Глава 2. Отражение черт личности в текстах

без каких-либо приспособлений построена фантасти­ческая повесть А. Ломма «Ночной орел». Сержант Ко­жин — «боевой парень, спортсмен, комсомолец, сто прыж­ков с парашютом! К тому же сибиряк, шахтер, ни бога, ни черта не боится!» — прыгает с самолета без запас­ного парашюта. Падая, он понимает, что основной па­рашют не раскрылся.

Кожин изо всех сил сжал зубы. Тренированное мус-, кулистое тело напряглось, яростно сопротивляясь паде­нию. <„.> Это было отчаянное желание жить <...>.

(И тут. — Б.б.) каждая клетка в теле Кожина проник­лась вдруг ликующим чувством свободы и беспредель­ного счастья. Страшная сила, влекущая к земле, <...> куда-то вдруг ушла. Воздух <...> теперь нес, держал, пружиня, как туго натянутая парусина.

Летает «маленький толстенький самоуверенный чело­вечек» по имени Карлсон (А. Линдгрен «Малыш...»):

На самолетах и вертолетах летать могут все, а вот Карлсон умеет летать сам по себе. Стоит ему только на­чать кнопку на животе, как у него за спиной тут же начи­нает работать хитроумный моторчик <...> Карлсон взмы­вает ввысь и летит, слегка покачиваясь, с таким важным и достойным видом, словно какой-нибудь директор <.„>.

А вот что поется в «Песне о Гагарине» (стихи В. Бо-кова):

Земля — Луна, Рукой подать. Давно, давно пора Туда слетать. И мы безотлагательно Слетаем обязательно.

Общительность

Герой «веселых» текстов никогда не унывает, он всегда в хорошем настроении, разговорчив и стремится к общению. Например, у автора «веселого» текста

Литературоведение

Белянин В. Психологическое литературоведение

«Джельсомино в стране лжецов» Дж. Родари есть такое детское стихотворение:

Пускай за границу везет меня скорый

В чужие края, за высокие горы,

Встречу я в дальних, невиданных странах

Мальчиков, девочек иностранных.

Увижу детей, говорящих по-русски,

По-чешски, по-гречески, по-французски.

«Здравствуйте!» — скажет мне кто-нибудь в Дании.

Я не пойму и скажу: «До свидания!»

«Доброе утро!» — скажет мне швед.

«Добрый вечер!» — скажу я в ответ.

Будут смеяться шведы, датчане,

Русские, немцы и англичане,

Китайцы, индусы, испанцы и греки,

И тут же мы станем друзьями навеки!

(Дж. Родари «Поезд, идущий за границу»)

Вот так, запросто приветствуя людей на разных языках, по всем континентам путешествует герой «ве­селого» текста, со всеми он находит общий язык и завязывает дружбу. При этом герой часто не столько общителен, сколько болтлив. Так, описывая характер Хлестакова «для господ актеров», Н.В. Гоголь дает сле­дующую характеристику его речевого поведения: «Го­ворит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно» («Ревизор»). Это то, что в специальной литературе называется «словесным поносом».

Как мы уже отметили, при подобных психологи­ческих состояниях превалирует идея всеобщего един­ства и возникает «желание заключить в свои объятия весь мир ("Обнимитесь, миллионы!")». Это напомина­ет слова из известной советской песни:

Эй, товарищ! Эй, прохожий! С нами вместе песню пой!

Глава 2, Отражение черт личности в текстах

Пение

Герой «веселого» текста очень любит петь и разго­варивать громко.

С крика младенца, сила голоса которого разбила все окна в городке, начинается повесть Дж. Родари «Джельсомино...». Поет Винни-Пух, взлетая с помощью воздушного шарика:

Я маленькая тучка, а вовсе не медведь. А как приятно тучке по небу лететь.

(А. Милн «Винни-Пух...» в пер. Б. Заходера)

В другой известной песне поется:

А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер...

Или еще пример:

Мы будем петь и смеяться как дети...

Экранизации многих «веселых» текстов не случай­но делаются в виде музыкальных фильмов («Три муш­кетера», «Трое в лодке», «Some Like it Hot», известный в России под названием «В джазе только девушки»). О кинофильме «Веселые ребята» и говорить не прихо­дится. Поют и танцуют все!

Движение, жизнерадостность и пение идут рука об руку.

