Учебный центр сиб-группы 111

Лес Керенского

Айронхолд

Кластер Керенского

Пространство Кланов

Января 3060 года

Пери не была внутри казармы с той самой поры, как несколько лет назад сама была курсантом. Последний раз это случилось тогда, когда она была исключена из про­цесса подготовки перед поспешным вылетом с Айронхол-да на планету Нефритовых Соколов, Токаша, где она ра­ботала на практике в касте ученых.

Закончив практику. Пери стала полноправным членом касты и даже получила лабораторное имя Уотсон. Надо сказать, что фамилии ученых раздражали воинов. Фами­лии самих представителей воинской касты — родовые имена — были довольно немногочисленны и завоевыва­лись посредством состязаний, где победитель должен был одолеть тридцать двух воинов в серии последовательных поединков. Воинам было не по нраву то, что высокопо­ставленным ученым так легко присуждались фамилии, хотя те и старались не употреблять их за пределами своей касты, а сами фамилии не имели особого веса с точки зрения традиций.

Первоначально родовые имена были именами тех, кто бежал вместе с Александром Керенским из Внешней Сферы. Когда Николай Керенский создал Кланы и вы­двинул концепцию родовых имен, которые могли носить только лучшие из воинов, представлялось вполне логичным, чтобы эти фамилии вели свое происхождение от са­мых преданных Николаю и при этом выдающихся людей. Ученые же заимствовали свои фамилии у знаменитых в истории Терры деятелей науки, хотя бывало иначе — яркий пример тому нынешний Генерал-Ученый Бальзак,

Пери слышала, что Этьен выбрал себе это имя, так как ему показалось, что некий древний автор препарировал человеческое общество с дотошностью и профессиона­лизмом настоящего естествоиспытателя. Поскольку она и до этого считала Бальзака напыщенным глупцом, по­добный слух вовсе ее не удивил.

Невольно зажмурившись. Пери переступила порог и сразу ощутила привычный запах казарменного пота. Открыв глаза, она увидела запустение, свидетельствую­щее о том, что здание было давно заброшено.

Пери предположила, что оно не используется — ввиду генеральной перестройки, которая, как она слышала, проводилась во всех лагерях ускоренной подготовки Айронхолда как составная часть интенсификации учебного процесса, призванного пополнить выходящими из его стен новобранцами испытывающие нехватку личного со­става силы вторжения — перед броском во Внутреннюю Сферу

Кроме бойцов, которых готовили лагеря ускоренной подготовки, войска получали пополнение и таким обра­зом: на Стране Мечты проводились так называемые Вой­ны Сбора, после которых воины из частей, не принимав­ших участия в первоначальном вторжении, но победив­ших в процессе Испытаний, получали возможность при­соединиться к какому-нибудь подразделению одного из Кланов.

Пери также слышала, что бывалые воины осуждали подобные нововведения, утверждая, что в целом процесс подготовки курсантов стал слишком прост. По слухам, высшее командование стремилось к тому, чтобы все боль­шее число курсантов получало номинальную квалифика­цию и чтобы некоторые правила, касающиеся подготов­ки, были упрощены.

Что из слухов соответствовало действительности, а что было основано на проявлении традиционного недоволь­ства ветеранов новыми порядками. Пери не уяснила. Од­нако на самом деле все обстояло так, что в то время, как возрос масштаб военных приготовлений, все увеличи­вающееся число курсантов успешно проходило Испыта­ния Места.

Офицеры-наставники утверждали, что новые методы подготовки способствуют выявлению лучших качеств курсантов. Вскоре Кланы возобновят вторжение, и на этот раз они полны решимости победить.

Эти деревянные стены, должно быть, насквозь пропи­таны солдатским потом, — подумала Пери, проходя дальше по коридору и очутившись в большом зале. — Припоминаю, что в казармах, где проходили подготовку мы с Эйденом Прайдом, пахло точно так же. Да, с Эйденом. И еще с Мартой Прайд. Что сказал бы ты о ней теперь, Эйден? Тебя не стало задолго до того, как она сделалась Ханом Не­фритовых Соколов, но мы, наверно, уже тогда понимали, что таково ее предназначение. Но хватит. Не хочу о ней вспоминать. Когда мы были курсантами, Марта отверну­лась от тебя, а ты простил ее. Эта дурацкая философия, оп­равдывающая любой поступок, совершенный во имя Клана!..

