Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 12 часть

— Марта, ты даже представить себе не можешь, что делаешь со мной…

— Могу, — проговорила она. — Но у меня хорошая память — с тобой такое каждая сумеет сделать.

— Поищем местечко поспокойней, — сказал он, пропустив мимо ушей колкость. — Более укромное. Ты не против?

— Райан, я не могу. Не могу зайти так далеко, ты это знаешь.

— Нет, можешь, иначе не пришла бы.

Она рассмеялась:

— Змей! Но нет, спасибо.

— Тогда что же ты имела в виду? — спросил он.

Она немного отстранилась:

— Хотелось просто потанцевать…

— Но теперь стоило мне тебя обнять, как все прежние чувства воскресли. И я уверен, что и у тебя они тоже живы, иначе ты не позвонила бы…

«Да, живы, — подумала она. — И я не хочу, чтобы сейчас все вот так закончилось».

— Ну что? Уходим?

— К тебе? — спросила она.

— Ко мне нельзя — на пару недель у меня попросился пожить сослуживец. Кроме того, у меня такой бардак. Идем.

Он взял ее за руку и повлек за собой. Они вошли в лифт.

— Куда мы? — спросила она.

Он схватил ее в объятия и обжег поцелуем, от которого перехватило дыхание.

— Сюрприз!

Выйдя из лифта, они прошли по коридору к номеру, Райан вынул из кармана пластиковую карту и вставил в щель.

— Ты снял номер? — изумилась она.

— С горячей ванной! — улыбнулся он.

И когда перед ней отворилась дверь в красивый большой номер с огромной кроватью, она на секунду замерла в оцепенении. К ее стыду, первой мыслью было, что чего-то подобного хочется постоянно. Если бы Джо устраивал что-то похожее хотя бы раз в год, она простила бы ему все остальное. Но этот привлекательный, пахнущий чистотой мужчина не был Джо, и ей не следовало находиться здесь.

— Я хотела только потанцевать, — произнесла она твердо.

В считаные секунды Райан увлек ее на кровать и, завладев ее губами, попытался расстегнуть ей брюки. Одно мгновение Марта колебалась. «Всего один раз, — подумала она. — Могу я это разрешить себе один-единственный раз, просто чтобы проверить, жива ли еще женщина в этой злючке…»

Он лег на нее сверху — чтобы дать ей понять, что готов к дальнейшему, — и покрыл поцелуями и ласками. Прошли годы, но она помнила в нем каждую его частицу.

— Я до сих пор люблю тебя, малышка, — прошептал он ей в губы.

— Нет, — ответила Марта, — не любишь.

— Я так и не смог тебя разлюбить. Думаю, что и ты тоже не смогла разлюбить меня. Я думаю, нам предначертано быть вместе.

— Может быть, — выдохнула она.

Но никто не знал лучше, чем она, как это больно, когда тебе изменяют. Живя с ним, она испытывала это десятки раз, и это ранило ее сердце. Выходя замуж, она поклялась себе, что ничего подобного в ее жизни больше не будет. Если вдруг ей покажется, что мужа мало, она, по крайней мере, прервет одни отношения, прежде чем начать другие.

— Я не могу, Райан, — сказала она. — Не могу. Не стану обманывать мужа.

— Но ты уже почти сделала это…

— Нет! — И она столкнула его с себя. На глаза мгновенно набежали слезы. — Извини. — Из груди вырвался всхлип. — Не следовало мне звонить тебе, это была ошибка…

— Марта, что за черт?

Она встала и поправила одежду. Слезы так и бежали по ее щекам.

— Я потом тебе компенсирую… Честное слово, я все исправлю… Только не сегодня. Сначала мне надо разгрести все дома. А потом…

— Разгрести? Ты что, уборку не закончила?

Она засмеялась сквозь слезы, такое у него было растерянное лицо.

— В какой-то степени. Спасибо, Райан. Ты очень помог мне понять, чего я хочу. Когда я освобожусь совсем, позвоню тебе. Думаю, это не отнимет много времени.

