Юлия (Yulenka) Капишникова (специально для OPENMUSIC)»

Концерт, кстати, состоялся буквально на следующий день после захвата бо­евиками Бараева Театрального центра на Дубровке, и мы выпали на измену, что публика, напуганная событиями, концерт проигнорирует. На самом деле этого не случилось, за что всем пришедшим - спасибо.

До конца года мы посетили массу городов, как новых для нас, так и тех, в которых мы еще не бывали. Мы играли в Ярославле, Твери, Казани, Питере, Рязани и других местах. В Нижнем Новгороде «Тараканы!» вместе с «Наивом», «Дистемпером», «Элизиумом» и другими участвовали в большом фес­тивале, организованном Драконом.

С конца декабря мы прекратили выступать в Москве, готовясь к мощней­шему событию в жизни группы. Мы готовились вернуться в то место, где 12 лет назад начались «Четыре Таракана». Туда, где в июне 1991-года, мы, шестнадцатилетние вышли на сцену «Фестиваля Надежд». Концерт в Горбухе! Не скажу, что мы спали и видели себя на сцене Д.К. в сольном концерте, но все-таки, согласитесь - это жир. Концерт назывался «Панк-рок-дюжина», «Тараканам!» исполнялось 12 лет.

Сразу после концерта, где мы собрали невиданное до того количество зри­телей, более 2500 человек, я дал интервью своему приятелю Лехе Певчеву. В нем я подробно рассказываю обо всем, что сопутствовало организации концерта и о нем самом.

Леха, правда, не очень хорошо справился с расшифровкой текста, нагово­ренного мною на диктофон, поэтому, в том, что вы прочитаете ниже, имеются мои незначительные правки.

Алексей Певчев: Вы отыграли один из самых значимых концертов в вашей карьере. Кому пришла в голову столь наглая идея: отметить свой день рождения на площадке, которую принято ассоциировать с концертами групп-динозавров, апологетов русского рока, неизменно собирающих полные залы?

Дмитрий Спирин: Где-то с августа-сентября месяца мы активно муссировали с "Кирпича­ми" идею совместного альбома. Подобная пластинка вышла в Штатах. Группы Rancid и NOFX переиграли пять вещей по следующей схеме: Rancid сделали пять кавер-версий NOFX, а те, в свою очередь, сделали то же самое с Rancid. Нам эта идея показалась симпатичной. К этому моменту мы где-то надыбали демо-записи нового альбома "Кирпичей" "Сила ума" (тогда еще не вышедшего) и загорелись идеей сделать это именно с ними. "Кирпичи" восприняли идею "на ура" и тут же, как довесок к этому, возникла мысль провести совместный концерт. Мы стали вынашивать эту идею эдакого жирного, большого концерта, на удобной, автори­тетной площадке, с мощным промо. Предложили ее устроителям из компании "FeeLee management", но так как они поначалу (да и практически до дня концер­та) сидели на измене по поводу рентабельности такого большого мероприятия, им понадобился информационный повод. Мы стали думать. Тут нам вспомнилось, что именно в это время (февраль-март) у нас бывает условный день рождения. Потом вспомнили, что нам 12 лет, то бишь дюжина. Во всем мире дюжина является пусть не круглой, но значимой датой. Таким образом, основная идея выступ­ления оформилась: это день рождения 'Тараканов!". Концерт в итоге получил на­звание "Панк-рок-дюжина", плюс выступление "Кирпичей" как "золотого гвоздя" программы. Так мы обозвали их участие по их же одноименной песне.

Ко всему прочему, было решено отказаться от сетов приглашенных разогре­вающих групп. При огромном количестве групп-участников впечатление размывается и абсолютно невозможно сфокусировать внимание на виновниках тор­жества. Планируя получить на подобный концерт всех фэнов, ты в итоге пред­лагаешь им непроверенное меню, что вызывает эффект отторжения. Порой к выходу хэдлайнеров люди уже не способны стоять на ногах или просто устают от рока. Мы поняли, что если хотим выступать с сольным сетом, это должна быть одна группа поддержки. Ей стала группа "Кирпичи".

А.П.: До того, как провести этот концерт, ты видел много рок-мероприятий подобного рода в Европе, кроме того, "Тараканы!" съездили в зарубежные туры. Я читал твои весьма позитивные отзывы о подобного рода мероприятиях. Можно ли говорить, что при организации этого концерта ты определенным образом оглядывался на тамошние образцы?

Д.С.: Всем, кто так или иначе был на концертах за границей, бросается в глаза, что любой рок-концерт, будь то огромный фестиваль или малюсенький клуб, любое европейское выступление разительно отличается от российских аналогов главным - атмосферой дружелюбия, братства, веселья, всеобщей сво­боды, отсутствием прессинга и напряжения. В данном случае нам хотелось, чтобы концерт получился приближенный по своей атмосфере к европейским де­лам, насколько это зависит от нас. Естественно, мы имеем крайне малое влия­ние на ментов, на охрану, на организаторов. Артист до сих пор в России - не хозяин положения, хотя, наверное, смотря какой артист. Мы старались испод­воль мягко влиять на все аспекты, на все, из чего складывается большой, насто­ящий рок-концерт и все, что от нас зависело, мы сделали.

А.П.: По какому принципу отбирались люди для участия в концерте? Мне кажется, что если вспомнить всех, кто когда-либо участвовал в записи, от "Че­тырех тараканов" до нынешнего состава, участников могло быть и больше?

Д.С.: При выборе гостей мы ориентировались на две вещи. Первое, это долж­ны были быть люди, которых нам хотелось бы видеть, и мы всем им сделали предложение. И второе, рассматривали кандидатуры тех, кто вышел на нас с подобной инициативой самостоятельно. Это ведь как любой день рождения.

В силу очень небольшого бюджета мы не смогли себе позволить пригласить много иногородних артистов, ведь каждый приезд оплачивался нами из своего кармана. Плюс отдельный акцент мы хотели сделать на экс-участников группы. Причем на таких экс-участников, которые активно работают на сцене сейчас. Хотя, на­пример, был у нас такой певец Денис "Пит " Петухов, который сейчас басист группы Butch, его я даже не пытался вызванивать, понимая, что человек, играющий в группе такого уровня, скорее всего занят все время и ездить на репетиции, а по­том провести целый день в Москве для того, чтобы поздравительно-фрагментар­но поучаствовать в 2-3 песнях, для него чересчур напряжно. Таким образом, два главных экс-участника выкристаллизовались очень быстро. Это должны были быть обязательно Вова Родионов и Саня Голант (в данный момент гитарист группы "Наив"). С тем и с другим мы провели по нескольку отличных, веселых лет; и тот, и другой оказали очень сильное влияние на эстетику группы, на то, по какому пути она стала развиваться. И тот, и другой сочинили большое количество песен или поучаствовали в процессе как соавторы. Вова и Саша получили предложение, оба согласились, оба стали готовиться к выступлению.

Сет с Родионовым я считаю одним из самых ярких эпизодов концерта. Мы как будто бы вернулись в старые времена, это было отличное чувство! Мы также хотели, чтобы и Санек вышел, его участие у нас в концерте мы обозначили как "музыканты группы "Наш". В итоге получилась известная ситуация. Это вызвало гнев другого музыканта группы "Наив" (или других музыкантов группы "Наив"), что вылилось в то, что Голанта в концерте не было и это очень-очень печально.

А.П.: Приятно поразило на концерте, что ни в одном выступлении не было ни малейшего намека на халяву, все было филигранно отточено. Сложилось впечат­ление, что все это - результат очень долгих и планомерных репетиций, что, уж извини, не всегда в рамках жанра.

Д.С.: Мы распланировали приезды к нам на репетиционную базу наших гос­тей и иногда принимали за 3-х часовую репетицию по 3-4 представителя от разных групп. Таким образом, последние две недели до концерта мы репетирова­ли только с ними. Мы не репетировали новых песен, забили на оттачивание те­кущего материала. Как правило, оказывалось, что все люди уже "в материале" и особых заморочек нет. Все могли играть наши не самые сложные песни на раз и нужно было только попытаться сфокусироваться на мелочах. Как ты понима­ешь, когда человек имеет исполнительскую базу, может играть или петь, сразу возникает пространство для сценической игры, для шоу. Это как в театре, ког­да актер отлично знает текст, все остальное дается легче.

