Акмеологические исследования художественно-творческой деятельности

Ярким образцом и, пожалуй, наиболее сложным видом прикладных акмеологических исследований являются работы, раскрывающие фе­номен АКМЕ в творчестве, т. к. противоречивы сами творческие лично­сти. Поэтому в такого рода исследованиях особенно высоки требования к профессионализму. Сегодня можно встретить немало образных ил­люстративных примеров и описаний АКМЕ художественно-творчес­кой деятельности. Это и понятно, ведь значимость, к примеру, науч­ных достижений обычно оценивается сквозь призму времени, поэтому то, что было авангардным лет пятьдесят—семьдесят назад, сейчас ка­жется вполне естественным и даже обыденным.

В частности, изобретение академиком С. В. Лебедевым синтетиче­ского каучука в тридцатых годах прошлого века считалось эпохаль­ным, а в наше время даже трудно объяснить, почему тогда был вокруг него такой ажиотаж. Кроме того, в истории науки не раз бывали слу­чаи одновременных открытий разными учеными одних и тех же зако­номерностей или феноменов (это естественно — ведь то, что объек­тивно существует, может быть найдено различными путями). В этом случае внимание невольно переключается не на суть открытия, а на его приоритетность. Кто первый изобрел электрическую лампочку на­каливания — Эдисон или Ладыгин? Споры продолжаются до сих пор.

Если же рассматривать значимость успехов в управлении государ­ством — то она во многом определяется историческим ракурсом оцен­ки, который обычно зависит от политической конъюнктуры. Пока­зательным в этом смысле является отношение к государственной деятельности Ивана Грозного или к реформам Петра Великого — они то превозносятся, то подвергаются остракизму. Значимость полковод­ческих достижений во многих случаях не кажется столь впечатляю­щей, если, скажем, оценивать их с учетом людских потерь, разрушений (об этом обычно ничего не говорится), скрываемой мотивации воена­чальников.

И лишь выдающиеся достижения в художественно-творческой дея­тельности не подвергаются сомнению, они сугубо индивидуальны, не­повторимы, Можно предположить, что закон Ньютона о всемирном тяготении мог быть открыт и другим ученым, но невозможно вообра­зить другого автора Джоконды. На них, как правило, не влияют ни временные, ни политические или конъюнктурные факторы. Кто из здравомыслящих людей будет отрицать, что Моцарт — гениальный композитор, Шекспир — гениальный драматург, Пушкин — гениаль­ный поэт, Леонардо да Винчи — гениальный живописец? Их достиже­ния в творчестве являются как бы абсолютными, не зависящими от времени, их имена — символы гениальности. Поэтому-то примеры АКМЕ в художественно-творческой деятельности столь впечатляю­щи и действенны.

В то же время, несмотря на столь их убедительную роль, данное на­правление акмеологии на сегодняшний день является, пожалуй, наи­менее разработанным. Здесь, конечно, можно сослаться на молодость акмеологии как науки, но главная причина в чрезвычайной сложно­сти самой проблемы.

В психологии доказано, что сложность центральных механизмов творчества обусловлена тем, что они не полежат прямому изучению в силу действия бессознательного — это стало сейчас чуть ли не аксио­мой. А ведь в акмеологии — это один из многих факторов развития. К тому же часто случается, что многие выдающиеся художественные произведения воспринимаются современниками неоднозначно, а то и негативно, и лишь время все «расставляет по своим местам» — приме­ров здесь можно привести множество. Иногда восприятию и понима­нию художественного произведения может мешать знание личност­ных или характерологических особенностей творческих деятелей. В быту, в общении, отношениях с близкими они совсем не таковы, как в творчестве, — отсюда возникает и соответствующая психологиче­ская установка, приземляющая для современников значимость их тво­рений. Вспоминаются слова Марины Цветаевой о характерной уди­вительной черствости многих крупнейших художников и поэтов по отношению к своим родным и близким*.

* Цветаева М. Письмо Б Пастернаку // Новый мир. — 1969. — № 4.

Видимо, эмоциональная отдача в творчестве у них была столь вели­ка, что близким «теплых чувств» просто не доставалось. Об этом писал еще и Ч. Ламброзо. Хотя, конечно, бывают и исключения. Все это, бе­зусловно, затрудняет изучение феномена АКМЕ конкретной творче­ской личности. К этому следует добавить, что от акмеологических исследований всегда ждут новых ярких, но прежде всего конструктив­ных результатов, потому что акмеология как наука призвана в первую очередь помочь в очень важном для любой творческой личности деле — ее самореализации.