— Иисус! — воскликнул он, машинально опуская руку к промежности, чтобы утешить не дождавшегося любви дружка. — Ты шутишь! Смеешься надо мной!

— Они не станут брать с тебя денег за комнату, — сказала она, подхватывая сумочку со стула, — скажи, что ты решил поехать домой и не воспользовался ею.

И поспешно вышла из комнаты, чтобы не передумать. Боясь, что он кинется вдогонку и примется ее уговаривать, она не стала ждать лифта и побежала вниз по лестнице, так же почти бегом пересекла вестибюль и устремилась к своей машине, чтобы только еще раз не увидеть, не услышать его. Завела мотор и выехала со стоянки. И тогда дала волю слезам. «О господи, — думала она, — я и представить не могла, что едва не решусь на что-то подобное».

Но к тому времени, когда она добралась домой, слезы высохли и на их место пришло чувство долга и наметившаяся цель. Она ни за что не станет вести жизнь, подобную той, которую сейчас чуть было не начала, — муж и ребенок дома и любовник на стороне. Нет, любовника она надеялась иметь — а возможно, и с перспективой на что-то более серьезное, — но не раньше, чем разберется с создавшейся ситуацией.

Когда Марта подъехала к дому, свет в окнах не горел. Джо оставил включенными только лампочки над плитой. Марта тихо прошла в спальню и всмотрелась в спящего мужа. Нет, он так и не принял душ и не побрился. Бедняга Джо, подумала она мимоходом, ведь, помойся он до ее возвращения, все могло быть иначе. Но он не захотел изменить их будущее.

Марта прошла в примыкающую к спальне супружескую ванную, собрала косметику, фен, прочие свои вещицы и отнесла в общую ванную, расположенную дальше по коридору. Потом пошла в гостевую комнату, разделась и легла в кровать. Сон долго не шел к ней, она ворочалась с боку на бок и даже сдавленно всхлипывала.

Утром она встала, приняла душ, а когда вышла из кабинки, наткнулась на стоявшего под дверью мужа.

— Когда ты вернулась? — спросил он напряженно.

— В половине двенадцатого, — ответила она.

— И не легла в постель?

— Нет, — подтвердила она, заворачиваясь в полотенце. — Я больше не буду спать с тобой. Не буду смотреть футбол, ходить в спортивные бары, походы, убирать за тобой и страдать от запаха твоего немытого тела. Я всем этим сыта по горло.

— Что ты несешь? — спросил он зло.

— И еще я больше не собираюсь это обсуждать, — сказала она. — Я все надеялась, что если стану повторять одно и то же, то в конце концов ты меня услышишь, но бесполезно. Ты глухой. Ты безнадежен.

Она включила фен, заглушая его ответ, и сосредоточилась на укладке волос.

Джулия и Билли вместе поехали к врачу, подписали бумаги на вазэктомию, после чего посетили консультанта по кредитам. Это был высокий худощавый мужчина с приветливой улыбкой, понимающим взглядом, и Джулия с первой минуты почувствовала себя с ним легко, сама того не желая. Она поняла, что люди избегают помощи такого рода потому, что лечение здесь хуже, чем сама болезнь. Перебирание деталей частной финансовой жизни с посторонним человеком причиняет такую же неловкость, как раздевание при людях.

Он достал составленный им список, чтобы сравнить его со списком Билли и Джулии и убедиться, что ничего не упущено.

— Парикмахерская? — напомнил он. — Косметический салон?

— Я сама подстригаю Билли, — сказала Джулия. — Детей и себя тоже.

— Гмм. — Он вычеркнул эти пункты. — А развлечения? Ужин в кафе, пиццерия, кино?

— Нет, — покачала головой Джулия. — Мы встречаемся только с родными и друзьями, в складчину. Можем купить бутылку недорогого вина или банку пива баксов за пятнадцать, не дороже. Я включила это в продуктовые расходы. И бывает это редко.

— Весьма экономный бюджет, — кивнул он.

