Ni... maRnAkdanisnArþiRniwiltiRmanRlAgi

Линия 2

HinwArbnAseumaRmAdeþAimkAibAibormoþAhuni

HuwARobkamhArsiahialatgotnA

FiskRoR... uimsuemade

Foklifrakn... gAland...

Линия 3

Atudisurki[20]

Перевод надписи:

He был [этот] камень [освещен] солнцем.

Не коснулся его нож.

Не должны маги обнажать [камень], ни обманутые, ни сби­тые колдовством.

Тот [кто делал] оросил водой мертвых, смазал уключины усталой ладьи.

Кто пришёл сюда, в страну коней?

Рыба... плывущая

Птица... поющая...

... злодейство (?)

Как справедливо отмечает М.И. Стеблин-Каменский, надпись содержит подробное описание магического ритуала, проведенно­го во время (или после) погребения. Судя по всему, надпись была выполнена ночью (или за несколько ночей), причем не стальным оружием (в тексте — sAks, тяжелый, в том числе боевой, нож), а неким ритуальным орудием, возможно — бронзовым или даже каменным. После этого камень был зарыт таким образом, что над­пись оказалась сокрытой землей от лучей солнца (и оставалась в таком положении до исследования погребения). Камень был окроплен жертвенной кровью, — в надписи использован сакраль­ный, вероятно, термин nAseu, «вода мертвых». Другой употре­блённый в надписи магический термин — wiltiR — имеет широкий спектр значений: «ослеплённый», «одержимый», «заколдован­ный», «одурманенный».

Как уже говорилось, некоторые места надписи допускают несколько трактовок. Так, например, запрет на обнажение камня может трактоваться иначе: «Не должно обнажать [камень] во время ущербной луны».

Но больше всего разночтений вызывает текст третьей, короткой линии рун. Прежде всего, нужно отме­тить, что, в отличие от остальной надписи, выполненной слева направо, руны третьей линии нанесены обратным, левым пись­мом, и это однозначно говорит о том, что эриль придавал этим рунам некое особое значение. К сожалению, именно эти руны сохранились хуже всего. Большинство авторов находят в конце строки слово misurki, «злодейство» или «злодей». В начале строки некоторые видят alu, известное руническое сакральное слово (краткое заклинание), но это необоснованно: вторая руна гораздо ближе к t, Тейваз, чем к l, Лагуз. И совершенно иную трактовку дает Л. Якобсен: «Он погиб коварной смертью».

И еще два замечания к данной надписи.

Первое. Эриль, создававший закрывающий погребение камень, употребил термин (словосочетание?) latgotnA. Я сам, соглашаясь в данном случае с Э.А. Макаевым, принимаю прочтение «страна коней», подразумевая под этим определенный сакральный смысл. Но есть и другая, равно возможная трактовка: «страна готов»; этот вариант не менее вероятен. Наконец, некоторые пытаются трак­товать это как «мир богов», но лингвистически это невозможно: скандинавы VII века употребили бы термин reginn, rogn, но не существенно более позднее, ассоциирующееся скорее с христиан­ским богом got.

Второе. Помимо рассмотренной нами рунической надписи, камень несет изображение коня. Его можно связывать с упомяну­той «страной коней», но, скорее всего, смысл изображения совер­шенно иной. Вспомним, что изображение конской головы мы встречали и на погребальном камне из Килвера. У народов Севера конь всегда ассоциировался с переходами между мирами (вспом­ним принадлежащего Одину восьминогого Слейпнира), и его изо­бражение, несомненно, более чем уместно на погребальной плите...

* * *

...Небольшое отступление от скандинавской темы — необхо­димое, если мы хотим видеть картину во всей ее полноте...

Основной зоной развития рунического искусства стали скан­динавские земли и самый север континентальной Европы. Однако, как мы уже говорили, территория распространения рун была гораздо шире. На западе вместе с племенами англов и саксов руны уже к VI веку проникают на Британские острова, — но об этом будет речь в отдельной главе; на юго-востоке готы приносят руны к побережьям Черного моря. Свое странствие по про­сторам Европы готы, прежде жившие на южных берегах Балтики, начали в конце II века н. э., и уже к середине III века достигли Северного Причерноморья. Один из образованных готами «анкла­вов» находился в Крыму.
Именно там, на горе Опук, не столь давно была обнару­жена известняковая плита, размером примерно полме­тра на полметра, вмурован­ная некогда в крепостную
стену и... несущая руниче­скую надпись.