А.П.: Всего прозвучало сорок шесть вещей, причем, как мне показалось, все шло по какой-то тщательно разработанной концертной схеме.

Д.С.: Первые четыре песни - это наш отрепетированный нон-стоп. Так на­чинаются наши концерты в течение последнего полугода. Когда мы выходим, без "здрасьте" и "до свидания" лупим четыре вещи подряд. Это красиво, хорошо. Это известный рок-прием, который всегда действует. Понятно, что все эти песни с нового альбома "Страх и ненависть", который уже стал бестселлером. Далее идут другие песни из "Страха и Ненависти", но не в альбомном порядке, а с учетом некоторых факторов. Скажем, хит "Я смотрю на них" должен был быть в самом конце, а остальные песни - в такой последовательности, чтобы между выступлениями гостей было побольше песен, которые исполнялись бы только основными участниками "Тараканов!". Сделано это было для того, что­бы гости не путались, чтобы между ними оставалось по 2-3 песни.

А.П.: Гостей вы в итоге собрали достаточное количество. Расскажи о них поподробнее, поскольку концертные комментарии не всегда были полными, а народ был такой, о котором не грех и рассказать лишний раз.

Д.С.: OK, начнем прямо по сет листу. На "Реальном панке" с нами спел Юра Девятое. Мы познакомились, когда он был одним из вокалистов группы "Элизи­ум". Как известно, в "Элизиуме" всегда, на протяжении всей истории, было два вокалиста. Составы менялись, но главная фишка с двумя вокалистами остава­лась. Юра - "стрэйт-эйджер", человек, который в свои 22 года загадочным обра­зом ни разу не пробовал ни наркотики, ни алкоголь. При этом он абсолютно вме­няемый, не замороченный на этой фишке и очень талантливый человек. Мне нра­вится его манера держаться на сцене.

Илья "Коматоzz". "Коматоzz" - молоденькая московская группа. Я не могу сказать, что это мой любимый сорт панк-рока. Это - нечто среднее между клас­сическим "77" и очень обламывающими меня псевдо-фолъклорными влияниями в манере "Короля и Шута". Тем не менее, Илюха - очень талантливый молодой парень, который помимо всего прочего еще и отличный гитарист. Вот он и сыг­рал с нашим гитаристом дуэль между "Я не верю" и "Бритни".

Вот в сет-листе интересный момент. В песне "Русский рок" стоит фамилия Верховного руководителя "Нашего радио" Михаила Козырева. На концерте, тем не менее, его не было.

Я не считаю за накладку то, что Козырева не было. Хотя бы потому, что его выступление мы не анонсировали. На самом деле, это была его персональ­ная инициатива. Как известно, Михаил любит выйти на сцену, и не только в качестве радио-персоны. Нам показалось, что его персона на нашем концерте будет наиболее адекватна именно во время исполнения песни "Русский рок". Основная причина, по которой его не было, состоит в том, что мы так и не смогли придумать должный креатив. То есть то, что именно он будет делать на сцене. Мы не смогли сформулировать ему предложение, а он не заморочился придумать что-то сам.

Далее. "Родя блок". Участвует Вова Родионов. Мы начинаем играть "Freedom" на соло, выходит он и остается с нами. Начинается псевдо-рэгги-интродукция. Мы решили использовать ее для того, чтобы представить публике Володю, что­бы люди поняли, кто же это стремительным метеором влетел на сцену, что это за странный человек с гитарой наперевес, в "бруках" и кедах. Вова был пред­ставлен, и мы сыграли "Farwell Majority". Эта вещь в свое время была записана с ним на студии. Дальше мы играем "Я пил", которую Володя сочинил, и здесь как раз Серега исполнил свое барабанное соло. "Валидола пачку" - она была в свое время отрепетирована и теоретически должна была оказаться на альбоме "Ук­рал? Выпил?! В тюрьму!!!". Репетировать-то мы ее репетировали, но Вова ан­самбль покинул. Это, кажется, было в конце 1996 года, и от этого репертуара мы отказались, поскольку все песни этого периода мы считали персонально Во­лодиным креативом. Сразу после того как он ушел и организовал "Ульи", эти пес­ни получили другой угол зрения. Услышав их в контексте "Ульев", они нам жутко понравились, поэтому одну из них мы исполнили.

"Мне плохо с утра" - это песня Дениса Петухова, сочиненная им лично в 1992 году, она вошла в "Duty Free Songs". Именно эту вещь выбрали пацаны из Distemper. Они просто пришли, показали нам ту аранжировку, которую они при­думали, мы быстренько ее подхватили. Мы тут же предложили воткнуть еще и песню "Если бы я был самым главным". Это, практически, единственная вещь в на­шем репертуаре, сделанная полностью в ска-стиле и для них это было очень просто.

"Мальчики-танчики". Здесь в сет-листе ты не видишь подписанного ручкой возможного исполнителя, но на самом деле он был. Его зовут Андрей по кличке Hot Dog. Парень живет, точнее, жил в Боровичах Новгородской области, сейчас он учится в Новгородском институте и он наш большой друг. Они с друзьями в Новгороде нарулили некое панк-комъюнити, организовали группу. Она называется "Кабзон". Дня за три до концерта он мне позвонил и предложил свое учас­тие. Репетиций с ним не было, но все получилось отлично.

"Непогода" с Галей Коперник. Репетиции с Галюшей получились наиболее энер­гоемкие. Пришлось немножко помучиться, но в итоге все получилось очень мило. Толя - очень харизматичная девка и она действительно крутая.

"Поезд в сторону Арбатской" - Илья ("Порт 812"). Тоже очень симпатичный для нас коллектив. С ними не было репетиции, мы прогнали ее на саундчеке и все удалось. "Весеннее обострение" - здесь я уходил со сцены, поскольку солировал Леха - наш басист.

То же самое в песне "Выходной", здесь пели Олег и Дима из группы "Фиги". Они из Москвы, играют совсем попсовый поп-панк, но не дешевый, а очень ду­шевный, не фальшивый. Эдакие Toy Dolls встречаются с Найком Борзовым в молодости.

"Кто же теперь будет спать со мной" - Андрей Шабаев. Это гитарист "Червоны Рутты" и наш партнер по "Приключениям Электроников", а заодно и таракановский звукорежиссер, хозяин-модератор и веб-мастер www.punkmusic.ru. Мы выпускали с ним сборники "Типа панки и все такое", но, в первую очередь, это очень талантливый музыкант. Он родился в Уфе, приехал в Москву лет шесть назад. В Уфе играл в одной панк-группе, музыканты которой позже вошли в пер­вый состав группы "Земфира".

Перед "Опасным сексом" был первый фалъш-уход. Фишка, подсмотренная нами у фирмачей. У самых нервных фэнов случается припадок, типа, а где ж мои 5-6 любимейших песен и куда это они пошли. Свист, ажиотаж. Фэны поум­нее видят, что свет в зале не включают, поэтому явно будет продолжение. На­чинается активное скандирование названия группы и тут появляемся мы, кра­савцы, и, конечно, играем еще! "Замучили гады". Это первый кирпичик в наш с "Кирпичами" совместный альбом. Песню мы записали, и хотели, чтобы Василий вышел с нами на сцену. К сожалению, им надо было на поезд, поскольку у них в Питере был назначен стадионный концерт. "Я ненавижу тараканов". С этой песни начался блок, в котором участвовали Der Steinkopf.

В данном случае на сцену вышел гитарист Леха Маллер. Мои пацаны разучи­ли эту вещицу, а на следующей песне все поменялось. Я вышел петь "Дурную башку", а подыгрывали мне музыканты Der Steinkopf за исключением барабан­щика, барабанщик был наш.

"Override Generation" - кавер Sobut, с которыми мы, как известно, были в туре в России и Японии. Это - одна из наших любимых вещей.

"Восклицания знаки" и "Улыбайся" - наши новые вещи.

