Окрестности поселка Фальконпит

Айронхолд

Кластер Керенского

Пространство Кланов

Января 3060 года

Диана предполагала, что внутри знаменитой пещеры будет прохладно, но никак не думала, что до такой степе­ни. Дикий холод, казалось, пронизывал ее насквозь. Диа­не даже показалось, будто она — ледяная статуя, от кото­рой откалывают кусочки любознательные туристы.

Соколиные Пещеры были туристической достоприме­чательностью Клана Нефритового Сокола. Правда, нель­зя сказать, что они привлекали толпы экскурсантов: Диа­не с Джоанной повстречались всего несколько человек, пока они шли по длинным темным туннелям, освещен­ным факелами, расставленными на таком расстоянии друг от друга, чтобы путешественник только не погрузил­ся в кромешную тьму.

Диана испытывала не свойственную ей неуверенность, осторожно ступая по неровному дну туннеля, с разбро­санными по нему камнями и неожиданными неглубоки­ми ямами.

— Так вот как ты представляешь себе отдых после на­пряженных тренировок, — раздался голос шедшей позади Джоанны.

Наставница долгое время шла молча, что было совсем не похоже на нее, пока они с трудом продвигались по туннелю, следуя указателям под факелами, которые пока­зывали путь к центру — знаменитой Пещере Огненног Сокола.

Огненный Сокол был не только самой большой пещерой в этой огромной, запутанной, как лабиринт, систем каверн, но и, как утверждали, самой интересной. Диане потребовалось несколько часов, чтобы уговорить Джоанну, равнодушную ко всем красотам природы, сопровождать ее сюда.

— Им следовало бы выдать нам собственные факелы, — проворчала наставница.

— Я прочла в брошюре, что освещение должно тщательно нормироваться для того, чтобы сохранить здешний микроклимат...

— Все это штучки для вольнорожденных, — фыркнула Джоанна. — Вернорожденные не нуждаются ни в каком нормировании.

— Вы забываете, что я тоже вольнорожденная. Остановившись, Джоанна несколько мгновений сви­репо разглядывала Диану.

— Я никогда не забуду об этом, соплячка!

Диана решила не отвечать. Можно было запросто ока­заться втянутой в бесплодные споры с Джоанной по по­воду проблемы первородства.

Иногда она ведет себя невероятно глупо, — подумала Диана. С другой стороны, не много нашлось бы верно-рожденных, которые энергично жаловались на нахальст­во вольняг и при этом поддерживали с ними тесный кон­такт, если не дружбу — как, например, Джоанна с Дианой и Жеребцом.

Кстати, Джоанну редко видели в обществе вернорож-Денных. Видимо, из-за ее преклонного возраста полно­ценные воины чурались наставницы. Диана решила переменить тему:

— Разве на вас не производит впечатление чудо Айронхолда?

— Честно говоря, нет. Всего лишь очень темно, сыро и тесно. Я предпочитаю открытое пространство, свежий воздух, яркий свет.

— Свет? С вашим-то мрачным характером?

— Снаружи я могу громко крикнуть. Здесь я боюсь, что от малейшего шороха начнут падать камни.

— Да от одной вашей злобности может произойти лю­бой силы камнепад...

— Издеваешься?

— Я не хотела вас обидеть.

Джоанна хмыкнула. Ей не хотелось рассказывать Диа­не правду о том, что это или любое другое замкнутое про­странство очень сильно напоминает ей о Туаткроссе...

В своем первом боевом походе Джоанна стала непосредствен­ным участником самого крупного и унизительного пора­жения Гвардии Сокола, когда ее в своем боевом Мехе завалило многотонной грудой камней. Джоанну до сих пор мучили кошмары, в которых она оказывалась пой­манной в ловушку в кабине пилота и пыталась выбраться из нее...

В своем втором походе она воевала отлично и одержа­ла победу над знаменитым воином Клана Волка Наташей Керенской, известной во всех Кланах под прозвищем Черная Вдова. Благодаря этой победе Джоанна была за­несена в Предание Клана Нефритового Сокола. Но она помнила только то, как ее снова заклинило в кокпите боевого Меха, и Черная Вдова была готова в любую се­кунду добить ее.