Марта и Эйден проводили свои Испытания одновре­менно. Марта, движимая честолюбивым желанием полу­чить чин звездного командира в войсках Клана, одолела двух Мехов, один из которых пилотировал Эйден.

Что ж, все это — лишь грязь под ногой боевой машины. Марта — Хан, я — в касте ученых, а Эйдена больше нет. Тем или иным способом мы все послужили Клану, а двое и до сих пор служат. Да и память об Эйдене все еще приносит пользу Клану. Молодые воины почитают героя. Но, Эйден, если бы ты и Марта узнали, как смеются над традиция­ми Клана ученые в частных разговорах, то, наверное, вы взяли бы в руки оружие и устроили небольшую кровавую баньку... Или же вы просто отмахнулись бы от такой ерун­ды ? И в самом деле, какая разница, что там думает низшая каста? Да, пожалуй, это более вероятно...

Наяд слегка подтолкнула Пери в спину.

— Не останавливайся, шпион-страваг, — сказала она строго.

Улыбнувшись, Пери ускорила шаг и окинула взглядом помещение. Перевернутые, покрытые ржавчиной крова­ти. Пара тонких матрацев, искромсанных явно специаль­но. И пыль, целые груды пыли.

Пери удивилась, почему почувствовала в первую оче­редь не ее, а запах пота.

Наяд отыскала уцелевшую кровать и поставила ее на ножки.

— Садись сюда, отродье вольняга, — важно сказала де­вочка.

— Не уверена, что есть смысл спорить, но я — вернорожденная, и мне знакомы такие казармы, как эта, по­лучше, чем тебе, птенчик, — сказала Пери в ответ.

Наяд явно удивилась, но не решилась выставить напо­каз свои эмоции. Пошарив рукой, она подобрала ветхий матрац и кинула его на кровать.

Повинуясь комически-властному жесту девочки. Пери уселась. От матраца воняло потом еще сильнее.

Пери положила правую ладонь на его поверхность, проводя кончиками пальцев по грубой ткани. Она отчет­ливо помнила это ощущение все годы, прошедшие с той поры, как сама была курсантом.

По странной случайности Наяд поставила кровать примерно в том же месте, где стояла собственная койка Пери в ее тогдашней казарме. Помещение, рассматривае­мое с этой точки, показалось ей несколько более знако­мым. Прищурив глаза, женщина вызвала перед своим мысленным взором нечеткую картинку: вот она сама си­дит на такой же койке, оторвав взгляд от какого-то учеб­ника, преисполненная курсантской важности: она мечта­ет о том великом дне, когда окажется на поле брани; под­няв голову, молодая Пери видит остальных, тоже погру­женных в зубрежку: вот Эйден, со страстью в глазах и морщинками на лбу — он явно озадачен тем, что только что прочел; вот Рена (которая погибнет в период подготовки после ухода Пери) двигает челюстью из стороны в сторону, пока читает; а это Бретт, на которого материал явно наводит скуку; вот Марта, которая смотрит в книж­ку спокойно и с присущей ей поразительной уверенно­стью.

На мгновение Пери захотелось, чтобы эта комната превратилась в машину времени и перенесла ее обратно в те годы, предоставив еще один шанс, — впрочем, нет, даже зная столько, сколько она знает теперь, у нее никог­да не будет необходимых для настоящего воина качеств. Пери была без пяти минут воином, она умела многое, но всегда почему-то упускала из виду какую-нибудь мелочь, реагировала на долю секунды медленнее, чем необходи­мо, получая нагоняй от сокольничего Джоанны и неодоб­рительные взгляды со стороны главного наставника Тера Рошака, весьма придирчивого офицера...

— Что ты здесь делаешь, шпион-страваг?

— Я принадлежу к касте ученых. Наяд удивленно подняла брови:

— Тогда зачем шпионить? Разве нельзя было пройти через главные ворота?