"Панк-рок-песня". Здесь должен был быть Саша из "Элизиума". За день до концерта Дракон (басист и лидер группы) позвонил и сказал, что у Саши тем­пература 38', билет его он сдал, но так как в «Элизиуме» всегда два певца, то его сменила Ксюша, которая к тому моменту в группе была восемь или девять ме­сяцев и пела с ними уже на "Нашествии". Я не могу сказать, что я на тот мо­мент доверял Ксюше как артистке-певице-вокалистке, а уж тем более как чу­вихе, которая сможет с чувством, с толком, с расстановкой исполнить с нами совместную вещь без репетиций. Но, по всей видимости, девчонка оказалась сме­лая. В итоге она все сделала хорошо и спасибо ей за подарок.

Дальше выходим с песней "Я смотрю на них". Эта песня очень жирно звучит в финале, в условиях большой площадки. "Много телок и пива", "Украл? Вы­пил?! В тюрьму!!!" и "Blitzkriеg Вор" (кавер Rаmоnes) мы много лет играем пос­ледними, но вот здесь-то планировался еще одни сюрприз. Мы снова должны были уйти и вернуться, и сыграть действительно последнюю песню. Это должен был быть снова кавер The Ramones, мы можем играть их навскидку двад­цать пять штук. Однако световик ДК Горбунова решил, что с нас хватит, и врубил свет. Может быть, кому-то из-за этого финал показался смазанным, но мы ни в коем случае не планировали выхода на сцену всех участников кон­церта, никаких "замыкая круг".

А.П.: Интересно, что вы обставили концерт по-настоящему, по-фирменно­му, с музыкой, которая звучала до начала концерта и с красивым выходом. Но если финал концерта с песней "We are the champions" выглядел очень убедитель­но, то самое начало, когда вещи Ramones неожиданно перетекли в песню "Рок" группы "Черный Кофе", мне показался надуманным.

Д.С.: С "Роком" произошла следующая история. Мы счастливым образом вспомнили о существовании песни со словами "Это рок всех собрал под своим крылом, рок со мной, рок с тобой. Рок зовет за собой!" и это был чистый прикол. Дело в том, что не все фэны проводят параллели между "Кирпичами" и "Тараканами!". Для многих "Кирпичи" - это хип-хоп группа. Как ты знаешь, среди не­большой части панк-фэнов существует стойкое неприятие рэп-культуры, все эти "рэп - это кал", "Децл - лох". Но мы, исполняя нашу сегодняшнюю музыку, очень хорошо помним о наших панк- и рок-корнях. Мы предпочитаем не ограни­чивать себя никакими ярлыками, все, что мы делаем - мы просто играем рок, то есть именно ROCK - где все четыре заглавные латинские буквы и три восклица­тельных знака. Вот так! Ну, а после того, как свет был включен, пошла "We are the champions". У этой песни в концерте было два варианта судьбы, она могла прозвучать в финале, а могла и не прозвучать. Мы отдавали себе отчет в том, как могли бы развиваться события. Если бы мы обосрались и не собрали бы зал, сыграли очевидно плохо, если бы в процессе были накладки, если бы не возникло это фантастическое, переполняющее нас чувство фееричности от произошед­шего, песня бы не прозвучала.

А.П.: На этом концерте ты выступил и режиссером сценического действа, и главным участником, было вложено огромное количество сил и энергии, но я не могу понять, как ты мог в течение концерта, помимо выходов на сцену зани­маться администрированием?

Д.С.: Дело в том, что, к счастью, в день концерта я не занимался никакими оргвопросами. Я посчитал-понадеялся (и не напрасно), что все люди взрослые и вменяемые, со всеми проводились репетиции, были развешены бумажки, где все досконально расписано, плюс у меня был смотрящий. "Кирпичи" сидели в одной гримерке, для девчонок открыли другую (но они предпочитали тусить с нами) и вся шатия-братия сидела в гримерке номер 17, где была накрыта мини-поляна. Все поглощали чай-тортики и все было отлично! Удивительно, но не было ника­ких срывов, все прошло идеально. Это было очень интересно, когда двадцать рыл разных людей знают и находят свое место в концерте, ничего не путают, ничей сет не сдвинулся, никто не оказался за двадцать секунд до своего выступления в десяти минутах ходьбы до сцены. Все было ништяк!

А.П.: Невзирая на то, что у вас есть опыт работы на стадионах, остается только догадываться о той эйфории, которую ты испытал, когда увидел коли­чество людей на концерте.

Д.С.: Единственное, во что до сих пор трудно поверить, это то, что мы со­брали такое количество публики. Мы думали о полутора тысячах, но когда в день концерта я узнал о результатах продаж билетов и о полном sold out, я был действительно удивлен. Что касается волнения на сцене? Знаешь, сцена "Гор­бушки" построена таким образом, что толпенъ в зале почти не видна. Инженерное решение осуществлено так, что ты видишь только два ряда приплюснутых к сцене людей. Основная часть партера, бельэтаж, балкон - их просто не видно.

А.П.: Сейчас можно сказать, что вы сыграли один из самых интересных и запоминающихся российских концертов сезона. Этот концерт - по-настояще­му очень важное событие для "Тараканов!". Насколько тяжело тебе будет после эффекта настоящего, полноценного по большому счету "сольника" выходить и играть в клубе? Мне кажется, что после этого эпизода выступать в качестве support-группы "Тараканы!" вряд ли согласятся...

Д.С.: Дело в том, что на московской клубной сцене настали действительно не самые лучшие времена. "Свалка" закрылась, "Точка" закрывается 6-го апреля, а оставшиеся места не слишком популярны. Конечно, мы теперь смотрим в сто­рону больших площадок, грамотных промоутеров, может быть условно "боль­шого шоу-бизнеса", людей, которые делают концерты в МДМ, Зеленом театре. Так что, может быть, чем черт не шутит, когда-нибудь и у нас будет своя Ма­лая спортивная арена Лужников».

С последним заявлением я, есть маза, поторопился, может быть и будет, да только не здесь.

В любом случае, вот еще и репорт о том, что и как происходило в «Д.К.Гор­бунова» 21 февраля 2003-го года.

«...Вначале были "Кирпичи" - обещанный организаторами "золотой гвоздь" про­граммы. Не знаю, кто и где ставил пробу на этом гвозде - "Кирпичи" по праву могут разделить с "Кукрыниксами" лавры самой бестолково звучащей группы: шумно, много и не по делу. За исключением лозунга российского шоу-бизнеса "Ник­то Никому Никогда Ничего Не Заплатит", ни одного слова из того, что было спето в этом отделении, разобрать не удалось. Равно как и из сыгранного. Нара­стивший внушительные бицепсы Данила вроде как переходил с медиатора на игру пальцами и обратно, но результат не менялся, полная каша. Новый бара­банщик "Кирпичей" откровенно слабоват для жанра, а вкупе все трио слушает­ся абсолютно так же, как в 99-м году на собственной презентации в кинотеат­ре "Балтика". На трогательном пионЭрском уровне. Грустно как-то, и даже хочется ободряюще сказать, что, если Вася будет и дальше так сутулиться под тяжестью инструмента и чуть-чуть потренируется в отращивании ушей, у него не будет конкурентов в кастинге на роль Учителя Йоды в следующей се­рии "Звездных Войн".

Это будет прорыв.

Но спустимся с небес в прокуренный, пропотевший и толкающийся зал Гор­бушки. После небольшого перерыва на изрядно разогревшуюся публику ураганом обрушились виновники торжества.

Есть вещи, которые в выступлении "Тараканов" невозможно не заметить. Во-первых, группа собирает весьма приличное количество народа; во-вторых, умеет его держать и управлять им. В-третьих, для панк-команды "Тарака­ны" звучат отлично -.мощно, грязно и уверенно. В-четвертых, они хорошо смот­рятся. Басиста Алексея Соловьева издалека не отличить от Декстера Холланда; барабанщик Сергей Прокофьев местами звучит просто убийственно (кстати, чтобы продемонстрировать умения каждого музыканта, "Тараканы" вставили в программу несколько коротких сольных выступлений). Короче говоря, "вставляет".

В центре всего безобразия - человек, давно и успешно культивирующий в себе замашки панк-звезды, обладатель прически в цветовой гамме команды ЦСКА ;-), идейный вдохновитель и фронтмен Дима Спирин. Явно продумывал и репетиро­вал свою роль на сцене: рисуется и лишних движений не производит. Так, иногда сделает стойку на мониторе, пару выпадов или ногой эдак взмахнет, но в верти­кальном положении держится уверенно: положение хозяина вечера обязывает.

