Часть II НОВАЯ И СТАРАЯ РОССИЯ: 1920-Е ГОДЫ

НЭП

Оценка нэпа

Историю советского общества 1920-х годов обычно связывают с новой экономической политикой, которую стали проводить большевики после окончания гражданской войны. Литература обычно суживает значение нэпа, сводя его к анализу вопросов сугубо экономических. На самом же деле время, когда проводилась эта политика, было годами больших перемен не только в хозяйственной, но и в социальной и политической сферах. Это было время, когда в общественной жизни находила отражение борьба различных тенденций. Одни из них были обусловлены объективными обстоятельствами, в которых оказалась Советская республика, другие следовали из логики революционных преобразований, третьи были унаследованы из сложных перипетий эпохи военного коммунизма. Экономика была лишь стержнем,вокруг которого развивались события. Если принять во внимание эту взаимосвязь, то можно получить более полное и многомерное представление о том, что произошло в стране в конце 1920-х годов и что вслед за традицией, шедшей от Сталина, было названо "великим переломом". Поэтому есть смысл говорить не только о новой экономической политике как таковой, а о периоде или "эре" нэпа (термин западной историографии).

Историки и публицисты, которые обращаются к нэповской тематике, любят прибегать к метафорам и сравнениям. Одно время на слуху постоянно были ленинские слова о восходителе на очень крутую и высокую, никем не исследованную гору (видимо, имеется в виду движение к коммунизму), восходителе, который забрел в тупик, которому надо отступить, чтобы начать все сызнова, начать поиск других путей к "вершине". Здесь коренится трактовка нэпа как отступления в стратегии социалистического и коммунистического строительства, наиболее последовательно выраженная Сталиным:

Нэп — особая политика пролетарского государства, рассчитанная на допущение капиталистических элементов при наличии командных высот у пролетарского государства, рассчитанная на борьбу капиталистических и социалистических элементов, рассчитанная на возрастание социалистических элементов в ущерб элементам капиталистическим, рассчитанная на победу социалистических элементов над капиталистическими, рассчитанная на уничтожение классов, на построение фундамента социалистической экономики.

Цитата представляет собой типичный образчик сталинской одномерной "творческой мысли", которая как бы "топчется" на одном месте, переваривая сказанное, и медленными толчками продвигается вперед. Тем не менее в ней отражен в сущности тот взгляд на нэп, который, в трансформированной форме, до сих пор бытует во многих исторических трудах.

Но прежде чем говорить о "восходителе" и "особой политике", наверное, стоит напомнить еще одну метафору, использованную Лениным, где он сравнивает страну после гражданской войны с избитым до полусмерти, тяжело больным человеком. Как известно, такой человек больше думает не о "восхождении", а о "лекарстве", которое поставило бы его на ноги. Новая экономическая политика, безусловно, явилась тем лекарством, которое позволило восстановить народное хозяйство, обрести относительную внутреннюю стабильность в стране или, как чаще сегодня говорят, "неустойчивое равновесие", после чего на повестку дня снова всплыл вопрос о "штурме высот социализма". Поэтому на нэп нужно взглянуть прежде всего как на "лекарство", как на средство, позволившее выйти из тяжелой кризисной ситуации.

Истоки нэпа

Первый вопрос — откуда появилась идея нэпа? Авторами идеи считали себя многие, в том числе и в стане большевистских лидеров, а ее творцом долгое время признавали Ленина. В 1921 г. Ленин в брошюре "О продналоге" писал, что принципы нэпа были разработаны им еще весной 1918 г. в работе "Очередные задачи Советской власти". Определенная "перекличка" между идеями 1918 и 1921 гг., конечно, есть. Это становится очевидным при учете сказанного Лениным о многоукладности экономики страны и политике государства по отношению к отдельным укладам. И все же бросается в глаза разная расстановка акцентов, на которую (возможно, — умышленно) не обратил внимания сам Ленин. Если в 1918 г. предполагалось строить социализм путем максимальной поддержки и укрепления социалистического (государственного) сектора наряду с использованием элементов государственного капитализма при противостоянии частному капиталу и "мелкобуржуазной стихии", то теперь говорится о необходимости привлечения для нужд восстановления (а позже и строительства нового общества) других форм и укладов. Осенью 1921 г. Ленин пишет:

