ФУНКЦИОНАЛИЗМ И РАЦИОНАЛИЗМ В АРХ. И ГРАДОСТР-ВЕ ПРЕДВОЕН. ПЕРИОДА

Функционализм, направление в зарубежном зодчестве 20 в., основанное на утверждении первичности функции (утилитарно-практические назначения) произведения архитектуры по отношению к его форме.Во 2-й половине 19 в. принцип целесообразной формы, соединённой с этическим принципом правдивости выражения назначения и конструкции здания, был противопоставлен эклектизму, выявившему характерное для буржуазной культуры расщепление эстетического и утилитарного начал (на что указывали, в частности, английский критик Дж. Рескин и английский писатель, теоретик и дизайнер У. Моррис). Идеи целесообразной архитектуры развивались под влиянием теорий естественных наук (прежде всего эволюционной теории Ч. Дарвина). Природа стала рассматриваться как источник образцов совершенного приспособления формы к её назначению (американский скульптор и теоретик искусства Х. Гриноу и др.).Систему идей американского «протофункционализма» конца 19 в. завершил архитектор Л. Г. Салливен. В США эти идеи не получили непосредственные продолжения; лишь Ф. Л. Райт развивал на их основе теорию органической архитектуры.

Выдвинутая Салливеном формула «форму определяет функция» в середине 1920-х гг. была подхвачена западно-европейскими архитекторами, сторонниками рационализма, полемически упростившими её содержание, сведя его к первичности утилитарного по отношению к эстетическому. Основанные на этой формуле принципы функциональности разрабатывались и пропагандировались Ле Корбюзье во Франции, а наиболее последовательно — архитекторами, связанными с «Баухаузом» в Германии (В. Гропиус, Л. Мис ван дер Роэ, Х. Мейер и др.). Идеи целесообразного конструирования жизненной среды связывались с социальной утопией «жизнестроительства», создания материальных форм, которые могли бы способствовать «разумному преобразованию» капиталистического общества.На структуру построек переносился принцип построения механизма; здания расчленялись в точном соответствии с последовательностью функциональных процессов, для которых они предназначались. Функции при этом анализировались на основе методов научной организации труда, в духе тейлоризма. Принцип зонирования территории с выделением особого пространства для каждой из главных жизненных функций (их определяли так: «жить, работать, отдыхать, передвигаться») был перенесён и в область градостроительства. Рассудочные методы архитектурного творчества были доведены до крайней механистичности немецкими архитекторами, работавшими в конце 1920-х гг. в области муниципального жилищного строительства (Э. Май, Б. Таут, М. Вагнер).Под влиянием конструктивизма, представители которого решали задачи, во многом родственные поискам ведущих мастеров Ф., в творчестве западно-европейских архитекторов, связанных с Ф., во 2-й половине 1920-х гг. развивались демократические тенденции и элементы трезвого социального анализа. В условиях экономических трудностей конца 1920-х гг. идеи Ф. получили популярность у предпринимателей, их утопические идеи использовались социал-реформистскими политиками, но элементы социальной прогрессивности выхолащивались. Ф. утвердился во всех странах Западной Европы, а также в США и Японии. Однако наряду с распространением вширь он терял черты творческого метода, преобразуясь в некий «международный стиль», оперировавший внешними атрибутами целесообразной формы. Стремясь укрепить веру в трезвую целеустремлённость направления, приверженцы и стали называть его «Ф.» (швейцарский теоретик архитектуры З. Гидион внедрил этот термин как характеризующий всё «нетрадиционное» зодчество 1920—30-х гг.).

Повсеместное, не зависящее от условий среды и климата насаждение форм и приёмов, возникших в конкретных условиях Германии и Франции, вело к противоречиям с самим принципом рационального подхода к архитектуре. Архитекторы Финляндии (А. Аалто и др.), Швеции (С. Маркелиус и др.) уже в 1930-е гг., опираясь на метод Ф., стали разрабатывать приёмы, отвечающие национальной специфике своих стран. Это положило начало развитию региональных архитектурных школ, развивавшихся в рамках Ф., «международный стиль» стал распадаться. Разочаровавшись в иллюзиях «великой социальной миссии архитектуры», объединявших зачинателей Ф., его приверженцы стали отходить от анализа социальных проблем, что ещё более подрывало позиции Ф.