— Детские вещи я покупаю на распродажах или в комиссионках. Для себя шорты или джинсы покупаю в «Костко», Билли ходит в форме, а в мастерскую надевает старые джинсы. Он обходится дешевле всех.

— А затраты на ветеринара?

— Почти никогда не тратимся. Слава богу, Тесс — здоровая собака.

— Интернет подключаете по самому низкому тарифу… Это хорошо. Об этом мы еще поговорим. А вот расходы на педиатра и лекарства высоковаты…

— Тут я рассчитывала по максимуму — все же трое детей. Если один что-то подцепит, двое других тоже болеют. Но лекарства по рецепту выходят дешевле, чем без него.

— Подарки? Дни рождения? Годовщины? Особые даты?

— Мы этим не слишком увлекаемся, — сказала она, и на миг ей стало очень грустно.

Ее брат и невестка, родители, подруги получали в качестве подарков дешевые канцелярские принадлежности (хотя кто теперь пишет письма!), соль для ванн, фигурные свечи, подставки для бокалов, всякую такую мелочь. Они же с Билли дарили друг другу сущую ерунду, чисто символически. У нее даже обручального кольца нет.

— Мы так давно сидим без денег, что от нас никто многого не ждет.

Зато родные и друзья дарили им очень милые, порой даже роскошные подарки. И детей частенько баловали, зная, что их собственные родители просто не могут этого делать.

— Хорошо, Джулия, давайте вспомним поподробнее то, что вы заодно включили в расходы на еду. Можете это сделать прямо сейчас?

— Попробую. Незапланированное угощение, что-нибудь к общему столу на семейные праздники — курицу, салат, бутылку вырвиглаза…

— Вырвиглаза?

— Ах, ну да, Билли же говорил, что вы мормон, — улыбнулась она. — Вино Чарли Шоу, два доллара бутылка, кстати, совсем не такая уж кислятина. Ну еще пиво — конечно, не импортное, самое простое. Какие-нибудь закусочки и энергетический напиток для школы или спортивной команды Джеффи. Подарки для друзей детей, когда те приглашены в гости. Косметика — минимально необходимая. Почтовые расходы. Еще Билли настоял, чтобы я включила сюда посещение «Макдоналдса», два раза в месяц, для детей, хотя до сих пор мы обходились без этого. Сами мы там не едим, только покупаем детям «хеппи мил».

— Коммунальные платы вы правильно указали? — спросил он.

— Зимой у нас холодно, летом жарко, — беспомощно сказала она.

Он отложил ручку.

— Вы урезали бюджет до предела.

— Видимо, все равно недостаточно.

— Пока мы этого не знаем. Теперь, когда я представляю, на что вы готовы ради уплаты долгов, я могу выйти к вашим кредиторам с конкретным предложением. Но предупреждаю — не питайте особенных надежд. Иногда они выжидают, чтобы убедиться — вы на самом деле готовы все выполнять? Иногда их политика вообще исключает компромиссы. Но я смогу обратиться к ним, только точно зная, на что вы согласны обречь себя.

— На что можем обречь?

— Вы не против, если я сам произведу кое-какие расчеты, прежде чем мы на этом остановимся? То есть если наши исчисления совпадут и я договорюсь хотя бы с одним вашим кредитором… я так понимаю, что вы предпочли бы избежать банкротства?

Джулия подалась вперед на стуле и пристально взглянула на него:

— Я только хочу, чтобы мой муж стал прежним! Раньше он ничего не боялся и никогда не унывал. — Она отыскала руку Билли и сжала ее, не сводя глаз с Джона. — Мы давно в этом увязли, но он всегда был оптимистом. Хочу, чтобы муж снова стал самим собой, а на деньги мне плевать. Я хоть песок согласна есть остаток жизни. Вы понимаете меня?

Он улыбнулся:

— Конечно. У меня у самого семья. Я хорошо знаю, что вы испытываете.

— Да, но разве вы сами оказывались в такой ситуации? — спросила она.

