![]()
Главная Обратная связь Дисциплины:
Архитектура (936) ![]()
|
Выводы из экспертиз автора, связанных с разработкой Самотлорскогo месторождения
14 июля 1982 г. состоялось заседание ЦКР под председательством зам. министра В.М. Юдина. Заседание проходило очень объективно и бьшо посвящено рассмотрению исключительно важного Проекта разработки Самотлорского месторождения. Проект был составлен в 1981 г. совместно ВНИИ и СиБНИИНП. Руководителями тем, связанных с составлением Проекта, были замдиректора ВНИИ М.Л. Сургyчев и директор СиБНИИ Е.П. Ефремов. Проект был многотомный, капитальный, содержащий 2204 с. текста. 10 марта 1982 г. В.М. Юдин поручил мне подготовить экспертизу Проекта. Над экспертизой я работал с марта по июль 1982 г. Мою работу над составлением экспертизы облегчало то, что за состоянием Самотлора я следил насколько мог с самого начала его эксплуатации и ввода в разработку в 1969 г. Я считал ошибочными многие положения Технологической схемы разработки, составленной в 1968 г., Генеральной схемы 1969 г., Принципиальной схемы, составленной и утвержденной в 1972 г., Комплексной схемы, составленной и утвержденной в 1976 г., отчета ВНИИ, посвященного анализу хода внедрения Комплексной схемы, составленному в 1979 г. Учитывая это, я первоначально отказывался от составления экспертизы и лишь по настоянию согласился с этим, но принялся за работу с опасением. Однако, ознакомившись с Проектом, я убедился, что смогу решительно рекомендовать его к внедрению, указав как недостатки, так и несомненные достоинства Проекта. Дело в том, что в представленном на экспертизу Проекте 1981 г. были внесены кардинальные изменения не только по отношению к Комплексной схеме, утвержденной в 1976 г., но и по отношению ряда выводов отчета ВНИИ 1979 г.
Например, по Комплексной схеме было утверждено иметь всего 7786 скважин, в том числе 4955 добывающих, 2038 нагнетательных и 793 резервных; следовательно, основной фонд составлял 6993 скважины. По III варианту, рекомендованному проектантами к внедрению, предусматривалось иметь на Самотлоре 18 911 скважин на основных объектах и 191 на других объектах, т.е. всего 19 102 скважины. Число 18 911 скважин основных объектов в 2,5 раза (!!!) превышает число 7786 всех скважин Комплексной схемы. Это число 18 911 скважин превосходит на 11 918 число 6633 скважин основного фонда Комплексной схемы. Это число 11 918 дополнительно необходимых (по проекту) скважин превосходит число 793 резервных скважин Комплексной схемы в 15 раз (!!!) Чтобы реализовать такие и другие изменения, предусмотренные Проектом по сравнению с Комплексной схемой, потребовались конечно дополнительные многомиллиардные (по тем временам!) затраты – именно около 7 млрд. руб. Такие большие дополнительные затраты, подсчитанные в Проекте и не предусмотренные Комплексной схемой, вызывали отрицательное отношение к Проекту. Как эксперт я нашел предусмотренные Проектом изменения (по отношению к Комплексной схеме) вполне обоснованными (хотя и сильно запоздавшими!). Поэтому я поддерживал Проект как только мог активно. Тем самым я естественно поддерживал и руководителей Проекта, среди которых был М.Л. Сургучев. Мое расхождение с М.Л. Сургучевым состояло в следующем: я настаивал на том, чтобы принять Проект к внедрению, но считал нужным оценить состояние Самотлорского месторождения как тревожное. Такая оценка была не только устной, но была записана в моей экспертизе. Однако М.Л. Сургучев настаивал на том, чтобы оценить состояние разработки Самотлорского месторождения как удовлетворительное, что было принято не только на заседании ЦКР 14 июля 1982 г., но и на последующем заседании Технического совета МНП 11 августа 1982 г., на котором Проекг был утвержден. На заседании Техсовета председательствовал министр МНП Н.