Зал Собраний Большого Совета 2 часть

Поскольку воины редко пили сверх меры, Диана по­няла, что его опьянение играет ей на руку. А вот женщи­на-пилот двигалась четко, из чего явствовало, что она вовсе не была пьяна.

Глянув ей в лицо, Диана невольно вздрогнула: таких страшилищ она еще не видывала. Неровная кожа, грубые черты лица, пакля вместо волос и оттопыренные сверх всякой меры уши вызывали чувство, весьма похожее на омерзение.

Диана мельком вспомнила, как Жеребец когда-то дав­но говорил ей, что в ДНК воинов Клана не закладывается программа красоты, хотя зачастую они и обладали заме­чательными внешними данными. Сама Диана была впол­не равнодушна к красоте — и своей собственной, и любо­го другого воина. Но дама, свирепо таращившаяся из-за плеча своего соплеменника, была просто чем-то из ряда вон выходящим.

— Вольнягам-выродкам не место в аренах головида воинов Клана, — произнес мужчина, растягивая слова несколько невнятно. — Мы позволяем тебе уйти отсюда без унижения... так что иди.

Он отпустил девушку: в это время страшненькая дамулька зашла сбоку, и оба теперь стояли перед Дианой.

- Я - воин Клана, — ровным голосом произнесла Диана, поправляя помятый мундир.

Она заметила, что их одежда была неряшлива — гряз­ная, разодранная: несомненно, повреждения в костюмах произошли в затеянных ранее драках.

— Я, как и вы, — Нефритовый Сокол.

— Мы знаем, кто ты такая. Грязная вольняга, имею­щая наглость состязаться за родовое имя с воинами куда более достойными. Ты не имеешь права на родовое имя. Ты не...

— Я поняла вас, — очень спокойно перебила Диана.

— Ты уйдешь сама или нам тебя выкинуть?

— Прежде чем что-либо сделать, я хотела бы узнать имена вернорожденных, требующих от меня выполнения субординации.

Парочка переглянулась и, по всей видимости, решила исполнить ее просьбу

Тем временем пьяный, первым напавший на Диану, в несколько приемов поднялся с пола и решил присо­единиться к беседе, для пущего просветления потряхи­вая головой. Впрочем, как подумала девушка, этот боец даже в лучшей своей форме не представлял особой уг­розы.

—Селор Мальтус.

— Джанора Мальтус.

— А ваш не вполне адекватный приятель?

— Р... бл... эк... дриго.

Наклюкавшийся, очевидно, понял, что его не вполне расслышали, и повторил, собрав все силы:

— Р-родриго!

Диана подняла брови:

— Как, без родового имени?

— Его состязания за родовое имя начнутся завтра. Диана вежливо улыбнулась покачивавшемуся воину.

— Кажется, он в самой подходящей форме для этого, — заметила она. — Жаль, что он не в моей группе. Я была бы рада, если бы он попался мне первым, тогда я бы заранее знала, что хотя бы одна победа у меня уже в кармане.

Девушка оглянулась через плечо. Ускоренный поеди­нок между Эйденом и Мегасой близился к завершению. Если дело и дальше будет идти в таком темпе, то крошеч­ный «Mad Dog» вот-вот прострелит ногу «Summoner». Диане надо было торопиться. Селор явно намере­вался перейти к более решительным действиям.

И девушка решила поторопить события. Схватив за мятые воротники Селора правой, а Джанору — левой ру­кой, она рванула обоих воинов на себя, потом дальше — сперва Селора, потом Джанору. Застигнутые врасплох, оба не оказали никакого сопротивления.

Отпустив пилотов, Диана быстро повернулась и увиде­ла, как оба воина врезались в экран головида, оба под не­удобным углом. Джанора шлепнулась на пол. Диана заме­тила, что ее ступня была странно повернута, возможно, вывихнута. Селор, ростом повыше, отскочил от бокови­ны, отгораживающей экран, потерял равновесие и упал спиной прямо в поле экрана головида — туда, где на краю канавы стоял «Mad Dog» в ожидании того, чтобы быть уничтоженным последним залпом Эйдена.