— Именно в такой? Нет, к счастью, не пришлось, ведь консультации по кредитам как-никак моя профессия. — Он мимолетно улыбнулся. — Боюсь, наше испытание иного рода. Наш сын родился с отклонениями в развитии, ему необходимы занятия по специальной программе, он требует много сил и внимания, но мы справляемся. Так что не паникуйте. Даже в худшем случае вы это переживете. Вы оба молоды и здоровы, у Билли две неплохие работы. Дом ваш в хорошем состоянии. Что касается машин — надеюсь, в вашей семье есть свой механик. Возможно, пожертвовать придется только ими.

— Я вам очень сочувствую из-за вашего сына, — сказала Джулия. — Надеюсь, что вы получаете для него всю необходимую помощь. Нам в этом отношении необыкновенно повезло — все наши дети здоровы. Вот почему мне все остальное нипочем. Пусть мы останемся с одной машиной — я смогу отвозить Билли на работу и домой… А что касается его работ — не знаю, обратили ли вы внимание, но они отнимают все его время. Как правило, он приходит домой, когда я уже сплю, а уходит до моего пробуждения. И работа, та и другая, далеко не из легких — требует силы, выносливости. Ему нужно всегда быть в форме. Хочется, чтобы у него больше оставалось времени на отдых.

— Я конечно же отметил это. Кто знает, может, и мне самому в один прекрасный день понадобится парамедик. И я хочу, чтобы он прибыл мне на помощь здоровым, сытым, непереутомленным…

— Она слишком беспокоится, — сказал Билли. — Я нормально питаюсь в депо и даже имею возможность вздремнуть в свободное время. Со мной все в порядке.

— Я постараюсь сделать так, чтобы у вас оставалось больше времени на детей. Хорошо?

Билли сжал руку Джулии.

— Это было бы прекрасно. Но помните — я готов сделать все, что потребуется.

Закончив дневное дежурство, Касси переодевалась, чтобы идти домой, и думала о предстоящей встрече с Уолтом. Она снова позвала его к себе в гости, предложила заказать на дом пиццу и посмотреть вместе какой-нибудь фильм. Но если они окажутся рядом на диване перед телевизором, то вполне могут снова начать целоваться. Прошла всего неделя после их поездки на выходные, и, хотя Касси много переживала по этому поводу — о том, что их поцелуи никуда их не приведут, — она не могла отрицать, что перспектива целоваться с ним всю ночь представляется ей весьма манящей.

Уолт был хорошим парнем, она успела в этом убедиться. И твердо решила поберечь его чувства. Она не позволит их отношениям зайти дальше, чтобы потом не причинить ему боли.

— Привет, Касси, — сказала одна из медсестер, входя в раздевалку.

— Привет, Дженни. Трудный был день, да?

— Да уж, это даже мягко сказано. Ну, как там твоя подруга?

— Какая подруга? — спросила Касси, стаскивая с себя хлопчатобумажный халат и бросая его в корзину с грязным бельем.

— Да та самая твоя старая приятельница, которую только что прооперировали, гинеколог.

Касси застыла на месте в лифчике и хлопчатобумажных брюках, обратив испуганное лицо к Дженни:

— Прооперировали?

— А-а… Ну… — Дженни что-то невнятно пробормотала и отвернулась.

Касси шагнула к ней, схватила ее за руку и развернула к себе:

— Что за операция?

— Слушай, раз ты не в курсе…

Охваченная внезапным страхом, она сильно встряхнула руку Дженни:

— Что за операция?

— Да я сама точно не знаю, — беспомощно пожала плечами девушка. — Ой!

— Расскажи, что знаешь! — потребовала Касси, выпуская руку коллеги.

— Я как раз была в хирургическом корпусе, а ее вывозили из операционной. Господи! — Она поморщилась, потирая руку.

Касси машинально выхватила из корзины халат, надела его, снова прицепила бедж, возвращая себе облик медсестры, закрыла шкафчик и поспешила к справочной.

