Мелкая промышленность и торговля

К середине 1920-х годов предприятия легкой и пищевой промышленности в стране в основном восстановили довоенные объемы производства. Здесь немалую роль играло восстановление мелкого и кустарно-ремесленного производства. В 1925 г. в нем было занято около 4 млн. человек, больше, чем в фабрично-заводской промышленности. Но особенно быстро увеличивалось число торговцев и торговых заведений.

С переходом к нэпу и разрешением частной торговли, казалось, вся страна превратилась в гигантскую "сухаревку", особенно в тот момент, когда еще не была налажена государственная налоговая служба. Бывшие мешочники, рабочие, демобилизованные солдаты, домохозяйки и т.д. и т.п. толпами высыпали на улицы и площади, торгуя и обмениваясь кто чем может. Оживилась деревенская, ярмарочная торговля. Очень скоро вмешательство государства, выступавшего ярым врагом "сухаревки", стало проявляться весьма решительно. Торговцы, впрочем как и мелкие производители, должны были выкупать патенты и уплачивать прогрессивный налог. В зависимости от характера торговли (торговля с рук, в ларьках и киосках, магазинах, розничная или оптовая торговля, количество наемных рабочих) они были поделены сначала на три, затем на пять категорий. К середине 1920-х годов был сделан очень значительный сдвиг к стационарной торговле. Была создана широкая сеть магазинов и магазинчиков, занимающихся розничной торговлей, где главной фигурой был частник. В оптовой торговле преобладали государственные и кооперативные предприятия. С 1921 г. стали возрождаться биржи, как пункты обращения товаров массового характера, упраздненные в период военного коммунизма. К 1925 г. их число достигло довоенной цифры. К концу того же года в СССР было зарегистрировано 90 акционерных обществ, которые представляли собой объединения преимущественно государственного, кооперативного или смешанного капитала. Оборот торгующих акционерных обществ несколько превышал 1,5 млрд. руб.

Кооперация

С переходом к нэпу государство предоставило возможность для развития различных форм кооперации. Наиболее быстро становилась потребительская кооперация, тесно связанная с деревней. Однако и другие формы, как то: снабженческая, кредитная, промысловая, сельскохозяйственная, производственная, жилищная и др. получили стимулы для своего роста. В стране стали возникать машинные, мелиоративные, семеноводческие, племенные станции и объединения. Началась концентрация и специализация производства. Впервые кооперация получила свое организационное оформление в масштабе государства, хотя довольно сложное и путаное. Во главе потребительской кооперации стоял Центросоюз, кустарно-промысловой — Всекопромсоюз. По линии сельскохозяйственной кооперации было создано 16 центральных союзов кооператоров, таких как Хлебоцентр, Маслоцентр, Льноцентр и др. Деятельность кооперативных объединений финансировалась сетью кооперативных и коммерческих банков. Не без влияния последних высказываний Ленина о кооперации был изменен ее статус. Теперь она (с некоторыми оговорками) стала относиться к социалистическому сектору народного хозяйства.

Результаты перехода к нэпу

С 1924 г. стало "рассасываться" положение в тяжелой промышленности, началась расконсервация крупных заводов. Однако восстановление здесь шло более медленными темпами и довоенный уровень был достигнут только к концу десятилетия.

Ободренное экономическими успехами руководство в середине 1920-х годов сделало еще несколько шагов в направлении рынка. Были снижены налоговые ставки в целях стимулирования производства и мелкой торговли, расширены возможности аренды и найма рабочей силы, выселения на хутора. Однако эти меры не дали существенного эффекта. Напротив, начиная с 1926 г., в советском обществе стали нарастать трудности и противоречия, причины которых следует искать не только в экономике, но и в других сферах: социальной, политической, идеологической.