К сказанному следует добавить, что проблема АКМЕ в художест­венно-творческой деятельности слабо разработана и в смежных нау­ках. Правда, справедливости ради надо заметить, что в психологии проблематика художественно-творческой деятельности и сами твор­ческие личности неизменно вызывали живейший интерес. В центре внимания находились:

• способности к творческой деятельности;

• духовные потребности творческой личности;

• мотивация творческой деятельности;

• художественная одаренность;

• психические состояния и особенно вдохновение;

• процессы творчества;

• восприятие художественных произведений и многое другое.

Сами исследования проводились в предметном поле психологии личности, творчества и психологии искусства. Немало интересных работ, имеющих прямое отношение к АКМЕ в художественно-твор­ческой деятельности, было опубликовано искусствоведами и литера­туроведами.

В то же время высокая доля субъективизма в восприятии и оцен­ках, отсутствие строгой системы критериев снижают их значимость для акмеологии.

На что необходимо обращать особое внимание в акмеологическом изучении выдающихся достижений в художественно-творческой дея­тельности?

В первую очередь:

• надо конкретизировать содержание предмета и объекта исследо­ваний;

• точно поставить цели и задачи;

• определить вид изучаемой художественно-творческой деятель­ности.

Исходя из общих теоретико-методологических оснований акмеоло­гии на нынешнем этапе ее развития, можно предложить следующие трактовки.

АКМЕ в художественно-творческой деятельности необходимо рас­сматривать в соответствии с ее сущностными общими характеристи­ками. На первых этапах изучения АКМЕ в художественно-творчес­кой деятельности, безусловно, очень трудно подходить к проблеме в столь широком понимании. Поэтому на сегодняшний день предлага­ется рассматривать проблему в узком плане — через влияние личност­ных характеристик субъекта творческой деятельности на процесс и результативность созидания выдающихся творческих достижений. Исходя из такого понимания, определяются объект, предмет и цент­ральные задачи исследования АКМЕ в художественно-творческой де­ятельности на данном этапе.

Объектом является творческая личность, самореализующаяся глав­ным образом в конкретном виде художественно-творческой деятель­ности и достигающая в ней выдающихся результатов.

Предметом в широком понимании являются закономерности, пси­хологические механизмы, условия и факторы, способствующие дос­тижению АКМЕ в художественно-творческой деятельности.

Центральные задачи связаны с разноплановым исследованием АКМЕ в художественно-творческой деятельности, а также с изучением и описанием на уровне общего, особенного и единичного субъектив­ных или личностных условий и факторов, способствующих выдаю­щимся достижениям в художественно-творческой деятельности.

Решение данных задач позволит выйти на раскрытие содержания и описание других важных акмеологических категорий: личностно-профессионального развития и профессионализма в художественно-творческой деятельности.

При изучении АКМЕ в художественно-творческой деятельности имеются немалые трудности методологического характера. В частнос­ти, в таких исследованиях доминируют процессуальный и деятельностный аспекты рассмотрения, т. е. главным считается выделение эта­пов создания художественного произведения или образа, описание их содержания и пр. Правда, при этом обычно отмечается высокая са­моотдача, напряженность работы творческой личности, ее отдельные психологические характеристики и т. д. Иными словами, в них не в полной мере соблюдался важный методологический принцип един­ства личности и деятельности, необходимый в любых психологиче­ских и акмеологических исследованиях. В результате сама творческая личность как бы оставалась в стороне, в лучшем случае описывались ее эмоциональные реакции, настроения, состояния.

Понимали ли ограниченность такой ситуации исследователи и са­ми творческие личности? Безусловно. Французскому художнику-им­прессионисту Дега приписывают психологически очень точную мысль о том, что «...в творчестве важно не столько, что и как делается, сколь­ко — кто это делает»*.

* Ершов П. М. Режиссура как практическая психология. — Дубна: Феникс,1997.

На наш взгляд, это прекрасная иллюстрация не только важности принципа единства личности и деятельности в акмеологическом изу­чении вершин в художественно-творческой деятельности, но и самой акмеологической проблематики. Но это не единственный аспект, сле­дует также больше опираться на принцип субъектности, особо выде­ляя у творческой личности корреляты результативности деятельности таких качеств, как ответственность, самостоятельность, инициатива, творческая свобода.

