Фиксированная точка зрения, ставшая

возможной только с появлением печати,

Кладет конец образу как пластическому

Организму

Ж

SS Айвинз совершенно прав, когда указывает здесь на

взаимодействие множества факторов. Однако социальные последствия внедрения печатной технологии удерживают

нас от того, чтобы говорить о взаимодействии и, так ска­зать, «формальной» каузальности применительно к нашей как внутренней, так и внешней жизни. Печать сама воз­можна в силу статического разделения функций и в свою очередь формирует ментальность, которая постепенно от­казывается видеть действительность, кроме как через призму специализации. Как пишет Дьердь Кепеш в книге «Язык видения» (р.200):

Литературное подражание природе, привязанное к фиксированной точке наблюдения, убило образ как пла­стический организм... Нерепрезентативное искусство прояснило структурные законы пластического образа. Оно восстановило образ в его первоначальной роли как динамический опыт, основанный на свойствах чувств и их пластической организации. Но оно оставило за бор­том смысловые моменты визуальных отношений.

Иными словами, в конце пятнадцатого века роль глав­ной организующей силы художественного мышления стала переходить к эксплицитному визуальному связыванию компонентов как вербального, так и невербального произ­ведения. Кепеш приурочивает это эксплицитное визуаль­ное связывание к «литературе» и усматривает в нем непо­средственное проявление распада взаимодействия различ­ных свойств всех чувств. Он добавляет (р.200):

Образ стал «очищенным». Однако это очищение как бы забыло о том, что искажение и дезинтеграция образа как пластического опыта были обусловлены не репре­зентацией смысловых моментов как таковых, а скорее господствующим понятием репрезентации, понятием статическим, ограниченным и, следовательно, противо­речащим динамической пластической природе визуаль­ного опыта. Структура значения базировалась на том же представлении, которое породило фиксированную точку зрения в пространственной репрезентации, ли­нейной перспективе и изображении штриховкой.

Непроизвольный и подсознательный характер этой ча­стной, или «фиксированной, точки зрения» зависит от изо-

ляции визуального фактора в опыте¹²⁵. Именно эта «фик­сированная точка зрения» лежала в основе триумфально­го, но в чем-то разрушительного шествия Гутенберговой эпохи. Ценность замечаний Кепеша, приведенных в «Язы­ке видения», заключается в том, что они помогают нам рас­сеять широко распространенные недоразумения, связан­ные с плоской, двухмерной, мозаической формой в искус­стве и опыте. В действительности двухмерность является противоположностью инертности, как указывал Джордж фон Бекеши в своем исследовании о слухе. Дело в том, что двухмерность порождает динамическую симультанность восприятия, тогда как трехмерность — инертную и одно­родную среду. Кепеш поясняет (р.96):

Художники раннего средневековья часто по многу раз повторяли главный образ на одной и той же карти­не. Это делалось с целью представить все возможные отношения, в которые он был включен, а это можно бы­ло сделать только посредством одновременного изобра­жения различных действий. Именно эта связность зна­чения, а не механическая логика геометрической опти­ки и составляет важнейшую задачу репрезентации.

Мы подходим к величайшему парадоксу Гутенберговой эпохи, который состоит в том, что ее кажущийся активизм является в прямом смысле слова кинематографическим. В его основе — последовательный ряд статических снимков, или «фиксированных точек зрения», сделанных в однород­ной среде. Гомогенизация людей и материалов составит суть программы Гутенберговой эпохи, а также источник благосостояния и силы, неведомой никакой другой эпохе и технологии.

¹²⁵ Однако тенденция визуального восприятия к «эксштацитно-гсти» и к отрыву от других чувств была отмечена уже в развитии ; готического письма. И.А.Лоу замечает: «Готическое письмо чита-;)ется с большим трудом... Страница, написанная готическим пись­мом, словно предназначена для того, чтобы на нее смотрели, а не ^читали» (G.C.Crump and E.F.Jacob, eds., The Legacy of the Middle ges, p.223).

Естественная магия камеры-обскуры предвосхитила Голливуд в превращении

Зрелища окружающего мира