Голова «Mad Dog» показалась на животе Селора. Крошечные обломки кабины Меха Мегасы полетели словно бы из внутренностей Мальтуса, потом на корот­кое мгновение появилась голограмма самого Мегасы — за секунду перед тем, как вслед за Мехом тоже разлететься в клочья в вакууме над Ри.

Диана плюнула с досады. Опять пропустила концовку! Что за незадача такая...

Девушка почувствовала движение Родриго, пригото­вилась, ударила его локтем в живот и направила вслед за товарищами в экран головида. Она почувствовала еще чье-то приближение — служащих Арены головида, явно не желавших, чтобы дорогостоящее оборудование поло­мали пьяные идиоты.

Чтобы их успокоить, Диана вытащила Родриго и Селора из головида, между делом лягнув зашевелившуюся было Джанору прямо в ее несимпатичное лицо. Перешаг­нув через бесчувственного Селора, девушка бросила взгляд на с трудом что-либо понимавшего Родриго.

— Удачи в завтрашней схватке за родовое имя, — ко­кетливо улыбнулась ему Диана.

— У... эк... удачи?..

— Она вам понадобится. У вас столько же шансов за­воевать родовое имя, сколько у меня — узнать, что я — вернорожденная. Я подумала было прикончить вас, ува­жаемый пилот, но, говорят, в наших войсках не хватает пушечного мяса.

Родриго попытался встать и атаковать Диану, но она отпихнула его ногой и направилась к выходу из Арены го­ловида. У самой двери девушке внезапно преградил путь воин в нестроевой форме Нефритового Сокола. Хоть он и улыбался, это не обязательно была улыбка друга.

Диана вздохнула.

Это начинает порядком надоедать. Неужели нужно по­стоянно тратить силы на всякое вернорожденное ничто­жество, желающее сделать мне вызов?

Молодой человек, по-видимому, прочел эти мысли на ее лице, потому как поднял руки ладонями вверх и спо­койно произнес:

— Никакого вызова, вольнорожденная. Скорее восхи­щение. Вы держались молодцом. Эти трое, кого вы толь­ко что размазали по стенке, просто отвратительные типы.

Юноша был примерно одинакового роста с Дианой, но плотнее и шире в плечах. Она посмотрела прямо в при­ветливые глаза незнакомого воина. Его кожа была глад­кой, и он выглядел совсем юным.

Диана, прищурившись, посмотрела на незнакомца.

— В общем-то, спасибо, — сказала она. — Но вам-то какое до этого дело?

Незнакомец пожал плечами.

— Никакого, насколько могу судить. Как и вы, я здесь развлекаюсь у головидов.

— Развлекаюсь — забавное слово для этого. Он прищурил глаза.

— Ну, вообще-то, как и вы, я просматривал записи классических поединков, чтобы что-нибудь почерпнуть из них для себя. Наверное, вы — та самая знаменитая Диана, квиафф?

Девушка удивленно подняла брови:

— Не знаю уж, кто там знаменит, но меня действитель­но зовут Дианой.

—О, вы, без сомнения, знамениты. Во всяком слу­чае — скандально известны. Все мы должны глубоко пре­зирать вас — вольнорожденного стравага, пытающегося отнять у нас то, чего мы заслуживаем.

— Мы?..

— Я тоже состязаюсь за родовое имя. За то же, что и вы. В том же самом состязании.

— И вы хотите сказать, что не ненавидите меня?

— Вовсе нет. Я убедился в том, что вы — замечатель­ный воин, хоть и вольнорожденный. По-моему, пусть по­бедит сильнейший. И меня не интересует ваше проис­хождение.

— Это что-то настолько исключительное, что я сомне­ваюсь, говорите ли вы правду.