После 2-й мировой войны 1939—45 влияние архитектуры Ф. возродилось при восстановлении разрушенных городов, однако единство «международного стиля» распалось окончательно. Против основной доктрины Ф. выступил один из прежних его лидеров Л. Мис ван дер Роэ, а также приверженцы брутализма, возродившегося неоклассицизма и возврата к историческим традициям.

В современной сов. архитектурной теории преобладает тенденция к внимательному изучению творческого наследия мастеров Ф. (в особенности тех концепций, которые были связаны с проблематикой советского зодчества 1920-х гг.); вместе с тем подвергаются критике социально-утопические воззрения представителей Ф., многие из которых надеялись преобразовать капиталистическое общество с помощью архитектуры

Рационализм в архитектуре, совокупность архитектурных направлений 1-й половины 20 в., программно осваивавших достижения современной науки и техники. В широком смысле Р. иногда отождествляют с понятием «современная архитектура» (см. Архитектура). Основы Р. закладывались ещё в конце 19 в. (творчество Л. Г. Салливена в США, Х. П. Берлоге в Нидерландах, А. Лоза в Австрии, мастеров немецкого Веркбунда в Германии, О. Перре во Франции). Становлению Р. в начале 1920-х гг. во многом способствовали теории, пропагандировавшиеся группой, объединившейся вокруг журнала «Эспри нуво» во главе с Ле Корбюзье во Франции, руководимой В. Гропиусом архитектурной школой «Баухауз» в Германии (функционализм). Развитие Р. охватывает в основном 20—50-е гг. Сторонники Р. организовали Международные конгрессы современной архитектуры (1928—59); его градостроительные идеи были зафиксированы в т. н. Афинской хартии (1933), а общие архитектурные концепции в 50-е гг. привели к созданию т. н. международного (интернационального) стиля (творчество Л. Миса ван дер Роэ и многих др. архитекторов). Причинами кризиса Р. в конце 50-х гг. стали присущие его представителям известный догматизм архитектурного мышления и социально-реформистский утопизм.

Рационалистами называли себя архитекторы объединения Аснова (Н. А. Ладовский, К. С. Мельников и др.), выдвигавшие на первый план психо-физиологические особенности восприятия архитектурной формы и стремившиеся найти рациональные начала в образцом аспекте архитектуры.

28. СТРУКТУРАЛИЗМ И НЕОБРУТАЛИЗМ: ПОИСКИ СТРУКТУРНОЙ И ПЛАСТИЧЕСКОЙ ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ В АРХИТЕКТУРЕ США И ЕВРОПЫ.

СТРУКТУРАЛИЗМ - художественное явление, проявившееся преимущественно в архитектуре, менее строго детерминированное, чем функционализм или экспрессионизм. Его сущность заключается в компоновке образа сооружения на базе эстетизации конструктивно или функционально обусловленной формы.

В области эстетизации функционально обусловленной формы структурализм противостоит функционализму 1920-х гг., который не исповедывал подчинения объёмной формы чисто композиционным требованиям. Классический функционализм исходил из примата функции, как самодовлеющего фактора в архитектурной композиции. Достаточно вспомнить радикальное высказывание Б. Таута: "Что хорошо функционирует, то хорошо и выглядит. Мы попросту не верим, чтобы что-либо могло плохо выглядеть и в то же время хорошо функционировать".
В конструктивизме 20-х гг. культ конструкции, как основы архитектурной формы и образа, базировался на известной идеализации плохо изученной новой индустриальной строительной формы /преимущественно из железобетона и стекла/ и сопровождался пренебрежительным отношением к эстетическим возможностям традиционных материалов - камня, дерева, кирпича. Структурализм, сформир. в 1950-1960-е гг. и базирующийся на эстетизации конструктивной формы, занимает в зодчестве ХХ в. промежуточное положение между конструктивизмом 20-х и хай-теком 80- 90-х гг. Структурализм творчески использует выразительные возможности новых, но уже хорошо изученных разнообразных конструкций, и базируется при проектировании на выборе вариантов конструкций не только по техническим показателям, но и по их формообразующему потенциалу. Одновременно структурализм активно работает с традиционными материалами, применяя их как в исторических, так и в новых конструктивных формах /например, в плоскостных и пространственных гнутоклееных конструкциях из древесины/. Таким образом, структурализм стал путём подлинно тектонического освоения техники в отличие от романтизированного техницизма в раннем функционализме. Направление структурализма, в котором гармонизация внешнего облика сооружения связана с пластическим выявлением его функциональной структуры, в искусствоведческой литературе чаще всего связывают с творчеством американских архитекторов Л. Кана и П. Рудольфа в 1950-1960-х гг. Структурирование формы здания, его объёмов и пространств в работах Л. Кана исходит из функционального назначения последних и требуемого в них микроклимата и в первую очередь естественной освещенности помещений. Он группирует основные и вспомогательные помещения в самостоятельные объёмно-пространственные элементы, считая, что "архитектура- разумный способ организации пространства... Структура обслуживающих помещений должна дополнять структуру обслуживаемых. Одна - брутальная, другая - ажурная, полная света". Гармонизируя форму и ритм чередования объёмов групп основных и обслуживающих помещений, Л. Кан нашел исходную структурную основу для индивидуальных композиций таких сложных объектов, как многоэтажные корпуса научно-исследовательских институтов и лабораторий