А. Мальцев. Надо добавить, что руководителями МНП были поставлены перед проектантами определенные задания еще до составления Проекта. Одно из заданий было таково: проектными мероприятиями (дополнительными по отношению к Комплексной схеме) должно быть предусмотрено повышение величины КНИ (0,44), намеченной в Комплексной схеме. Одним из достоинств рекомендованного и принятого III варианта Проекта было как раз то, что по III варианту обеспечивалась величина КНИ, равная 0,537 вместо 0,44. Следовательно, учитывая величину начального геологического запаса нефти, принимаемого равным 4,770 млрд.т по Комплексной схеме и ГКЗ и равным 4,623 млрд.т по Проекту, получалось, что увеличение КНИ по Проекту с 0,44 до 0,537, т.е. на 9,7 пункта, обеспечивает прирост извлекаемого запаса (по Проекту) почти на 450 млн.т. Также в Проекте указывалось, что если к основным мероприятиям, предусмотренным в III варианте Проекта, добавить еще внедрение МУН, то возможно будет достичь величины КНИ 0,563 предусмотренной ГКЗ. Интересно отметить, что на заседании ЦКР 14 июля 1982 г. при обсуждении Проекта Самотлора выступили, включая докладчика Е.П.Ефремова и экспертов, 20 специалистов. Из них 17 безоговорочно поддержали III Вариант разработки, а 3 специалиста либо совсем не поддержали III вариант; либо считали нужным внедрить сначала II вариант Проекта, а только потом, в зависимости от результатов, постепенно переходить к более интенсивному III варианту. Эти 3 специалиста были связаны с работой в Госплане СССР. Когда утвержденный на Техсовете III вариант Проекта поступил в Госплан, его позднее утвердили и приняли решение: провести по нему новую, собственную экспертизу. В экспертную подкомиссию экспертной комиссии Госплана включили и меня. Группе членов экспертной подкомиссии под председательством Э.Д. Мухарского поручили подгoтовить проект решения. На заседании этой экспертной группы проект решения был подготовлен, и этим документом не pекомендoвалось принимать III вариант Проекта разработки. С таким проектом решения группы я (как член экспертной группы) категорически не согласился, особое свое мнение представил в письменном виде. Председателем всей экспертной подкомиссии экспертной комиссии Госплана (по рассмотрению Проекта разработки Самотлора) был акад. Н.Д. Черский. Ознакомившись с написанным мной особым мнением, Н.Д. Черский согласился с ним и не принял проекта решения, составленного экспертной группой. 19 мая 1983 г.* председатель экспертной подкомиссии акад. Н.Д.Черский выступил на заседании экспертной комиссии Госплана и предложил принять III вариант Проекта разработки Самотлора. В итоге Госплан СССР принял III вариант Проекта разработки Самотлора, но с оговорками, сводящимися, в основном, к тому, что реализация предложенных в Проекте мероприятий будет растянута на многие годы из-за недостатка средств. Такое решение Госплана мне казалось явно неправильным. Вместо того, чтобы направлять большие средства на освоение новых месторождений, значительно менее продуктивных и меньших по запасам, чем Самотлор, правильнее было бы, по моему мнению, большую часть этих средств направить на исправление весьма тревожного состояния Самотлорского месторождения. Замечу, что в 1991 г. мне довелось опять быть экспертом, но уже по новому проекту разработки Самотлора, составленному в 1991 г. в СибНИИНП. Новый проект превосходил предыдущий (составленный в 1981 г.) по объему вдвое: он содержал 5201 с. текста.