Не дадим себя во власть "социализму чувства" или старорусскому, полубарскому, полумужицкому, патриархальному настроению, коим свойственно безотчетное пренебрежение к торговле. Всеми и всякими экономически-переходными формами позволительно пользоваться и надо уметь пользоваться, раз является в том надобность, для укрепления связи пролетариата с крестьянством, для немедленного оживления народного хозяйства в разоренной и измученной стране, для подъема промышленности, для облегчения дальнейших, более широких и глубоких мер, как то: электрификации.

Напомним, что у Ленина электрификация олицетворялась с коммунизмом. Лейтмотив об использовании разных укладов для строительства коммунизма звучит в последних трудах Ленина все более явственно и отчетливо, несмотря на продолжающуюся риторику о "вынужденном отступлении".

Но было бы ошибкой связывать нэп только с именем Ленина. Идеи о необходимости изменения проводимой большевиками хозяйственной политики постоянно высказывались наиболее трезвыми и дальновидными людьми, независимо от их политической принадлежности. С этой точки зрения убийственную критику системе военного коммунизма давал, например, видный экономист Б.Д. Бруцкус в ряде своих публичных выступлений и статей. О том же говорили лидеры меньшевиков, других политических партий. Так что большевикам было откуда почерпнуть представления о том, как нужно перестраивать экономику. Однако, и в этом существенное отличие реформ периода нэпа от прежних и последующих, не особенно доверяя своим знаниям и опыту практических дел, накопленному в "героический период", большевистское руководство пошло на широкое привлечение к экономическим мероприятиям "буржуазных специалистов". Если это было не столь очевидно на руководящих постах, поскольку большинство народных комиссаров по-прежнему принадлежали к племени "пламенных революционеров", то весьма заметно прослеживалось в системе ведомственных и межведомственных советов, комиссий, научных институтов и т. д. Почти при каждом органе управления: при ВСНХ, Госплане, Наркомфине, Наркомтруде и других существовала разветвленная система учреждений, вырабатывающих научно обоснованную и достаточно взвешенную хозяйственную политику.

Сегодня в печати высказывается мысль, что отдельные мероприятия нэпа лежали в русле идей отечественной финансово-экономической школы конца прошлого — начала нынешнего века. Однако подобный взгляд кажется слишком односторонним. Безусловно, нэп опирался на отечественные традиции и отечественный опыт, но он и вобрал в себя комплекс разных идей, не чураясь обращения к самым передовым по времени теориям, например тейлоризму, научной организации труда (НОТ) и др.

В свете сказанного, видимо, следует избегать упрощенных представлений о нэпе, в том числе со ссылкой на Ленина, обращающих внимание только на отдельные стороны этой политики, вроде той, что нэп — это союз ("смычка") города и деревни, "передышка перед решающим штурмом", "перегруппировка классовых сил" и т. п. Нэп — это цикл последовательных мероприятий по выходу из кризиса, которые диктовались скорее объективными обстоятельствами, чем какими-либо идеями и которые постепенно оформлялись в попытку наметить программу построения социализма экономическими методами. Наиболее последовательно эта программа была изложена в 1920-е годы в трудах Н.И. Бухарина, о ком речь пойдет несколько позже. С этой точки зрения вносится правильное понимание в смысл термина "новая экономическая политика", новая, т.е. сменяющая старую, военно-коммунистическую, и выдвигающая на первый план экономические методы управления. Яснее становится и вопрос о периодизации нэпа, о чем раньше тоже было сломано немало копий. Нэп кончается тогда, когда вместо экономических наступает полное господство методов административных, насильственных, чрезвычайных.