"Тараканы" играли сами, исполняя ранние и поздние вещи, а также приглаша­ли на сцену многочисленных гостей. Гости выходили со своими инструментами и активно включались в процесс. Хорош был юноша с редкой фамилией Спирин из группы "KoMamozz", совместно с гитаристом "Тараканов" Дмитрием Кежватовым, сыгравший несколько известных гитарных партий, в том числе "Master of Puppets" и "Полет шмеля" - очень достойно. Не запомнились малоизвестные панк-деятели из различных городов и областей в странных для панков одеждах, хотя Сид каждого из них представлял с самыми лестными комментариями. На выс­туплении гостей Дима отлучался отдохнуть, и, по ходу процесса, выходившие на сцену люди становились все замечательнее и замечательнее, а комментарии все вдохновеннее и нецензурные.

Группа "Дистемпер" вывалила на сцену бодрую духовую секцию, чем внесла оживление в программу вечера. Лидер группы "Ульи" Владимир Родионов, или Вован, в рубашке и при галстуке, но в кедах, тряхнул стариной и изобразил со своей бывшей группой песню, написанную для "Тараканов", но не исполнявшуюся ими ни разу. Галя Коперник поразила тех, кто еще имел силы смотреть, потому что из бесформенной сосиски с гитарой превратилась в стройную и, не побоюсь этого слова, симпатичную, девицу, лихо исполнившую с "Тараканами" песню "Не­погода".

На протяжении всего концерта, более двух часов, "Тараканы" играли извест­ные и не очень, композиции из всего материала, написанного ими за двенадцать лет. Прозвучали и "Поезд в сторону Арбатской", и "Русский рок", и "Панк-рок-песня". По слухам, они ушли со сцены под звуки "We Are The Champions". Мы это­го уже не увидели, равно как и не услышали любимую "Дурную башку", потому что перспектива ехать в метро с целевой аудиторией пусть даже лучшего в России панк-коллектива нам совершенно не улыбалась. Зал, не переставая, но весьма складно, орал, подчиняясь общему могучему драйву. Умение управлять аудиторией, общее уверенное звучание и нормальный материал - все это позво­ляет спокойно сравнивать "Тараканов" с западными аналогами.

А в России в жанре грязной, сырой, грубой, но очень драйвовой музыки, сплаве панка, ска, гараж- и спид-рока, "Тараканам"равных нет. По прошествии 12 лет', после аншлагового концерта в Горбушке и накануне крупного турне, эти парни могут смело сказать: "Мы - лучшие".

http://zvuki.ru».

Ровно через неделю после концерта в Горбухе мы отправились в новый рос­сийский тур, начавшийся двумя концертами подряд в питерском клубе «Орландина». Этот тур назывался «Панк-рок-дюжина». Заряжался он по-прежне­му со скрипом, в некоторых случаях полегче, чем прошлогодний, а иногда с таким напрягом, что на самом деле нам не хватило терпения, настойчивости, нервов и времени, чтобы сделать его таким же продолжительным как «Страх и ненависть тур». На этот раз конечной точкой тура должен был стать Иркутск. На Дальний Восток мы не могли ехать еще и по другой причине. Журнал «Rockmusic.ru» заряжал на середину апреля концерты Marky Ramone and the Speedkings и в двух из них мы должны были участвовать.

Первая часть тура прошла по центральной части России, во множестве го­родов мы побывали впервые. Группа выступала в основном в таких же залах, что и год назад, однако некоторые промоутеры рискнули зарядить под нас боль­шие 1 000 местные площадки. 22-го марта мы вернулись в Москву, что бы отыг­рать еще один сольный концерт в МАИ, а после него отправились на Восток и выступали в городах Поволжья, Урала, Сибири и Алтая всю первую декаду апреля.

11-го, 12-го и 13-го апреля нам посчастливилось стать частью международ­ного проекта Marky Ramone and The Pinhead Army. Что бы узнать, как это было, читайте мои собственные материалы, первоначально опубликованные на сай­те www.rockmusic.ru:

"Do Anybody Here Wanna Sing The BLITZKRIEG BOP? Marky Ramone & "The Pinhead Army"

Три концерта и один вечер юмора за пять дней в России

Конечно же, он не должен был приезжать один. Но тогда мы бы не были ЕДИН­СТВЕННОЙ ГРУППОЙ В МИРЕ (!), кто удостоился чести получить Марки Рамоуна за барабаны и не в качестве полноценного участника группы, как это было в случае с "Intruders" или "Speedkings", или "Misfits", а как часть совместного проекта на несколько дней. Это должны были быть гастроли "Speedkings", и изначально переговоры велись именно об этом, причем не с самим Марки (он был в туре с"Misfits"), а с гитаристом и вокалистом "The Speedkings" Ником Купе­ром. Когда Ник объявил о том, что "Speedkings" распались, мы все впали в уны­ние. На самом деле, если не едет группа, значит, не приедет и маэстро. Но еще через несколько дней дедушка (так мы начали называть Марки, после того, как слово "Марки" уже перестало выговариваться) ОТПИСАЛ нам e-mail CAM: "Не волнуйтесь, парни, я приеду и сделаю несколько "разговорных шоу" и... если хо­тите, сыграю пару шоу с русской группой, при условии, что они разучат песни "Ramones". Оу-е! Пару шоу!!! С русской группой!!! По-моему, я знаю такую группу!

Однако, все оказалось не так просто. Любая группа, для того, чтобы звучать и выглядеть убедительно, должна отрепетировать хотя бы несколько раз. Это­го мы сделать не могли, так как были в российском туре и никак не могли ока­заться на репетиционной базе где-нибудь в районе Седьмой авеню или угла 53-ей и 3-ей улиц (чтобы Марки не надо было далеко выбираться из Бруклина), а сам дедушка никак не мог оказаться в России до 10-го апреля и репетировать с нами где-нибудь в Тюмени или Омске. С другой стороны, часть из нас, образно говоря, репетирует эти песни последние десять лет и, вроде бы, проблем не должно было быть. Я взял в тур двойную антологию "Ramones" и мы репетировали в номерах отелей после концертов, анплагдом. Наибольшая трудность в заучивании вроде бы простых песен, состоит именно в их простоте. Одинаковые куски не позволяют с легкостью ориентироваться внутри песен, кроме всего прочего, многие части, риффы, и соединительные бриджи рамоунзовских вещей частенько не квадратны. Особенно это касается ранних вещей. Попробуйте сосчитать такты вступления к "Beat on the Brat". Эта же тема служит бриджем между первым припевом и вторым куплетом, а также кодой песни. Так вот: в первый раз там 2 такта, второй - 4, а в конце - 3! Если вы собираетесь играть ее в своей группе со своим барабанщиком, вы можете просто выкинуть нежелатель­ные куски или уровнять количество стремных моментов. В нашем случае это было невозможно, дедушке не объяснишь. Поэтому мы были обязаны разучить все в канонических версиях. По той же причине нам не удалось сделать больше 15-ти вещей (вернее мы были готовы играть еще несколько, но Марки не поже­лал делать медляки и вещи, записанные "Ramones" с Ричи Рамоуном).

