В бесписьменном обществе не делают грамматических ошибок

е$ Интенсивность борьбы за правильную орфографию — точный показатель степени централизующего влияния книгопечатания. Чарльз Карпентер Фрайз в книге «Грам­матика американского английского языка» рассмотрел во­прос о столкновении письменной и устной речи: «Лишь шестьдесят шесть наиболее употребляемых сильных гла­голов не вписались в схемы употребления правильных гла­голов... На протяжении шестнадцатого и семнадцатого ве­ков грамматисты настойчиво пытались устранить разли­чия между формами простого прошедшего времени и при­частия прошедЛего времени для всех глаголов...» (р.61).

Книгопечатание уравнивало все языковые и социальные формы, о чем мы уже многократно говорили. И там, где книгопечатание сохранило неизменными некоторые флек­сии, как, например, в словах «who-whom», нас подстерега-

ет полицейская ловушка «правильной грамматики», или, иными словами, пропасть между визуальной и устной фор­мами языка. Статус этих проблем в век электроники хоро­шо обозначен в отчете журнала «Тайм» от 2 июля 1956 г. (р.46) о дискуссии в британской палате лордов:

Обсуждая положительные стороны законопроекта о правах и обязанностях владельцев гостиниц, британ­ская палата лордов столкнулась с весьма немаловаж­ным вопросом: какой артикль ставить перед словом «hoteb — «а» или «an»? 3a «an» выступил лорд Фаринг-дон, который обратился к «вашим светлостям с про­сьбой присоединиться ко мне и высказаться в пользу утонченности». Лорд Коунсфорд согласился с этим, ука­зав, что слова, которые начинаются с h без ударения на первом слоге, требуют артикля an. «Я полагаю, — ска­зал он, — что каждый из ваших светлостей скажет «а Harrow boy», но в то же время "an Harrovian"». Но что же, задал тогда вопрос лорд Ри, будет делать лорд Ко­унсфорд с односложными словами? «Как он поступит, например, с вывеской трактирного заведения: прочтет ли он ее как "A Horse and a Hound" или как "An Orse and an Ound"»? Лорд Мертир, призвав на помощь авто­ритет самого Фаулера, попытался доказать, что an hotel безнадежно старомодно, но это не имело успеха. Когда дебаты закончились, победа была на стороне партии an. По завершении сторонник а лорд Мертир сказал о лор­де Фарингдоне, стороннике an и таком же выпускнике Итона, как и он сам: «Печально думать, что благород­ный лорд и я учились в одном и том же месте и в одно и то же время, а вот теперь, спустя сорок лет, между на­ми обнаружилось разногласие по этому вопросу».

Вероятно, в бесписьменном обществе невозможно со­вершить грамматическую ошибку, по крайней мере, никто никогда об этом не слышал. Различие между устным и ви­зуальным порядком приводит в замешательство людей аг-рамматичных. Стремление к реформированию орфографии возникло в шестнадцатом веке и преследовало цель согла­совать визуальный знак и устный звук. Томас Смит утвер­ждал, что «буква по своей внутренней сущности должна соответствовать только одному звуку». Он оказался зако­номерной жертвой присущего книгопечатанию принципа

«один к одному». И не было недостатка в тех, кто хотел бы распространить эту логику и на значение слов. Однако на­шлись и несогласные, например, Ричард Мулкастер, вы­ступивший против визуальной логики, подобно тому как д-р Джонсон выступил против визуальной логики учения о драматических единствах.

Изглаживание тактильных качеств из жизни и речи способствовало «очищению» языка,

К которому так стремилась эпоха

Возрождения и которое отвергает наш

Электронный век

£& Рассмотрение главной темы ревностных поборников национализма в языковой сфере подводит нас к вопросу о том влиянии, которое оказало книгопечатание на язык, стремительно удалив из него следы его связи с тактильно-стью. Вплоть до девятнадцатого века было принято с гор­достью говорить о неуклонной тенденции к «очищению» английского языка начиная с шестнадцатого столетия. Действительно, в шестнадцатом веке существовало множе­ство диалектов и провинциальных акцентов, сообщавших языку определенные тактильные качества и колорит зву­чания. Но уже в 1577 г. Холиншед с удовольствием отме­чал, что, по сравнению с языком саксов, язык его времени стал гораздо изысканнее. Старый англосаксонский язык был

неуклюжим и грубым наречием, когда наша нация то­лько возникла, но теперь, в нашу бытность, он стал го­раздо более изысканным, легким, отшлифованным бла­годаря появлению новых и более мягких слов, и можно утверждать, что нет в наше время другого языка под солнцем, который бы обладал или мог обладать таким многообразием слов, выражений, фигур и оттенков красноречия, как наша английская речь²³⁸.

²³⁸ Цит. по.: Jones, The Triumph of the English Language, p.189.

Изглаживание тактильных качеств из жизни и языка есть, бесспорно, фактор языковой «чистоты». Ибо тактиль-ность — это модус взаимодействия и существования, но не разделения и линейной последовательности. Лишь с при­ходом прерафаэлитов и Хопкинса развернулась целена­правленная кампания за возрождение тактильных ценно­стей языка саксов. Впрочем, нельзя говорить обо всем сра­зу. Поэтому остановимся коротко на том влиянии, которое оказало книгопечатание на наши представления о про­странстве и времени в течение следующих столетий.