— Я бы не смогла пройти по своим документам. Воз­можно, ты не знаешь, но и ты, и твоя сиб-группа засекре­чены.

— Я знаю, — ответила Наяд, но по ее смущенному ви­ду Пери поняла, что девочка солгала.

—Тогда ответь мне, в чем суть секретного проекта, птенчик, так как я почему-то пропустила этот момент в своих исследованиях.

— Не называй меня птенчиком.

— Это совсем не обидное слово, деточка.

— И деточкой тоже, страваг!

— Скажи мне, в чем смысл проводящихся здесь иссле­дований, — повторила Пери.

— Это тайна, поэтому нельзя говорить.

— А знаешь ли, милая, что ты генетически связана с героем Нефритовых Соколов по имени Эйден Прайд?

— Разумеется.

На этот раз трудно было сказать, говорит ли Наяд правду или просто поддакивает.

— А удивишься ли ты, когда узнаешь, что я — из той же сиб-группы, что и Эйден?

Во взгляде Наяд снова промелькнула растерянность. Потом там словно забрезжил свет.

— Ну, конечно. Вот почему ты так похожа на нас.

— И следовательно?..

— Нельзя говорить. Тайна.

Диана решила зайти с другой стороны:

— От какого замечательного воина Нефритового Со­кола ведется твоя матрилинеальная генетическая ветвь?

Совсем растерявшись, Наяд посмотрела налево, потом направо, потом снова на Пери.

— Не твое дело, шпион-страваг, — буркнула она.

— Позволь сказать, что я думаю по этому поводу. В твоих генетических материалах не прослеживается ни­какой матрилинеальной ветви. И ты, и члены твоей сиб-группы целиком получены из генов Эйдена Прайда. Не знаю точно, как и почему подобное случилось, но это что-то вроде варианта партеногенеза, а такие вещи идут вразрез с дорогами Клана...

Пери замолчала, увидев полное смятение в глазах ре­бенка.

—Ты следуешьза ходом моих мыслей, Наяд?

— Разумеется, да, — соврала девочка не без раздраже­ния в голосе.

Упрямство Наяд казалось Пери забавным и сильно на­поминало ей Эйдена.

Пери зашла дальше того, что мог понять ребенок. На­яд только таращилась на нее, разинув рот. Но, даже если девочка ничего и не понимала, Пери было ясно, что не следует сообщать ей больше того, что уже было сказано. Наяд могла оказаться достаточно смышленой, чтобы на­вести на нужный след кого-то, кто сумел бы расспросить девочку об этом разговоре.

Хотелось бы разузнать у нее побольше... Не понимаю я все-таки, зачем очи продолжают эти эксперименты, зачем ра­ботают с генами. Понятно, что Клан хочет создать поко­ление воинов, которые будут превосходить всех и вся во Вселенной, но все-таки... В конце концов, уже целые столе­тия мы занимаемся тем же самым — препарируем, изучаем и скрещиваем, пытаясь создать самых искусных, самых бес­страшных и верных солдат, каких только можно приду­мать. Но результаты пока не оправдывают затрат. Сколь­ко бы мы ни бились, суперчеловека не получилось, только че­ловек — просто человек... Едва удается избавиться от од­них недостатков, как тут же проявляются другие. Мы не можем убрать из генотипа склонность к излишнему наси­лию, поменяв его на чувство юмора, или ликвидировать сла­дострастие, заменив его преданностью воинскому долгу. Уравновешенность страстей! — вот в чем вопрос. Иногда из целой сиб-группы выходят одни моральные уроды, которым не место в касте воинов. Да, в нашем Клане — самые лучшие воины среди всех, но ведь они могли получиться еще лучше...

Как ученого меня возмущает не собственно возня Бальза­ка и его присных вокруг их дурацких секретных программ. В конце концов, все работы ведутся в рамках закона, так что амарис с ними. Мне вот только совсем не нравится, что и ученые других Кланов получили доступ к результатам деятельности лабораторий Нефритовых Соколов вообще и к генетическому материалу Эйдена Прайда в частности. Если все ученые всех Кланов будут обмениваться между со­бой разработками в области генной инженерии, что из это­го выйдет ? Кто явится из пробирки в очередной раз? Сокол, скрещенный с Волком? Уже было... Со временем генофонд Кланов может просто разрушиться. Но я не могу сказать об этом Наяд.