— Добрый день, — приветливо поздоровалась она. — Где у нас лежит Бет Хэлсли? Доктор Хэлсли?

Дежурная пощелкала по клавишам и подняла взгляд.

— В хирургическом отделении, палата 6А.

— Спасибо. Всего доброго.

Она поднялась на лифте на нужный этаж, на медсестринском посту открыла на компьютере сайт с историями болезней. Когда через несколько минут на пост подошла старшая сестра, Касси мило улыбнулась ей.

— Как дела? — спросила она.

— Спасибо, нормально. Тебе помочь что-то найти?

— Не нужно, спасибо. Я направляла пациентку на операцию и просто хотела проверить, как у нее дела, перед тем как пойти домой.

— А у вас как дела в неотложном?

— Как всегда, сумасшедший дом, — ответила Касси, открывая нужный файл. — Поспешу, пожалуй, домой, пока хуже не стало. — А сама быстро пробегала глазами отчет об операции. Радикальная мастэктомия. Матерь Божья! Касси постаралась взять себя в руки. — Все, уже ухожу.

— Хорошо тебе, — ответила сестра. — А мне тут сидеть еще и сидеть…

Потрясенная, Касси закрыла страницу сайта. Она не могла поверить в то, что узнала. Операция не могла быть неожиданной, даже в самых критических случаях хирурги не удаляют грудь вот так внезапно. Она пыталась вспомнить, не говорила ли Бет что-нибудь хотя бы вскользь. Но нет, это непременно бы отпечаталось у нее в мозгу. Прошло почти пять лет с тех пор, как у Бет обнаружили рак. Прежде чем идти к ней в палату, следовало собраться. Осознать, что Бет сейчас только что перенесла операцию и, возможно, еще не проснулась после наркоза. Или страдает от боли, физической и душевной.

Касси двинулась по коридору, но, не доходя до палаты, остановилась. Вытащила из кармана мобильник и набрала номер Уолта. Но его телефон оказался отключен, и она решила оставить голосовое сообщение — наверняка он сейчас копается в карбюраторе или что-то в этом роде. «Привет, это я, — проговорила она, догадываясь, что голос ее звучит взволнованно и напряженно. — Боюсь, что на сегодня все отменяется. У меня возникла проблема на работе. Экстренный случай с осложнениями. Я постараюсь перезвонить и сказать точно — сумею ли освободиться. Извини».

И отключила телефон.

Перед палатой Бет — отдельной палатой — Касси помедлила. Сотрудники больницы обычно хорошо заботились о заболевших коллегах. Она несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, и неслышно вошла в дверь. Да, в палате лежала Бет — одна рука плотно прибинтована к телу, бинты охватывают и плечо, к другой руке присоединена трубка капельницы. О господи! Не может быть!

Бет спала. И с ней никого не было. Значит, не только Касси была не в курсе происходящего. Родители Бет сейчас в городе, они непременно уже сидели бы рядом с дочерью, если бы знали. Касси вспомнила, как они вели себя в прошлый раз — явно беспомощные в такого рода вещах, испуганные, не умеющие ни поддержать, ни успокоить.

Касси села на стул у кровати и, некоторое время поразмыслив, поняла окончательно, что Бет намеренно держала все в секрете. Хотя и прооперировалась она в собственной клинике, где работала и Касси. Но все равно у нее были хорошие шансы сохранить тайну, обычно сестры не ходят по чужим отделениям, а больница была достаточно большой. Если операция прошла успешно, ее выпишут уже через пару дней. А что она сказала бы в случае, если бы они вдруг решили собраться? То же, что и всегда, — что у нее срочный вызов!

Касси сидела у кровати. Ей хотелось позвонить Джулии и Марте, но хорошо бы, сначала Бет очнулась, рассказала ей хоть что-нибудь. Правда, непонятно, какая в этом случае разница, но Бет должна получить возможность объяснить свою скрытность.