— Полегче, воин. В данный момент меня все устраива­ет, но это не значит, что я не могу выйти из себя. Но я не склонен обманывать, уверяю вас.

— Поверю. Пока что. Как вас зовут, воин?

—Лейф.

— Впервые слышу это имя.

— Ну, ведь знаете, как это происходит в яслях. Сиб-няньки заимствуют имена откуда ни попадя, из ми­фологии, к примеру, или из реестров клановских героев. Не знаю, откуда взялось имя Лейф... Кстати, не желаете прогуляться? Здесь так душно, да и я не прочь подышать свежим воздухом.

—Что ж... ведите, Лейф.

Как обычно бывает в лагерях подготовки, создаваемых только на время состязаний за родовое имя, на улице было грязно. Хотя воины и считали выбрасывание отходов на мостовую ненужным расточительством, им было недо­суг заботиться об их утилизации, особенно когда нужно было сосредоточить все усилия на подготовке. Вслед­ствие этого, улица казалось очень замусоренной. Объед­ки, бумажки, железяки, прочий вонючий и невонючий хлам игриво кувыркался в лунном свете. Мусора было не так уж много, но впечатление захламленности создава­лось его многообразием.

Диана и пилот шли не спеша. Видимо, Лейф подстро­ился под неширокий шаг девушки. В драке она потянула мышцу ноги и шла, слегка прихрамывая.

Время от времени молодой пилот искоса поглядывал на Диану, но, видимо, не хотел первым начинать разго­вор. Они поравнялись с каким-то переулком, и Диана по­вернула голову, привлеченная доносившимися оттуда звуками.

В темном переулке происходило энергичное совокуп­ление, которым со всем упоением страсти занимались не­кий воин со своей дамой — вполне возможно, тоже при­надлежавшей к воинской касте. Глядя на занятую делом парочку, Диану в очередной раз поразило, как странно и совсем не по-воински это выглядит со стороны.

Как и всегда, девушка задалась вопросом, отчего сама она не испытывала особой нужды в посещении темных переулков — с продолжением. Конечно, она была вольнорожденной и не могла так запросто подойти к верно-рожденному. Неписаный свод правил не поощрял перво­го шага со стороны вольнорожденных, разрешая его сде­лать имеющей более высокий статус стороне.

А с другими вольнорожденными Диана сама совер­шенно не хотела ходить по темным переулкам... и вооб­ще, подумала она недовольно, у настоящих воинов и дру­гих, более важных дел хватает. Настроение у нее неизвест­но почему слегка испортилось. Не радовал даже лунный свет.

Когда они миновали злополучный переулок, девушка повернула голову к Лейфу, который чему-то улыбался.

— По какому поводу эта улыбка, сурат? — раздражен­но спросила Диана.

Лейф моментально перестал улыбаться, лицо его на мгновение напряглось, но тут же снова прояснилось.

— Так, ничего особенного, — ответил он. — Просто странно ведь прогуливаться по улице с воином, который спустя несколько дней может оказаться твоим противни­ком.

— Вы намерены дойти до финала?

— Разумеется.

— В таком случае вам предстоит биться со мной. И мне будет жаль вынудить испытать позор быть побеж­денным вольнорожденным воином такого замечательно­го юношу, как вы.

Из-за резкой боли в ноге Диана чуть было не упала. Хоть и понимая то, что ей нужно осмотреть ногу, она по­чему-то не хотела еще расставаться с новым знакомым.

— Вы уверены в себе. В этом вам не отказать, — произ­нес Лейф.

— А разве вы не уверены в себе?

— В высшей степени. Мне бы очень не хотелось на­нести вам поражение. Но чему быть, того не миновать. Диана засмеялась и сказала:

— Вы мне нравитесь, воин.

— А вы — мне, воин.

Они шли какое-то время дальше, часто останавлива­лись и смеялись.

Наконец Лейф тронул Диану за руку и произнес:

— Та драка, возле головида... Она была жестокой. Я бы пришел на помощь, но с самого начала было ясно, что вы владеете ситуацией. Вы упрямы, это точно.