Вместе весело шагать по просторам! И конечно, напевать лучше хором.

Аппетит

Вот что поет Карлсон, играя в кубики:

Ура, ура, ура!

Прекрасная игра!

Красив я и умен,

И ловок, и силен!

Люблю играть, люблю ... жевать!

(А. Линдгрен «Малыш и Карлсон...»)

Белянин В. Психологическое литературоведение

Характерно, что появившийся здесь мотив еды так­же присутствует и в других «веселых» текстах. К при­меру, постоянно голоден Винни-Пух: он не удержался от того, чтобы съесть мед из горшочка, с которым шел в гости к ослику; всю ночь думал о меде, якобы остав­ленном им в западне на слонопотама; летит за медом к пчелам; объевшись опять-таки в гостях (у Кролика), не может вылезти из норы (А. Милн «Винни-Пух и все-все-все»). Постоянно подчеркивается, что Чичиков не страдает отсутствием аппетита (Н. Гоголь «Мертвые души»). Все свои истории барон Мюнхгаузен рассказы­вает именно за столом. Здесь нет того экзистенциаль­ного голода, который есть в «темных» текстах, есть про­сто повышенный аппетит.

В научной литературе отмечается, что при депрес­сии «пропадает совершенно желание есть. Первым при­знаком начинающегося улучшения нередко бывает по­явление аппетита и прибавление в весе» (Гиляровский, 1954, с. 390).

Эрудиция

Герой «веселого» текста эрудирован и обладает все­возможными умениями. Так, образован и начитан Ос-тап Бендер, его речь пестрит литературными именами и цитатами. Не случайно и то, что общительный герой «веселого» текста знает много языков. Показательным в этом отношении является утверждение героини ро­мана И. Хмелевской «Что сказал покойник»:

Насчет языков у меня были свои соображения. Фран­цузский, как известно, я знала, по-итальянски худо-бед­но могла объясниться, латынь немного помнила, так что все романские языки могли представлять для моих похи­тителей определенную опасность (так как героиня могла бы понимать их переговоры. — В.Б.). Славянские <...> отпали в полуфинале (героиня — полька по националь­ности). Мое длительное пребывание в Дании позволяло предполагать некоторое знакомство со скандинавскими языками (а их, как известно, пять. — В.Б.), на английском я хоть и не очень хорошо, но говорила. <„.> С немецким

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

языком дело обстояло так: говорить на нем я не умела, -I но понимала почти все.

Такое возможно лишь в рамках картины мира ги-поманиакальной личности.

Мания величия

Героя «веселого» текста часто принимают за более значительную персону, чем он является на самом деле. Например, постоянно выдает себя за другого человека Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер (И. Ильф, Е. Пет­ров «Двенадцать стульев»); принимают за ревизора про­стого чиновника Хлестакова (Н.В. Гоголь «Ревизор»); ходят слухи о том, что Чичиков — это Наполеон («Мер­твые души»). «Лучший в мире специалист по паровым ма­шинам», «лучший в мире рисовальщик петухов», «лучший в мире мастер на всевозможные проказы» и даже «лучшее в мире привидение — это Карлсон, который живет на кры­ше» (А. Линдгрен «Малыш...»). Самым Лучшим Медведем во Всем Мире называет Винни-Пуха Кристофер Робин (А. Милн «Винни-Пух...»).

И для этого семантического компонента можно найти черты в поведенческой симптоматике маниа­кального синдрома: «Типичны идеи переоценки — происхождения, общественного положения, своей лич­ности, способностей и достижений, в выраженных слу­чаях возникают бредовые идеи величия» (Практичес­кий..., 1981, с. 89). П.Б. Ганнушкин отмечал, что для кон­ституционально-возбудимых психопатов характерна «склонность ко лжи и хвастовству, связывающаяся обыкновенно с чрезмерно развитым воображением и проявляющаяся в фантастических измышлениях о сво­ем высоком положении и о никогда в действительно­сти не совершавшихся подвигах, а иной раз — просто в рассчитанных на создание сенсации выдумках о ка­ких-нибудь небывало грандиозных событиях» (Ган­нушкин, 1984, с. 255). О «переоценке собственной лич­ности и ее значимости для окружающих» пишут и другие исследователи этого явления (Пулатов, Ники­форов, 1983).