Значение нэпа

Правда, здесь мы встречаемся с двумя тенденциями, до сих пор характерными для литературы о нэпе. Первая — его идеализация, преувеличение успехов и достижений того времени. Введение нэпа, в этом нет сомнения, позволило восстановить разрушенное народное хозяйство, облегчить тяготы, улучшить материальное положение людей. Однако в этот период получили развитие и многие процессы, порожденные рынком и усиленные специфическими обстоятельствами, в которых оказалась страна с ее разрухой, отсталой экономической и социальной организацией, аграрным перенаселением, инерцией военно-коммунистического наследия и др. Введение нэпа сопровождалось постоянным ростом безработицы, сокращением доли средств, идущих на социальные нужды и программы, на образование. С этими явлениями связана вторая тенденция — критиканэпа, которая исходит как от последовательных, "чистых" рыночников, так и антирыночников. И те, и другие заявили себя едва ли не со времени введения нэпа. Они обращали внимание прежде всего на так называемые "кризисы нэпа", которые прошли через всю его историю и, по мнению отдельных историков, не получив своего разрешения, привели к его свертыванию. У иных авторов получается, что нэпа, в смысле политики прежде всего экономической, вообще не было.

Следует заметить, что споры вокруг нэпа получают постоянную подпитку. Дело в том, что модели существования смешанной экономики, одна из которых впервые имела место в Советской России, в той же или видоизмененной форме с неодинаковой степенью успехов и поражений, проходили и проходят апробацию в разных странах и различных исторических условиях. Это снова и снова вызывает необходимость обращения к истории нэпа, ее объективной и беспристрастной оценке.

Переход к нэпу

В разгар военно-коммунистической лихорадки в феврале 1920 г. один из ее главных знаменосцев Троцкий неожиданно выступил с предложением заменить продразверстку фиксированным денежным налогом. Однако никаких конкретных последствий его предложение не имело. Это был скорее импульсивный акт, реакция на трудности, связанные с продовольственным снабжением. Ни в тот момент, ни позже Троцкий никогда не проявлял себя последовательным приверженцем преобразований в духе нэпа, выступая скорее сторонником свертывания этой политики, автором теорий "реконструкции нэпа", "неонэпа" и т. д.

Конкретные шаги по внедрению экономических стимулов в народное хозяйство начались с весны 1921 г. и вытекали из практических нужд. Первая проблема, которую срочно надо было решать, — как выйти из разрухи, восстановить промышленность, накормить город. Это могло быть обеспечено только постоянным и стабильным поступлением сельскохозяйственных продуктов из деревни. Необходимо было заинтересовать крестьянина в расширении производства. Попытки использования чисто административных мер, в частности учреждения крестьянских посевкомов, не давали особого эффекта. Поэтому решено было заменить разверстку введением государственного налога на сельское население. Всех налогов в 1921 г. было установлено 13. Это представляло значительные неудобства, и в 1922 г. был введен единый налог. Давала еще о себе знать прежняя идеология. Налог устанавливался в натуральном виде, объявлялся заранее и должен был взиматься в форме прямого продуктообмена с городом при использовании старого распределительного аппарата, созданного в период военного коммунизма. Из этого ничего не вышло. Понадобилось введение рынка и товарно-денежных отношений с постепенным наращиванием их оборотов. В 1924 г. продналог был заменен единым сельскохозяйственным налогом, взимаемым преимущественно в денежной форме. Переход к рыночным отношениям поставил вопрос о допущении в народное хозяйство частника. Встал вопрос о новом поощрении госкапитализма в форме концессий. Сюда же поначалу относили стимулирование кооперации.

Главная же задача, которую провозглашало большевистское руководство, — укрепление социалистического сектора в лице крупной государственной промышленности и регулирование его взаимодействия с другими укладами. В литературе часто утверждается, что упор на социалистическую промышленность создавал ситуацию "расходящейся экономики" и порождал противоречия и "кризисы нэпа". Это было бы так, если бы в государственном секторе не было бы произведено никаких изменений по сравнению с прежней системой. Поэтому нужно более тщательно разобраться в сущности так называемой хозяйственной реформы 1921—1923 гг. в промышленности.