Вдалеке послышались детские голоса. Наяд подняла голову.

— Все. Пора на тренировку. Октавиан очень не любит, когда кто-нибудь опаздывает. Кстати, тебя, наверное, придется отвести к нему, шпион-страваг. Уж он-то по-на­стоящему вредный...

Пери сделала вид, что полностью покорилась своей нелегкой шпионьей участи. Однако ей стало понятно, что пора отсюда уходить. Все-таки ей было необходимо вер­нуться в Айронхолд-Сити и выяснить все, что можно, об этой странной сиб-группе.

Пери поднялась с места. Быстро оглядевшись, она вспомнила свой заключительный день в такой же, как эта, казарме...

Джоанна разбудила ее посреди ночи и сообщила, что для Пери курс воинской подготовки окончен и что учеб­ный центр даст ей новое назначение.

Голос Джоанны, обычно с гневными или, по крайней мере, суровыми интонациями, был непривычно мягок, когда она сообщала Пери, что она станет практиканткой в касте ученых. Для исключенного из процесса воина, как сказала Джоанна, это лучшее назначение, и то, что Пери выбрали, говорит только в ее пользу.

Расстроенная и раздосадованная, но понимавшая, что решение наставников было верным и что она не обладает необходимыми воинскими качествами, Пери пролежала в постели до тех пор, пока свет зари, пробивавшийся сквозь щели в стенах казармы, не позволил ей собрать ве­щи перед отъездом.

Согласно традиции, исключенный курсант должен был уехать незаметно, шагнув украдкой в ночь, да ей и не хотелось демонстрировать последствия своего провала четверке курсантов — таких же, как и она, членов сиб-группы, с которыми Пери провела все свое детство и с ко­торыми теперь уже больше, как она ошибочно полагала, никогда не увидится.

Только она собралась оглянуться перед уходом, как из другого конца казармы раздался сонный голос.

Это был Эйден.

— Кто там?.. Пери, ты, что ли?

— Я уезжаю. Говори, пожалуйста, тише. Не хочу вы­ставлять напоказ свое унижение перед остальными.

— Это не унижение, это...

— Знаю, просто составная часть всей этой дурацкой благородной цели, к которой мы все стремимся. Только теперь я в этом не участвую.

Пери не хотелось ни с кем делиться вслух своими мыс­лями, но они с Эйденом всегда были близки. Не так, как с Мартой Прайд, но все же...

— Представь себе, каково это — столько времени про­вести в группе подготовки только для того, чтобы потом вылететь. Тебе говорят — все, мол, гуляй, теперь твое место в другой касте. Но ведь я не принадлежу ни к какой другой касте! Везде и всюду люди, посмотрев на меня, подумают о том, что я когда-то проходила воинскую под­готовку. Это как клеймо на лбу. Я воин и всегда буду им. Всегда!

Для Пери, говорившей редко, а если и говорившей, то кратко, это была целая речь. Но, вглядываясь в озабочен­ное лицо Эйдена, она почувствовала себя легче.

Он спросил, куда ее направили, и Пери ответила, что в касту ученых. Эйден заметил, что это звучит весомо, и какое-то время они беседовали на тему перспектив раз­вития генной инженерии и о том, что члены их сиб-груп-пы, несмотря на общие источники генетического ма­териала, обнаруживают такие различия в способностях и характере.

Непонятным образом этот разговор породил в Пери потребность разобраться в том, как же получаются та­кие воины, как Эйден, и такие неудачницы, как она сама...

* * *

Наяд жестом велела Пери выходить первой из казар­мы. Этот ребенок был таким уверенным в себе.

И все же Наяд была всего лишь ребенком, так что Пери наверняка не стоило большого труда убежать от нее.

Только она решилась действовать, как чья-то узкая фигура заслонила собой свет в дверном проеме.

— Что еще такое здесь происходит? — рявкнул вновь пришедший.