Итак, день прилета, 10-ое апреля. Вечером накануне "Тараканы!" приехали из Новосибирска и очень устали после 60 часов в пути. Также нам не очень хоте­лось напрягать парня с первых же минут большой тусой, однако, Марки хотел увидеть кого-нибудь из "Pinhead Army" уже в аэропорту. Кстати, насчет назва­ния. Его придумал сам Марк (наши варианты были: Marky & "Ramones.RU", Marky Ramone & "AdiosAmigos", Marky & "Russian Rockets", Marky & "RUmones"). Как он объяснил позже, песня "Pinhead" во многом ответственна за становление рамоунзовской популярности на первых порах, и он думает, что такое название принесет удачу. Короче, в зале прилета были: Гриша и Полина из "Рокмьюзик.Ру", фотограф Света оттуда же, Гарик-из-Зиг-Зага с Лехой Лунем из груп­пы "Devilock", Вован из "Zombie Sharks", я, фэн Саня, два фэна помоложе и еще какой-то стафф, вроде бы. Марки и Тим (приятель Марка, которого он отреко­мендовал как "телохранитель-барабанный техник-видеооператор-помощник во всем", однако, всем быстро стало понятно, что Марки просто подогнал своему другу халявную мазу метнуться в Россию) вывалили из совсем других ворот, не­жели мы ожидали. На Марке была немыслимая бейсболка из разряда староре­жимных заподлянских бейсб, у которых передняя половина из типа парусины, а задняя - из пластмассовой сеточки. Бейсба была ярко-оранжевой (может быть, он одевает ее только для перелетов, чтобы в случае катастрофы его было легче найти?) После выхода из аэропорта бейсболка была снята и не одевалась с тех пор ни разу. Также на маэстро были спорт-штанцы, кеды, куртка сорта "аляска " и солнцезащитные очки. Марки хотел кофе после перелета, поэтому вся туса отправилась в кафе аэровокзала, где, собственно, и состоялась первые автограф-сешн и фотонасилие.

Гарик подогнал фотоальбом с фотками предыдущего визита дедушки в Рос­сию и фотками своих рамоунзовских татуировок. Марки взбодрился. Еще че­рез некоторое время мы оказались в вэне, везущем дорогих гостей в отель (фэны поехали своим ходом). В автобусе он уже ехал в косой и голубых стрейтч-джинсах. Момент этой удивительной трансформации не был замечен никем. В ав­тобусе настало мое время для автографов (книга Джима Бессмана "RAMONES: An American Band", концертный CD "Speedkings" и швейцарская афиша "Misfits"). Там же мы обсудили окончательный вариант сет-листа. Марк на­отрез отказался играть "She Talks to Rainbows" (No this bullshit!), увидев в лис­те "Merry X-mas", шутейно поинтересовался: что за время года у нас сейчас на дворе, а также спросил, можем ли мы сегодня репетировать!!! Также мы потерли о его участии в "Misfits". Уже в дороге стало ясно, что на этот раз (в отличие от событий трехлетней давности) парень приехал в отличном на­строении и ему пока все нравится. По рассказам организаторов прошлых гас­тролей Marky Ramone & "The Intruders", проблем у них было множество и ма­эстро воротил нос от всего, и все ему было не в кайф. Забегая вперед, скажу, на этот раз никаких проблем не было. Чувак постоянно тусовал на бодряке, про­являл просто офигенное чувство юмора (шутки по-настоящему искрометные и остроумные. Пару приведу по ходу движения), интересовался всем, задавал вопросы, внимательно выслушивая ответы, и всем был доволен. Через несколь­ко часов после заселения в отель ("Космос" на ВДНХ), мы все отправились на пресс-конференцию. Марк крутил по сторонам головой всю дорогу, интересо­вался достопримечательностями и отпускал шутейности: "What is that building?", "The Ministry of Health", - "Ministry of Help?", "OK, Mark, The Ministry of Help". Едем по Лубянке: "Марк, смотри - вот главный офис КГБ", "КГБ работает до сих пор?", "Да, но под другим названием", "Путин отту­да?", "Да", "Как он?", "Ну хуй знает, ни так, ни сяк". "А-а. А у вас кто-нибудь, когда-нибудь был хорошим?"

Марки очень любит красную икру. В Нью-Йорке ее не так просто добыть, к тому же она там совсем другого качества. Гарик добыл ему несколько банок у своего проверенного распространителя и Марк с удовольствием открыл несколько из них тут же в ресторане клуба "МуХа", где мы обедали в первый день. Ел он ее ложкой прямо из банки и не понимал, почему девочка-официант постоянно и настойчиво предлагает ему принести белый хлеб с маслом. На прессуху понадо­билось достаточное количество братвы и журналистов и прошла она весьма весело. После мы снова погрузились в автобус и поехали в МАИ (место проведе­ния завтрашнего концерта) осматривать барабаны. Конечно же, они еще не были даже распакованы к приезду маэстро, хотя договоренность (несколько раз подтвержденная с обеих сторон) имелась. Конечно же, нам пришлось поискать тех­ников и, конечно же, на бочке оказался не тот пластик, о котором просил Марк в своем техническом райдере, и который хозяева аппарата клялись поставить. По всем понятиям тут Марк и должен был выпасть на первую измену и дико напрячься. Однако то ли проблема была решена быстро, то ли он все-таки не такой страшный, как нам рассказывали. В общем, довольные и пьяные (Марки не пьет с 1987 года, любые наркотики он также перестал употреблять еще рань­ше) мы поехали отдыхать. Бухание в автобусе мы шифровали от него, чтобы не особо раздражать и не напрягать. Однако, в один момент открытая бутылка коньяка, стоявшая на полу, упала и бухло вылилось. Кто-нибудь когда-нибудь разливал коньяк в больших количествах в закрытом помещении? Коньячный дух тут же наполнил небольшое пространство. Марки уже начал тянуть носом, мы начали извиняться все сразу. "Don't worry, I like this smell!", "Oh, Marky, thank you, man!".

Следующий день, 11 апреля, начался в МАИ в 12 дня, когда должен был стар­товать саундчек, он же - первая репетиция проекта Marky Ramone & Pinhead Army. По традиции, чек начался двумя часами позже. Все это время организа­торы, находящиеся в гостинице с заграничными друзьями, решали другие вопросы, не могущие возникнуть на пустом месте, если только ты не живешь в Рос­сии. Тимоти потерял гостиничную "карту гостя", поэтому отельные власти планировали лишить артиста и его друга проплаченного завтрака в "Космосе". Кроме того, Тимоти ходил ночью в гостиничное казино, где выиграл 1000$, что тоже во многом определило отношение персонала к ним обоим. ОК, все проблемы были решены, чек проведен, Марки и Тим доставлены на площадку. "Че за хуйня, у нас че, сегодня здесь drum battle?" - реакция маэстро на то, что обе ударные установки (его и общая) стоят на одинаковом уровне рядом друг с другом. Don't worry, щас все сдвинем-передвинем-выдвинем. Садится за барабаны, минут де­сять регулирует стойки, потом начинает мочить, пробуя установку. Да, это пиздец. Он не просто самый пиздатый барабанщик в панке, он очень крут вне всяких стилистических ограничений. Мощнейшая, сносящая с ног всех рядом сто­ящих, подача, просто дикая атака, сумасшедшее чувство ритма. Он пробует один за другим длиннейшие брейки (очень быстрые и сложные ритмически), все биты крепкие и сытные. Просит себе в монитор много бочки, много ведущего барабана, чуть-чуть гитары, вокала и... "No bass". "Кто будет считать?" "Ты, Марк". "OKROCKNROLLHIGHSCHOOLREADY? ONETWOTHREEFOUR!" Все без пауз, на самом деле одним словом, прямо так, как написано. Сориенти­роваться, если вдруг зазевался, или вспомнить, с какой ноты играется песня, если вдруг забыл, - мазы нет. Ты должен или играть все заебись или никак. Вот как, оказывается, у них все было поставлено. В принципе, слушая рамоунзовские лайвы, так себе примерно все и представляешь, за исключением того, какое на­пряжение испытывал CJ Ramone поначалу. Это его "Ready? One-two-tree-four!" мне снилось еще неделю.

Короче, репа прошла заебись, мы были в материале. Марк это достаточно быстро понял. Косвенным результатом этой репы стал, как я понял, большой респект со стороны маэстро: мы были допущены в его гримерку. В МАИ две гримерки, а в концерте должны были выступить шесть групп, так что для нас это был еще и вопрос комфорта. Еще до саундчека мы несколько раз поинтере­совались у Марка, не собирается ли он спеть что-нибудь. Вообще, насколько я понимаю, он не особо практикует пение на концертах, по крайней мере, я ни­когда не встречал сообщений об этом ни в репортах на фэнских сайтах разных стран, ни в журналах. Однако во время концерта "Intruders" в Москве он, вый­дя в конце сета к микрофону, поинтересовался, нет ли в зале барабанщика, который мог бы сыграть "I wanna be Sedated". Тогда таким барабанщиком ока­зался наш Серега, а Марк выступил лидер-вокалистом. На этот раз Марки несколько раз ответил "нет" и мы перестали дергать его на эту тему. Именно поэтому, когда после чека он скромно и трогательно вдруг проговорил: "Эээ... может быть я спою что-нибудь", все, кто был рядом, некорректно заржали и заорали: "ДА! ДА! УРА!". После чека он отправился отдохнуть в отель, обещая вернуться за сорок пять минут до собственного выхода. Вернувшись и увидев нас в гримерке пинающими хуи, Марки спросил: "А что это вы парни не трени­руетесь?" Начинать договорились с "Rock'n'roll highschool", план был таков: я выхожу и представляю публике Марки и наш общий проект, потом выходит он сам и начинает свое знаменитое барабанное вступление к первой песне, по ходу которого Леха и Ватов выходят, подключаются и... Все те, кто были (ос­тались), видели все.