Диана пожала плечами:

— Я училась у хорошего наставника, ярости которой хватило бы на дюжину таких, как мы. Звездный командир Джоанна, может, слышали о такой?

— Победитель Черной Вдовы, квиафф?

— Афф. Она готовит меня к аттестации — если, конечно, она вообще когда-либо состоится со всеми этими задержками. Джоанна перед состязаниями за родовое имя вы­жимает из меня три пота... Думаю, что мне больше не нужны тренировки. Я, кажется, уже много недель, как го­това к схватке.

Как только Диана и Джоанна прибыли на Айронхолд, на девушку посыпались вызовы от многих воинов, раз­гневанных тем, что в состязании примет участие вольнорожденная. Но и Глава Дома Прайда, Риза Прайд, и гла­вы других домов сразу пресекли любые официальные Ис­пытания на том основании, что это слишком расточи­тельная трата воинского материала — тем более в тот момент, когда Кланы пытаются объединиться для нового вторжения.

Как сказала Риза Прайд, сам исход состязания за ро­довое имя покажет, насколько обоснованны притязания Дианы. Никто не хочет ненужных жертв.

И все же и без официальных Испытаний было много стычек вроде той, что имела место только что.

— Кажется, я видел вашу наставницу сегодня утром, — заметил Лейф. — У нее был такой вид, будто она готова проглотить с десяток воинов перед завтраком.

— Если она выглядела именно так, то это была Джоан­на, — усмехнулась девушка.

Когда они подошли к казармам, Диана сообщила Лейфу, что Джоанна запланировала особо раннюю трениров­ку в искусстве владения кнутом, где Диана не была силь­на. Лейф сказал, что у него тоже рано утром занятия.

В казарме девушка пересказала часть своей беседы с Лейфом скептически улыбавшейся Джоанне.

— Разве ты не видишь, куда он клонил со своим дру­желюбием и всей этой ерундой — мол, ничего страшного, что ты — вольнорожденная? Этот молодой, да ранний пытался сбить тебя с толку. Он узнал, что ты плохо владе­ешь кнутом, квиафф? Пустяк, поскольку вряд ли этот вид оружия станут применять в схватках с тобой. И все-таки этот твой Лейф мог бы использовать полученные сведе­ния против тебя, подвернись случай использовать кнут... Это же элементарно — проникни в мысли противника и выведай его слабые стороны. Так что выкинь этого Лейфа из головы и держись от него подальше.

— Вы заблуждаетесь на его счет, Джоанна, — возразила Диана.

Сморщенное лицо Джоанны, само по себе вызываю­щее отвращение у молодых воинов, с неприязнью отно­сящихся к любым признакам старения как к ступеньке, приближающей их к солахма, совсем скорчилось в серди­тую гримасу неодобрения.

— Послушай меня, Диана. У тебя одна цель — завое­вать родовое имя. Я буду готовить тебя, как только могу, а могу я немало, но, в конце концов, ты одна будешь си­деть в кабине боевого Меха, и тебе просто необходимо победить противника. Я не позволю думать о чем-либо, что могло бы отвлечь от цели. Забудь, что говорил этот Лейф. Ты должна забыть все, что он сказал, квиафф!

— Афф, — ответила Диана, все-таки уверенная в том, что Лейф был честным парнем.

Девушка не забыла о беседе с Лейфом, несмотря на все увещевания Джоанны, хотя прошло немало времени, прежде чем она снова встретилась с юношей.

Х

Западный Рубец

Страна Мечты

Кластер Керенского

Пространство Кланов

Февраля 3060 года

Западный Рубец, названный так из-за своего располо­жения на реке Рубец, был поселением, обитатели которо­го со своими семействами работали в столице, Катюше, большей частью как представители служебных каст раз­ных Кланов. В Катюше Кланы встречались в атмосфере нейтрального города, чтобы осуществлять общее управ­ление Кланами, вести торговлю и иногда отвлекаться от дел, валяя дурака и развлекаясь на досуге.