Очень важны в акмеологическом изучении выдающихся творче­ских достижений и принципы развития, психологического детерми­низма, потенциального и актуального.

Изучение АКМЕ в художественно-творческой деятельности в теоре­тическом и практическом плане не может осуществляться без ее кон­кретизации, ведь категория художественно-творческой деятельности объединяет различные ее виды: живопись, скульптуру, поэзию, прозу, музыкальную композицию, многие виды сценической исполнитель­ской деятельности и пр. Очевидно, что характер, да и результативность исследования АКМЕ в живописи будет существенно отличаться от исследований АКМЕ артистов драматических театров в силу совер­шенно разного их содержания и различия требований, предъявляемых субъекту творческой деятельности. К этому следует добавить, что су­ществуют виды художественно-творческой деятельности, в которых создаются художественные произведения, живущие столетия и тыся­челетия, в иных — минуты и часы. К первым относится монументальное искусство, живопись, литература, прикладные виды художественного творчества, к другим — роли в спектаклях, исполнение музыкальных произведений.

Заметим, что созданы подробные жизнеописания авторов многих шедевров, что существенно облегчает акмеологическое исследование.

Существенно большую трудность для акмеологического исследова­ния представляют те виды художественно-творческой деятельности, которые называют сценическими или исполнительскими. К ним отно­сятся музыкальное исполнительское и театральное актерское и ре­жиссерское творчество. До недавнего времени создаваемые произве­дения или образы никак не фиксировались для воспроизведения или это делалось настолько технически несовершенно, что судить об ис­полнительском мастерстве чрезвычайно сложно.

К примеру, как танцевала Авдотья Истомина? Ведь это ей Пушкин посвятил свои стихи: «...Блистательна, полувоздушна, смычку вол­шебному послушна...» Но это — стихи очень впечатлительного ге­ния... Интересно, а как Пушкин описал бы танец Галины Улановой или Екатерины Максимовой? А как играл великий русский драмати­ческий артист Михаил Щепкин? Каким он был с точки зрения психо­логии и акмеологии как творческая личность? Восторженных отзы­вов современников очень много, но в них много и субъективного.

К этому следует добавить, что исполнительское творчество подвер­жено влиянию духа времени: танец балерин первой половины двадца­того века, который вызывал слезы восторга у зрителей — сейчас может показаться наивным, а то и смешным. Заметим также, что техника исполнения постоянно совершенствуется: сейчас виртуозные скрипич­ные произведения Паганини исполняет любой конкурсант, а слож­нейшие фуэте — «крутит» любая выпускница хореографического учи­лища.

Изучение АКМЕ в исполнительской художественно-творческой дея­тельности по мемуарной литературе также затруднено ввиду того, что очень мало творческих личностей, за исключением, пожалуй, Ф. И. Ша­ляпина, В. В. Маяковского, Леонардо да Винчи, обладали должным уровнем интроспективной компетентности и могли интересно и инфор­мативно описать и самих себя, и процессы создания художественных произведений. Многие скорее создавали имидж своей творческой деятельности и личности. Вряд ли можно полностью полагаться и на воспоминания современников — во многих из них отчетливо про­сматривается желание повысить собственную значимость ссылками на близость к выдающимся творческим личностям или, напротив, же­лание посплетничать о великих, свести с ними какие-то личные счеты. Все это необходимо учитывать при реализации акмеологического под­хода в исследованиях.

Акмеологический подход в изучении выдающихся достижений в ху­дожественно-творческой деятельности независимо от их вида может быть реализован только в том случае, если он опирается на состоя­тельную систему критериев.

Действительно, каковы критерии АКМЕ в художественно-творчес­кой деятельности?

Это на самом деле фундаментальнейшая научная проблема, требу­ющая глубокого анализа. В смежных научных областях она стоит так­же очень остро.

Например, в психологии творчества и в искусствоведении давно дис­кутируется вопрос о способностях к художественно-творческой деятель­ности, критериях одаренности и, соответственно, методах их определе­ния. Опубликовано немало интересных исследований, высказываются различные, порой даже противоположные мнения авторитетных спе­циалистов, осуществляется конкурсный набор в соответствующие учебные заведения, а единой общепринятой системы до сих пор нет. На­помним, речь идет всего лишь о способностях, а не о системе субъек­тивных предпосылок выдающихся творческих достижений.