Несмотря на то, что Джоанне удалось не только вы­жить, но и победить в схватке с Черной Вдовой, она до сих пор с содроганием вспоминала, как не могла вы­браться из искалеченных останков боевой машины, а во­круг громоздились отвесные стенки глубокого каньона...

Для Джоанны чувство пойманности постоянно сопро­вождало любую ее экскурсию по геологическим досто­примечательностям, и она могла бы совсем без таких по­ходов обойтись. Когда она шла по темным туннелям, ей казалось, будто она опять находится в одном из своих кошмаров, хотя здесь стены не были высокими, это был не Туаткросс и на нее не нападал никакой Мех.

— Посмотрите на это, — раздался голос Дианы, когда они в очередной раз повернули и на них внезапно обру-щился яркий свет, отбрасываемый несколькими настен­ными факелами.

— Просто захватывает дух, квиафф?

Джоанна не ответила. Она боролась с собой, пытаясь не поддаться впечатлению, которое вызывалось изо­щренной и пестрой вязью сталактитовых отложений, оставленных водой, которая вытравила в толще земли и этот туннель, и всю систему Соколиных Пещер.

Свет играл на пестрой поверхности сталактитов и, мер­цая, образовывал абстрактные узоры — вдобавок к тем, что уже были созданы эрозией. Сами сталактиты разни­лись по форме и толщине. Впечатление было такое, будто лед застыл на склоне скалы — только лед таял бы под лу­чами солнца, постоянно меняясь, а здесь сталактиты бы­ли постоянным фактором, который остался от прошлых геологических эпох, — они существовали здесь для того, чтобы сегодняшние туристы останавливались и востор­женно глазели.

Диана, кстати, так и поступала, а вот Джоанна погля­дывала с явной неохотой.

— Только представьте себе, — сказала Диана, — что эти сосульки висели здесь еще задолго до того, как наши предшественники прибыли в пространство Кланов из Внутренней Сферы. Века, тысячелетия...

— А здесь ничего не менялось. Совсем ничего. Мне все же больше по нраву наша не такая уж длинная жизнь, проходящая в борьбе...

— Чтобы хныкать по этому поводу ежедневно.

— Саркастическая страваг. Ладно, пошли дальше. Мне не терпится вернуться к тренировкам и гонять тебя до тех пор, пока пот не разъест твое собственное тело.

Следуя указателям, они направились в Пещеру Огнен­ного Сокола.

Поначалу, когда женщины только вышли из темноты, трепещущие отблески пламени и огромные размеры са­мой пещеры сбили их с толку. Факелы были расставлены в отдельных точках невероятно высоких стен — высоких до такой степени, что потолок различался только как ог­ромная тень, нависшая над общей картиной. Сам свет, отражаясь от сталактитов, сталагмитов и прочих геологи­ческих изысков, создавал огромное абстрактное полотно, в котором можно на короткий миг увидеть любую кар­тинку в зависимости от желания наблюдателя. Видение могло быть кошмаром, или чудным пейзажем, или воспо­минанием о далеком предке...

По пещере бродила масса народу. Люди прохажива­лись по аккуратно размеченным дорожкам, которые вели к огромному озеру в самом центре каверны. Диана про­чла в брошюре, что озеро называется Стикс, хотя это на­звание подходило скорее реке, чем озеру.

В брошюре, кроме всего прочего, сообщалось, что в озере находилось больше нефти, нежели воды, — нефти необычного вида, какая встречалась только на Айронхолде. Ее нельзя было использовать в качестве источника топлива или смазочного материала.

Но у этой нефти имелось одно странное свойство — изредка над поверхностью маслянистой лужи выстрели­вались вверх гейзероподобные вспышки пламени, вызы­ваемые, по всей видимости, каким-то внутренним горе­нием или интенсивным тепловыделением где-то глубоко под землей. Некоторые ученые изучали это явление, но не смогли продвинуться дальше построения гипотез. Ни­кто не захотел углубляться в исследования, а поскольку нефть эта никого толком не интересовала в плане практи­ческого применения, то ученые вскорости охладели к фе­номену и перестали обращать на него внимание.

Почему-то, несмотря на наличие источников откры­того огня, в пещере не чувствовалось тепла. Было даже холоднее, чем в туннелях, и у женщин возникло неприят ное ощущение, будто дует постоянный холодный вете рок.