Белянин В. Психологическое литературоведение

Деньги

Герою «веселого» текста постоянно везет, особен­но в деньгах. Мечтает о миллионе и получает его Ос-тап Бендер; находит клад с алмазами героиня романа И. Хмелевской «Что сказал покойник»; барону Мюнх­гаузену за то, что его друг-скороход доставил бутылку китайского вина за один час, предлагается взять из кла­довых египетского султана столько золота, сколько мо­жет унести за один раз один человек. Барон позвал сво­его друга-силача. Он взвалил себе было на плечо все золо­то, какое было в кладовых у султана, и они побежали к морю. Там он нанял огромный корабль и доверху нагрузил его золотом.

Характерно, что семантический компонент, связан­ный с получением денег, психологически антоними-чен «синдрому обнищания», возникающему при зер­кально противоположной депрессии (см. о «печальных» текстах). Следует отметить также, что герои «веселого» текста легко расстаются с деньгами. Так, на протяже­нии всего романа Бендер ни разу не считает денег.

Обилие героев

У главного персонажа «веселого» текста может быть друг или главных героев может быть несколько. Так, находит себе друзей барон Мюнхгаузен — скоро­хода, слугу, который слышит, как растет в поле трава, слугу, который целился в воробья из Турции в Берлин, человека, который вертит мельницы тем, что дует из ноздрей.

Герою словно не хватает себя одного. Четыре героя ищут сокровища в стуле (Остап Бендер, Ипполит Мат­веевич Воробьянинов, Шура, Паниковский, Адам Коз-левич в «Золотом теленке»); дружат всю войну четыре танкиста; неразлучны четыре мушкетера, лозунгом ко­торых является «Один за всех и все за одного»; путе­шествуют вместе трое в лодке; охотятся за привидени­ями четверо друзей; заманивают четвертого для поим­ки невесты Шурика трое хулиганов в к/ф «Кавказская пленница».

Глава 2. Отражение черт личности в текстах [35

Женщина

Нередко в «веселых» текстах присутствует женщи­на: мадам Грицацуева, Элл очка — в «Двенадцати сту­льях» И. Ильфа и Е. Петрова; Марыся у четырех танки­стов (Я. Пшимановский «Четыре...»); есть секретарша и у героев фильма «Охотники за привидениями»; фре­кен Бок у Малыша (А. Линдгрен «Малыш...»); целый оркестр полуодетых женщин окружает двух удачливых музыкантов в фильме «В джазе только девушки»; стре­мится к возлюбленной в гарем Ходжа Насреддин (В. Соловьев «Возмутитель спокойствия»); недостаю­щим пятым элементом является любовь к женщине в фильме «Пятый элемент».

Обоснование особой роли этого символа мы нахо­дим в возможной при маниакальности повышенной сексуальности (Гиляровский, 1954).

Животное

Достаточно часто в «веселых» текстах присутствует животное, собака у четырех танкистов и у троих в лод­ке; собака по имени Эйнштейн у изобретателя из фильма «Назад в будущее»; Малыш мечтает и получает собаку Бимбо; автомобиль у Остапа Бендера носит имя «Ан­тилопа-Гну», а вторая часть романа называется «Золо­той теленок»; есть странное существо Лизун у охотни­ков за привидениями; дог у Ришелье и лошади у муш­кетеров (А. Дюма); кошка у Джельсомино (Дж. Родари); белки у капитана Врунгеля (А. Некрасов); корова у геро­ев Э. Успенского «Каникулы в Простоквашино»; осел у Ходжи Насреддина (В. Соловьев) и Шурика (к/ф «Кав­казская пленница»); заяц у Балды (А. Пушкин «Сказка о попе и работнике его Балде»); голуби у бандитов в ко­медии «Бей первым, Фредди»; постоянно охотится ба­рон Мюнхгаузен (Э. Распе), населен животными мир Кристофера Робина (А. Милн «Винни-Пух...»); целое стадо поедает роскошное угощение в кинокомедии «Сви­нарка и пастух», и т.д.

Эквивалентов психологического порядка этому в научной литературе мы не обнаружили.