Очевидно, что проблема АКМЕ в художественно-творческой дея­тельности существенно сложнее, естественно, это касается и соответ­ствующей критериальной системы. И все же, исходя из сущностных характеристик феномена АКМЕ, акмеологического понимания обще­научной категории «критерий», используя материалы анализа психо­логических и искусствоведческих исследований художественно-твор­ческой деятельности, мемуарной и биографической литературы, обще­ния с выдающимися творческими личностями, можно предложить ряд критериев АКМЕ в художественно-творческой деятельности и пред­ставить их обоснование. Допускаем, что данные критерии, скорее все­го, не являются исчерпывающими, вероятно, существуют и другие. Нужно также отметить, что приведенные ниже критерии не ранжиро­ваны по степени значимости.

Первый критерийАКМЕ в художественно-творческой деятельнос­ти — это гуманистическая направленность самой творческой деятель­ности, создаваемых художественных произведений, образов. В гума­нистическом понимании ценно то, что направлено на благо людей, что делает их более человечными, добрыми, благородными. Создаваемые художественные произведения или образы должны нести людям доб­ро — «чувства добрые лирой пробуждать», обращаться к совести, со­чувствию и сопереживанию, влиять на гуманистическую направлен­ность самой личности. Это, в свою очередь, формирует у личности нравственные нормы поведения и отношений. Высокохудожественные гуманистические произведения или образы обладают свойством сильного эмоционального воздействия, которое не теряет своего вли­яния на протяжении многих и многих лет. Если же художественное произведение или создаваемый образ — даже и очень талантливые — не отличаются гуманистической направленностью, то их воздействие оказывается иногда и очень сильным, но скорее эпатирующим и обыч­но подверженным моде, как, например, мода на самоубийства, «любовь к смерти, греху и пороку», воспеваемая некоторыми представителями декадентского искусства конца XIX — начала XX веков. Поэтому, как правило, влияние таких произведений сказывается недолго и прохо­дит вместе с модой, да и подвержены ему бывают в большинстве своем люди, отличающиеся соответствующими психологическими, а зачас­тую — и психопатическими особенностями.

Второй критерийАКМЕ в художественно-творческой деятельнос­ти — это художественная ценность созданных произведений, образов. Художественная ценность является фундаментальной научной и эс­тетической категорией, одинаково значимой для всех наук, включен­ных в процесс изучения художественного творчества. Данная катего­рия прочно вошла в лексикон искусствоведов и эстетов еще в начале двадцатого века, потом она стала междисциплинарной, однако до сих пор ее точное содержание не раскрыто, хотя сущностные характерис­тики всеми понимаются практически одинаково. «...Художественная ценность есть, прежде всего, благо, благо действительное, а не мнимое, благо осознанное»*.

* Соболев П. В. Художественная ценность: к вопросу о содержании поня­тия. / Художественное творчество. — Л.: Наука, 1983. — С. 241.

Художественная ценность представляет собой идеальный объект — это чувственно-психологическое и идейное содержание системы обра­зов произведения, совокупность заключенных в нем значений и по­рождаемых им смыслов, которые призваны удовлетворять высшие духовные потребности человека, тесно связанные с интеллектуальны­ми, нравственными и эстетическими потребностями.

Эта ценность обладает свойством интегральности, ее образуют мно­гие ценностные значения и смыслы в их единстве, которое неразрыв­но и не сводится к простой сумме художественных достоинств, напри­мер, психологической глубины и точности, прогрессивности идей, выразительности, правдивости, искренности и пр.

По мнению специалистов в области эстетики, ценностная квалифи­кация произведения или художественного образа невозможна без об­суждения вопросов о том, в какой мере реализованы в нем сущност­ные свойства и возможности искусства:

• способствует ли это произведение или созданный художествен­ный образ познанию себя и действительности;

• ставят ли они жизненно важные проблемы;

• обогащают ли реципиентов духовно;

• воздействуют ли возвышающе на их чувства и разум;

• доставляют ли эстетическую радость.