Необычность Западного Рубца и его соседа. Восточно­го Рубца, расположенного по другую сторону широкой реки несколькими километрами южнее, заключалась в том, что там принадлежность человека к какому-либо из Кланов не имела особого значения. Приезжая в столи­цу для выполнения возложенных на них обязанностей, люди как бы находились в рамках своих Кланов, но в За­падном Рубце они широко контактировали друг с другом и сообща участвовали в местном самоуправлении.

В Западном Рубце вернорожденные, особенно воины, чувствовали себя не в своей тарелке. Им не по нраву было наблюдать, как уничтожаются барьеры между Клана­ми в нейтральных зонах, и потому они избегали появ­ляться в обоих поселениях.

Как и повсеместно в Кланах, Западный Рубец застраи­вался вокруг городской площади, с расположенным на ней рынком, от которой расходились подобно лучам главные улицы. На территории рынка Западного Рубца располагалась закусочная на открытом воздухе, в которой незадолго до того, как нескольким поселянам предстояло погибнуть, помощник Марты Прайд, Роннел, сидел в компании местных жителей. Это были главным образом члены семей воинов или те, кто в данный момент был свободен от обязанностей.

Роннел, у которого не было родных, часто замечал, что семья — еще одно из тех слов, которые вызывают у верно-рожденных отвращение.

Он перенял многие из воинских предрассудков, но все же со странной приязнью к самой идее семьи. Однако Роннел без колебаний предпочитал службу жизни с воль­ными.

Марта предоставила Роннелу отгул. Он не любил вы­ходных, ему вообще не нравилось праздное времяпрепро­вождение, всякие там посиделки за рюмкой. Собственно, он вообще не любил пить. Но вот что Роннелу на самом деле нравилось — так это просто молча сидеть, наблюдая за поселянами. Находясь в их обществе, он, однако, ред­ко заводил разговор. Отчасти это происходило из-за того, что Роннел предпочитал общение с воинами всем осталь­ным видам общения, отчасти же потому, что он вообще говорил мало, да и то загадками.

Роннел был нечастым гостем в Рубце, поэтому горожа­не не знали, кто такой этот высокий, представительного вида служащий с холодными глазами. Отсутствие особых отличительных черт было Роннелу на руку, потому что окружающие легко забывали о его присутствии. Этим он был еще более полезен Марте, частенько осведомлявшей­ся у него о настроениях среди различных невоинских каст.

Потягивая слабенький коктейль, Роннел прислуши­вался к беседе служащих, сидевших за соседним столи­ком. В городе только и разговоров было о том, что Марта Прайд выставила от своего Клана вольнягу — против вернорожденного воина, да еще и настоящего героя, от Стальных Гадюк. Разговоров прибавилось, когда стало известно, что поединок проходит всего в нескольких ки­лометрах от поселка.

Роннел, желая услышать чужое мнение, скрывал свою причастность к событиям. А он мог бы рассказать ок­ружающим, что Прайды всегда шли на риск, и именно это и восхищало его в Эйдене, и именно поэтому он был счастлив служить Марте.

С другой стороны, Роннел отдавал себе отчет в том, что Клан Нефритового Сокола, его Клан, слишком часто подвергал своих воинов опасности, неся слишком боль­шие потери на войне, страдая именно от этой самой отва­ги, которой он так восхищался.

Один из поселян, ученый по имени Флют, беседовал с некой Сюзанной, чья должность в служебной касте у Огненных Мандрилов Роннелу была неизвестна. Сю­занна считала, что Марта сделала смелый шаг, в то время как Флют называл его безрассудным.

— Доверять такое важное дело вольнорожденным — слишком большой риск.

— Прости, но я как-то считала тебя тоже одним из нас, то есть вольнорожденным, — возразила Сюзанна.

— Да не в этом дело. А что, если этот Жеребец проигра­ет, и тогда Хан Нефритовых Соколоы подаст в отставку?