Проводя экспертизу новогo проекта, я убедился, что был прав, когда оценивал состояние разработки Самотлора уже в 1981 г. как тревожное. В своей новой экспертизе 1991 г. я оценил состояние разработки в Самотлоре как критическое, указав, что по нему уже к 1991 г. было безвозвратно потеряно около 700 млн. т извлекаемого запаса нефти. На 1 января 1997 г. я считаю, что потеря запаса еще большая. Действительно, при обводненности добываемой жидкости 92% на 1 января 1997 г. добыто только 34% нефти по отношению к ее начальному геологическому запасу. Такова величина текущего КНИ. А величина конечного КНИ по III варианту Проекта 1981 г. была принята равной 0,537. Итак, разница между проектной 0,537 и текущей 0,340 величинами КИИ составляет 23,7 пункта на 1 января 1997 г. Конечно, следует признать невозможным повысить нефтеизвлечение на 23,7 пункта при условии, что добываемая жидкость уже обводнена на 92 %, причем обводненность растет. Следует сделать оговорку: по новому проекту разработки, составленному в 1991 г., принято, что конечная величина КНИ равна 0,508 (вместо прежнего значения 0,537). Если даже учесть эту величину, то получается, что между ней и текущим значением КИИ 0,340 разность составляет 16,8 пункта. И эта разность значительна: поднять нефтеизвлечение на 16,8 пункта при обводненности продукции на 92% также невозможно. Эти простые подсчеты достаточны для того, чтобы признать состояние разработки катастрофичным. Тревожные состояния разработки, коренные переделки и доработки первоначальных проектов разработки характерны для очень многих месторождений Западной Сибири. Одной из причин было то, что на проекты разработки месторождений Западной Сибири переносились принципы, заложенные в Генеральную схему разработки Ромашкинского месторождения. В свое время эти принципы превозносились, критика их пресекалась. Для меня была очевидна ошибочность многих из зтих принципов, закладывавшихся, например, с 1968 г. по 1976 г. в Технологическую, Генеральную и Комплексную схемы разработки Самотлорского месторождения. И в этом мое мнение расходилось с убеждением М.Л. Сургучева, который на каждом совещании в докладах давал высокую оценку этим схемам разработки и всему начальному ходу разработки Самотлорского месторождения. Даже все содержание первых двух (из более чем 20) томов составленного в 1981 г. проекта разработки Самотлорского месторождения, одним из двух руководителей которого был М.Л. Сургучев, было посвящено весьма полному обзору всех предшествующих схем, причем только с положительной их оценкой. Я уже упоминал, что был экспертом этого проекта, дал положительное по нему заключение и активно поддерживал утверждение проекта потому, что во всех томах проекта, начиная с третьего, уже совсем не восхвалялись и не упоминались предшествующие схемы разработки, а давались новые предложения, кардинально от них отличные.
По моему мнению, большим упущением всех, кто составлял многие проекты разработки месторождений Западной Сибири и кто их внедрял, было отсyтствие самокритики, а также отсyтствие критического отношения к результатам внедрения. Напомню, что по Ромашкинскому месторождению внедрявшаяся Генеральная схема разработки имела весьма существенные дефекты. Достаточно быстро убедившись в этом, геологи Татнефти в содружестве с сотрудниками ТатНИПИнефти стали постепенно и решительно эту схему разработки изменять. Большая заслуга в этом принадлежала Р.Х. Муслимову, действовавшему политично, но верно, твердо и доведшему дело до полной перестройки системы разработки Ромашкинского месторождения. Именно поэтому разработка этого месторождения не внушает теперь никаких опасений. К сожалению, геологи и инженеры западно-сибирских месторождений по этому пути не пошли. Однако для этого есть объяснения и в какой-то степени оправдывающие доводы. А именно: после открытия богатейших месторождений Западной Сибири, обеспечивавших возможность быстрого роста нефтедобычи, внимание не только МНП, но и директивных органов нашей страны переключилось на Западную Сибирь. Оставшиеся несколько в тени геологи и другие работники Татнефти могли благодаря этому более незаметно и более самостоятельно заниматься перестройкой систем разработки. Деятельность геологов, работников и руководителей нефтяных предприятий Западной Сибири находилась под особо пристальным вниманием. К ним предъявлялось главное требование: при любых условиях обеспечить бурный рост нефтедобычи. За этим весьма внимательно следил требовательный секретарь областной партийной организации Б.Е. Щербина. В этих условиях было не до переустройства систем разработки и не до забот о нефтеизвлечении. А результаты теперь налицо...
![]() |