Многоэтажные здания лабораторий с относительно небольшими, но разными по размерам ячейками рабочих и вспомогательных помещений основы для конструктивного структурирования формы не давали. Поэтому находкой Кана стало функциональное структурирование, но не эмпирически следующее за функцией, как это встречается у большинства функционалистов, а художественно гармонизированное.

Этому композиционному принципу подчинено, в частности, решение одного из самых известных сооружений Кана - здания медицинских исследовательских лабораторий Пенсильванского университета в Филадельфии/1957-1961 гг./. Здесь в динамичном ритме чередуются объёмы лабораторий, насыщенные светоцроемами и летними помещениями, с глухими высокими кирпичными башнями, в которые заключены лестничные клетки, вентиляционные шахты и другие вертикальные коммуникации.

В зданиях меньшей этажности, запроектированных для строительства в жарком климате, функциональной основой гармонизации внешней формы послужили индивидуально решенные солнцезащитные устройства. Близкий к творческой манере Л. Кана подход к структурированию объёмной формы общественных зданий нашел место в работах П. Рудольфа. Такова, в частности, композиция его проекта здания факультета искусств и архитектуры Йельского университетов в Нью-Хейвене /1963 г./: тот же композиционный приём, но исполненный в более брутальных формах.

Так как брутализм заключал в себе заметное палладианское начало, в ответ на «новый гуманизм» «Architectural Review» бруталисты стремились утвердить старый гуманизм, который был свойственен довоенному Современному движению. Опубликованная в 1949 г. Работа Рудольфа Уиткоуэра «Архитектурные принципы эпохи гуманизма» неожиданно возбудила у нового поколения интерес к методологии и целям палладианства. На другом уровне бруталисты ответили на вызов «деталировки в народном духе»,прямо указав на социально-антропологические корни «популярной культуры» и отвергнув мелкобуржуазную респектабельность шведского эмпиризма. Этот антропологический эстетизм, ставший своего рода толчком и для культа антиискусства ар-брют («грубое искусство») художника Жана Дюбюффе в начале 1950-х гг. привел Смитсонов к контакту с замечательными художниками: фотографом Найджелом Хендерсоном и скульптором Эдуарде Паолоцци, творчество которых сыграло значительную роль в развитии брутализма.

Решающими для формирования этого архитектурного направления стали годы 1951-1954-й. Уже во время строительства школы в Ханстентоне

(Норфолк, 1949), спроектированной в палладианско-мисовском духе, Смитсоны создали ряд чрезвычайно оригинальных конкурсных проектов. Эти проекты можно рассматривать лишь как попытки изобрести совершенно иной вид архитектуры. Действительно, палладианство, которое еще заметно в их проектах того периода, значительно изме- нилось в разных сооружениях— от собора в Ковентри (1951) до жилого комплекса Голден Лейн (Лондон, 1952) или столь же замечательного проекта расширения Шеффилдского университета (1953). Пожалуй, эти проекты в некотором отношении являются «конструктивистскими», хотя их сдержанная конструктивная риторика кажется в ретроспективе скорее японского, чем русского происхождения. Ни один из этих проектов не получил премии. Безусловно, это было потерей для английской архитектурной культуры — судя по абсолютной банальности тех сооружений, которые были в конце концов возведены вместо предложенных Смитсонами.

Главная черта первоначальной сущности брутализма - сокровенная стихия, преодолевшая свое палладианство