ВЗРЫВ В ЛЕОНТЬЕВСКОМ ПЕРЕУЛКЕ. 13 часть

Согласно материалам Красной Книги, «анархисты подполья» организованы в виде федераций. Семь федераций трудящихся, в том числе федерация воль­ных партизан, выработали общую программу. Осо­бой ясностью эта программа не отличается. Русскую революцию анархисты воспринимают, как револю­цию социальную, венцом которой должно стать осу-

ществление идеалов анархизма. Они - сторонники советов и видят в действиях большевиков и во всем укладе созданного ими коммунистического государ­ства - главное препятствие для дальнейшего и твор­ческого «углубления революции».

Если представляется ясным отрицание ими основ режима диктатуры, то совершенно исчезают а тума­не очертания их положительной программы. И ког­да они пишут в своих документах «долой Совнар­ком», - это, конечно, совершенно не значит, что на место Совнаркома они хотят создать режим демо­кратии и политической свободы. Отдельные из них в своих воззрениях склоняются к синдикализму и хотят превратить свободные профессиональные со­юзы рабочих в органы управления. Особенно резки выходки в этих документах против так наз. «легаль­ных анархистов», признающих красную армию, со­ветскую государственность и сотрудничающих с со­ветской властью. Их «анархисты подполья» клеймят «пособниками нового самодержавия»...

Вполне естественно, что в атмосфере, насыщен­ной взрывами бомб, конспирацией, заговорами, экспроприациями и всеми миазмами кружковщины и подпольщины, махровым цветом распускается не только авантюризм, но и предательство, а может быть и провокация. ВЧК не была бы верна самой себе, если бы не пыталась проникнуть в среду «анар­хистов подполья» и еще более замутить и без того мутную воду. Об этом Красная Книга, конечно, не дает отчетливых данных. Но все же против воли со­ставителей книги, кое-что пробивается на свет божий.

Вот, напр., мучительно бьется в отравленной сети чеки один из арестованных анархистов Тямин (даль­нейшая судьба которого неизвестна). На допросах он назвал имена и рассказывал про организацию. В

его письмах, заявлениях, отрывочных записках, ад­ресованных известному чекисту Манцеву, председа­телю МЧК, ведшему дело анархистов, подполья, рас­крывается сложная психология юноши. По-видимому, он искренно разочарован в практике русского анархизма, - но и самые искренние моменты прони­зывает дыхание предсмертного страха; на всем ле­жит печать двойственности. Он кается, он признает свои ошибки, он готов служить большевистской ре­волюции, - но одновременно он настаивает на осво­бождении пяти своих товарищей анархистов - «ре­волюционно творческого элемента». Он обещает Манцеву: «если освободите нас, у Деникина будут взрывы и убийства». Вряд ли испытанный чекист воспользовался услугами «анархистов подполья».

Но эту сжатую тисками анархистскую молодежь чека пыталась взять не только репрессиями, но уго­вором и лаской. Характерно, что допросы в чекист­ских застенках называются не иначе, как «беседы». Так, как и Тямин, Розанов имел тоже «беседу», - она происходила «в ночь» сентября, как лакониче­ски, без точной даты, указывает Красная Книга. Та­кую же «беседу» вел в стенах ВЧК левый эсер Донат Черепанов (Черепок). Его долго искали, с июльских дней 1918 г., он был арестован только 17 февраля 1920 г. «Беседу» с ним вел весь синклит - Черепа­нова допрашивали Дзержинский, Лацис, Романов­ский и др.

По-видимому, эта «беседа» шла далеко не в дру­жеских тонах. Черепанов заявил, что, несмотря на исключение из партии, он себя считает «настоящим левым эсером», - в отличие от других левых эсеров, которых он считает «предателями и подлецами». По поводу взрыва на Леонтьевском пер. Черепанов ска­зал: «В метании бомбы я по постановлению штаба участия не принимал. Не будь этого постановления... я бы охотно принял на себя метание бомбы... Нужно только сожалеть о том, что... никто из более крупных не пострадал (при взрыве в Леонтьевском пер.)».

Путь революции, по мнению Черепанова, «путь тер­рора и ударов по голове насильников». Последние слова его, обращенные к Дзержинскому, были тако­вы: «об одном я сожалею - при аресте меня схватили сзади, и я не успел пристрелить ваших агентов».

Черепанов, не в пример безымянным анархистам, был активным участником революции 1917 г. По-видимому, это была мужественная натура, натура, спо­собная к самоотверженности и к большой ненависти. Чекисты оценили по достоинству, какой зверь по­пался к ним в лапы. ВЧК умалчивает о его дальней­шей судьбе. В Москве упорно циркулировали слухи, что Черепанова не расстреляли, а задушили в ВЧК.