Ответы на данные вопросы можно рассматривать как своеобразные показатели данного критерия. Высшей ценностной значимостью об­ладают произведения, в которых при гуманистической направленнос­ти достигнуты глубокие художественные обобщения жизненных си­туаций, человеческих характеров, отношений и судеб, общезначимых психологических состояний и чувств, содержатся творческие откры­тия.

Проблема художественной ценности заостряет внимание на явле­нии ложных ценностей (псевдоценностей) и антиценностей. После­дние представляют собой такие «произведения-артефакты», с по­мощью которых, используя возможности искусства, преследуются антигуманные цели, находящиеся в противоречии с природой челове­ка и назначением искусства.

Если обобщить сказанное, то можно утверждать, что художествен­ная ценность — это свойство произведения искусства, достигнутое в процессе художественного творчества, придающее произведению осоз­нанность и духовность, имеющее высокую духовную и эстетическую значимость, способное оказывать благотворное влияние на сознание и жизненные позиции, направленность личности.

Очевидно, что критерий «художественная ценность» тесно связан с первым критерием — «гуманистической направленностью» художе­ственного произведения, образа.

Понятно, что художественная ценность — это качественный и очень сложный критерий, поэтому при его применении следует особое вни­мание уделять аргументированности оценочных суждений. При этом при определении художественной ценности произведения или образа следует разделять категории ценности и оценки. Оценка — непосред­ственный акт сравнения с эталонами или другими объектами. Цен­ность же — категория прежде всего смысловая.

Третий критерий АКМЕ в художественно-творческой деятельнос­ти можно свести к известной крылатой фразе — «...истинное непод­властно времени». Это некий своеобразный временной императив.

Действительно, может ли устареть «Троица» А. Рублева? Или «Ме­лодия» Глюка? Или «Ромео и Джульетта» Шекспира?.. Время — вот один из главных критериев духовной и художественной ценности про­изведения, оно «все расставляет на свои места». Выдающиеся художе­ственные произведения волнуют людей, влияют на них, пока есть воз­можность воспринимать их. Вместе с ними живет и слава их творца. Русский поэт Ф. Глинка психологически очень точно выразил эту мысль в своих стихах: «Следы исчезнут поколений, но жив талант, бессмертен гений».

Случается, что некоторые выдающиеся произведения не оценива­ются должным образом современниками, однако это может и не отра­зиться на художественной ценности произведения — «время все рас­ставляет на свои места».

После премьеры «Лебединого озера» П. И. Чайковского критики писали: «...музыка нового балета довольно монотонна, скучновата», «В "Лебедином озере"... проявился обычный недостаток г. Чайков­ского: бедность творческой фантазии и, как следствие этого, однооб­разие тем и мелодий»; «скандальным провалом» назвала пресса пре­мьеру «Чайки» А. П. Чехова: «"Чайка" погибла. Ее убило единогласное шиканье всей публики», «Это просто дикая пьеса... в ней все перво­бытно, примитивно, уродливо и нелепо», «Это не чайка, просто дичь»; у Рембрандта потребовали обратно деньги заказчики картины «Ноч­ной дозор»; король Филипп отверг картину Эль Греко «Мученичество св. Маврикия» и заказал этот сюжет другому художнику; «Севильский цирюльник» Россини не сразу был признан современниками.

Примеров можно привести очень много, но главное — подлинные шедевры живут во времени, не исчезая и благотворно воздействуя на поколения.

Четвертый критерий АКМЕ в художественном творчестве — это высочайший уровень исполнительского мастерства. Данный критерий, думается, не требует каких-либо обоснований. Очевидно, что невоз­можно создать значимое художественное произведение, не обладая мастерством. Именно мастерство помогает передать тончайшие оттен­ки состояний, мастерство помогает адекватно передать идеи замысла и отношений. Мастерство позволяет сделать произведение вырази­тельным, оказывающим сильное эмоциональное воздействие на лю­дей. Случается, что именно особые грани мастерства, а, например, неновизна или оригинальность сюжета, являются главным в определе­нии художественной ценности произведения.

Сколько талантливейших живописцев обращалось к евангельским темам за сотни лет до Александра Иванова, сколько гениальных про­изведений было до него посвящено Иисусу Христу? Кажется, не­возможно было сказать здесь что-то принципиально новое. Но выда­ющееся мастерство и вдохновение Иванова позволило ему создать подлинный шедевр — «Явление Христа народу» — монументальное многофигурное полотно, в котором он достиг необычайной глубины философского обобщения в своем особом видении этой вечной темы.