Поначалу все катило просто заебись. Кое-где я, может быть, ошибался в тек­стах, но не до хуя. Генеральная лажа случилась на злополучной "Merry X-mas", и все-таки нам удалось уложить номер до конца. Более ничего подобного не случа­лось ни на том концерте, ни на остальных. Чувство от нахождения на сцене в составе подобной группы, конечно же, умопомрачительное и нереальное. Во-пер­вых, сразу становится ясно, что Марк, его игра и барабанный стиль - это про­центов 30, если не все 50, звука "Ramones", их фишек и их концертного шквала. Марк играет очень громко и очень плотно, на сцене ты просто тонешь в звуке, мощи и энергии. Кроме этого, наш дедушка также любитель вставлять "несан­кционированные" брэйки и переходы, некоторые из которых весьма длинные, и, если ты не готов к такому повороту событий, рискуешь вылететь из квадрата за милую душу. В любом случае, на последнюю вещь Марк все-таки вышел к мик­рофону, Серега сел за барабаны, и редчайший эксклюзивный аттракцион был повторен. Правда, на этот раз король "швейной машинки по хэту" пожелал ис­полнить "Blitzkrieg Вор".

OK. Следующий день начался с саундчека в"МуХе". Ребята из "Рокмьюзик.Ру" (собственно организаторы тура и фестиваля), приехав с дедушкой из гос­тиницы, принялись нас пугать и стращать: "Дедушка всю ночь не спал, пошел в номер к Тимми, который снимал давешнее шоу на видео, все внимательным обра­зом просмотрел, нашел ошибки и лажу и сегодня планирует гонять программу до посинения". Хорошо, до посинения, так до посинения. Является Марки, про­верка барабанов по вчерашней схеме (брейки и биты, биты и брейки). "Ready? Merry X-Mas! (Я так и знал, так и знал!!!) ONETWOTHREEFOUR!" На этот раз "...X-Mas" прошла без сучка и задоринки. Еще одним непростым для нас ме­стом оказался бридж после риффа в "R.A.M.O.N.E.S". Хуй его знает, какими сооб­ражениями руководствовался Лемми, записывая этот бридж столь не квадрат­ным (вместо стандартных одного или двух тактов он длится шесть ударов и разрешается в куплет на седьмой). Мы так и не смогли разучить его грамотно, именно поэтому ориентировались по игре Марки. Как известно, бриджи и риффы Марк играет, считая по ранту, а куплеты - в хай-хэт. Переход на хай-хэт и служил нам сигналом к тому, что третий куплет пошел. Репа в"МуХе" нача­лась очень мощно, однако Марк быстро нарушил целостность арендованного ве­дущего барабана, на чем наша "громкая репа" закончилась. Однако все что не происходит, все к лучшему. Кто-нибудь помнит эпизод из "Ramones Around the World, vol. 1", когда группа разминается в гримерке, играя в неподключке "Needles and Pins"? Джонни играет на гитаре, Марк стучит по фипсам и поет. Пример­но такую же мульку мы замутили и в "МуХе". Марк сел на край сцены, мы рас­селись вокруг и прогнали все песни. Вечер в клубе начался с "Spoken word show" by Marky Ramone. Сразу по окончании "спокен ворд" начался концерт. Второе шоу "Marky Ramone and the Pinhead Army" на этой Земле. Второй был лучше, чем первый, мы имели мощнейший для небольшого зала "МуХи" аппарат, поэтому звучали громко и сытно. Песня за песней, и вот - последняя: "Blitzkrieg Вор". Марк выходит к микрофону, но... петь сам, похоже, не собирается: "Do Anybody Here Wanna Sing The BLITZKRIEG ВОР?". Конечно же, хотят все! Маэстро выбирает одного парня, садится обратно за барабаны, и песня исполняется с двумя вока­листами. По окончании концерта Марки еще долго тер с фэнами, рисовал авто­графы, кому ни попадя, и чувствовал себя ништяк.

В этот вечер вся компания отправилась в Питер, где на следующий день в клубе "Орландина" должен был состояться последний концерт тура. Я уез­жал на другом поезде, нежели основная делегация, поэтому о дорожных при­ключениях Марки и Тимми рассказать не могу. Чек в Питере начался с приезда маэстро. Барабаны, естественно, оказались хуевыми, с растянутыми пластиками, расшатанными болтами. Ко всему прочему, в одном из альтов прыгал шуруп, навечно заточенный туда злобными питерскими барабанными прокат­чиками. Вся туса московских фэнов, несмотря на дела, заботы, и дороговизну ж/д билетов, также приехала в Питер. Я просто поражался самоотвержен­ности и преданности этих людей, что, в принципе, не очень удивительно, когда дело имеешь с НАСТОЯЩИМ. Некоторые из них платили за вход свой, сво­их баб и приятелей на всех 3-х шоу! Как не вспомнить при этом образ стан­дартного российского панка, который все пропил ("и панк не опозорил!"), а теперь стоит и аскает на 100 рублевый билет. Ну ладно. Короче, Марк вместе с Серегой настроили барабаны. По окончании настройки Марки поинтересовался установкой для сета "Тараканов!". Когда Серж показал ему то, на чем он собирается играть (и играет в "Орландине" всегда), Марк сделал и вовсе нере­альную вещь: "Будешь играть на моих". Говорят, это немыслимый респект. В его райдере есть строчка, которая сформулирована примерно так: "После того, как на саундчеке барабаны установлены, подзвучены и настроены, НИКТО, включая организаторов концерта, не имеет права приближаться к установке на расстояние ближе 2 метров".

Последний концерт имел следующий вид. Сначала "Тараканы!" со своими пес­нями, - небольшой сет, около 50-ти минут; потом - "Pinhead Army". Фэнов было не очень много, билет стоил невиданных для концертов подобного рода (правда, не уверен, что в Питере были когда-нибудь концерты подобного рода) денег, 250-270 р. Отыграв, мы ушли обратно в гримерку, где тусовали Марки и Тим. Впервые Марк решил выразить свое отношение к нашему сету: "Good show guys, good show". Оказывается, все то время, что мы выли на сцене, он внима­тельно слушал песни и просил Гришу из "Рокмьюзик.Ру" переводить некото­рые тексты. Наш стиль он почему-то охарактеризовал как "очень своеобраз­ную смесь панка и гранджа (!)". Вообще, Марки весьма оригинально представ­ляет себе различные музыкальные стилистики. Например слово "диско" (очевидно для него ругательное), он использует для обозначения музыки ог­ромного количества самых разнообразных артистов от "Монгол Шуудана" (песню которых, "Москва", он случайно услышал по радио), до "Blondie", где, кстати, с самого первого дня играет на клавишных брат Тимми. В Питере наш совместный сет прошел гладко, фэны сходили с ума. В коде Марк снова предло­жил кому-нибудь спеть "BLITZKRIEG ВОР". На этот раз счастливчиком ока­зался Вован из "Zombie sharks". Прощались после концерта мы, все очень долго и сердечно. Обратно в Москву я, к сожалению, ехал опять не вместе со всеми, поэтому о посиделках в вагоне-ресторане, вечеринке, которую Марки закатил за свой прайс всей братве, и трогательном прощании в аэропорту с обещания­ми обязательно вернуться, я знаю только понаслышке. Марки, очевидно, ока­зался одним из тех странных иностранцев, которых мы иногда встречаем в этой стране, влюбляющихся в Россию, и иногда настолько сильно, что даже остаются здесь жить. Последнего с Марки Рамоуном, к счастью, не произошло (на этот раз), хотя цены на съемные хаты летом в центре Москвы были пробиты досконально. Также досконально Марки прояснил для себя ситуацию с панк-роком. Он хочет в будущем быть человеком, который, пользуясь своими дружескими связями в американской панк-среде, возить в Россию группы. В любом случае, он обещал вернуться.

