Главная Обратная связь

Дисциплины:

Архитектура (936)
Биология (6393)
География (744)
История (25)
Компьютеры (1497)
Кулинария (2184)
Культура (3938)
Литература (5778)
Математика (5918)
Медицина (9278)
Механика (2776)
Образование (13883)
Политика (26404)
Правоведение (321)
Психология (56518)
Религия (1833)
Социология (23400)
Спорт (2350)
Строительство (17942)
Технология (5741)
Транспорт (14634)
Физика (1043)
Философия (440)
Финансы (17336)
Химия (4931)
Экология (6055)
Экономика (9200)
Электроника (7621)


 

 

 

 



Книгопечатание стало фактором формирования и стабилизации языков



<гс? Далее (р.83, 84) Льюис противопоставляет «классич­ность» ренессансной школы устной свободе и раскованно­сти средневекового обучения латыни, ссылаясь на пример Гевина Дугласа, епископа Дункельдского. Поразительная вещь: Дуглас был гораздо ближе к Вергилию, чем мы. Как только мы начинаем это понимать, примеры приходят сами собой. «Rosea cervice refulsit»: «her nek schane like unto the rois in May»226. Или, может быть, вы предпочитаете драй-деновское «She turned and made appear her neck reful­gent»?227 Ho refulsit для римского уха, вероятно, звучало не так «классично», как «refulgent» для английского. Ско­рее оно должно было звучать как «schane»228.

То, что нам кажется «классическим» в семнадцатом и восемнадцатом веках, связано с широким слоем латинских неологизмов, которые были привнесены в английский язык переводчиками в начальный период развития книгопечата­ния. Р.Ф.Джонс в «Триумфе английского языка» уделяет особое внимание теме неологизмов в национальном языке. Он также детально рассматривает два вопроса, непосред­ственно связанных с печатной формой любого языка, а именно закрепление орфографии и грамматики.

Февр и Мартен в главе «Печать и языки» «Появления книги» указывают на «важнейшую роль печати в форми­ровании стабилизации языков. До начала шестнадцатого века» формы письменной речи, латыни или национального языка, «эволюционировали вслед за разговорным языком» (р.477). Рукописная культуре была не способна стабилизи­ровать язык или превратить его в унифицирующее средст­во общенационального общения. Медиевисты утверждают, что в средние века словарь латинского языка был невозмо­жен, поскольку средневековый автор был совершенно сво­боден в определении своих терминов, сообразовывая их

226 Ее шея засияла, как майская роза (лат. и англ.). Прим. тр.

227 Она повернулась, открыв взорам свою сверкающую шею
(англ.). Прим. пер.

228 Сиявшую, блестевшую (англ.). Прим. пер.

 

 

лишь с меняющимся живым контекстом. Ему бы попросту не пришло в голову, что значение слова может быть за­креплено с помощью какого-нибудь лексикона. Подобным образом до появления письма слова не имели ни внешних «знаков», ни значений. Слово «дуб» и есть дуб, скажет че­ловек, не владеющий письмом, иначе как бы оно могло на­зывать дуб? Но книгопечатание имело такие же далеко идущие последствия для языка во всех его аспектах, как и в свое время письмо. Если в средние века языки претерпе­ли значительные изменения даже за период с двенадцато­го по пятнадцатый века, то «с начала шестнадцатого столе­тия дела обстояли совсем иначе. А к семнадцатому веку везде уже полным ходом шел процесс кристаллизации

языков».

Как указывают Февр и Мартен, если средневековые канцелярии предпринимали значительные усилия для языковой стандартизации канцелярских процедур, то но­вые централистские монархии ренессансной поры стреми­лись уже к закреплению языков. Новый монарх, повинуясь духу книгопечатания, охотно принял бы законы про уни­фикацию не только религии и мышления, но и орфографии и грамматики. Сегодня, в век электронной симультанности все эти политические стратегии делают крутой разворот в противоположную сторону, начиная с тенденции к децент­рализации и плюрализму в большом бизнесе. Вот почему теперь нам становится понятной динамическая логика пе­чати как централизующей и гомогенизирующей силы. Дело в том, что сегодня влияние печатной технологии встречает жесткое противодействие со стороны электронной техно­логии. В шестнадцатом веке вся античная и средневековая культура находились в точно такой же конфликтной ситу­ации по отношению к новой печатной технологии. В Герма­нии, более плюралистичной и разношерстной национально, чем остальные страны Европы, «унифицирующее влияние печати на формирование литературного языка» оказалось поразительно эффективным. Как пишут Февр и Мартен (р.483):

Лютер создал язык, который во всех отношениях уже является современным немецким языком. Широкое распространение его произведений, их литературные

 

 

достоинства, тот квазисакральный характер, каким в глазах верующих обладал текст Библии и Нового Заве­та, им переведенный, — вследствие всего этого его язык вскоре стал почитаться как образец. Благодаря своей общедоступности... термин, вводимый Лютером, в конце концов получал признание, и множество слов, употреб­лявшихся лишь в средневековом немецком языке, ста­ли общеупотребительными. Слово Лютера утверждало себя с такой властностью, что для большинства печат­ников словарный состав его языка стал обязательной нормой.

Прежде чем обратиться к примерам того же стремления к регулярности и унификации в Англии, следует вспом­нить о подъеме структурной лингвистики в наше время. Структурализм в искусстве и критике, как и неевклидова геометрия, имел свои корни в России. Термин «структура­лизм» не выражает присущей ему как методу идеи инклю­зивной синестезии, взаимодействия многих уровней и ас­пектов двухмерной мозаики. А ведь именно такой тип со­знания в искусстве и литературе Западной Европы систе­матически подавлялся с помощью Гутенберговой техноло­гии. И вот он возвращается, к счастью или к несчастью, в наше время, о чем свидетельствует приведенная ниже ци­тата из недавно вышедшей в свет книги

229.

Язык утверждает свою действительность в трех ка­тегориях человеческого опыта. Первая категория — это значения слов; вторая — значения слов, вправленные в грамматические формы; и третья, по мнению автора этой книги, самая важная, — это значения, которые не вмещаются в грамматические формы, но, однако, таин­ственным и чудесным образом открываются человеку. Именно этой последней категории и посвящена данная глава, и ее главный тезис заключается в том, что мысль должна сопровождаться критическим пониманием от­ношения лингвистического выражения к глубочайшим и важнейшим интуициям человека. Далее мы попыта­емся показать, что язык становится несовершенным и

229 R.N.Anshen, Language: An Enquiry into its Meaning and Func­tion, Science of Culture series, vol.VIII, p.3.

 

 

неадекватным, когда начинает зависеть только от слов и форм и когда некритически полагают, что этими сло­вами и формами исчерпывается язык во всей его полно­те. Но это не так, потому что человек не владеет язы­ком. Сущность человека как земного существа в том, что он и есть язык.



Просмотров 479

Эта страница нарушает авторские права




allrefrs.su - 2025 год. Все права принадлежат их авторам!