Прочитайте фрагмент предвыборной речи кандидата в президенты РФ В.В. Жириновского (2008). Определите средства воздействия на аудиторию

– Почему сегодня так востребовано все советское? Почему этим увлечена даже молодежь, которая понятия не имеет, как жили при «совке»?

Эдуард Лимонов:Они реагируют на несправедливость сегодняшнюю. Они – наиболее чувствительная часть общества. И реагируют абсолютно верно, точно и не ошибаются.

Виктор Ерофеев:Я думаю, это прежде всего от дури – от большой народной дури…

– Правда ли, что для молодежи «совок» – это «прикольно»?

Лимонов: Да тут не в «совке» дело, а дело в ситуации, сложившейся после «совка»!

Ерофеев: Мы живем в замечательной стране –стране-сказке. И слово «сказка» я беру совершенно не в ироническом, а буквальном значении этого слова. У нас архаические ценности. Мы любим культ силы. Мы любим, чтобы у нас был царь – сказочный царь. Есть и негативные персонажи – Кощей Бессмертный, например, Баба-яга. Либеральные ценности абсолютно не подходят в этом смысле русскому народу, независимо от «совка» или «несовка». Просто это не его ценности. И та часть просвещенного слоя, которая апеллирует к общеевропейским ценностям, она, конечно, народу чужда. У меня, кстати говоря, с Лимоновым довольно мало расхождений в плане идеологии. Я думаю, что левые ценности нужны. Но когда левые ценности накладываются на архаику, то получается бред.

– Тяга к советским фильмам, к советским песням – это что, лубок?

Ерофеев: Это тоже сказка. Вообще все советское искусство – развитие национальной сказки, за исключением, может быть, отклонений в сторону конъюнктурной пропаганды.

Лимонов: Когда на 20% повышают цены на хлеб где-нибудь в Магрибе, в Марокко, люди звереют, бьют магазины, полиция стреляет. И, как правило, это решение отменяют. Если бы во Франции люди вдруг обнаружили, что цены повысились в 46 раз, я уверяю, что без Бабы-яги, без советского прошлого люди пошли и как минимум разгромили бы все к чертовой матери. Не надо увлекаться литературными сравнениями, реминисценциями... У нас каждый раз будут апеллировать к советскому прошлому, когда будет ситуация тотальной несправедливости.

– Почему смотрят «Кубанские казаки»?

Лимонов: Потому что ни один народ не хочет быть униженным.

– Но это же не имеет никакого отношения к реальности сталинских годов...

Лимонов: Ну и что. Народное сознание это воспринимает. Российский народ ведет себя так, как любой другой будет себя вести. Поражение, распад СССР тяжело переживаются до сих пор. Каждый народ хочет видеть себя могущественным. Самая любимая картинка российского народа – это поднятие знамени над рейхстагом. И всегда так и будет. /…/

– Почему, начиная со «Старых песен о главном», на российском телевидении пошла брежневская эпоха? До сих пор самая обожаемая и дорогая певица страны – это Алла Пугачева.

Лимонов: Это искусственно. Ее феномен относится всецело к управлению нашей культурой. Навязанная шкала ценностей, неменяющаяся. Вечный Кобзон, вечная Пугачева. Так будет до конца, пока культурная власть принадлежит определенным группам. Смотрите, что сейчас делается в Союзе кинематографистов. Эту модель можно перенести на все – на шоу-бизнес, на любые жанры культуры. Сидят целыми семьями, гнездами, держат культурную власть, не хотят ее выпускать. Посмотрите, кто у нас кинорежиссеры. Много Бондарчуков, много Михалковых, много черт знает кого. Мы никогда не узнаем, талантливее ли они, чем простые ребята с улицы. На мой взгляд, менее талантливы. Но простым ребятам не пробиться никуда.

Ерофеев: Мне кажется, что это все ерунда...

Лимонов: Как это – ерунда?!

Ерофеев: Е-рун-да. Потому что когда Пикассо принесли телеграмму американских художников-абстракционистов, где они жаловались на то, что их не понимает Америка и что им трудно выставляться, что сделал Пикассо? Он порвал телеграмму и сказал: «Если талантливый, то пробьется, а неталантливый – не пробьется». Эдик – сам пример того мальчика из Харькова, который взял и пробился.

Лимонов: Воспользуюсь названием одной из своих книг – у нас была великая эпоха. Это как раз о времени после войны, когда была одержана великая победа. Победа практически бесспорная во всех отношениях, в том числе и моральном. Если мы когда-либо не придем к тому, что люди смогут сказать «у нас была великая эпоха», так и будем 300 лет молиться на Отечественную войну. Чтобы не было советской власти и советского периода в мозгах наших граждан, надо создать новое, яркое, сильное. Тогда забудут прошлое. А так они всегда будут ностальгировать. Я могу понять пацанов, которые ностальгируют и будут ностальгировать по силе нашего государства.

Ерофеев: Я тоже могу их понять, но не одобрить. Потому что, во-первых, мы в 90-е годы не выкорчевали, как западные немцы, коммунизм из нашего сознания...

Лимонов: Наш народ «не тот», «не такой», «не сякой»... А я тебе говорю, что любой народ хочет величия, любой народ хочет отлично жить. Ты думаешь, Британская империя смирилась легко со своим ничтожеством нынешним? Никто не смирился. И французы не смирились. А ты предлагаешь быть как те, кого победили, и сидеть тихо, и говорить: нас победили – давайте отречемся от нашего славного прошлого. У нас было славное прошлое! Великолепная революция. Через 100 лет, когда сгладится все, она будет так же важна, как Великая французская революция в истории человечества. Это было первое восстание четвертого сословия. Дров наломали — безусловно. Всегда ломают дрова. Это жизнь. Это история.

Ерофеев: Если бы они ломали дрова – ради бога. Но они наломали столько костей в своей собственной стране.

Лимонов: И кости – это, к сожалению, тоже... Нет внутривидового табу на убийство. К сожалению, такими создал нас Господь.

– А спрос на рынке есть на новый товар – литературный, художественный?

Ерофеев: Дело в том, что мы последние пришли к литературному рынку. У французов и тех же англичан тоже были свои колебания о том, что такое культурные ценности. Потом выяснилось, что есть писатели, которые обслуживают одних людей, а есть масскультура. Все разбрелось. И вроде бы ничего страшного не случилось. А у нас это внове. Поэтому, когда идет развлекательная литература или идет развлекательное кино, то считается, что это наезд на культуру. Да ничего не наезд. Те, кто может, те смогут. Другое дело – меня больше волнует, что у нас какая-то пауза в литературе, которая совершенно несвойственна России. Мы не производим хорошую литературу уже какое-то количество лет. Я имею в виду, молодые люди не приходят с талантами. У нас самый молодой писатель – это Пелевин. Вот это меня беспокоит.