Прошло не меньше двух часов, уже начало смеркаться, когда Касси услышала со стороны кровати стон, покашливание. Бет пошевелилась, поднесла свободную руку к груди, поморщилась. Всегда можно рассчитывать, что пациент проснется от боли. Не открывая глаз, она отыскала кнопку вызова и позвонила сиделке. Та пришла очень быстро, кивнула Касси и склонилась над кроватью.

— Добрый вечер, доктор, — обратилась она к Бет. — Вас что-то беспокоит?

— Побаливает. Еще не пора принимать лекарства?

— Уже скоро. Дайте я померяю вам давление, проверю, как отходит моча, и тогда начнем делать все по очереди. Сперва ингаляцию…

— Отлично, — сказала Бет.

Сиделка померила давление, записала, взглянула на мочеприемник и кивнула:

— Все отлично, доктор. Сейчас я вернусь с обезболивающим.

— Чем скорее, тем лучше, — пробормотала Бет.

Когда сиделка вышла, Касси тихо проговорила:

— Ай-ай-ай, как нехорошо.

Бет резко повернула голову в явном замешательстве. Потом прищурилась, плотно, горестно сжала губы. Касси встала, подошла к постели и наклонилась:

— Что происходит? Почему ты ничего не сказала?

Лицо Бет расслабилось, глаза прикрылись.

— Просто я не хотела, чтобы снова все повторилось.

— Так ты решила пройти все в одиночку?

Бет перевела дыхание.

— Я сказала себе — это все равно как удалить зуб. Не хотела ничьей помощи. Утешений. Не хотела чувствовать страх вокруг. Все ведь правда не так уж страшно, как выглядит…

— Выглядит это как мастэктомия, — сказала Касси. — Вторая. И это совсем не вырванный зуб.

— Говорят, что это просто повторное первичное образование. И если удалить ткани молочной железы… Слушай, прошлого раза мне было достаточно. Я не могла…

— Бет, ты имела право поступать как хочешь, — мягко проговорила Касси, осторожно касаясь щеки подруги. — Но нет никакой причины притворяться передо мной. Перед всеми нами.

— Да, конечно. Ты-то ведешь себя естественно, Касси, но остальные… Родители… И если мне приходится все проходить заново…

— Милая, мы не оставим тебя один на один с этим, — прошептала Касси. — Марк поступил по-свински, но остальные — мы все — с тобой навсегда. А это «навсегда» будет продолжаться очень-очень долго.

Бет зажмурилась, губы у нее задрожали.

— Мы этого не знаем, — выговорила она с трудом, — мы ничего пока не знаем. Мы не можем загадывать, сколько месяцев это продлится. И лет.

— И пока это выясняется, ты не хочешь видеть никого рядом с собой? Не верю!

— Касси, — всхлипнула она вдруг, — Касси…

— Ладно, Бет, я не хочу, чтобы ты волновалась, — ласково проговорила Касси. — Пока что только одна я узнала — и я дам тебе время опомниться. Но я тебя не брошу.

— Я прекрасно справлюсь, — сказала та. — Прежде чем лечь на операцию, я заполнила холодильник, перестирала все, накормила кошку…

— У тебя же нет никакой кошки, — дрогнувшим голосом возразила Касси, через силу рассмеявшись.

— Да, конечно, у меня нет кошки. Кормить мне некого. Я просто буду лежать, смотреть фильмы, потом отключаться после обезболивающих. Ты и заметить не успеешь, как я снова вернусь на работу…

— На здоровье. Но я уже договорилась со своим начальством, — солгала Касси. — У меня есть пара отгулов, еще два дня я возьму по болезни. Когда тебя выпишут, я буду вместе с тобой смотреть фильмы и давать тебе лекарства. Как в прошлый раз — ты будешь накачиваться снотворным, а я шабли. Вот увидишь — я хорошая сиделка, получше, чем здешние бездельницы.

Бет повернула лицо к Касси, выражение его было трудно понять.

— Не беспокойся обо мне, — сказала Бет. — В самом деле, не стоит.

