Демократические преобразования 50- х гг. XX в. В Кыргызстане и причины их незавершенности

В истории Кыргызстана, как и всей страны, 50-е го­ды занимают особое место. 5 марта 1953 г., со смертью И. В. Сталина, закончилась целая эпоха «социалистического развития по-сталински», когда созданная им командно-ад­министративная система с ее главными атрибутами — все­сильным партаппаратом и репрессивными органами — ут­вердилась окончательно в экономике и политике, идеологии идуховной сфере. С уходом из жизни вождя, возглавляв­шего пирамиду тоталитарной системы, она, не имея столь же сильного преемника, стала давать сбои. Приход к власти Н. С. Хрущева, опиравшегося на партаппарат и доверие военных руководителей, прежде всего маршала Г. К. Жукова, пользовавшегося непререкаемым авторитетом в армии, открыл возможность «десталинизации» политического курса. Некоторое оздоровление общества началось уже с 1953 г. и несколько усилилось после известного XX съезда КПСС (февраль 1956 г.), на котором Н. С. Хрущев своим докладом «О культе личности и его последствиях» иниции­ровал процесс, получивший название «разоблачение куль­та личности Сталина». При всей своей исторической значи­мости процесс этот во второй половине 50-х годов был по­верхностным, ограниченным и привел лишь к ликвидации наиболее негативных черт тоталитарного режима, не затро­нув его глубинной сущности — командно-административ­ной системы управления страной. Политический курс Хрущева активно поддерживало и руководство Кыргызстана, возглавляемое в 50-е годы пер­вым секретарем ЦК Компартии Киргизии И. Р. Раззаковым. Уже первый в послесталинское время VII съезд рес­публиканской паоторганизации (февраль 1954 г.) потребо­вал не только повысить партийную и государственную дис­циплину, ответственность кадров, пресекать факты обмана государства, злоупотреблений, нечестного отношения к сво­им обязанностям, но, что очень показательно, вести реши­тельную борьбу с проявлениями «политической беспечнос­ти коммунистов». В то же время расширились права союзных республик, местных органов и предприятий в решении мно­гих социально-экономических проблем, конкретных произ­водственных задач. В частности, они получили теперь пра­во утверждать технико-промышленные планы по всем пока­зателям, решать вопросы капитального строительства и реконструкции, реализовать материальные ценности и при­обретать необходимое оборудование, изменять структуру и штаты производственных подразделений, устанавливать и изменять оклады отдельным работникам, формировать соб­ственную премиальную систему и т. п. Повысилась роль в производственном процессе среднего «руководящего звена - мастеров и начальников цехов, участков, непосред­ственно ответственных за выполнение плановых заданий. Все это способствовало укреплению экономического по­тенциала республики. Довоенный уровень развития народ­ного хозяйства был значительно превзойден. Шестой пятилетний план развития народного хозяйства Киргизской ССР по намерениям партийно-хозяйственного руководства республики должен был стать началом прак­тического перехода экономики республики на рельсы науч­но-технического прогресса. Он предусматривал изменение структуры индустриального сектора, в частности развитие таких отраслей, как черная и цветная металлургия, нефтя­ная, угольная, газовая промышленность, были предусмот­рены высокие темпы развития электроэнергетики, всех ви­дов транспорта и средств связи. Предполагалось существен­ным образом изменить материально-техническую базу лег­кой промышленности. Политический курс XX съезда КПСС, положившего на­чало развенчанию культа Сталина и поиску путей дальней­шего экономического и социально-политического развития страны, логично требовал замены устаревшей политической системы. Однако поиски новых решений шли в застывших рамках командно-административной системы, осуществля­лись с импульсивной поспешностью, без учета требований объективной реальности. Новые задачи решались волевы­ми методами, с помощью старого политического и экономи­ческого механизма. Ухудшили положение новые сбои и недостатки, вызван­ные неоправданностью реорганизации в 1962 г. партийных и советских органов по производственному принципу. Это фактически привело к распаду власти на промышленную и сельскохозяйственную, резкому росту партийного аппарата, полной подмене партийными органами государственных да­же в решении оперативных народнохозяйственных вопро­сов. В результате многие постановления высших партийных и государственных органов оставались невыполненными. Это видели и сами руководители. Так, на XXI съезде Ком­партии Киргизии подчеркивалось, что руководящие работ­ники, пользуясь слабым партийным контролем, злоупот­ребляют служебным положением, проявляют высокомерие, бюрократизм, невнимательное отношение к нуждам трудя­щихся. ЦК Компартии Киргизии признал, что бюро и секрета­риат ЦК, Совет Министров республики в ряде случаев до­пускали либеральное отношение к руководителям, проявившим бездеятельность и ставшим на путь обмана партии и государства. Так, бюро ЦК, не разобравшись до конца в работе Тянь-Шаньского обкома партии и преступных махи­нациях его бывшего первого секретаря, в начале 1960 г. приняло либеральное решение, а спустя некоторое время выдвинуло его на пост министра внутренних дел республи­ки. Очевидно, такое «признание» понадобилось для того, чтобы обвинить тогдашнего первого секретаря ЦК Компар­тии Киргизии И. Р. Раззакова в прямой причастности к навязыванию в духе требований «крутого подъема сельско­го хозяйства» чрезмерно завышенных планов производства животноводческой продукции без принятия кардинальных, долгосрочных мер по развитию кормовой базы. К этому до­бавилось инициированное работниками ЦК КПСС обвине­ние И. Р. Раззакова в «проявлениях местничества в ущерб общегосударственным интересам». Этого было достаточно, чтобы в мае 1961 г. освободить его от обязанностей первого секретаря ЦК Компартии Киргизии. Первым секретарем ЦК Компартии Киргизии был избран Т. У. Усубалиев. Перспективные задачи социально-экономического раз­вития республики в дальнейшем определялись в условиях новых стратегических и тактических ориентиров, которые одобрил XXII съезд КПСС (октябрь 1961 г.). Углубив про­цесс развенчания культа Сталина и связанных с ним без­законий, но не поднявшись до раскрытия сталинщины, съезд принял третью Программу партии. В ней перспекти­ва коммунистического строительства была провозглашена «непосредственной практической задачей советского наро­да» на два предстоящих десятилетия (1961 —1980 гг.), в течение которых в СССР планировалось построить комму­нистическое общество. В Программе традиционно давалась характеристика задач партии в области национальных отно­шений, декларировалась задача последовательного утверж­дения принципов интернационализма, укрепления дружбы народов.