Шинкаренко Ю. Бурные восьмидесятые

Это только сначала показалось, что на иностранные веяния молодежной моды, вдруг проникшие к нам, подростки набросились, как на груду заморских товаров - кому что подвернется, кому что достанется. Нет, обноски западных молодежных движений уже сразу расхватывались хоть и впопыхах, но с примеркой, с прикидкой, с оглядкой на собственные привязанности, таланты, материальные возможности.

В брейк-данс вдарились элитные слои отрочества: старшеклассники, младшекурсники вузов. Чтобы снять (скопировать) сложнейшие танцевально-акробатические элементы, нужна была натренированная усидчивость, воля к достижению цели. Чтобы связать в единую композицию разнородные части танца - всякие там вертушки, геликоптеры, уимболы, требовалось чувство вкуса, маломальский эстетический опыт. Брейк-данс пришел в страну на видеокассетах, поэтому близкое знакомство с ним предполагало определенную материальную состоятельность поклонников: наличие видеомагнитофонов и соответствующих кассет или хотя бы средств на их прокат...

<Металл> был менее привередлив. Материальные претензии ограничивались поношенным кожаном, незамысловатой фурнитурой, которую несложно изготовить самому, особенно если есть доступ к фрезерному станку или рядом с домом - промышленная свалка. Металлотеки особой подготовки не требовали: танцевальные движения сводились к повтору поз бас-гитариста, подобное попугайничанье давалось в несколько секунд тренировок... Зато подчеркнуто грубый, агрессивный, не знающий полутонов heavi metal даровал своим поклонникам неоценимую возможность: выплеснуть неудовлетворенность - и какую-то минутную, и сущностную, глубинную - неудовлетворенность холодным домом, родителями, стипендионными слезами (малыми деньгами), нелюбимой работой... Надо ли говорить, кого зачаровал <металл>: фазанов (учащихся ПТУ), молодых рабочих, шалтай-болтающихся тинейджеров. Так что, говоря языком русских летописей, щемить друг друга брейкеры и металлисты принялись не попусту. Искусственно выровненное, прилизанное, обернутое в фантик <ВЛКСМ> поколение вдруг разбилось на множество положительно и отрицательно заряженных сгустков, которые даже при малых столкновениях рождали видимые или слышимые сигналы, подобные слову <дихлофос>. Но гроза только приближалась.

Взрослые еще бились в попытках отличить рокера от брейкера, поппера от хайлафиста, а в подростковый быт стремительно вторглось новое явление: территориальные подростковые войны. Пацаны сбивались в жестко организованные группы, между группами велись кровавые разборки; победители, расширив территорию влияния, принимались за денежные поборы с ровесников и готовились к отражению атак побежденных.

Временами казалось, ожило средневековье, то время, когда брат шел на брата, когда достаточно было одной неосторожной фразы и когда слово <отрок> значило: младший дружинник князя, участвующий в походах и сборах дани. В современных отроках словно проснулась языческая кровь древних кривлян, древлян, новгородцев или хазар, не облагороженная гуманизмом более высокой религии, и повела их на безрассудные поступки.

Столица Татарии, Казань, в одночасье снискала себе печальную популярность: там кратковременные стычки <надцатилетних> перешли в затяжные позиционные бои, а главное - пролилась юная кровь, и на местных кладбищах появились памятники, на которых годы рождения и гибели недалеко разбежались друг от друга.

Неформальные объединения вызвали объективную необходимость <склубиться> тем мальчишкам и девчонкам, которые оказались не у дел. Одиночество, зависть к чьей-то насыщенной жизни, обида на невнимание вызвали объединение мальчишек вокруг... пустоты. Не досуговые интересы, не интеллектуальная общность, не политический зуд, не экологическая озабоченность стали объединительным стержнем у этих ребят. А ощущение своей никчемности.

Сокращено по источнику: Шинкаренко Ю. На палубе <АРГО>, или Поход за властью // http://volovich.extrim.ru/eugen/pages/argo.htm

Представителями субкультуры среднего класса в США и Британии следует назвать хиппи и яппи. На смену поколению хиппи в Америки пришли два ярко выраженных в своей социальной ориентации молодежных направления - яппи, представлявшие средний и верхний слои среднего класса, и панки, выходцы из рабочих кварталов. В дословном переводе с английского "панк" - это шпана, хулиганы. В годы наивысшего расцвета субкультурой панков было охвачено до 60% людей в возрасте от 14 до 20 лет.

Реакцией на кризис начала 1970-х и стало возникновение яппи - молодых городских профессионалов, веривших только в себя и противопоставивших корпоративному духу старый добрый американский индивидуализм. Том Вулф назвал их "Я-поколение", а Тимоти Лири говорил, что они заключали индивидуальный договор с Богом. "Они политически и психологически независимы. Они не идентифицируют себя ни с компанией, ни с союзом, ни с тайной партией. Они не зависят от организационной принадлежности. Они знамениты своей нелояльностью к общественным институтам"[541].

Сердитые, грязные и злые дети рабочих кварталов, панки были полной противоположностью миролюбивым и медитативным выходцам из мидл-класса. На смену марихуане и ЛСД пришел героин и амфетамины, и, перекрывая All you need is love, раздалось Fuck this and fuck that / fuck it all and fuck the fucking brat. С самого начала панк был спланирован так, чтобы сделать победу невозможной и тем самым защитить себя от всепожирающей хип-Системы. Основатель "Sex Pistols" и идеолог панка Малькольм Макларен конкретизировал лозунг 1968-го "Будьте реалистами, требуйте невозможного", объявив, что "неудача - лучший успех". Какой бы бешеной популярностью ни пользовались "Sex Pistols" или "Clash", панк никогда не претендовал на власть и переустройство мира. Их требования были невыполнимы, действия - разрушительны, а музыка - непрофессиональна. Это было движение аутсайдеров, желавших оставаться аутсайдерами. Казалось, их нельзя купить[542].

Социальная стратификация особенно ярко проявилась в 1980-е годы в СССР, когда активно формировалась молодежно-юношеская субкультура. В Москве появились <люберы> - выходцы из подмосковных Люберцов. Они объявили себя <санитарами> города и борцами с <неформалами>. В городе Орске Оренбургской области объявились <ништяки>, сплотившие вокруг себя самую люмпенизированную часть провинциальных подростков. В пику <неформалам> ништяки придумали себе форму: мохеровые фуражки и тапочки на босу ногу. О степени люмпенизированности этой среды говорит такой факт: ништяки пошли войной даже на металлистов, которые и сами не особо жаловали большую часть <неформалов> в силу разности социальных положений.

В уголовно-воровской среде <ништяк> означает все в порядке, все хорошо. Еще ярче эта изначальная ориентация на уголовную субкультуру обозначилась в названии противоположного ништякам неформального объединения <черти>. На уголовно-воровском языке <черт> обозначает: не принадлежащий к воровскому миру.

По мнению Ю.Шинкаренко, изначально объединение и <люберов>, и <ништяков>, и некоторых казанских <гопников> свершалось не на криминальной основе. Элементы воровской субкультуры использовались люмпенскими группами лишь в качестве строительных лесов, поскольку имен эта субкультура наиболее полно соответствовала мироощущению люмпен-подростка - социального изгоя, маргинала, отверженного[543].

Рассадником люмпен-культуры служат урбанизированные мегаполисы, насыщенные и перенасыщенные промышленными предприятиями, обремененные многочисленными ПТУ, техникумами, выходцами из рабочих поселков и районных городков.