P.S. В каком-то питерском кабаке, куда Марки повезли обедать, к организа­торам подошла какая-то тетенька и спросила: "А это кто? Из Битлз?". Когда Марку перевели ее вопрос, человек ответил: "Нет, я не из "Битлз". Я - из "Тара­канов!"».

Я начал писать эту книгу, еще находясь в туре, и заканчиваю ее в конце мая 2003 года.

После расставания с Марки мы продолжили выступать и сочинять новые песни, хотя ничего такого сверхвыдающегося за это время с группой вроде не случилось. По всей Москве висят огромные биллборды, сообщающие людям об очередном «Всероссийском панк-фестивале» в Зеленом Театре. Наше имя написано ОЧЕНЬ БОЛЬШИМИ БУКВАМИ. Думал ли кто-нибудь когда-нибудь, что называние «Тараканы»! может быть нарисовано на здоровенных щитах по всей столице? Что это имя покажется кому-то настолько привлека­тельным, что его стоит поставить на первое место в рекламе большого фести­валя? Я не думал. Без мазы.

BONUS TRACK

Как замечают многие, понятие «панк-рок» перестало иметь в наше вре­мя четкие дефиниции. Каждый определяет это для себя сам. В силу имею­щейся информации и развитости в рамках панк-культуры, естественно. Другими словами, каждый носитель ее и каждый адепт имеет собственные инструменты для конструирования словообразований и определений, но не у каждого этих инструментов много. Особенно это касается России, стра­ны, которая долгое время была изолирована от остального мира, да и сей­час назвать ее полноценной частью мирового сообщества весьма сложно. К тому же, Россия еще и сама частенько не желает быть частью мира, нахо­дясь в поисках всегда и во всем своего собственного пути. Культурная изоляция в течение 70 лет оказала огромное влияние на все без исключения процессы, проникнувшие на территорию страны с Запада. Пагубность это­го влияния еще только предстоит оценить, однако и сейчас уже ясно, что основным его отличием можно назвать извращение идей, непонимание ос­нов, весьма приблизительное представление задач и, как следствие, попыт­ки изобретения своих собственных разновидностей молодежных и куль­турных движений. При перенесении западных идей на местную почву зача­стую искажалась не только форма, но и содержание. Огромное количество людей, принимавшие для себя позже такие искаженные формы в качестве кратковременного образа жизни, долговременного стиля жизни или, про­сто прикалываясь, заражались уверенностью, что именно так все и должно быть. Привыкшие за 70 лет к жизни за железным занавесом люди в России перестали интересоваться остальным миром, настолько он был не похож на то, что они видели вокруг ежедневно. Так, скинув с себя оковы в полити­ческом и социальном смысле, большинство населения России самостоятель­но загнало себя в оковы культурные. Даже интерес к рок-музыке, который, казалось, демонстрировала абсолютно вся молодежь конца 80-х, начала 90-х, очень быстро обернулся интересом ТОЛЬКО К РУССКОМУ РОКУ, но и его век был недолог, все очень быстро вернулось на круги своя. Поп-му­зыка, а еще больше блатная песня - вот что интересует НАСТОЯЩИЕ МАССЫ. Свое, родное, российское - вот главные определения культурного продукта, а не как ни талантливое и качественное. Все это в полной мере касается и панк-рока. Только в случае с панком все намного сложнее и тра­гичнее. Подростковый бунт против культуры родителей на Западе здесь был воспринят как постоянный, бездумный и не прекращающийся бунт против чего-либо, не важно чего. Отторжение имеющегося социума, нежелание быть частью существующего большинства, распространенное среди панк-моло­дежи Европы и Америки, в России оборачивается полной асоциальностью. Практически, слово панк в одно время чуть не стало здесь синонимом сло­ву бомж.

Минимализм рока панков или панк-рока, в России гипертрофировался в полное неумение и нежелание уметь играть. Желание иметь гражданскую по­зицию ограничивается среди панков в России проявлением ксенофобии и фа­шизма, а многообразие и свободомыслие трактуется как отход от «панковских канонов». Все эти негативные процессы являются следствием многолетней культурной изоляции, когда население СССР не имело возможности идти в ногу с миром, принимая и разделяя общие мировые процессы. Чувство ущер­бности, которое испытывает любой маргинал, в любом сообществе, в России многократно усиливается и усугубляется неистребимым великорусским шо­винизмом. Ущербность принимает формы бахвальства, оно становится глав­ным козырем и основной отличительной чертой. Люди не хотят узнавать ни­чего, что не касается «нашего», враждебно встречая любые проявления «нездешности». Ущербность как норма жизни, ущербность как флаг, ущербность как девиз - вот, что отличает таких людей. Именно поэтому любовь к т.н. «рус­скому панку», «сибирскому панку», как правило, сопровождается демонстра­циями шовинистических, националистических и расистских идей. Вот почему любители подобных форм панка испытывают ярко выраженную враждебность к музыкантам и фэнам, выбравшим для себя западную, истинную и единствен­ную форму панк-культуры.

Их неприятие доходит даже до того, что они начинают разделять понятия «панк» и «панк-рок», ошибочно считая эти синонимы разными явлениями. Эти люди избрали для себя искусственно выведенную или же, ошибочно назван­ную форму культуры, так как она понятна для них, близка и ясна. Она не тре­бует углубления (акустической гитары и шизофренических стихов, как пра­вило, достаточно), она не требует усилий (не нужно знание иностранных язы­ков, например), поиска (на концерт любой русской группы легче попасть, чем на концерт заграничной), культурного опыта (страсть к частушкам и виршам у нас в крови).

Географические (мало больших городов) и экономические (финансовые по­токи скапливаются и пересекаются в нескольких больших городах) особенности России также делают свое дело. Люди, являющиеся гражданами одного и того же государства, практически оказываются жителями разных стран, на­столько сильна разница в менталитете у жителей Москвы и Питера, например, и сибиряков. Мобильный телефон, давно уже ставший просто средством связи у кого угодно (также как и троллейбус - давно уже не чудо техники, а обще­ственный транспорт), вызывает чувство ненависти и обвинений в буржуазно­сти, исходящих от панков из бедных районов России в адрес таких же моло­дых людей, живущих в местах побогаче.

Люди, не привыкшие с истинному плюрализму и к настоящей СВОБОДЕ, не понимают, как два совершенно разных человека могут называться одним словом. «Я - панк. И если ты не такой как я, это значит, что ты не панк!» Желез­ная логика. В той серости, в которой прозябают большинство населенных пун­ктов страны, слово «многообразие» действительно начинает казаться чужерод­ным. И панки, которые, казалось бы, призваны одним свои существованием разрушать эту серость, под воздейстивем агрессивной внешней среды просто мимикрируют. Однако, никому не хочется признавать поражение. И оказыва­ется, что это называется «Нас не интересует западный панк-рок. У нас есть свой». Это образ мышления большинства т.н. «панков» в этой стране. Ограни­ченность выражается не только в отторжении всего «нерусского». Ограничен­ность развивается, и вот уже панками себя называют люди, черпающие ВСЮ необходимую для себя музыкальную информацию из коммерческого радио. И не важно, что эта инфа ограничена песнями пяти групп, им этого достаточно. Никто не заставляет себя искать информацию, интересоваться труднодоступ­ными вещами, узнавать, изучать, углубляться и анализировать. И не те пять групп тому причиной, как это пытаются доказать некоторые, и даже не радио­станция, которая совершает культурный подвиг, ротируя в России панк-груп­пы. Проблема в самих людях. Агрессивная ограниченность. Активное нежела­ние узнавать новое.

Ущербность восприятия позитивных идей. Неприятие позитивных идей. Желание уничтожить носителей позитивных идей.