Исполнительское мастерство в художественном творчестве является не только центральным критерием, но и важнейшим условием дости­жения АКМЕ. Об этом много сказано в акмеологических исследова­ниях. Заметим, что акмеологические свойства мастерства в художе­ственно-творческой деятельности сходны с мастерством в других видах деятельности:

• высокий уровень гибких профессиональных умений и навыков;

• творческий подход;

• постоянное стремление к совершенствованию;

• очень высокая продуктивность.

На уровне особенного мастерство связано с конкретной специфи­кой художественно-творческой деятельности.

На уровне единичного — с неповторимостью творческой индивиду­альности.

Достижение высокого уровня мастерства доступно далеко не всем, отсюда и известная уникальность выдающихся творческих личностей. Именно здесь особенно наглядно проявление психологического и акмеологического принципа единства личности и деятельности. Случа­ется, что «технологии» мастерства держатся в строжайшем секрете или передаются только избранным. К тому же не все выдающиеся ма­стера обладают необходимыми педагогическими качествами и умени­ями, чтобы передать другим накопленный опыт.

Пятый критерийАКМЕ в художественно-творческой деятельно­сти — это общественное признание. Иногда его не вполне справедливо отождествляют с признанием власти или господствующих групп. Дан­ный критерий, пожалуй, один из самых противоречивых, хотя и, не­сомненно, высоко значимых. Этот критерий близок к описанному выше временному императиву. Можно привести немало примеров, когда выдающиеся творческие личности не получали признания при жизни и умирали в нищете, но их произведения живут во времени.

В. А. Моцарт всегда испытывал лишения, даже тело его было опу­щено в общую могилу для нищих. Сходная судьба была и у Фирдоуси, по легенде, султан Махмуд решил наконец вознаградить его за поэму «Шах-Наме» — но когда караван с дарами входил в ворота города, из противоположных ворот вынесли носилки с телом покойного поэта. В нищете жил Чюрленис. В отчаянии от непризнания бросил писать стихи и стал торговым агентом Артюр Рембо, чтобы заработать на жизнь, работал таможенником художник Анри Руссо.,..Слова Эдгара По, сказанные на следующий день после смерти Эдуарда Мане, — «Мы не знали, как он велик!» — можно отнести ко многим и многим творцам, не понятым, не принятым и зачастую гонимым при жизни.

С другой стороны, часто случается, что вокруг какого-то художника или артиста возникает небывалый ажиотаж, «мода на художника», а лет эдак через десять про него мало кто может вспомнить или вос­принимать его творчество серьезно. Можно отметить и официозных творцов, работавших по заказу власти и обласканных ею за это, но их даже и не вспоминают по прошествии всего лишь нескольких лет.

Известно немало случаев, когда власть не принимает ту или иную творческую личность, всячески мешает ее публичной деятельности, однако и это не может помешать творческой самореализации личнос­ти, достижению АКМЕ в художественно-творческой деятельности.

Например, при жизни Владимир Высоцкий постоянно подвергался остракизму и прессингу властей, зато в каждом доме, где имелся маг­нитофон, были записи его песен, кстати, и в домах его официальных гонителей тоже — вспомним его песню «Меня к себе зовут большие люди, чтоб я им пел "Охоту на волков"...».

В то же время можно привести яркие примеры, когда выдающиеся творческие личности при жизни заслуженно пользовались признани­ем властей и всеобщей народной любовью, и это немало способствова­ло достижению их АКМЕ.

Это поэты и государственные деятели И. В. Гете, Г. Р. Державин, художник П. Рубенс, балетмейстер М. Петипа, великие артисты — балери­на Г. С. Уланова, певец С. Я. Лемешев, артист театра и кино М. И. Жа­ров и многие другие.

Таким образом, данный критерий является весьма гибким, и его ис­пользование при изучении АКМЕ конкретной творческой личности всегда нуждается в серьезном обосновании.

Шестойкритерий АКМЕ в художественно-творческой деятельно­сти — новаторство в творчестве. «Проторенные пути», повторение того, что сделано другими творческими личностями, подражание — никогда не способствовали достижению АКМЕ в художественно-творческой деятельности. Именно поиск и созидание нового часто приводили к выдающимся результатам. Надо подчеркнуть, что мно­гие творческие личности, достигшие АКМЕ, как правило, были не только новаторами, но и основоположниками новых направлений в искусстве.