От нэпа получили далеко не все одинаково. Нэпом была недовольна значительная часть партийного и государственного руководства, воспитанная в духе "революционного штурма" и военно-коммунистической идеологии, нэпом были недовольны служащие госаппарата, поставленные перед угрозой сокращения. Нэп отрицали левацки настроенные интеллигенты. В период нэпа увеличилось число "лишних ртов", постоянно росли ряды безработных, вызывая недовольство тех, кто рисковал попасть в их число. В среде крестьянства тоже не было единства, роптали те, кто не особенно был настроен на систематический труд, или попал в сложные жизненные обстоятельства. Особенно тяжело воспринимался рост капиталистических элементов, усиление имущественной дифференциации, неприемлемые для эгалитаристских настроений первых послереволюционных лет. Недовольны были те, кто рассчитывал на быстрое воплощение в жизнь тех обещаний, которые щедро раздавались в период революции.

Положение рабочих

Для класса, от имени которого вершилась диктатура, т. е. рабочих, положение, по сравнению с дореволюционным, несомненно, улучшилось. Однако изменения, которые в нем происходили, могут быть оценены далеко неоднозначно. Недовольство своим положением продолжало сохраняться, что выразилось в массовых выступлениях рабочих в защиту своих экономических интересов. В 1922 г. бастовали почти 200 тыс. рабочих, в 1923 г. — 165 тыс., в 1924 г. — 41 тыс., причем снижение числа стачек было связано не столько с улучшением материального достатка рабочих, сколько с административными запретами.

Вряд ли можно сказать о преодолении "деклассирования пролетариата", что раньше считалось крупным социальным завоеванием 1920-х годов. Качественный состав его продолжал переживать процесс размывания. Значительные людские потери, ибо именно на рабочих выпали основные тяготы гражданской войны, гибель на фронтах лучших невосполняемых кадров, нанесли серьезный ущерб демографической и профессиональной структуре рабочего класса. Те, кто пережили войну, не особенно были склонны возвращаться на производство, даже рядовые красноармейцы рассчитывали "на должность", не говоря уже о комиссарах. Вот, например, весьма типичный документ эпохи (с сохранением орфографии оригинала):

Заявление в бюро ячейки отдельного кавэскадрона 27 Омской стрелковой дивизии имени Итальянского пролетариата от красноармейца члена РКСМ Н.И. Орловского

Прошу вашего ходатальства если возможно направить меня в школу ВПШ так мое стремление учиться политическому учению если не возможно то прошу послат меня на производства к нашему шефу в город Москву [имеется ввиду Главное управление военной промышленности] так как я на своем мельком и бедном хозяйсте жить не приходиться и нужно искать помощи в своей поседневного пропитание или в крайнем случей не возможно меня никуда отправит до прошу совмесно с командиром эскодрона оставит меня служит в рядах Красной Армии так как мне не приходиться больше не очом возбущат ходатальство прошу бюро ячейки обратить внимание на мое исложение прозбы так как я думаю что поможет мне где либо устроиться

Член ЛРКСМ Николай Иванович Орловский

В какой-то мере подобным амбициям могли удовлетворять два явления, характерные для истории 1920-х годов: выдвиженчество и демократизация системы образования. Революция необычайно усилила всеобщее стремление к учебе, поощряемое официальными лозунгами. Вузовские аудитории, главным образом с помощью рабфаков, учрежденных еще в 1919 г., стали быстро заполняться рабочей молодежью, отрывающейся от производства. Ясно, что эти явления не лучшим образом сказывались на тех, кто еще оставался у станков.

В начале восстановительного периода рынок труда мог еще обеспечить заводы и фабрики квалифицированной рабочей силой. Однако по мере решения задач восстановления обнаруживался парадокс: нехватка рабочих рук при их излишке, т. е. недостаток прежде всего квалифицированных рабочих. Да и само понятие квалификации оставляло желать лучшего. На производстве преобладал серенький малообразованный тип рабочего, не умевшего как следует постоять за свои права и неспособного к рабочей демократии. Отчасти этим объясняется слабость профсоюзного движения в 1920-е годы, хотя большинство рабочих, несмотря на переход к добровольному принципу объединения, продолжали оставаться в профсоюзах. С этим была связана дискуссия о праве рабочих на забастовки. Такое право было признано только за рабочими частного сектора. Впрочем, позиции профсоюзного руководства и органов рабочего управления на производстве в тот период были достаточно сильными, и администрация с ними была вынуждена считаться.