— Марта Прайд, кажется, не из тех, кто отступает...

Эта дискуссия явно готова была перерасти в спор, мо­жет, даже и в потасовку, но в этот момент прибежал ка­кой-то человек и, задыхаясь, сообщил, что дуэль поборни­ков Гадюк и Соколов переместилась совсем близко к За­падному Рубцу

Кабачок моментально опустел, поскольку поселяне, падкие до всего, что могло бы скрасить однообразие буд­ней поселка, побежали к этому новому зрелищу, оставив Роннела на какое-то время одного допивать невкусное пойло.

Дохлебав коктейль, Роннел поднялся со своего места и направился за всеми к окраине поселка, чтобы самому понаблюдать за занимательным зрелищем.

Напор, с которым воды реки Рубец проносились ми­мо ступней «Summoner» Жеребца, ясно ощущался да­же в кабине пилота.

Жеребец направил своего Меха в реку, поскольку «Summoner» нагрелся до опасного уровня и машину срочно требовалось охладить. Поединок шел так долго, что пилот уже начал ощущать сильную усталость.

Его ноги и ноги Меха были, по сути, одним целым, и Жеребец с большим трудом передвигался против бур­ного течения. Если бы он расслабился хоть на мгновение, то «Summoner» мог запросто рухнуть в воду — и на этом бы все закончилось: победа и почет — Стальным Га­дюкам, позор — Жеребцу и всем вольнорожденным.

Впереди «Storm Crow» упрямого звездного полковни­ка Стальных Гадюк Айвена Синклера без особого труда преодолевал бушующий поток. Впрочем, Жеребец ясно видел, что его атака нанесла больший ущерб противнику, чем он предполагал.

Как часто бывает со слишком смелыми пилотами Мехов, Синклер получил больше повреждений, нежели нанес сам, — а действовал он так потому, что отвага, про­тивопоставляемая мастерству, может одним удачным по­паданием решить исход поединка. Жеребец заметил, что корпус «Storm Crow» потерял несколько бронеплит. Отлично.

Бросив взгляд на вспомогательный дисплей, Жеребец подумал, что, скорее всего, он и ошибся в своей оценке того, чьему боевому Меху было нанесено больше по­вреждений.

Правая рука «Summoner» плохо функционировала, лазеры были практически расстреляны. Малый лазер был уничтожен особо удачным выстрелом Синклера. Оста­лось не так много SRM... Да, автопушка и SRM причинили наибольший ущерб корпусу «Storm Crow».

Синклер был едва ли в лучшем состоянии. Однако, несмотря на значительные повреждения корпуса маши­ны, у него оставалось больше ракет, а лазеры все еще представляли серьезную угрозу для Жеребца.

Да, наверное, просто так вот стоять и ждать, пока я не потону в реке или же Синклер опять не откроет огонь, ~ никудышная перспектива. Надо двигаться к берегу.

Но одно дело — подумать, а совсем другое — сделать. Подняв ногу Меха. Жеребец шагнул к берегу, и тут же ступня машины провалилась в омут.

«Summoner» наклонился вперед и наверняка бы упал, но Жеребцу удалось переставить правую ногу Меха и вновь обрести равновесие. На этот раз машина сто­яла твердо. Двигаясь так шаг за шагом. Жеребец нащупал верный путь и пошел быстрее.

Синклер несколько отдалился: он шел к берегу другой дорогой. Разумный ход с его стороны, поскольку вести огонь, стоя на твердом грунте, куда эффективнее, нежели болтаться, как щепка, в стремительно несущемся потоке.

Сперва боевой Мех Жеребца несколько увяз в мяг­ком и глубоком прибрежном иле, но он все-таки прино­ровился и скоро, миновав илистую часть берега, выбрал­ся на сушу и повернулся к Синклеру. Непонятно почему, но «Storm Crow» Синклера не шел к нему навстречу. Звездный полковник Клана Гадюк пустил своего боевого Меха бегом по широкой дуге вокруг Жеребца. Только миновав «Summoner», он начал разворачивать свою машину лицом к противнику.