Наяд резко обернулась. Не вспышка ли досады промелькнула на ее лице?..

— Октавиан! Я... э... только что захватила в плен этого шпиона-стравага!..

Октавиан от души рассмеялся и шагнул внутрь казар­мы.

— Вы, дети, все не перестаете играть в глупые игры... Он отодвинул Наяд в сторону и подошел к Пери. Стоя перед ней, он не казался таким уж внушительным. Но Пери была начеку Октавиан был когда-то воином, и с ним шутить явно не стоило.

— Так, значит, вы — шпион? — осведомился Октави­ан.

Пери пожала плечами:

— Я тут гуляла в окрестностях и случайно повстречала Наяд. Конечно, я не шпион и даже не шпионка. Я прина­длежу к касте ученых и имею полное право осматривать заведения подобного рода.

— Каста ученых? — переспросил Октавиан. — Что-то не припомню, чтобы вы когда-либо наносили нам визит, и имени вашего я тоже не знаю. Его нет в списке тех, ко­му разрешен доступ в этот лагерь. Итак, как же вы сюда проникли?

Пери взглянула на Наяд, которая выглядела несколько встревоженной. Она предположила, что ребенку не хоте­лось, чтобы узнали о лазейке в заборе.

— Я прошла через главные ворота, — сказала Пери.

— Охрана не позволила бы вам...

— Ну и спрашивайте со своей охраны. Никто не попы­тался остановить меня у главного входа. Я просто прошла мимо.

— Это невозможно!

Пери поднялась и сделала вид, что поправляет по­стель, положив руки на края матраца.

— Тем не менее перед входом только что не лежала ковровая дорожка, — спокойно сказала она.

— Вы лжете.

Теперь Пери стояла к Октавиану спиной. По-видимо­му, это не понравилось наставнику настолько, что он с силой сжал ее плечо.

Пери поняла, что ей необходимо действовать быстро и решительно.

— Я ученый, — произнесла она, придав голосу столько церемонности, насколько была способна. — Вам не сле­дует так грубо со мной обращаться, хотя вы и были ког­да-то воином.

Ее блеф, видимо, прошел. Октавиан убрал руку.

До того как он успел хоть что-то предпринять. Пери подняла матрац и, держа его в руках, резко повернулась, ударив Октавиана в живот. Он отлетел назад.

Спасибо еще, — подумала она, — что настоящие воины спят на таких жестких лежбищах!..

Пока Октавиан распрямлялся. Пери вызвала в памяти отчетливые воспоминания о курсах рукопашного боя. Резко размахнувшись, она неожиданно ударила его от­крытой ладонью по горлу, затем согнулась и двинула го­ловой в живот.

Пери испытывала соблазн нанести и третий удар, но решила не выпендриваться и с наивозможной скоростью метнулась к выходу.

Наяд попыталась преградить ей дорогу, но Пери отки­нула ее локтем. Девочка ударилась головой о стену, и на несколько мгновений у нее все поплыло перед глазами.

Когда Октавиан отдышался, а в голове у Наяд немного прояснилось, они вдвоем бросились вслед за непрошеной гостьей.

Беглянка находилась уже по другую сторону заграж­дения и довольно прытко бежала по склону холма. Она, видимо, протиснулась сквозь сделанную Наяд щель, ко­торую теперь наверняка обнаружат, но сейчас Наяд по этому поводу не волновалась — поломку забора спишут на диверсанта, да и сама девочка вполне могла от­ломать еще одну секцию заграждения для того, чтобы и в дальнейшем беспрепятственно шастать по окрестнос­тям.

Октавиан какое-то время был вне себя от ярости, явно взбешенный тем, что позволил Пери скрыться. А вот На­яд была отчего-то рада ее побегу. Девочка была в восторге от того, что кто-то осмелился навалять по шее самому Октавиану. Теперь у нее был новый герой...

А Пери, оставив позади холм и миновав охранный кордон, тоже испытывала радость — ей удалось приме­нить на деле свои навыки воина, которые она считала давно забытыми.

Она бегом преодолела лес, окружавший лагерь, и сделала это так быстро, как у нее давно уже не полу­чалось...

V