— Все уже решено, — сказала Касси. — Я тебе не позволю остаться одной со всем этим наедине. Иначе никогда в жизни себе не прощу.

Бет протянула к ней свободную руку, со вставленным катетером и трубкой, и схватила Касси за запястье:

— Пожалуйста, Кэсс, только не звони моим родителям.

Касси опять вспомнила родителей Бет и их неуклюжие, неумелые попытки позаботиться о дочери. Они о самих себе не умеют толком позаботиться. Все детство Бет они были потрясающие учителя, сосредоточенные на обучении, нацеленные на образование. Но на этом их заботы по воспитанию дочери исчерпывались. Они и не думали родить еще одного ребенка. Болезнь Бет ввергла их в панику. Они немедленно превратили фешенебельную квартиру Бет и Марка в захламленный амбар, наполненный неконтролируемыми эмоциями.

— Да, я помню, — сказала Касси. — Они были скорее обузой. В свое время я позволю тебе с ними разобраться, но ты все равно помни, что они тебя безумно любят.

— Я помню, — проговорила Бет сонно, — только позаботиться у них не очень получается.

— Хорошо, что у меня получается, — улыбнулась Касси.

В этот момент вернулась сиделка со шприцем.

— Вот это поможет вам заснуть и поскорее поправиться. — Она направилась к капельнице.

— Деточка, — засмеялась Касси, — это вкалывают непосредственно в вену — у вас же тут доктор под рукой. Бет, я сейчас уйду — они все равно усыпят тебя на всю ночь, а я пропущу интересные передачи. А завтра с утра зайду тебя проведать.

— Касси, — еле слышно выговорила Бет, — только не говори…

— Я не стану звонить девочкам, пока мы с тобой не решим, как им лучше это преподнести. Обещаю. Но от меня тебе не отделаться.

— Хорошо, — пробормотала Бет. — Тогда хорошо. — Ее глаза закрылись.

Сиделка ушла, в комнате совсем стемнело, а Касси все стояла у постели Бет. «А я-то так ей завидовала, — думала она с сильно бьющимся сердцем. — И вот как все для нее обернулось! Ну почему в ее жизни не могло быть банальных проблем, наподобие наших? Невозможность найти спутника жизни или охлаждение к мужу? Или долги? Но у Бет все складывалось удачно, и вдруг — такое потрясение! Если не знать ничего о ней, кроме ее степеней, достижений, внешности, можно подумать, что страдания обходят ее стороной».

Касси погладила Бет по блестящим, густым, волнистым каштановым волосам. Ей снова вспомнилось, как пять лет назад химиотерапия лишила Бет этих роскошных волос, но они снова отросли, стали даже гуще прежнего. И в отличие от волос многих людей, перенесших рак, они не изменили цвет. Он остался таким же каштановым, насыщенным, сочным. Бет тогда выдержала, прорвалась.

Но как оказалось, не вполне.

Касси окинула лицо спящей подруги долгим взглядом и, когда уже досконально изучила каждую ее черточку, нагнулась и поцеловала подругу в лоб. После чего тихо вышла. Вернулась назад в свое отделение, прошла в опустевшую раздевалку, сняла форму, натянула джинсы и джемпер. Задумчиво направилась к машине. Села на сиденье, включила мобильный и прослушала сообщение от Уолта: «Надеюсь, у тебя все в порядке. Всегда может случиться непредвиденное. Жаль, что я не смог тебе ответить — был по уши в делах. Если захочешь, можешь позвонить мне вечером в любое время».

Касси не могла позвонить Джулии и Марте, она дала обещание. И она позвонила Уолту. И когда он ответил: «Привет, Касси», она разрыдалась.

— Уолт, ты не представляешь, — горько всхлипнула она, — какой это был ужасный день.

— Милая, — произнес он ласково, — что мне сделать? Я на все готов, чтобы тебе стало лучше.

— Я сейчас уезжаю из больницы…

— Так ты до сих пор была там? — спросил он.

— Да. Но… ох, Уолт!