Весьма своеобразной была в период нэпа политика официального руководства — лозунг соблюдения "чистоты рядов рабочего класса", сохранения его "от мелкобуржуазного заражения". Даже неискушенному человеку ясно, что этот лозунг противоречил всем принципам нэпа, "смычке" рабочего и крестьянина. В том же русле лежало постоянное идеологическое "каждение" руководства рабочему классу, явное и неявное предпочтение его представителям, третирование на этом фоне других социальных слоев и групп.

Нэп не только не покончил с деклассированными элементами, которых немало образовалось в предшествующие годы, но в какой-то степени способствовал их росту. Постоянно увеличивалось число безработных. Пышным цветом расцвели преступность, проституция, наркомания. В три раза в 1920-е годы увеличилось число разводов.

Нэпманы

В городской жизни 1920-х годов следует оживление и рост слоя мелких и средних предпринимателей — нэпманов, владельцев торговых заведений, мастерских, булочных, кафе, ресторанов и пр. Положение этой группы населения было незавидным. В сущности она находилась в постоянном враждебном окружении; официальная политика по отношению к нэпманам колебалась от вынужденного признания до периодически проводимых гонений и налетов, бюрократического произвола. "Новые капиталисты" были полностью лишены политических прав. Подобная обстановка создавала у нэпманов ощущение зыбкости, временности, неустойчивости происходящего. В соответствии с этим складывался их стиль жизни: "пропадать — так с музыкой!", беспрерывные кутежи, рвачество, готовность идти в обход закона. Все эти явления известны по источникам и литературе как "гримасы" или "угар" нэпа.

Крестьянство

В российской деревне 1920-х годов наметились некоторые позитивные сдвиги. Сказывалась еще инерция столыпинской реформы, чаще стало происходить выселение хозяев на хутора, продолжалось размывание общинных устоев; крестьяне поговаривали о переходе к интенсивным формам хозяйства, к многополью. Однако эти изменения были очень малозаметными. Деревня унаследовала значительную часть оставшихся от прошлого противоречий. Осуществляемый после революции "черный передел" не приносил желаемых результатов. Дело, стало быть, заключалось не только в количестве земли, предоставленной в пользование, а в целом ряде причин социально-экономического свойства, которые требовали комплексного решения. Политика сдерживания с помощью прогрессивного налогообложения зажиточных элементов и помощи малоимущим объективно вела к осереднячиванию крестьянства. Между тем понятие "середняк" по российским меркам было весьма относительным. Середняцкие хозяйства — это, чаще всего, хозяйства малотоварные, потребительские, с тенденцией к очень медленному и неустойчивому, зависимому от многих факторов (природных, демографических и др.) росту производства. Партийные руководители, привыкшие мыслить европейскими стандартами и сохранявшие старое социал-демократическое пренебрежение к крестьянству вообще, считали российскую деревню бедной, отсталой и нищенской. Отсюда — возникновение в рамках нэпа стремления создать в деревне рачительного и культурного хозяина, что требовало значительных затрат на развитие сельского хозяйства. Однако представление о том, как это можно сделать, было весьма смутным и противоречивым. Выдвинутый Бухариным лозунг: "Обогащайтесь!" был неприемлемым в русле официальной политики и господствующего в обществе менталитета. Не случайно его автор оказался мишенью для критики со всех сторон. Ставка на кооперацию также предусматривала медленный эволюционный путь преобразований в деревне. До поры до времени два десятка миллионов крестьянских хозяйств могли еще покрывать потребности сравнительно небольшого городского населения и восстанавливающейся промышленности, но рано или поздно вопрос об ускорении развития сельскохозяйственного производства должен был встать на повестку дня.

Получив от нэпа экономическое облегчение, крестьянство мало что приобрело в политической области. "Государство диктатуры пролетариата", провозгласив линию на союз с крестьянством, весьма своеобразно интерпретировало этот союз и не стремилось существенно расширить политические права деревенских жителей, снять, например, избирательные ограничения и неравенство прав на выборах в советские органы. Многочисленные письма крестьян, шедшие в печатные органы и в адрес руководства, свидетельствуют об их недовольстве подобной политикой. Оживились идеи создания особых политических организаций крестьянства, Крестьянского Союза.