Все, чем занимались «Четыре Таракана», а затем и «Тараканы!» все эти 12 лет, является ПОПЫТКОЙ НАВЯЗАТЬ ЛЮДЯМ АБСОЛЮТНО ЧУЖДУЮ ИМ КУЛЬТУРУ. Этим же занимались и продолжают заниматься здесь и все остальные группы нерусского панка. И относительно небольшие достижения этих групп в смысле популярности и массовой любви тому самое яркое дока­зательство. Вы можете сколь угодно долго верить в то, что «Тараканы!» и «Наив» - это популярные в стране группы. То, что в вашем классе все девчонки без ума от Чачи, еще ни о чем не говорит. В Тамбове о «Наиве» слышало 10 че­ловек. Между тем, «Тараканы!» и «Наив» - «селлаут, каких свет не видывал». Только значение этого слова даже в Москве правильно понимают единицы, что уж тут говорить о Тамбове.

Мы абсолютно искренне верили всегда в то, что бодряк и позитив - есте­ственные проявления человека. ЕГО НОРМАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ. Егор Летов же думал наоборот. Не будучи «москвичом-мажором», этот человек знал, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ПРОИСХОДИТ. Депрессивность и суицид, грязь и затхлость - вот, что близко людям. Они не понимают, как ежедневно борясь за физическое выживание, можно от чего-то там бодриться. Они не были позитивными, потому что не имели условий для этого. По самой мень­шей мере, наш бодряк их мог только раздражать. Они не принимали его, не понимая его причин. Парадокс: веселая и простая музыка оказалась в этой стране более сложной для восприятия и понимания, чем экзистенциальные страдания. И как же можно назвать панков, которые вместо того, чтобы мно­гократно убить себя в течение одной песни, веселятся и бодрятся? Правиль­но. «Не панками» или «панками продажными». И вот уже термин простого рока «поп-панк» трактуется извращенно. Люди понимают его на свой соб­ственный, единственно возможный в их культурных координатах, лад. Стол­кновения столь разного понимания этой культуры не всегда имеют четко обо­значенную географическую, социальную и экономическую плоскость. Не все­гда фанат «Г.О.» живет именно в Омске, не всегда фэн «Тараканов!» - юноша из обеспеченной семьи. Мир вообще неоднозначен, и некоторым радикалам не мешало бы это, наконец, осознать.

Я знаю точно: все наши изначальные побуждения были чисты и искренни. Я уверен, что основные фигуры т.н. «русского панка» также исходили из ис­кренних побуждений, подобный мрак ради денег не создашь. Но парадокс си­туации заключается в том, что, играя внешне более доступную музыку, и отто­го, казалось бы, музыку с большим коммерческим потенциалом, мы, тем не менее, никогда не были настолько любимы массами в этой стране, как группы «сибирского панка». Мало того, мы то, как раз отдавали себе отчет в этом, так как находились внутри процесса, и как бы некоторым не хотелось бы меня убедить в том, что я миллионер, на моем счету в Сбербанке больше денег не появится. Мы сочинили, записали и выпустили три альбома на русском языке до «Страха и ненависти». На каждом из них были песни, которые крутились на радио и ротировались на музыкальных каналах. Однако, это не оказывало никакого влияния на качественные изменения в отношении широких масс к нашей группе. Ничего не менялось. Популярности не прибавлялось, ни кон­цертов, ни гастролей - ничего. Люди просто не способны (в массе своей) при­нимать веселые и ироничные, легкие и бодрые песни. Вернее, принимать их в качестве «больших хитов». Как сказал мне Миша Козырев, когда «Много те­лок и пива» с треском вылетела из его «Чартовой дюжины», не проведя там и двух недель: «Если бы «ДДТ», или «Чайф» сочинили такую песню, она бы стала «большим хитом». Смысл в том, что ни «ДДТ», ни «Чайф» никогда бы не сочинили подобное. Эта песня - бодряк, и бодряк в ней это основной и, я боюсь, единственный смысл. Но хорошее настроение - это не то, что люди в России ждут от рока, от песен рок-групп. Создавать хорошее настроение в Рос­сии - общепризнанная прерогатива поп-музыки. И как же тогда называются те панки, которые своими песнями преследуют создание хорошего настроения? «Предатели идеалов, с потрохами проданные попсе», вот как. А потом мы со­чинили «Я смотрю на них», и у нас ни с того ни с сего появилось море фанатов. Мы даже съездили в два тура по собственной стране. За 12 лет. Знаете, что случилось? Мы сочинили «серьезную песню». «Серьезная песня» - вот то един­ственное, что может стать хитом здесь, если только ты не группа «Бахыт Ком­пот» или «Тайм аут». И знаете, что я думаю? У меня иногда появляются мыс­ли (в последнее время все чаще и чаще), что когда я сочинил текст для «Я смотрю на них», это как раз и был тот единственный случай, когда я что-то «продал» или «предал». Предал свою юность, свой поп-панк, то, за что сотни людей ненавидят меня. Прогнулся. Позволил им достать меня. Ебаному мудачью, не умеющему кайфовать, не дающему это делать другим. Всем тем, кто ненавидит «несерьезные песни». Я очень признателен нашим новым юным фэнам. Тем, кто открыл для себя «Тараканов!» после «Страха...». Нам так часто давали понять, что любить нас не за что, что любой, кто проявляет к нам инте­рес, заслуживает уважения. Но еще больше я признателен тем, кто, несмотря ни на что, остается с группой долгие годы (если такие, конечно существуют). За все эти годы мы привыкли к тому, что лояльность фэнов по отношению к нам - качество редкое. Причин тому множество, но одну, самую главную, я по­пытаюсь сформулировать: самое большее, чего мы когда-нибудь боялись, это стать заложниками фанатской любви. Вынужденно стать лояльными к фэнам и делать вещи только в расчете на безоговорочное понимание фанатскими мас­сами - путь к смерти группы. Именно поэтому многие считают, что «Тарака­ны!» типа не уважают фэнов и плохо относятся к поклонниками. Все это хуйня. Я готов проводить в обществе умных и интересных людей, любящих наши песни, сколько угодно много времени. Тут речь о другом.

Мы на своем опыте знаем, сколь переменчивы люди, как меняются их вку­сы и интересы, и что происходит с недавними панками после пары лет актив­ных туе по клубам. Мы не готовы соответствовать любым ожиданиям людей, даже если осознанно или бессознательно эти ожидания в них спровоцировали. Мы такие же свободные люди, могущие делать все что угодно, в рамках здра­вого смысла. Наши песни принадлежат только нам (ну и еще выпускающему лейблу), мы сами принадлежим только себе. И никому больше. В этом наш панк.

Итак, поп-панк-группы (и не только поп-панк, а любые другие группы «не­русского панка») попали (и в большинстве случаев остаются) в двойствен­ную ситуацию. Мы все постоянно находимся меж двух или более огней. Мейнстрим-аудитория не принимает таких музыкантов, потому что это панк-рок, как ни крути. Жестко, некомфортно, громко, да еще и вызывающе. Слов не слышно (грохот!), о чем поют (за редким исключением) - тоже. Люди, кото­рых заставили привыкнуть к тому, что в тексте рок-песни следует искать по­таенные смыслы, что текст - основная и главная составляющая собственно рок-музыки, НЕ ПОНИМАЮТ ПРОСТЫХ ПЕСЕН! И это одна из ярчай­ших иллюстраций того, как «русский рок» вскрыл людям мозг.

«Говнопанк» же - аудитория, (здесь необходимо понимать, что Россия - это не совсем Москва, Питер и Нижний Новгород. На самом деле Россия - это все остальное) в своей массе относящаяся к таким группам также подозрительно. Одним они не кажутся «своими» в силу вопиющей «западности», другие про­сто не слышат их на радио, поэтому они им не интересны.

Даже в тусовке тех, кто в основном ориентируется на западную сцену, рус­ские группы также частенько находят неприятие. Если какие-то из них име­ют песни в ротации радиостанций, они мигом теряют флер «элитности» и «сектантства», к тому же срабатывает т.н. синдром радио: если вы слышите панк-песню сразу после «Воскресения» и перед «Танцами Минус», то восприятие ее меняется. А иногда даже просто использование русского языка для сочинения текстов песен уже оказывается достаточным условием для занесения таких групп в разряд «говнопанков».

Поп-панк, как разновидность панк-рока, существует на интернациональ­ной сцене уже больше четверт