— Надо поторапливаться, — пробормотала Джоанна. — Чем раньше мы уберемся отсюда снова в тепло, тем скорее у меня улучшится настроение.

—А как же насчет того поединка в холодную погоду, о котором вы рассказывали?

— Есть большая разница в том, где тебя настигла сту­жа—в кокпите боевой машины или во время прогулки по дурацким пещерам. Не припоминаю, чтобы когда-ни­будь мои ноги превратились в ледышку внутри кабины пилота Меха, — сварливо сказала Джоанна.

Диана улыбнулась и пошла по одной из дорожек. Не было смысла обращать внимание на Джоанну с ее жалобами. Диана давно поняла, что наставнице очень приятно быть сердитой и ворчать по любому поводу. Так зачем же лишать ее этого удовольствия?

— А здесь народу побольше, — заметила Диана, когда они вышли на дорожку.

Ее поверхность оказалась тверже, чем показалось де­вушке — вероятно, дорожку утоптали тысячи туристов, посещавших эту пещеру.

— Наверное, это в еще большей степени приманка для праздных зевак, чем я считала еще минуту назад, — сказа­ла Диана.

— Ты сама приманка для туристов, — буркнула вдруг Джоанна.

Время от времени она выдавала что-нибудь в этом ро­де. Часто Диана даже не удосуживалась спорить с ней, но эта реплика показалась уж слишком вызывающей.

— Приманка для туристов? О чем это вы?

— Наверное, лучше будет сказать — цирковое шоу или зрелище. Я никогда не видела таких состязаний за родовое имя, как эти. Возможно, подобное происхо­дит из-за необходимости проводить их в таком количе­стве...

Диана поняла, что наставница имеет в виду. Потери среди воинов с родовым именем во время вторжения во Внутреннюю Сферу были столь велики, что много родо­вых имен сделалось теперь легкодоступно. Из-за недо­укомплектованности боевых подразделений Клана по­явилась необходимость в том, чтобы больше мест было бы занято воинами с родовым именем.

— Да, цирк, — продолжила Джоанна, — особенно со всеми этими сопутствующими аттракционами. Во время проведения состязаний за родовое имя всегда устраива­ются какие-нибудь ярмарки, а иногда разыгрываются сценки из истории Кланов, временами даже очень непло­хие. Но на этот раз ощущение такое, будто полпланеты этих вольнорожденных идиотов понаехало в Айронхолд-Сити только затем, чтобы извлечь для себя выгоду из состязаний. То есть я хочу сказать, Диана, что я вижу больше погони за наживой и алчности, нежели удали и мастерства. Иногда состязания за родовое имя кажутся сопутствующим аттракционом, а сопутствующий аттрак­цион — гвоздем программы. Да тут еще и ты...

— О чем это вы?

— Ты — один из этих аттракционов. Зрелище. Вольнорожденная, на полном серьезе сражающаяся за родовое имя. Ты один из курьезов побочного представления, что-то противоестественное, по своей природе ущерб­ное...

Диана даже растерялась.

— Я-то думала, что вы поддерживаете мое участие в состязаниях, Джоанна, — пролепетала она. — Еще на Ковентри...

— Постой. Я поддерживаю тебя. Но не потому, что ты — вольнорожденная, а потому, что Хан согласился с доводами относительно твоей генетической правомоч­ности как дочери Эйдена Прайда. Мне не нравится, что ты — не вер порожденная, но я знаю тебя как воина, и ты хорошо зарекомендовала себя в этом качестве. Я едва ли понимаю саму себя, но в мире, в котором я должна была стать солахма, но все же продолжаю оставаться воином, дочь Эйдена Прайда имеет право стремиться получить родовое имя. Не жди от меня дальнейших объяснений. Если бы у меня были четкие мотивы, я бы изложила их.

Джоанна впервые затронула эту тему с тех пор, как они вылетели с Ковентри. Все то время, пока женщины находились на Айронхолде, их беседы в основном были посвящены вопросам подготовки и поддержания физиче­ской формы. Джоанна была готова злиться на все подряд, и притом без разбора, но она довольно долго избегала раз­говоров на предмет правомочности притязаний Дианы.

— Что ж, может быть, сейчас я и приманка для турис­тов, но посмотрим, что будет потом, — сказала Диана.

