиная с 1991 г. по состоянию здоровья в армию и на флот не призывается каждый пятый призывник, в то время как в 1989 г. - только лишь каждый десятый юноша. Нельзя не учитывать и факты роста криминогенности в молодежной среде. В воинские коллективы вливается все больше молодых людей, усвоивших нормы преступного мира. Своим привычкам они стремятся следовать и в армии, что не может не сказываться на нравственно-психологическом климате.

В ходе исследований С.В.Янина были выявлены тенденции в развитии социальной напряженности в армии и на флоте. Если с 1991 г. она имела направленность к постепенному возрастанию, то с начала 1993 г. (после принятия ряда законо-дательных актов по Вооруженным силам) - к стабилизации на среднем уровне.

Континуум аномии

Как было выяснено раньше, в буквальном переводе аномия (греч. a - отрицательная частица, nomos - закон; отсюда фр. anomie - отсутствие закона) обозначает беззаконие, отсутствие норм. Этим термином вполне можно описывать как поведение отдельных индивидов, так и состояние всего общества.

Но мы не обратили внимание вот на что. Частица <а> означает два состояния: 1) отрицание норм со стороны людей, 2) отсутствие законов в обществе. первая сторона отображает субъективный аспект аномии, вторая - объективный. Это означает, что нам, социологам, следует разводить отношение людей к законам и состояние институтов общества. Одно дело, когда законы есть, но население - в силу самых разных причин - не стремится их соблюдать. И совсем другое дело, когда общество - в лице исполнительной или законодательной власти - не создало эффективные законы, а те, что существуют, либо бездействуют, либо не отвечают интересам большинства населения, а потому не соблюдаются им. Обе стороны аномии характерны для российского общества. Причем, не только нынешнего, но и прошлого.

Ни Мертон, ни Дюркгейм, к сожалению, не выделяли и не различали две стороны аномии. Дюркгейму это вполне простительно, поскольку он считается пионером в подобном исследовании, поэтому он поставил проблему, но не раскрыл ее сущность. Мертон описал не формы проявления аномии, а типы реакции индивидов на нее, а именно конформизм инновацию, ритуализм, ретритизм, мятеж.

Первые три, строго говоря, вообще не имеет никакого отношения к аномии. Действительно, если люди соглашаются и с целями и с средствами, то никакого беззакония и отчуждения людей от власти нет. Таков конформизм. Когда цели принимаются, а средства отклоняются лишь для того, что одни, устаревшие, заменить другими, более совершенными, не разрушая существующего положения дел, но, напротив, обновляя и укрепляя его, то и здесь об аномии нельзя вести речь. В самом деле, инновационное поведение к аномии не имеет отношения, поскольку обновление происходит всегда - и в стабильном и в нестабильном обществе. Если Мертон имел в виду нечто другое, то нужно было сделать оговорки и обосновать их[123]. Наконец, ритуализм, предполагающий отклонение целей, но соблюдение средств, также не имеет прямого отношения к беспорядкам, хаосу и анархии в обществе, ибо только они служат четким маркером того, что общество переживает глубокую стадию аномии.

Остаются два индикатора, с которыми нельзя не согласиться. Ретритизм означает индивидуальный - тихий, молчаливый и незаметный - побег одиночек из общества. Того общества, которое им не нравится, цели (заодно и ценности) и средства (институты) которого ими не признаются. У него существует иное название - эскапизм. Отшельники и строители утопических коммун - наиярчайшие представители эскапизма, мирного бунта одиночек. А вот пятая форма реакции, мятеж или бунт, это прямое свидетельство того, что большинство населения либо его значительная часть доведена до крайности. При этом мятеж, по формам своего проявления, можно серьезно варьироваться. Скажем, забастовка и стачка - это, несомненное, проявление мятежа, но в слабой форме. Еще слабее рестрикционизм - сознательное ограничение нормы выработки. Зато революция и бунт демонстрируют максимально сильную форму мятежа.

Современные антиглобалисты, съезжающиеся со всех концов мира на саммит Большой восьмерки, выражающие свое несогласие с целями и ценностями развитых стран, находят экстремальные формы выражения своего протеста: громят витрины, поджигают автомобили, сражаются с полицией. Это мятеж в международном масштабе. На эскапизм или инновацию он никак не похож. При мятеже не просто отклоняются цели и средства, но заменяются другими, противоположными тем, что существуют в обществе. Именно на таких принципах основана контркультура, как-то преступная, большевистская, фашистская или сатанинская. Они противостоят существующему обществу, отвергают его, борются с ним и разрушают его.

Учитывая все формы проявления аномии, даже те, которые лишь внешне похожи на нее, а потому представляют собой ее ослабленный вариант, мы получим некий континуум аномии, на котором между двумя полюсами, самым слабым и самым сильным, а именно конформизмом и мятежом, расположились три промежуточные формы (см. рис).