Мария Тальони в 1832 году на премьере балета «Сильфида» первая встала на пуанты и тем самым открыла небывалые выразительные воз­можности классического танца, французские импрессионисты, по сути дела, стали основателями нового вида техники письма в живописи, Ф. И. Шаляпин — не только великий певец, но и создатель порази­тельного симбиоза вокала и драматического искусства, В. В. Маяков­ский привнес в поэзию удивительный динамизм, новые формы и об­разы, К. С. Станиславский создал систему, когда артист не играет, а «живет в образе», А. Н. Скрябин сумел соединить цвет и музыку.

Особую значимость и роль данный критерий приобретает, если но­ваторство в художественном творчестве сочетается с его гуманисти­ческой направленностью. Просто новаторство без гуманистической направленности может вызвать неоднозначную реакцию.

Примером может служить творчество чрезвычайно талантливого живописца, яркого представителя сюрреализма Сальвадора Дали. Его произведения действительно поражают воображение своей необычай­ной вычурной фантазией, оригинальностью, виртуозным техническим мастерством. Но они же могут вызывать и непроизвольное отторже­ние, неприятие благодаря подчеркнутому стремлению автора к шоки­рующему эффекту, эпатажу.

Седьмой критерий — индивидуальная неповторимость в творчестве. Он тесно связан с новаторством, но все же, по нашему мнению, яв­ляется самостоятельным критерием. Если проанализировать АКМЕ многих выдающихся творческих личностей, то в первую очередь обра­щаешь внимание именно на их индивидуальность и «непохожесть» на других. Данный критерий не требует каких-либо обоснований, все очевидно.

Предложенные критерии являются обобщающими, с их помощью можно анализировать АКМЕ практически в любом виде художествен­но-творческой деятельности. Обобщающие критерии могут конкретизироваться в зависимости от вида художественно-творческой деятель­ности и в соответствующих более детальных показателях. Естествен­но, что данная критериальная система будет дополняться и развиваться. Однако предложенные критерии уже позволяют решать акмеологические задачи.

Каковы перспективы развития и детализации предложенной кри­териальной системы?

Они видятся в выходе на уровень особенного и единичного. Основ­ное направление на уровне особенного может осуществляться в направ­лении поиска личностных составляющих АКМЕ в конкретных видах художественно-творческой деятельности. В частности, если речь идет о сценическом или исполнительском творчестве, то важным крите­рием может стать большой творческий диапазон — разножанровые роли или произведения, исполненные с высоким мастерством, нова­торски, а также выдающиеся достижения личности в разных видах творчества.

Примером здесь может служить великий Ч. Чаплин — актер, режис­сер, сценарист и композитор — который свою комедийную маску пре­вратил в образ огромной силы, поднявшись до высот истинной траге­дии. Другой пример — А. П. Чехов, умевший создавать как изящные легкие юмористические произведения, так и сложные драматические произведения глубочайшего содержания. А В. Шекспир, гениально создававший тонкие комедии и потрясающие трагедии, причем и те и другие живут века.

Очевидно, что критериями АКМЕ в художественном творчестве, правда в сфере потенциального, могут стать:

• уровень креативности творческой личности;

• сильная творческая интуиция;

• активность;

• инициатива.

На уровне единичного критериями могут стать следующие:

• уровень акмеологических инвариантов профессионализма;

• индивидуальные предпочтения АКМЕ;

• акмеологические стандарты и эталоны;

• образ «Я» и др.

Все это подтверждает, что предстоит серьезная аналитическая ра­бота для создания разноуровневой критериальной системы изучения и описания АКМЕ в художественно-творческой деятельности.

Примеров акмеологических исследований художественно-творче­ской деятельности можно привести не так много*, однако их глубина и значимость являются залогом того, что в самое ближайшее время их масштабность существенно возрастет.

* Фетисова Е. В, Зазыкин В. Г. Екатерина Максимова и Владимир Василь­ев: АКМЕ в балетном творчестве // Акмеология. — 2002. — № 1. 2002; Кузьмина-Гаршина Н. В., Лунева Л. Ф. Опыт акмеологического исследования творчества ученого-преподавателя-поэта. — Шуя: ШГПУ, 2000 и др.