Жеребец с трудом повернул Меха к Синклеру. «Storm Crow» врага стоял на самой границе небольшого по­селка. Глянув краем глаза на электронную карту, Жеребец увидел, что это — Западный Рубец. Понимая, что любая попытка прервать такой поединок могла быть роковой, он все же вызвал Синклера по рации.

Когда Жеребец услыхал звездного полковника, он от­метил холодность и невозмутимость тона, а еще то, что в голосе врага не было и намека на усталость. Неприятно было слышать, что твой соперник нисколько не запыхал­ся после долгого и ожесточенного боя. Сам Жеребец го­ворил с трудом, глотая воздух и пытаясь отдышаться.

— Я настоятельно прошу провести перестановку на­ших боевых Мехов, звездный полковник Синклер. На линии огня находятся жилые дома. Мы не имеем права подвергать население опасности.

В ответ Синклер лишь рассмеялся. Жеребец невольно поежился. Пожалуй, это было слишком. Даже для воина Клана, даже для Гадюки.

Впрочем, воины Клана Стальных Гадюк давно были известны своим безразличием к окружающим, намного более сильным, чем у вернорожденных других Кланов, а Синклер, видимо, являлся верным солдатом своего, так сказать, тотема.

— Мой противник испытывает угрызения совести при мысли о гибели нескольких зевак, квиафф? — с ледяной на­смешливостью произнес Синклер.

Во время переговоров он не обращался к Жеребцу по имени или званию. Синклер даже не обзывал его «вольнягой». Следуя правилам воинской учтивости, он исполь­зовал фразы типа «мой противник» или «коллега-воин».

— Конечно, мирное население совершенно ни при чем, — убеждающе сказал Жеребец.

— А вот мне плевать, — усмехнулся Синклер в микро­фон. — Конечно, я не буду специально расстреливать этих обормотов, это было бы пустой тратой боеприпасов, но если кого-то случайно и угрохаю, то — пусть. К тому же перестановка была бы моему противнику на руку, по­зволив выиграть время... Нет уж, я останусь на том же месте. Если несколько здешних жителей и подохнет, то ничего страшного не случится. И вообще, они всего лишь вольняги. А ты — сам грязный вольняга. Вот и ду­май о них.

Если Синклер хотел разъярить Жеребца, то эффект превзошел все его ожидания.

Дикая ярость забурлила в теле Жеребца, кровь стре­мительно побежала по жилам — куда там какой-то речке...

Он пустил «Summoner» бегом прямо на «Storm Crow». Синклер принялся стрелять в Жеребца изо всего имевшегося у него оружия. Лучи лазера пронзили про­странство над ярко-зеленым полем. В большинстве своем они попали в цель, и клочья сорванной брони полетели во все стороны. Ракета, пущенная «Storm Crow», едва не угодила прямо в кокпит, но Жеребец вовремя увер­нулся.

Где-то на периферии сознания, глубже своей ярости, Жеребец осознавал, что может подвести Марту Прайд и навлечь позор на них обоих, на Клан и на всю касту вольнорожденных. Другая часть его рассудка говорила ему, что вернорожденные воины с негодованием относи­лись к лобовой атаке противника с использованием кор­пуса своего боевого Меха, и сама мысль о таком нападе­нии могла бы привести Синклера в бешенство, отчего он потерял бы способность к трезвой оценке. Это было бы опасным и для Жеребца, поскольку он оказался бы уязви­мым вблизи для сохранившего больше огневой мощи «Storm Crow».

Жеребец увидел, как жители Западного Рубца выбега­ют из поселка, чтобы лучше видеть детали схватки. Люди казались совсем крошечными... Как они могли быть так безрассудны!.. Подвергать себя такой опасности — как будто Синклер был прав и жизни здешних обитателей гроша ломаного не стоили.