— Посмотрим, — хмыкнула Джоанна. — По моему мнению. Марта Прайд дала, возможно, своим врагам ко­зырь в руки, одобрив твои претензии. Любой неверный шаг, и...

— Да, да, Джоанна. Все это я понимаю и думаю об этом каждый день. С этой мыслью я отхожу ко сну.

Женщины молча пошли дальше.

Наконец они подошли к огороженной площадке, с ко­торой открывался вид сверху на огненное озеро. Неболь­шие таблички на подставках повествовали об истории пе­щер. Диана начала читать, Джоанна не стала.

Большинство табличек просто пересказывали то, о чем девушка уже прочла в брошюре. И все же озеро, наблю­даемое с такого близкого расстояния, произвело на Диану сильное впечатление.

Она подскочила на месте, как и большинство турис­тов, когда длинная струя пламени взметнулась вверх в не­посредственной близости от берега озера. За одним стол­бом пламени тотчас же взвился другой.

Один из туристов, маленький толстенький человечек на коротеньких ножках, видимо, так был напуган неожи­данной вспышкой, что сильно толкнул Джоанну. Та тоже не удержалась и подалась назад, а толстяк вообще упал на землю. Джоанна было восстановила равновесие, но заце­пилась об одну из подставок и тоже свалилась.

Диана с трудом сдерживала смех, видя, как Джоанна распласталась на земле.

Наставница вскочила на ноги, исподлобья оглядыва­ясь, чтобы увидеть, как много людей лицезрело ее неук­люжее падение. Диана заметила, что многие из туристов и в самом деле обратили внимание на эксцесс и пытались сдержать веселье, но тщетно. Ай-яй-яй, — подумала Диа­на, видя, как заливается краской гнева лицо Джоанны.

— Вам смешно, да? — закричала Джоанна. Однако она подала руку упавшему человечку. Тот поднялся, лепеча жалкие извинения. Джоанна кивнула и с презрением оттолкнула толстячка. Он споткнулся и снова упал.

— Что ж, смейтесь же! — крикнула Джоанна. — Но за­помните: я выйду из этого дурацкого места, оставаясь вернорожденным воином. И завтра я все еще буду вернорожденным воином, а вы все останетесь мерзким сбро­дом вольняг! Запомните это, сволочи!

Опомнившись, она зашагала прочь от озера по дорож­ке, указатель которой обозначал направление к выходу.

Какое-то мгновение Диана смотрела вслед Джоанне, не зная, последовать ли за ней или же остаться. Девушке здесь нравилось, и она была бы не прочь задержаться еще ненадолго, чтобы полюбоваться на великолепие пещеры.

В то же время Диана была вне себя из-за, того, что Джоанне, которая до мозга костей была вернорожденным воином, было безразлично, что все высказывания насчет вольнорожденных также относятся и к ней.

* * *

Диана бросила взгляд на ошеломленных туристов, ко­торые и в самом деле все были вольнорожденными. В ка­ком-то смысле девушка была одной из них — несмотря на то, что ее вступление в ряды воинов несколько лет тому назад отдалило ее от товарищей по несчастью рождения.

Диана, более чем когда-либо, чувствовала свою чужеродность среди Нефритовых Соколов. Не являясь ни вер­норожденным воином, ни вольнорожденной другой кас­ты, она была чем-то противоестественным, как правиль­но заметила Джоанна, чем-то вроде курьеза побочного представления.

Диана не могла легко смешаться с этой толпой и чув­ствовать себя в ней комфортно. Не могла она и находить­ся среди воинов, не замечая при этом, что ее товарищи видят в ней вольнягу, несмотря на ее, возможно, значи­тельные воинские подвиги. Это была ее жизнь, но жизнь, которую она могла бы изменить, завоевав родовое имя.

Но могло ли родовое имя избавить ее от чувства от­чужденности как среди верно-, так и вольнорожденных? Загадка... загадка такая же неразрешимая, как и эти язы­ки пламени, выскакивающие из озерных глубин.

Еще один столб огня взметнулся вверх в нескольких шагах от девушки. Диана пожала плечами и направилась вслед за Джоанной, которая своим быстрым шагом уже одолела половину длинной дорожки. Невзирая на отлич­ную физическую форму — результат интенсивных и без­жалостных тренировок под началом Джоанны, — Диане было непросто нагнать ее.

VII