Белянин В. Психологическое литературоведение

Враги

Если в «веселом» тексте есть противоборствующие персонажи, то возможны два варианта. Во-первых, они наделяются практически теми же чертами, что и поло­жительный персонаж, между ними сходства гораздо больше, чем различий (например, «ворюга» Корейко мало чем отличается от Остапа Бендера, собиравшего деньги по самым разным поводам, те же цели пресле­дует его конкурент отец Федор (И. Ильф и Е. Петров «Двенадцать...»). Авантюрист Брэт Мэверик и его под­ружка в приключенческом фильме Ричарда Доннера «Мэверик» (Мэл Гибсон, Джоди Фостер и Джеймс Ко-берн) не прочь сорвать куш в полмиллиона долларов на турнире по покеру. Но на пароходе, где соберутся отменные картежники, не обойдется без шерифа, кото­рый будет действовать теми же методами, да и под­ружка Мэверика попытается завладеть всеми деньгами своего друга.

Отрицательные персонажи или просто не «пропи­сываются», или им не уделяется особого внимания. Имплицитно присутствует только оппозиция 'смелый', 'сильный', 'ловкий' с одной стороны, и 'трусливый', 'паникер' — с другой.

Во-вторых, у положительного персонажа может быть много противников, целые преступные сообще­ства: международная шайка гангстеров (И. Хмелевская «Что сказал...»; к/ф «Бей первым, Фредди!»; Дж. Рода-ри «Джельсомино...»), итальянская мафия, замаскиро­вавшаяся под любителей итальянской оперы, — о люб­ви к пению см. выше (к/ф «В джазе только девушки»); фашисты (к/ф «Большая прогулка»); белые (фильм «Неуловимые мстители»); воры (А. Линдгрен «Ма­лыш...»); похитители невесты (к/ф «Кавказская плен­ница»).

При этом сами герои «веселых» текстов вовсе не обязательно в ладу с законом (герои к/ф «Ва-банк» I и II; Остап Бендер, который знает много способов «честного» отъема денег; приворовывающий Карлсон и др.).

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

Обилие событий

Как ясно из вышеизложенного, в «веселом» тексте наблюдается обилие событий. Если не углубляться в теорию вопроса о единицах измерения объема и на­сыщенности текстового пространства, то, взяв за еди­ницу текста одну страницу, можно сказать, что на од­ной странице «веселого» текста описано событий боль­ше, чем на одной странице какого-либо другого типа текста.

Печальный компонент

Говоря о гипертимичности, мы упомянули о том, что «веселый» текст отражает верхнюю фазу маниа­кально-депрессивного состояния. Неудивительно, что в «веселом» тексте существуют признаки «печального» текста, основанного на депрессивности.

К примеру, Хлестаков (Н. Гоголь «Ревизор») беден; Чичиков (Н. Гоголь «Мертвые души») то становится богатым, то беднеет; нищ Плюшкин, у которого, кстати, Чичиков отказывался от чая и угощений (сухаря из ку­лича). Остап Бендер получает деньги, за которыми он охотился, но в конце романа румынский пограничник отнимает у него все.

Целиком на мотиве охоты за деньгами построен кинофильм «Этот безумный, безумный, безумный мир», кончающийся тем, что деньги разлетаются по всему городу; имитацией выбрасывания денег из самолета завершается и кинофильм «Блеф»; ищет и теряет деньги упоминавшаяся героиня И. Хмелевской; теряет, обре­тает и раздает деньги X. Насредцин у В. Соловьева; без цента появляются герои в начале комедии «В джазе только девушки».

К «печальным» могут быть отнесены целые главы текста Милна о Винни-Пухе, относящиеся к Ослику Иа-Иа. Подчеркивается то, что он выглядит как-то пе­чально, имеет печальный вид, находится в очень тяжелом состоянии и мрачно настроен, отвечает мрачно, говорит вздыхая или упорно молчит', он и сам соглашается с тем, что он несчастен.

Белянин В Психологическое литературоведение

Стилистические особенности «веселых» текстов

Что касается стиля «веселого» текста, то основная характеристика его состоит в том, что он оставляет впечатление легкости и поверхности, поскольку собы­тия и персонажи чередуются очень быстро. По-види­мому, это является причиной того, что многие «весе­лые» тексты относятся к детской и приключенческой литературе.

У А.С. Пушкина в романе «Евгений Онегин» есть одна характерная для «веселого» текста строфа. Приве­дем ее:

...Вот уж по Тверской Возок несется чрез ухабы. Мелькают мимо будки, бабы, Мальчишки, лавки, фонари, Дворцы, сады, монастыри, Бухарцы, сани, огороды, Купцы, лачужки, мужики, Бульвары, башни, казаки, Аптеки, магазины моды, Балконы, львы на воротах И стаи галок на крестах

(XXXVIII, гл. 7)

В этом отрывке дано перечисление всего того, что видно из окна кареты. Дано без особого порядка, так, как это видится.