— Касси, ты в состоянии сейчас вести машину?

— Да, — выговорила она и вытерла ладонью глаза и нос. — Да, я нормально доберусь.

— Поезжай сразу домой, милая, выключи телефон и сосредоточься на управлении. Я тебя встречу.

— Уже очень поздно…

— Ну так что? Увидимся у тебя дома. Будь осторожна, я чувствую, что ты очень расстроена.

— Это был жуткий день, — снова всхлипнула она.

— Все, Кэсс, не разговаривай за рулем — сосредоточься. Я уже еду к тебе.

Такого в жизни Касси еще не было — чтобы мужчина спешил к ней на помощь потому, что она расстроена. Она не в первый раз звонила мужчине в слезах, но еще никто не бросал немедленно свои дела, чтобы быть с ней рядом. Спустя три минуты после того, как она вошла в дом и уткнулась в мягкую морду Стива заплаканным лицом, Уолт уже стоял у ее дверей. В одной руке у него была коробка с пиццей, в другой — упаковка пива. Не в силах справиться с собой, она припала к его груди.

— Пицца и пиво? — только и смогла сказать она.

— Да, я подумал, что ты могла не успеть пообедать за весь твой ужасный день, — ответил он, пытаясь обнять ее и ничего не уронить. — Дай мне только поставить все на стол.

Избавившись от своих подношений, он обнял ее и повел в гостиную, где они вместе сели на диван. Стив тут же прыгнул к ним, устроился под боком Уолта с плюшевой лягушкой во рту.

— Что же все-таки такого случилось сегодня? — спросил он, поглаживая ее по спине одной рукой и лаская Стива другой.

— Это долгая история.

— Мы никуда не торопимся.

— Моя подруга Бет… — начала Касси и рассказала всю историю сначала.

Прежде чем она успела дойти до того места, когда обнаружила Бет в больнице в послеоперационной палате, Уолт посадил ее к себе на колени и стал покачивать, как ребенка. Она досказала остальное.

— Ну и ну, — произнес он. — Вот так история.

— В прошлый раз она столько перенесла — Марк бросил ее, и все прочее. А теперь она попыталась скрыть все от всех. Но почему? Неужели боялась, что снова ее кто-нибудь бросит?

— Она не могла такое подумать…

— Я представить не могу, чего она хочет. Мне казалось, тогда мы помогли ей, поддержали… Но вдруг из-за нас ей было только тяжелее?

— Милая, я уверен, что ты все делала как надо.

— Я сказала ей, что, несмотря ни на что, буду рядом с ней. Возьму отгулы, отпуск и, когда ее выпишут, буду приходить каждый день, пока она не встанет… Но что, если все очень плохо и она уже не поправится?

— Постарайся сейчас об этом не думать, милая. Сначала разузнай о ее болезни поподробнее. По крайней мере, подожди, пока не узнаешь факты.

Она подняла на него взгляд:

— Ты приехал ко мне!

Он провел рукой по ее растрепанной косе:

— Конечно я приехал. Мне показалось, что я тебе нужен.

— Ты мне очень нужен! Я не могла позвонить Джулии и Марте. Бет обязательно передумает, но я обещала. Пока она не разрешит, мне придется держать слово.

Он вытер ей слезинку большим пальцем.

— Дай ей время, и она по-другому взглянет на ситуацию. Тогда ты позовешь подруг.

— Уолт, откуда ты знал, что нужно делать?

— А что делать? — переспросил он. — Просто всегда вспоминается все самое необходимое — еда, питье, общение. В других случаях вызывают полицию. Ведь так?

— Но как ты догадался, что сейчас мне нужнее всего? Ведь это наши женские проблемы.

— Тут посерьезнее, чем просто женские проблемы, — сказал он. — А ты, Касси, мне совсем не безразлична.

— Ты такой замечательный друг, — сказала она, кладя голову ему на плечо.

Он проговорил со вздохом:

— Я стараюсь, Кэсс. Ты мне очень дорога, видишь ли.