Однако для Жеребца человеческая жизнь имела цену. Перед ним были люди. Да, как и он сам, низкого проис­хождения. Да, потеря нескольких была бы малозначимой для Клана — словно фишки на карте, сбитые небрежным движением руки... Да, другие вольнорожденные привет­ствовали безрассудство своих товарищей. И все же их ги­бель была бы расточительной тратой людских ресурсов, и Жеребец не мог этого допустить.

Остановив «Summoner», он поскорее настроил прыжковый двигатель так, чтобы приземлиться после прыжка позади «Storm Crow» и сразу же атаковать его с тыла, вынудив отойти подальше от поселка. Вне сектора боя поселяне были бы в безопасности. Если же они окажутся в нем, то смогут полагаться только на удачу...

Жеребец уже собрался прыгнуть, и тут на экране мо­нитора замигала тревожная красная метка. Прыжковые двигатели были выведены из строя в результате попадания ракеты Синклера.

Мех не мог прыгать.

Все ругательства, выученные еще ребенком, пронес­лись бешеным потоком в голове Жеребца. Он разозлился еше сильнее после серии точных выстрелов, которые произвел противник.

Под градом снарядов «Summoner» зашатался. Его левая нога была сильно повреждена. Ладно-ладно, — по­думал Жеребец вне себя от злости. — Победа все равно бу­дет за мной...

Новая порция обывателей высыпала на окраину поселка. Синклер сделал шаг назад и вбок — поближе к поселянам. Жеребцу стал ясен этот тактический ход. Страваг хотел намеренно поставить Жеребца перед выбо­ром — либо продолжать наступление, подвергнув людей опасности, либо пожертвовать исходом поединка, пыта­ясь защитить их.

Тем временем Синклер продолжал яростно обстрели­вать машину Жеребца. Самое ужасное в попытке управ­лять поврежденным боевым Мехом заключается в том, что воин, до конца борясь за победу, понимает, что маши­на может до нее и не дотянуть.

Пилоту необходимо найти в себе силы, чтобы заста­вить поврежденного «Summoner» продолжать двигать­ся. Каждый шаг давался Жеребцу с великим трудом, но все же он, пусть и медленно, вел своего боевого Меха прямо на Синклера.

Жеребец не стрелял. Его лазеры совсем отказали после очередного залпа Синклера. Жеребец видел, что его воз­можности атаковать сводились к использованию авто­пушки и РБД, и он не хотел применять их, пока не подо­шел совсем близко.

Невзирая на душившую его ярость, он выжидал нуж­ный момент, неотрывно следя за показаниями монитора, на котором постоянно меняющиеся кривые показывали вероятность попадания в каждую конкретную секунду. И Жеребец едва не упустил этот момент. Луч лазера, пущеный Синклером, прошел совсем близко от ракетных направляющих «Summoner». Надо было поскрее стрелять самому, иначе будет поздно…

Однако сначала Жеребец навел автопушку на поврежденный участок корпуса «Storm Crow» и начал стрелять. Ему надо было только попасть в нужное место – и он попал.

Бронеплиты на корпусе Меха треснули и разошлись, из внутренностей ммеха повалил густой дым. «Storm Crow» отпрянул назад и зашатался – очевидно, один из снарядов угодил в гироскоп.

Жеребец мог бы окончательно добить «Storm Crow», если бы второй очередью сумел точно попасть между треснувших бронеплит, но не успел он навести автопуш­ку, как Синклер бросился вперед.

Жеребец быстро выпустил половину оставшишся своих SRM по нижней части «Storm Crow». Первый залп угодил по ле­вой ноге чуть выше ступни Меха, а второй попал по правому колену.

Из пробоин вылезли наружу рваные куски миомерного волокна. «Storm Crow» накренился еще больше. Же­ребец понимал, что Синклер — пилот слишком опытный, и действительно, он не дал упасть своему разбитому Меху. Пришлось выпустить по нему оставшуюся часть ракет.