Финал «веселых» текстов

В финале «веселого» текста герой нередко устрем­ляется к новым приключениям. Вот как кончается по­весть «Барышня-крестьянка»:

Читатели избавят меня от излишней обязанности опи­сывать развязку.

(А. Пушкин).

Писатель словно говорит, что ему некогда писать о том, что и так ясно.

Глава 2. Отражение черт личности в текстах

Вот как завершается книга «Дети капитана Гран­та» Ж. Верна:

Возвращение капитана Гранта в Шотландию стало национальным праздником, а сам он — самым популяр­ным человеком во всей древней Каледонии. Его сын Ро­берт <...> не оставляет мысли основать шотландскую колонию на островах Тихого океана.

Недаром любимый писатель авантюрного изобре­тателя из кинофильма «Назад в будущее» именно «ве­селый» Жюль Берн (а не «темный» Герберт Уэллс).

В целом «веселые» тексты написаны легко и сво­бодно, они хорошо воспринимаются, и их с удоволь­ствием читают даже люди, занятые преимущественно интеллектуальным трудом Понимая, что вопрос о по­пулярности разных типов текстов должен быть рас­смотрен в специальном социологическом исследова­нии, отметим, что появление и популярность такого рода текстов могут быть одним из сигналов выхода общества из периода депрессии.

ПРОЯВЛЕНИЕ ДЕПРЕССИВНОЙ

АКЦЕНТУАЦИИ В «ПЕЧАЛЬНЫХ» ТЕКСТАХ

Типичный «печальный» текст

Определим «печальные» тексты как тексты, ли­ричные по стилю, герой в них либо молод, жизнера­достен и полон надежд, но умирает в расцвете сил, либо уже стар, беден и оплакивает свою несостоявшу­юся жизнь. Смысл жизни, выраженный в «печальном» тексте — его эмоционально-смысловая доминанта, — состоит в том, чтобы дорожить каждым прожитым днем, любить жизнь. Вместе с тем жизнь в рамках та­кого мироощущения тяжела и изнурительна, поэтому смерть приходит как избавление от страдания, она сладка.

Белянин В. Психологическое литературоведение

Эмоциональная окраска и оценка времени в «пе­чальном» тексте меняются от прошлого, которое пре­красно, но в нем сделано много ошибок, через настоя­щее, несущее страдания и чувство вины за прошлое, до будущего, в котором ждут только одиночество, холод, смерть.

Целевая установка «печальных» текстов может быть определена как коммуникативно-слабая: герой «печаль­ного» текста словно надеется на мягкость, снисходи­тельность и благосклонность читателей, просит пожа­леть его, войти в его положение. Содержание произве­дения воспринимается как призыв о помощи.

В качестве примера типичного «печального» текста рассмотрим повесть И.С. Тургенева «Ася». Речь в ней идет о годах юности одного молодого человека, назван­ного автором Н.Н., который путешествует по Германии и встречает двух своих соотечественников — Гагина и девушку по имени Ася. Герой повести полюбил Асю — эту миловидную и грациозно сложенную семнадцати­летнюю девочку. Они обмениваются различными зна­ками внимания — она бросает ему из окна цветок, пи­шет ему записки. Потом от Гагина он узнает, что Ася — незаконнорожденная сводная сестра Гагина. Н.Н. в смя­тении и не решается сказать то, что хотел, что должен был сказать. Когда он принял решение — было уже поздно: Гагин и Ася уехали. Он бросается на их поис­ки, но безрезультатно.

Сожаление об упущенном счастье явно присутству­ет в финале повести:

Осужденный на одиночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы, но храню, как святыню, ее за­писочки и высохший цветок гераниума, тот самый цветок, который она некогда бросила мне из окна. Он до сих пор издает слабый запах, а рука, мне давшая его, та рука, которую мне только раз пришлось прижать к губам моим, может быть, давно уже тлеет в могиле... И я сам — что сталось со мною? Что осталось от меня, от тех блажен­ных и тревожных дней, от тех крылатых надежд и стрем­лений? Так легкое испарение ничтожной травки пережи-

Глава 2. Отражение черт личности в текстах