Этот рунический камень, несомненно, является наследием крымских готов и в кладке стены был использован уже вторич­но — просто как подходящий по размеру блок известняка. Возраст памятника ориентировочно определяется как IV век; при этом необходимо отметить, что он абсолютно непохож на своих север­ных «родственников». Прежде всего, техника резьбы: и надпись, и сопровождающий ее рисунок выполнены в технике высокого рельефа, т.е. руны объемны и выступают над поверхностью камня, а не прорезаны в нем тонкими чертами. Далее — общая компо­новка изображения. Как справедливо отметил А.А. Хлевов, «весь памятник в совокупности своих черт кажется более принадлеж­ностью средиземноморского мира, нежели порождением цивилизации Севера». Впрочем, это объяснимо, — скорее всего, над кам­нем работал местный мастер, воспитанный в местных, тяготею­щих к антике, традициях, а заказчик-гот лишь предложил ему набросок того, что хотел получить. Да и мягкий известняк крым­ских скал существенно отличается от гранитов Скандинавии...

Интересен изображенный на камне символ — «крест в круге». Он может быть продолжением традиции «солнечных колес» Севера, но может оказаться и христианским символом: готы, как известно, крестились в том же IV веке. Возможно и то, что созда­тель данного артефакта не желал разделять одно от другого.

Но самое интересное, конечно, — это сами руны. На камне их всего четыре, и они не складываются в имя собственное или иное осмысленное слово. Надпись явно имеет сакральный, заклинательный характер...

* * *

...Вернемся в Скандинавию.

Итак, до конца III века практически все рунические артефак­ты — это мобильные объекты: оружие, украшения, не дошедшие до нас предметы из кости и дерева. В IV веке появляются руниче­ские надписи на камнях — сначала короткие, а позднее, к VI—VII векам, и довольно пространные, содержащие в том числе самостоятельные поэтические заклятья (как, например, часть тек­ста эггъюмской надписи). С этого момента число рунических камней будет стремительно расти, чтобы, спустя века, достигнуть нескольких тысяч.

И графика их тоже будет меняться. Скупо выбитые знаки Силы, не предназначенные ни для чьих глаз, сме­нятся изысканными изображениями, — не менее магическими, но выполненными совсем иначе...

Одно из первых художественных изображений на камне с рунической надписью — это именно силуэт коня на Эггъюмском камне. Но это — VII век, и рисунок еще очень прост; его автор — эриль — исходил не из соображений эстетики, но исключительно из практической необходимости обозначить магический символ. Немногим больше чем через столетие сакральный рисунок стано­вится уже необходимым элементом рунического камня. Уникальный пример памятника переходной эпохи, сочетающего надпись, выполненную Футарком, и вполне развитое изображение мистического содержания, являет собой четырехгранный руниче­ский камень из Спарлёсы, датируемый IX веком.

Руны «младшей» эпохи

«Переходная эпоха» рунического искусства — с конца VII по начало IX века — оставалась, несмотря на модификации руниче­ского письма, временем использования Футарка. Однако уже в IX веке в Скандинавии возникают модификации рунического строя, существенно отличающиеся от Футарка: менее сложные и приспособленные более для письма, чем для магии, утратившие многие сильные руны: Перт, Ингуз, Йер, Одал и т.д. Эти новые руны получили название Младших рун.

Несомненно, с потерей части древних рун Младшие руниче­ские ряды потеряли и часть своей магии. Однако это не изменило отношения к ним как к письменности сакральной. Подтверждение тому — сохранение в эпоху викингов традиции использования записи полного рунического ряда в качестве магической формулы. Любопытный пример — рунический камень из Гёрлев (Дания, конец IX века). Надпись на нем гласит:

Сторона А

þiаuþui: risþi: stinþonsi: aftuþinkaur: